Этот город был прекрасен. Настолько прекрасен, что хотелось стереть его с лица планеты, или, в крайнем случае, повеситься самому. Таким мыслям в то определенно плохое утро и предавался пфальцграф-кардинал Камил Александр Сфорце, дыша свежим и чистым утренним воздухом, в котором так и чувствовалось скорое приближение долгожданного лета. Кардинал был достаточно высоким, крепко сложенным, недавно разменявшим свой пятнадцатый десяток человеком, однако выглядевшим всего лишь на полных тридцать пять, благодаря аккуратному вмешательству передовых имперских медицинских технологий Адептус Механикус и нано-хирургии Оффицио Медикалис. Благо, что такие могущественные и неприлично богатые люди, как кардинал целого имперского сектора Галактики, могли спокойно пользоваться услугами вышеперечисленных организаций. Его шикарные и пышные темно-красные кардинальские одежды, могущие превратить почти любого их носителя в разодетого клоуна, только лишь придавали его строгому и хмурому лицу еще больше аскетизма и самоуверенности. Тем более, что воинственный кардинал всегда предпочитал носить под нею свою любимый золотой силовой доспех, инструктированный жемчугами и другими драгоценными камнями. Полная броня, тем более такая, стоила целое состояние и могла прилично кормить все население планеты в течение месяца, но владельца сего чуда это совсем не беспокоило. Блестящие черные зрачки кардинала задумчиво оглядывали уже порядком поднадоевшие пейзажи, открывавшиеся из беломраморного балкона Дворца Покаяния на Харибда Прайм – крупнейшей планеты, торгового и политического центра, а также столицы всего сектора Помпилиус, что в Сегментуме Пацификус Империума Человечества. Собор из чистейшего белого золота и мрамора представлял собой грандиозное пирамидальное сооружение в пятьдесят ярусов в высоту и трех километров в длину, построенное еще первыми колонистами тысячу лет назад, как памятник величию Бога-Императора Терры и Адептус Министорум. Сфорце не спеша обернулся к своему почетному гостю, что теперь навещал его почти каждый день. - Епископ Де Каллас, ваше священство! Храни вас Бог-Император Человечества, мой старый друг! - радостно воскликнул пфальцграф. Епископ, одетый более скромно, нежели его духовный лидер, но все же достаточно богато в подтверждение его заслуг на службе Золотого Трона, сложил ладони в знаке аквиллы и поклонился кардиналу Министорума. Его алая, с белыми вместе с золотом и серебром нашивками, роба выглядела потрясающе и также, как и у кардинала, лишь подчеркивала внутреннюю духовную силу епископа де Калласа. - Пфальцграф-кардинал, - поцеловал он протянутый Камилом крупный рубиновый перстень, который красовался на правом мизинце Камила, как знак его высокого сана. Те люди, что думали, будто перстень всего лишь номинальная и безфункциональная побрякушка – крупно ошибались, ибо он содержал в себе неисчислимое количество всевозможных полезных свойств, начиная от отмычки и кончая огнеметом, однако знать об этом полагалось только адептам Экклезиархии. - Бог-Император радуется каждую минуту, когда устремляет свой взор на вас, ваше преосвященство. Пфальцграф обходительным жестом пригласил епископа войти. Мужчины уселись за компактный, наполненный всевозможными явствами и деликатесами стол из редчайшей древесной породы, по легенде подаренной семейству Сфорце самим лордом Харибдой более тысячелетия назад, и самостоятельно наполнив свои кубки преотличным фруктовым чаем, приступили к завтраку, беседуя о том, о сем и о ничем одновременно. С чудесно-комфортабельных и не менее старинных стульев иногда даже не хотелось вставать. - Значит, все слухи оказались правдивыми: Эклезиарх Урбан II созывает Вселенский Собор, - откинувшись на мягкую, обвитую кожей спинку стула, проговорил Сфорце, отпивая из своего бокала. - Вы правы, Святейший Собор соберется на планете храмов Триполи, что в Сегментуме Ультима, субсектор Разез, - отвечал своему господину епископ, вдыхая незабываемый аромат свежесрезанных слугами листьев мяты и апельсина. - Его первосвященство Эклезиарх Урбан II желает обсудить вопросы новых Крестовых Походов во имя нашей Церкви и Бога-Императора, а также еще несколько деликатнейших вопросов... - Например? - вскинул в вопросе тонкую бровь кардинал. Епископ блаженно откинулся на обвитую старинной и мягкой кожей спинку своего кресла и загадочно улыбнулся: - Его первосвященство стары, кардинал! - наконец произнес он, внимательно глядя на своего собеседника. - Было бы безответственно с Его стороны не подумать о наследнике Второго Трона... Пфальцграф-кардинал Камил Александр Сфорце затаил дыхание...
Сообщение отредактировал Horacio - Четверг, 2008-12-11, 1:36:47
Епископ Де Каллас, ваше священство! Храни вас Бог-Император Человечества, мой старый друг! - радостно воскликнул пфальцграф.
Хорасио, вот мне интересно, епископ приходит к нему чуть ли не через день, и всякий раз Сфорце его ТАК встречает? Это как в старом анекдоте про склероз - у этой болезни есть один плюс, каждый день знакомишься с новыми людьми.
Quote (Horacio)
сложил ладони в знаке аквиллы.
Я немного читал о языке жестов и могу сказать, что наверно этот не самый лучший для приветствия друга. Ну тут уже исключительно имхо.
Quote (Horacio)
начиная от отмычки и кончая ужасным огнеметом
)) Звучит до жути глупо. Особенно словосочетание "ужасный огнемёт".
Quote (Horacio)
беседуя о том, о сем и о ничем одновременно.
Здесь желательно посерьёзней.
Quote (TIMUR)
беседуя о том, о сем и о ничем одновременно. С чудесно-комфортабельных и не менее старинных стульев иногда даже не хотелось и вставать. Значит, все слухи оказались правдивыми: Эклезиарх Урбан II созывает Вселенский Собор, - откинувшись на мягкую, обвитую кожей спинку стула, проговорил Сфорце, отпивая из своего бокала.
Лучше будет, если предложение о стульях, с которых не хочется вставать, шло перед фразой "беседуя о том, о сем и о ничем одновременно" (которую, я надеюсь, ты изменишь). Так получится более плавный переход к прямой речи.
Quote (Horacio)
откинувшись на мягкую, обвитую кожей спинку стула
и
Quote (Horacio)
блаженно откинулся на обвитую старинной и мягкой кожей спинку своего кресла
Мать моя... Хорасио, перечитывай написанное, перед тем как выкладывать.
Пока - эпитеты скудны, много лексических ошибок на такой объём текста. Жду продолжения.
Сообщение отредактировал TurKy - Вторник, 2008-12-09, 5:30:57
Хорасио, вот мне интересно, епископ приходит к нему чуть ли не через день, и всякий раз Сфорце его ТАК встречает?
Сфорце - кардинал. При его должности накрытый стол для высоких визитов штука обыденная. Да, епископ наведывается к своему господину почти каждый день, обсудить новости, побеседовать о недавних происшествиях и просто позавтракать. Традиция, понимаешь ли.
А ты случаем перед написанием не смотрел "Тринити блад"? Или "Император илюзии" Лукяненко не читал
Смотрел "Кровь Триединства", но признаться давненько это было.)) Про "Императора иллюзий" даже не слыхал. Впрочем, ты прав - Сфорце я взял оттуда.
Добавлено (2008-12-11, 3:29:43) --------------------------------------------- - Триполи... - благоговейно выдохнул пфальцграф, сойдя с трапа своего личного летного транспорта. - Я уж успел и позабыть твою чистоту, жемчужина Разеза!.. Серо-алый штурмовой катер кардинала, разукрашенный золотистыми буквами молитв и гимнов из "Божественного Откровения" и личными гербами рода Сфорце, с последним хищным рыком вырубил мощные двигатели. - Камил, а вот и встречающие! - указал стоявший рядом Каллас на ряд белоснежных "Носорогов", мчащихся на высоких скоростях к месту высадки высокого чина Адепта Министорум. - Видимо, старый Экклезиарх еще не до конца выжил из памяти, раз не забыл почтить вас этаким образом. - Старик Урбан II слаб, глуп и невежественен, - ответил кардинал. Два закутанных в черные плащи тощих сервитора вынесли из корабля личное оружие кардинала, урожденного пфальцграфа Сфорце. Один из рабов с великим почтением нес белый, светящийся от переизбытка энергии двуручный эспадон, другой же держал на вытянутых руках золотистый болт-пистолет, исписанный ритуальными литаниями Меткости и Огневой Мощи. - Но в скверной памяти обвинять его было бы... ошибочно. - Я понимаю Вас, - медленно кивнул епископ. - Кстати, полезная информация: Урбан не провел ни единой военной кампании за годы своего, к счастью короткого, восседания на Алмазном Троне Терры. Слывет человеком мирным, без каких-либо амбиций, даже мягкотелым. Не то, что его великий предшественник, поставивший выскочек из Инквизиции на место... Урбан - монах, а не политик. Тем более не полководец, а Экклезиархии сейчас так необходим жесткий, смелый, беспощадный лидер! - Время этого экклезиарха подошло к концу, это очевидно... - согласился с выводами епископа Камил. - Кого же к нам изволили приставить? Не вижу штандартов на броневиках... Адепта Сороритас! - Сфорце скривил свое красивое лицо в усмешке. - Телохранители? - Возможно и надсмотрщики. - Или надзиратели? - Скорее тюремщики. - Не велика ли честь? - усмехнулся Каллас, приняв свою излюбленную позу: голова склонена чуточку набок, руки сложены на животе. Циркулировавшие, подобно надоедливым мухам, вокруг его головы маленькие сервиторы, в виде младенцев-купидончиков с черепами вместо лиц, о чем-то шумно защебетали. Епископ прислушался, а затем добавил: - Орден Серебряного Покрова - особо отмеченная нынешним владыкой гвардия. Псы, верные лишь ему одному, - немного подумав, епископ спросил: - Может, стоит вызвать брата Матфея? Кто знает, какие интриги плетут здешние иерархи? - Пожалуй, - едва кардинал отдал сие распоряжение, как с неба тут же с ревом двигателей слетели "железные птицы" начальника стражи при пфальцграф-кардинале, несущие в своих чревах лично им отобранных и вскормленных бойцов. "Громовые Ястребы" не стали приземляться, а лишь отворили шлюзы, из которых, подобно саранче, высыпали воины в серо-алых силовых доспехах на реактивных ранцах. С шумом и грохотом, но в идеальном порядке, эти закованные в лучшую броню, какую смог достать кардинал, люди приземлились наземь, образуя вокруг Сфорце и его многочисленной свиты замкнутый круг, ощетинившийся энергетическими клинками и алебардами. - Боже-Император! Матфей! Я сказал караул! Караул, а не армию!!! - воскликнул Каллас, шутя треснув кулаком в нагрудную пластину доспеха брата Матфея. - Надеюсь, этот жест не расценят как угрозу! - В этом мирке богомольцев и евнухов для меня не может быть угрозы! - стальной голос начальника охраны пресек все шутливое настроение. - Не может быть угрозы и для вас, епископ, пока я здесь. Со мной десять шеренг по шесть человек. В полном вооружении. Прикажите, мой кардинал, и мы разнесем здесь все. - Это - мир храмов, осел! - рявкнул Каллас. - Здесь мы - власть! Клинки в ножны, немедленно! Воины и не подумали шелохнуться. Матфей отвернулся. Каллас округлил глаза от бешенства и уже готов был с голыми руками наброситься на возвышающегося над ним горой Матфея. - Хватит, брат, - улыбнулся от этой комедии кардинал, все это время державшийся поодаль от разговора. - И вы, епископ. Святые братья, уберите оружие - здесь мы дома. Гиганты поспешили выполнить его приказ. - А что ЭТО значит? - указал пальцем на приближающиеся "Носороги" Матфей. - Это моя стража, - спокойно произнес пфальцграф. Матфей фыркнул и рассмеялся: - Вот это - охрана? Ха! Да это бабье сначало пускай себя защитит, а после уж берется за дела! - Хватит! - вскричал епископ. - Хватит оскорблять наших святых сестер! Камил, какого демона, ты вообще держишь этого примата на службе? Ему на рынке мясником работать! И не смей больше с ними шутки шутить, сатир хвостатый!!! Я догадался почему на Харибде ты ходил в синяках!!! - Так они сами... - Что сами, мужлан ты неотесанный?! - взревел Каллас. - Молчи и выполняй свои обязанности! И построй наконец своих обезьян по-человечески! Мы не средь боевой зоны, а на официальном приеме!!!
Добавлено (2008-12-11, 5:33:41) --------------------------------------------- Это было грандиозным событием истинно эпических масштабов - в один установленный миг двухсотмиллиардное население мира храмов Триполи и около сотни миллионов паломников со всех частей необъятного Империума в один голос затянули молитву во славу Бога-Императора, воссоединяясь в едином умопомрачительном порыве; грандиозные медные и золотые колокола в сотнях тысячах соборах, храмах и церквях грянули свой монотонный и торжественный перезвон, оглушая всех и вся вокруг и наполняя их сердца счастьем и жаждой служить Ему одному. По всей планете были установлены специальные гигантские мониторы, через которые простой народ мог наблюдать своего экклезиарха и слышать его священный глас. В других городах молебен возглавляли кардиналы, епископы и архидьяконы Министорума, объединяя подданных Императора в один единственный клубок Веры и Верности своими поставленными и развитыми именно для таких ситуаций голосами. Проповедники со своими кафедрами вышли на улицы, дабы соединиться с каким-либо священным шествием, которые мигом развернулись по всей планете. Высший цвет Императорской Церкви собрался на этот Вселенский Собор. Изволили пожаловать сами Кардиналы "Астра" и "Палатина" со своими многотысячными свитами и личными "армиями" из фанатичных последователей, сопровождавших этих личностей всюду, куда бы они не отправились. Сотни кораблей, как военных, так и статских, облепили планету со всех возможных сторон, но лишь бы не допустить каких-либо экстренных ситуаций. Одна десятая Космического Военного флота Сегментума скопилась здесь для защиты высоких персон. Флагман Сегментума Ультимы - линкор класса "Император" "Ультима Доминус" - также был здесь, огромным замком застыв среди серебра далеких звезд. На нем и прибыли его первосвященство Экклезиарх Урбан II и сопровождающие его. Еще ранее на планету были переброшены двадцать полноценных полков Имперской Гвардии и двадцать тысяч сотрудников Адептус Арбитрес для обеспечения порядка. Администратум выделил около трех консулов и сотни других мелких чиновников для организации всего события едой, водой и всем необходимым для нормального существования триллионов людей. Нескончаемые потоки транспортных звездолетов несли в себе тысячи и тысячи тонн продуктов питания, снова и снова курсируя меж звездных доков планеты к близлежащим аграрным мирам. И вот, две минуты назад, населению было объявлено, что уже завтра состоится Святой Совет Кардиналов, которые и должны будут, вместе с нынешним Владыкой Министорума, избрать кандидата на пост следующего Экклезиарха Императорской Церкви. Во Имя Его. И только Его.
Сообщение отредактировал Horacio - Пятница, 2008-12-12, 11:28:27
Признаться, первым ее заметил Матфей. Черную тень, грациозно мчащуюся прямиком к Владыке Урбану II. - Кардинал! - вскричал он, указывая мне направление. Сфорце перевел взгляд своих миндалевидных ястребиных глаз от созерцания чудесных фресок конца тридцать восьмого тысячелетия в указанном направлении и заметил ее, гибкую и практически незаметную в этот ясный солнечный день фигуру человека, ловко огибающего толпу советников и священников, которыми был полон внутренний двор приемной экклезиарха. Очень уж странно выглядел он среди всей этой пестро и богато разодетой свиты его первосвященства. - Остановить! - рявкнул кардинал во всю глотку. Повторно просить командира Корпуса Иезуитов при Министоруме Человечества никогда не приходилось. Взвыл реактивный ранец у него за спиной, с громадной скоростью унеся своего облаченного в силовой доспех владельца прямиком к странной персоне, целенаправленно приближавшейся к Владыке, что стоял посреди двора, беседуя с архидьяконом Дрезденским. Двое других моих иезуитов, активировав свои ранцы, ринулись вслед за своим командиром. - Лечь!!! - заорал Матфей страшным голосом, усиленным динамиками шлема. Все послушно распластались на беломраморном полу, испуганно озираясь по сторонам. Были и те, кто не последовал совету Матфея - они теперь лежали с переломленными позвоночниками, вопя и умоляя Бога-Императора о спасении от демонов. Жалкие идиоты. Ими полон мир и вся Его Церковь. Сестры Битв среагировали на редкость быстро и жестко - оттеснив остальных высоких иерархов, они окружили своего подопечного, обнажив клинки и выискивая глазами источник возникшей угрозы. Ну хоть до этого додумались... Лазутчик, осознав, что раскрыт, с завидной скоростью достал свой пистолет и не целясь прострелил голову одному из моих телохранителей. Его бездыханный труп рухнул наземь, прокатившись по инерции еще метров шесть. Что же это? Теперь пришла очередь Матфея. Разъяренный иезуит взмахнул энергетической секирой, обрушивая на голову убийцы один из своих знаменитых сокрушительных ударов... и промахнулся. Секира с ужасным треском вгрызлась в мрамор, окончательно там застряв. Рядом с гигантом Матфеем ассассин казался всего лишь хрупкой барышней из экранов мелодрам, однако его резкий выпад ногой в голову опрокинул могучего воина навзничь, так и оставив его труп лежать с переломленным черепом. Кардинал взвыл от отчаяния и бессилия. - Мой меч! - проорал он, сжимая и разжимая кулаки. Тем временем третьему иезуиту удалось таки добиться хоть какого-то результата. Ассассин успел выпустить по нему пять сгустков плазмы, прежде чем мой телохранитель не врезался в него на полном ходу, прижав его всей массой к стене. Полумертвый воин наносил по своему противнику мощнейшие удары в голову своим пудовым кулаком в латных рукавицах. Однако одного взмаха левой руку убийцы, оканчивавшейся длинными острыми когтями, хватило, чтобы отбросить последнего иезуита прочь от себя с разорванной грудной клеткой. Вот тебе и хваленный керамит. Сестры Ордена Серебрянного Покрова, охранявшие экклезиарха, тут же открыли по ассассину ураганный болтерный огонь, его ничуть не обеспокоивший. Оттолкнувшись от земли, тот взлетел на десяток метров вверх, приземлившись, вопреки всем законам физики, со скоростью молнии прямо посреди порядков Адепта Сороритас. И начался хаос. Он рубил и стрелял налево и направо, с каждым взмахом и с каждым выстрелом унося жизни храбрых женщин, которые были бессильны что-либо предпринять. Казалось, что болты отскакивают от его тела, а клинки попросту не могут его задеть! Кровь тонким ручейком полилась с места этой неравной битвы. - Эверсор... - прошептали губы Камила Александра Сфорце, никогда до этого момента не ведавшего страха. Тем временем обезумевшая толпа с криками о помощи ринулась вон из резиденции, к вратам, возле которых стоял кардинал. Сервитор-раб принес верный рунный клинок пфальцграф-кардинала, белый, словно совесть новорожденного младенца. Это было прекрасное оружие, подаренное ему когда-то одним из самых известных в то время Охотников на ведьм по имени Тарил Нимеззин, когда тот отошел от дел. Кардинал, крепко сжимая его обеими руками, помчался на помощь к своему господину, проталкиваясь сквозь озверевших от страха людей, а иногда и разрубая на части особо жаждущих смыться по добру по здорову. Острейшее, усиленное молитвами и печатями чистоты, лезвие силового клинка без особого труда рассекало их ожиревшие, изнеженные тела. Сфорце не мог вызвать подкрепления. Он не мог справиться с таким сильным противником. Но он шел вперед, готовый отдать жизнь за человека, которого все последние годы считал трусом и глупцом. Но он был Экклезиархом Министорума Человечества. И никто не смеет посягаться на жизнь Владыки. Никто.
Сфорце напрыгнул на убийцы сзади, намереваясь разрубить того от плеча до бедра одним могучим выпадом, но его ждало горькое разочарование. Ловкий и чудовищно сильный ассасин резко ушел в сторону, толкнув под меч кардинала одну из боевых сестер. Предпринимать что-либо было слишком поздно - клинок разрубил ее на две половины. Оказывается, святое оружие с одинаковой легкостью убивает и еретиков и верующих. Женщина умерла мгновенно, не мучаясь. Прорычав проклятия, кардинал вновь бросился в бой, на ходу удивляясь непривычной тяжести меча и своей медлительности. Ну конечно! Любимый силовой доспех сейчас преспокойненько висит у него в покоях, когда так нужен здесь, во время важнейшего сражения в жизни кардинала! "Беги, глупый осел, - прошептал ему внутренний голос. - Ты - монах, а не воин!" Без поддержки, без доспеха, один, ты - ничто против профессиональных бойцов. - С нами Император!!! - взревел Сфорце, подбадривая сестер и, в первую очередь, себя. - Храни нас, Великий Отец! Рабов Твоих смертных! Одари силой и помоги сокрушить врага Твоего!!! - затянул кардинал одну из сотен заученных молитв. Боевые сестра вторили ему, кидаясь на кинжалы и когти Эверсора и со всей силой стараясь хотя бы поранить этого демона во плоти... Сфорце готов был поклясться, что несколько раз ранил противника в ногу и легкое, однако ни крови ни ран Камил не замечал. Ассасин по прежнему двигался со скоростью молнии, без устали вспарывая животы и разрывая глотки... ... Пала последняя из сестер и скрючившаяся фигура экклезиарха была располосовано на четыре равные части. Страшная смерть... Убийца, с налитыми кровью глазами, обернулся к пфальцграфу, небрежным взмахом кисти откинув его подальше от себя. Сфорце мигом вскочил на ноги и снова бросился на Эверсора, перезаряжавшего пистолет. Убийца усмехнулся и не целясь выстрелил. Блеснул Розариус, принимая на себя смертоносные заряды энергии, выпущенные ему в голову. Благословленный амулет, щит, не раз спасавшее жизнь пфальцграфа, не подвело и на этот раз. Казалось убийца немного растерялся. Толстый короткий меч выскользнул у него прямо из руки! Череповидное лицо растянулось в ухмылке. Глаза опасно блеснули. Сфорце считался не плохим фехтовальщиком, благо прожитые годы и целое столетие практики способствовали тому. Камил, как и любой представитель благородной крови Харибды, с детства учился у лучших мастеров клинка, постигая это нелегкое искусство. Однако Эверсор был сильней. Ассасин играл с ним, с небрежной легкостью отбивал все замысловатые финты и контр-атаки, которые знал кардинал. Убийца трижды пробивал его оборону и трижды не торопился с последним ударом. Для него это было игрой, занимательной постановкой, где он исполнял роль безумного кукловода. Убийца метил в пах. Сфорце сразу понял это и сконцентрировался лишь на обороне нижней части своего корпуса, оставив остальные части тела практически раскрытыми. Умирать - так умирать мужчиной, решил кардинал, обливаясь холодным потом. Мышцы горели адским огнем, не выдерживая сумасшедшего накала битвы. Казалось, они готовы в любую секунду окончательно разорваться. Дыхание короткими толчками вырывалось из горящей огнем груди. Схватка происходила на неописуемых скоростях. Случайный наблюдающий увидел бы на месте двух бойцов лишь мелькающие при свете дня, две черные тени, кружащиеся в стремительном танце смерти. И лишь Грейсвандир (так назывался клинок кардинала) молнией сверкал меж ними. Кардинал понимал, что скоро умрет, но старался не думать об этом, сосредоточившись на алеющей стали клинка ассасина. "Я слишком слаб, - подумал кардинал. - Я немогу победить его. А вот Дезмонд смог бы. И Тарил Нимеззин тоже. Я не ровня им и никогда ею не был." ...Вдруг волна гигантской мощи вклинилась между ними, с оглушительным грохотом разорвав контакт и отбросив каждого из оппонентов в противоположные стороны... ... Сфорце задыхался, лежа на скользком от липкой крови полу, ноги отказывались служить ему, а взор затуманился. Кардинал понял, что сознание покидает его. Последним, что он слышал, было властное: - ОРДО СИНИСТЕР!!! - выкрикнул кто-то. - Ты обязан подчиниться, мразь!
Я не помню, что было дальше. Очнулся я на собственной постели в окружении офицеров Оффицио Медикалис и роя сервиторов слуг. Меня заключили под стражу. Не было никаких камер, решеток на окнах или других ограничений свободы, однако едва я ступал за порог своих роскошных апартаментов, как за моей спиной сразу же возникали две женщины, закованные в силовой доспех цветов Ордена Серебряного Покрова. Они глядели холодно, но с долей уважения, в разговоры не вступали, приказам моим не подчинялись. Пришлось смириться. Я чувствовал себя разбитым, опустошенным, хотелось лежать и ничего не делать. Так я и поступил. Много спал, восстанавливая силы. Тем временем Высший Совет Кардиналов Сегментума Ультима решительно засел за круглый стол. На Терру тучей понеслись ноты протеста и едва сдерживаемой агрессии, вкупе с взбешенным Кардиналом Астра, пост которого занимал сейчас мой добрый знакомый по юным летам. Плелись интриги, заключались альянсы, нарушались договоренности, один за другим гибли неугодные кому-то высокорожденные претенденты на Алмазный Трон Терры. Смерть, насильственная смерть, одного из Высших Лордов Терры будоражила кровь. Поступали серьезные предложения о ревизиях по всем Храмам Оффицио Ассасинорум, отлучении их от света Бога-Императора. Даже обычно расчетливый и осторожный Кардинал Палатина Министорума потребовал казни гранд-мастера всех Эверсоров. Все вокруг, не жалея ни сил ни средств, искали таинственных инквизиторов Ордо Синистер. Астропаты дохли от перенагрузки, подобно животным на скотобойне, принимая и отсылая сотни закодированных сообщений в день со всех уголков обширного Империума. Иногда, после получения особых поручений, их казнили собственные же сервы, ибо передаваемая информация была крайне опасно даже для вернейших из Его подданных. Население Триполи, мирной планеты храмов, сначало рыдало, потом пило, а затем взбунтовалась. Погибли, исполняя свой долг и пытаясь угомонить разъяренную толпу, целые полки гвардейцев и арбитров. Постоянно гибли простые люди. И только прибывший из соседнего Ультрамара магистр Марнеус Калгар во главе своей Первой Роты сумел восстановить хоть какую-то видимость порядка, уведя орды обезумевших фанатиков и пилигримов в какой-то из Крестовых Походов, где участвовал его Орден. По всему Сегментуму творилось аналогичное: смерть, разрушения, поджоги и хаос. Весть о смерти Владыки Церкви Императора разлетелось на удивление быстро. Тысячи и тысячи Охотников Министорума ломали свой освященные клинки в знак протеста. Лорды ОРдо Еретикус клялись отыскать виновных, обрушивая все свой ресурсы на поиск неизвестного, но без сомнения, внутреннего врага и прекрасно сознавая, что искать следует прежде всего там, на далекой Священной Терре. Получалось, что единственным адекватным свидетелем покушения на эклезиарха оказался я один. Остальные бормотали что-то нечленораздельное о каре небесной, о призраке на крыльях ночи и тому подобный бред. Инквизиторы, что теперь терлись поблизости, учуяв запах крови, немедленно казнили их всех. Меня тоже пытались допрашивать: целые команды дознавателей требовали моей аудиенции, три инквизитора открыто угрожали мне расправой, однако всех их я посылал в одном направлении - в варп. И в этом Адептус Министорум был согласен со мной. Двухэтажный особняк, где я проживал, окружили стальные кордоны Адепта Сороритас и верные Экклезиархии войска. Для пущего эффекта я вызвал с Харибды остатки Корпуса Иезуитов, всего шестьдесят шеренг по шесть человек, в дополнение к шестнадцати имеющимся. Я ждал. А Святейшая Императорская Инквизиция ждала лишь кого-то достаточно опытного, полномочного и способного из своих рядов, кто мог бы взять на себя ответственность за допрос пфальцграфа-кардинала сектора, и этим человеком мог быть только Верховный Инквизитор или кто повыше. Я ждал.
Я был готов ко встрече с ним, облаченный в свой сверкающий драгоценными камнями золотой силовой доспех, в алой кардинальской мантии, украшенной текстами молитв и литаний. Печати Чистоты украшали грудь и рукава моих роскошных одеяний. Крозиус Арканум ослепительно сверкал в моей правой руке, ладонь левой покоилась на костяной рукояти Грейсвандира, ножны с которым были закреплены у меня на поясе. Вновь наполненный энергией Розариус в виде двуглавого имперского орла украшал мою грудь. Украшенная алмазами кобура с энергетическим пистолетом крепилась к моей правой ноге. Я выглядел молодым богом, я чувствовал свою мощь, я был кардиналом Его Церкви. По узким каменным улочкам Авалона, города-храма Триполи, я шел с гордо поднятой головой и все встречные путники и жители благоговейно склонялись передо мной. Мои закованные в серо-алые силовые доспехи иезуиты, словно молчаливые големы, шагали за мной, грохоча по асфальту тяжелыми кованными сапогами. В их руках светилось оружие. Они не прятали его и готовы были повернуть его на каждого, кого они сочтут опасным для меня. За иезуитами ровными колоннами шествовали Сестры Битв, устрашающие с своем великолепии, бесстрашные пред лицом любого врага. Их обесцвеченные короткие волосы развевались по ветру, прекрасные чистые лица были сосредоточены и решительны. Их тяжелые болтеры и огнеметы были готовы к бою. То была моя свита, готовая нести огонь и смерть везде, куда я им укажу. Я был кардиналом Его Церкви.
Мы вышли на многокилометровую площадь где-то в центре города. Обычно переполненная народом, она была пуста. Ни одного человека. Об этом позаботились. Здесь и должен был пройти мой допрос. Признаться честно, со стороны инквизитора я ожидал увидеть мощную мини-армию, однако я ошибался. Ровно посредине площади был установлен широкий тент, в тени которого сидел, закинув ноги на стол, одетый во все черное достаточно пожилой, судя по серебристой бороде, человек и пил что-то из здоровенного кубка, обслуживаемый двумя сервами. Взмахом руки я повелел своей грохочущей оружием армаде остановиться и ждать меня здесь. Сам же не спеша подошел к своему "судье". - Приятный день нынче выдался, не правда ли, пфальцграф? - глубокий мощный голос. Надменный взгляд, морщинистое лицо, волевой подбородок, бритый наголо череп. Черные брюки и плащ, наброшенный поверх летней рубахи, тоже черной. Высокие элегантные сапоги. Руки, скрытые тонкими перчатками. Громадный рубин на правом указательном. Серебристая инсигния на груди. - Верно! - кивнул я. - С кем имею честь? - Присесть я вам не предлагаю, этот стул не выдержит вашего веса, - инквизитор поднялся и отвесил один из самых очаровательных и умелых поклонов, что я видел в своей жизни. - Я - Бенедикт Фазиль Арманиус, Верховный Инквизитор Сектора Горминус и один из Лордов Ордо Еретикус. К тому же я старый человек, а поэтому, с вашего позволения, все же присяду. Простите за неловкость, но никак не ожидал, что вы заявитесь сюда, как к тиранидам в логово! Он усмехнулся своей шутке и предложил: - Выпьете? - Нет, благодарю, - черт их знает, инквизиторов, подсыпят еще какую-нибудь гадость в вино. - У вас есть ко мне вопросы? - Знаете, почему ваши иезуиты, как они себя называют, все еще не прибыли на Триполи? - ленивым тоном произнес он, отпивая из своего кубка. Я не знал. - Они убиты, все до единого. А корабль, перевозивший их, уничтожен. Я перестал дышать. Я не знал, как реагировать. Триста шестьдесят верных воинов. - Ублюдок, - вырвалось у меня. Я поудобнее перехватил Крозиус, намереваясь рассечь его надвое. - В этом нет моей вины, - улыбнувшись, сказал инквизитор. - Это был мой коллега и его воительницы. Но я, на его месте, поступил бы также. Вы же знаете, как ревниво Адепта Сороритас стерегут свое положение единственных воинов Министорума. Вы нарушили запрет, кардинал. Ни один церковный муж не может носить оружия, вы помните? Знаю, что помните. Вы кичились своими цепными псами, гордились ими, создали, вооружали, тренировали их! О, Император! Я вижу некоторых из них даже здесь, за вашей спиной! Однако... - Чего вы хотите? - гнев вскипал во мне. - Инквизиция не дремлет, Сфорце! - немного повысил он голос. - За одно это я мог бы пытать вас неограниченное количество времени! У меня есть для этого необходимое позволение глав вашей Церкви! Инквизитор небрежно кинул на стол какие-то бумаги. - Но? - Но я не стану. Мне поручено расследовать дело о смерти Лорда Терры. И никто, кроме меня, не в силах довести его до конца. На мне благославление Совета Терры! И только вы, кардинал, можете помочь мне в моем хитром деле. - Идите в варп, инквизитор. - Что и требовалось доказать! - воскликнул он, покачав лысой головой. - Ты - еретик, Сфорце! Ты арестован за противодействие Инквизиции! - и рука верховного инквизитора едва заметно дернулась. Крошечный дротик совершенно безболезненно вонзился мне в щеку. Я немедленно рухнул на пол. Силовой доспех тут же впрыснул мне под кожу нейтрализаторы яда, а также дополнительное количество адреналина в сердце, но вещество, которым был смазан дротик, оказалось намного сильнее. Я вновь провалился в сон. Последним, что я слышал, было гневное рычание моих несчастных иезуитов, на которых яростно и подло набросились Сестры Битв, сминая их ряды. - Будьте вы прокляты... - беззвучно прошептал я, борясь с токсином. - Будьте прокляты...
Пять месяцев спустя. Планета-тюрьма Инквизиции H-12.
Я медленно приоткрыл глаза. Свет, ослепительный свет! Мне больно. Закрываю глаза. - Имя? Пробую встать - позвоночник пронзает острейшая боль. Падаю. - Воды... - прошу я, иссохшими губами. Сколько я пролежал здесь? Где я? - Имя? - безжизненный ровный голос. Ненавижу его. Имя? Я не помню. - Я... я не знаю... - произношу я сквозь силу, ее у меня осталось немного. Кто я? Я был наг, слой жидкой грязи покрывал мое тело, а спутанная борода уже доходила до груди. Ужасно хотелось пить. Из груди вырвался жалостный стон: - Прошу... воды! Дверь с мерзким скрипом отворилась и вошли двое. Одного из них я знал... когда-то. Второй держал в руках небольшую железную миску, которую он подкинул ко мне, на холодный пол. Я жадно набросился на воду, протухшую и смешанную с мелким песком. Я пил, подобно собаке, как последнее животное! Но я был счастлив! - Психо-доктринация повредила мозг. Он ничего не помнит. - Что показал мониторинг длительной памяти? - Мы восстановили картину произошедшего, милорд. Его глаза запомнили много больше, чем он рассказал нам. Видимо, его вины в произошедшем нет. Однако теперь у нас есть портреты всех участников этого... дела. - Отличная работа, дознаватель, - человек обернулся и пошел к выходу. - Лорд Арманиус! - окликнул его второй. - Что делать с ним? - Память к нему вернется? - Возможно. Экзекуторы этого не исключают. Первый человек немного подумал и ответил: - В таком случае - казнить.
Конец. Мораль сей басни такова: Противодействие Инквизиции - всегда ошибка.
Сообщение отредактировал Horacio - Пятница, 2008-12-19, 4:05:19
Horacio, надеюсь это только скелет для фанфика? В ином случае несколько коротко получается. Из плюсов - замечательные описания окружающей обстановки, хорощо проработанные характеры героев, интересный сюжетец) Из минусов - повестование немного скачет: где-то летит со световой скоростью (не обременяя читателя подробностями), а где-то наоборот ползет как улитка, описывая все до мельчайших подробностей. Поэтому фанфик не воспринимается как цельное, единое произведение, а как набор зарисовок на будущее.
P.S.: Еще раз повторюсь если воспринимать этот текст как сценарий - то отлично . Если же как цельный и законченый фанф - то только хорошо.
Сообщение отредактировал TIMUR - Пятница, 2008-12-19, 8:02:20
Ты лучший!!! 
(У меня так не выйдет) 
В ином случае несколько коротко получается. 
. Если же как цельный и законченый фанф - то только хорошо.
