Как младшего сына своего отца, по традиции нашей семьи меня отправили служить. Традиция эта была старой, очень, она уходила своими корнями еще в те времена, когда первый наш предок поселился на этой плодородной земле, да благословит ее Бог-Император. Настолько широко разрослалась с тех пор наша семья, и настолько непреклонно каждый брат следовал этой традиции, что наверное одних лишь моих родственников ушел целый полк. Но очень немногие из них вернулись; я лично не видел ни одного. Но каждому из них предписывалось завести дневник, и я не стану исключением. Его я имею честь дать Вам, неизвестный читатель (или моя мать) в руки.
День первый. Призыв.
И вот, наступил день призыва. Я пишу эти строки в спешке, надеясь успеть до того, как прибудет грузовик, которому надлежит забрать всех записанных из нашего жилого блока. Моя скромная сумка собрана, прощания сказаны. Мой отец и братья на работе, моя мать смотрит на меня злым взглядом голодного грызоспика. Ее дежурные слезы уже выплаканы ночью, теперь на ее обожженном кислотой лице (рабочая травма) видно только опасение - не опоздаю ли я, не получу ли наказание в первый же день. Конечно нет. А вот и противный гудок грузовика. Они прибыли. Пора уходить.
Я продолжаю свой дневник. Сейчас уже вечер, и лежа в своей койке я могу уделить свободное время письму. Хочется рассказать обо всем с самого начала.
На грузовик я в итоге действительно чуть не опоздал. А почему? Все только потому, что моя мать в последний момент всучила мне какую-то глупую деревянную куколку на цепочке. Она сказала, что это оберег моего пра-прадеда - одного из немногих вернувшихся из гвардии людей. Она потребовала, чтобы я всегда носил его с собою, сказав что он убережет меня. Куклу я надел на шею, благо она была невелика.
Я успел на грузовик предпоследним. Эта аляповатая, ржавая машина, с торчащими отовсюду трубами и дымящимся капотом громко фыркнула, когда я закинул внутрь свою сумку, и залез сам. Внутри было тесно. Несколько молодых испуганных парней еле умещались на железных скамьях по краям - кузов был невелик. Я велел одному из них построниться. Он огрызнулся.
Человек среднего возраста, одетый в военную форму, сидевший посередине скамей, имевший уродливый шрам на щеке и рту, зычно велел заткнуться. Он спросил мой номер и пометил что-то в каком-то списке. После чего он сообщил, что опоздавшему неудачнику придется бежать за этой колымагой на своих двоих, а он его так и быть привяжет. Я было испугался за себя, но к моему облегчению в этот момент в кузов попытался залезть еще один призывник. У него не получилось.
Человек со шрамом действительно заставил его бежать. Привязав грубой веревкой за шею. Колымага ехала не очень быстро, можно даже сказать тащилась. Путь занял у нас почти час. Через полчаса опоздавшего неудачника втащили внутрь. Он потерял свою сумку, его шея кровоточила от натершей веревки, а на ноги было страшно смотреть. Он почти не дышал. Но быстро очухался.
Следующие полчаса сержант Келт ( а так звали человека со шрамом) проводил брифинг. Он сказал, что мы все, как нормальные ребята, так и неудачники, теперь составляем его взвод. Ему лично придется "выбить из нас гражданское дерьмо" и "вложить в нас полезное умение убивать". Первый акт его обучения мы уже имели счастье наблюдать. В дальнейшем он уделит нам время во время транспортировки. Он также сказал, что сейчас мы прибудем на плац, и не дай Господь-Император кому-нибудь забыть отдать почести Аквиле или вытянуться в струнку перед полковником. Это было полезное напоминание.
В последние минуты пути наш грузовик влился в колонны таких же. Гул их моторов слышался со всех сторон, и очевидно потоки их были огромны. Когда машина заехала на холм, я смог увидеть весь масштаб происходящего в полной мере. Сотни, если не тысячи ржавых монстров сползались по унылой желтой степи в одну сторону. Потокам их не было конца. Это был первый раз, когда мне пришлось поразиться всей мощи военной машины благословенного Империума. Зрелище меня потрясло.
Нас вскоре построили на плацу. Насколько я понял, призывников распределили по отрядам, в каждом отряде по пять взводов, в каждом взводе по десять человек. Взводы построили в колонну по-одному, так, что самые высокие оказались в первом ряду, а самые низкие - в последнем. Я оказался во втором, в спину мне дышал неудачник, бежавший за грузовиком. На некоторых других я также заметил следы веревки на шее. Похоже это штатное наказание за опоздание.
Налево и направо, насколько хватало глаз, я видел построившиеся ровные ряды людей. Много людей. Очень. Впереди, перед нашим взводом вилось огромное знамя. Бетонные плиты простирались далеко вперед, пропадая в утреннем тумане. Позднее я узнал, что это космопорт.
Мы стояли некоторое время, пока сержант, стоявший слева не шыкнул "Смирно!". Все вытянулись по струнке, особенно парни в первом ряду.
Вскоре с правой стороны показался Полковник. Это был нестарый человек, лет 45 на вид, с роскошными седыми усами и красным светящимся глазом в золотой оправе. На нем была надета красивая броня и шикарные погоны, за спиной волочилась дорогая мантия. За ним шли еще несколько людей, чье красивое и дорогое обмундирование выдавало высокий ранг.
Он подходил к командирам отрядов, что-то говорил им, шел дальше. Момент был очень торжественный, хоть и слегка затянутый. Я задумался о величии Империума, который может собрать бесчисленные полки солдат, и отдать их в руки этихх людей. Я задумался о величии этого человека, которому принадлежу теперь я и еще десятки тысяч таких же. Я осоловело смотрел на него, когда он проходил мимо.
Потом была объявлена погрузка на шаттлы. Отряды стали собирать по пять (это называется рота) и грузить в огромные транспортные корабли, которые стояли не так уж и далеко, скрытые утренним туманом. Одновременно поднималось до двадцати таких монстров, и это зрелище внушало уважение.
Нам пришлось ждать своей очереди почти весь день. Потом сержанты погнали нас внутрь корабля, у которого открылась вся задняя часть. Отряд проходил в нее на марше, поднимаясь по звенящему металлическому мостику. Внутри оказалось тесно.
Корабль поднял нас куда-то наверх, выше облаков, выше неба, в черноту космоса. Из него не было ничего видно, но вскоре послышался лязг железа, гул успокаивающихся моторов железного зверя. Мостик в задней части опять открылся; нас погнали на выход.
Это было... Нечто. Самое большое, что я когда-либо видел в жизни. Наша огромная машина и еще десятки таких же стояли в ровные ряды, совсем маленькие внутри огромного ангара, крыша которого виднелась где-то вверху. То и дело какая то из машин взлетала, оказываясь лишь мухой на фоне высоченной стены. По дну ангара шли тысячи людей. Они были как маленькие муравьи в большой комнате. Всего лишь винтики в военной машине Империума.
Все это я смог рассмотреть позже, когда нас повели куда-то наверх. А пока я брел внизу, в жалкой толпе таких же муравьев, отданный на растерзание впечатлениям. Наш взвод прошел мимо улетающего шаттла, тень которого накрыла нас, а жар от его двигателей обжег наши лица. На том месте, где только что стояла многотонная машина, осталось лишь черное пятно. За ним стоял высокий человек в красном плаще. Его голова, скрытая капюшоном, смотрела в сторону взлетающей железной птицы. Я взглянул на него лишь мельком, но не смог оторвать глаз. Третья рука висела у него за спиной, неподвижная, пока две другие дергали за какие-то рычаги. Я даже споткнулся, пытаясь рассмотреть его поподробнее и одновременно держать формацию отряда. Я подумал было, что сержант просто не заметил его, но нет. Он сказал, что этот человек - техножрец; они блюдут всю многочисленную гвардейскую технику.
Потом нас отвели в жилое место. Маленькая узкая комнатка - у правой стены стояли три трехэтажные кровати, а у левой оставался проход дальше, где была железная дверь. Таких клетушек на этом корабле-гиганте тысячи. Нам велели отдыхать, предупредив, что завтра начнется обучение.
Мне досталась средняя койка. Сверху поселился немолодой человек по имени Мерф, попавший в гвардию за неуплату долгов, снизу оказался все тот же неудачник - его звали Керк. Он оказался неплохим человеком, веселым и добрым, совершенно не настроенным на военный лад. Его забрали вместо его брата, который сломал ногу неделю назад.
Сержант поселился здесь же, с нами. Его кровать находится за той самой дверью в конце комнаты. Оттуда он может слышать все, что делается тут у нас и следить за нами.
Ну вот и все на сегодня. Уже много времени. Сейчас должен прогудеть звонок на отбой. А вот и он...
Раздел между абзацами меня напряг, и поэтому повествование как-то незаметно утекло от меня. Не знаю, даже что сказать. Может быть, из-за того, что вечер был нудным?
Опять вечер. За день не было ни одного перерыва, ни одной свободной минуты. Все, что мы делали - это тренировались, вымотавшись до предела. Рано утром нас разбудили сирены. Скрежещущуий голос громко повторял на весь корабль объявление о начале варп-прыжка. Варп его знает, что это такое; раньше я всегда считал само слово ругательством и не более. Сержант выбрался из своей комнаты через минуту после пробуждения, одетый в свою форму, чисто выбритый и свежий. Как это у него вышло - не знаю; сам я не выспался и встал в ряд таких же сонных и мятых призывников. Он прошелся вдоль нашего ряда, ударяя стоящих в разные места. Мне больно досталось по подбородку с шипением: "голову прямо!". Пройдя так туда-обратно (на обратном пути мимо меня он кивнул - сейчас я его устроил) сержант Келт двинул небольшую речь. Примерный ее пересказ вот:
"Сейчас вы - призывники. Это значит - что сейчас вы никто, хуже чем никто. Это значит, что сейчас вы все вместе не стоите меня одного. Вы не более чем необученное мясо, которому жалко давать в руки винтовку. Но солдатами не рождаются. Солдатами становятся. Наш путь будет длиться два месяца. За это время я должен буду научить вас хотя бы держать ружье и мочевой пузырь при себе, чтобы завидев орка вы не драпанули к мамочке. Ясно?!"
Весь взвод нескладно, но громко крикнул что, мол, "так точно, сэр". Его это удовлетворило. Он на секунду скрылся, после чего вышел обратно со стопкой какой-то одежды. Каждому выдали по набору этой одежды - простая рубаха и штаны темно-коричневого цвета, с нанесенными на них камуфляжными пятнами. Их было велено одеть в течение 15 секунд. Я управился в 11 и затянул широкий ремень. Мне одежда понравилась - незамысловатая и удобная. Затем нам велели идти на построение всего отряда. Оно проводилось в большой комнате со знаменем полка. Взводы выстроили так же как и на общем построении вчера. Пятьдесят человек - пять сержантов и 45 призывников построили в относительно ровные ряды. Я опять оказался во втором(похоже я тут навсегда). Оттуда мне было хорошо видно, как перед нами встал высокий человек в красивой форме, с широкими погонами. Над верхней губой у него были холеные усики, на левом виске тонкий шрам. На боку висела длинная шпага в изукрашенных ножнах. В целом, это был просто идеальный образец офицера - как с картинки. Он долго говорил что-то про важность гвардии, про долг. Две важных вещи, которые я усек из его речи были такие: 1) Мы теперь называемся третий отряд пятой роты 138 полка Гарганы. 2) Он нами командует, и он высший офицер для нас, царь и бог, и его зовут Лейтенант Гаррас. Потом его длинная и нудная речь закончилась, и нас повели получать оружие и броню. Каждому выдали по винтовке, называемой лазган - такими вооружены все солдаты на агитплакатах. Мой лазган новенький, с деревянным прикладом, покрашенным в черный цвет и длинным блестящим стволом. Снизу у него широкая и длинная, но невысокая батарея, а рядом с затвором - блестящий серебром орел. Также дали штык-нож - длинный, со специальным креплением на лазган, и фляжку. Впридачу к этому выдали броню - жилет, закрывающий грудь, живот, спину и плечи и шлем. Они выглядят надежно... С виду. Всем было приказано надеть все это на месте. Я натянул на себя бронежилет, шлем, повесил штык, фляжку и запасную батарею на ремень, лазган осторожно закинул за плечо. После чего напрягся - все это весило прилично, особенно броня. Сержант построил наш взвод (отряд давно уже разделился) и опять прошелся туда-обратно. По пути он некоторым неплохо зарядил под дых. Его мощный кулак с хрустом бил в броню, но вреда никому не принес. По взводу прошли улыбки. Работает... А потом он сказал, что раз уж мы все при полном параде, то и передвигаться мы теперь будем как положено - бегом. То еще заявление... Взвод припустил бегом. Сержант бежал во главе, ему это не составляло труда. А мы, пробежав по извилистым коридорам приличное расстояние, выдохлись, зажарились, истекли потом. Застежка шлема натирала шею, бронежилет давил на плечи, нож неудобно болтался под ногами, а лазган то и дело норовил спасть с плеча. Ладно еще я, а Мерф, который по ходу не бегал уже несколько лет? Несчастный еле поспевал за нами. Мне еще раз пришлось осознать, насколько огромен этот корабль. Один лишь из его коридоров был в длину, ну наверное километр. Мы бежали и бежали, а он все не кончался. Потом лестницы, зачем их так много? Ни на одной сержант не позволил нам сбавить шаг. В коридорах повсюду нам навстречу, или по пути, бежало множество таких же взводов. Наконец мы прибыли в конечный пункт. Крупная металлическая дверь открылась, пропуская нас в длинную, узкую, светлую комнату. На другом конце висело десять мишеней. Тир. Мы все повалились на пол, убитые своей пробежкой. Сержант пнул меня ногой, веля поднятся, я со стоном повиновался. Все вроде поднялись, с красными лицами, насквозь мокрые, с касками набекрень. Сержант проследил, чтобы построение было ровное, головы прямо, животы и плечи - на месте. Несколько раз ему пришлось для этого заехать нам по мордам, но зато сработало. Даже Мерф, и еще один толстоватый парень, чье имя я узнать не успел, встали ровно. Потом мы учились пользоваться своим оружием. Это было несложно - лазган очень простое оружие, его легко освоить. Очень мало сложных деталей - я сам разобрал и собрал его с первой попытки, как и все остальные. Но этого делать необязательно - он не требует постоянного ухода, этого требует устав. Сержант объяснил, что с лазганом надо обращаться вежливо и аккуратно, иначе душа механизма может разозлиться и промазать в ответственный момент. Когда все поняли, что к чему, начались тренировки по стрельбе. Задача была проста - попасть хотя бы в мишень, заряды - неограничены, подзарядка батарей в стене. Сержант наблюдал за нашими "успехами", давал советы, указывал на ошибки. Очень крупной ошибкой было расстрелять всю батарею ни разу не попав - за это серж врезал кулаком высокому мужику, что стоял всегда в первом ряду, а потом и мне, когда я расслабился. Стрельба заняла много времени - пока Келт не удовлетворился результатами. В целом хреновенькие результаты были, но по ходу для нас сошли. Потом нас опять погнали - в следующую комнату. Теперь бежать было близко. Комната оказалась забита различными тренажерами - тренажерами всего. Нас заставили заниматься. Я не ел уже довольно долго, а поэтому особенных результатов показать не мог, да и пользы не видел. Однако же два часа выработки сержант с нас стребовал, определив норму для каждого. За невыполнение нормы - наказание. Наказания получили все. Единственный, кто выполнил все нормативы - это сам сержант, что понятное дело никого не спасло. Наказанием оказался увесистый кулак Келта, или его тяжелый сапог. Столько ударов, сколько невыполненных норм. Меня это бесит. Он ожидает, что вчерашние гражданские сдадут его дурацкие нормы? До сих пор ребра болят... И мышцы. После выработки нас, дохлых и избитых, погнали на обед. Если конечно противную синтетическую белую кашицу можно назвать обедом - на планете в нее хоть вкус добавляют... Но она неплохо наполняла желудок. После обеда мы направились - уже пешком - в часовню. Сотни солдат бухнулись на колени, и сложили на груди аквилу, смотря на небольшую икону на дальнем конце комнаты... Огромные витражные изображения Имперских Святых окружали нас со всех сторон - но икона Его была невелика и скромна, парадоксально подчеркивая величие нашего бога. Выйдя из часовни, я чувствовал себя новым. Тем обиднее было продолжать путь - опять бегом, опять далеко. Отдышаться мы смогли только у здоровой двери с надписью "центр боевой подготовки". Пройдя внутрь, мы оказались в огромном зале, поделенном низкими перегородками. За каждой занимался взвод солдат, которые усиленно били друг-друга. Нам выделили участок в углу. Кроме перегородки, и различного фальшивого оружия в углу, это место ничем не отличалось от остального корабля - такое же унылое и ржавое. Мы заменили свои штатные ножи на их затупленные и облегченные копии, а лазганы на бутафорские муляжи, и приступили. Первой задачей было атакуя по одному, по-двое и по-трое побить сержанта. После избиения в тренажерке, это была актуальная тема. Я набросился на него сам, потом с Мерфом, а потом еще и с тем дылдой, которого оказывается звали Дунк. Однако Келт спокойно отбил это желание у меня и всех остальных. Бутафорскими ножами оказывается больно получать по животу... Второй задачей было избить друг-друга. Сержант велел нам забыть, кто эти люди, что они говорят и насколько мы их знаем. Поставлена боевая задача - победить противника любым способом, и гвардеец должен ее выполнить. Нас поставили в пары (сержант однако постарался подобрать равных противников, чтобы не было избиения). Я оказался напротив парня, который спал на койке ближе к выходу, его звали Порк. Было разрешено использовать только руки, учитывая все еще одетую броню - это было несерьезно. Однако задача была поставлена нехилая - уложить соперника так, чтобы он не встал, а в качестве мотивации было предложено наказание той паре, которая будет недостаточна активна. Порк оказался неплохим бойцом, да и не скованным принципами. Сержант не давал никакого сигнала, каждая пара была вольна начать по договоренности; Порк атаковал сразу. Не успев понять это, я схватил удар в челюсть, потом еще, и еще. Шлем слегка смягчил удары, но большая часть лица была не закрыта, и я даже начал сдавать. Пропустив еще два удара в лицо, я увидел капли крови, текущие из моего носа. Вместе с ними я отшатнулся назад на пару шагов. Порк не отставал, он похоже был серьезно намерен забить меня пользуясь преимуществом. Но я не хотел так просто проигрывать. Немало разозлившись на него, на себя, на сержанта, я набросился на него, яростно размахивая кулаками и не обращая внимания на последующие удары. Я врезался в него корпусом, и пару раз заехал по броне, больно ударив костяшки. Он больше не мог бить в лицо, он попытался отскочить, избежать контакта. Но я схватил его за плечи и руки, и держал крепко. Попытка наоборот потралила его внимание и секунды, в результате чего я смог взять его крепче и повалить на пол. Он пытался продолжить сопротивление, но позиция его была неудачна, а я оказался сильнее. Усевшись сверху него, я долго бил его по лицу. Он пытался закрыться, потом перестал, обмяк. Я выполнил поставленную боевую задачу. Под конец, усталые и избитые, мы вернулись в свою клетушку. Так прошел первый день в гвардии.
Добавлено (2008-08-21, 8:35:38) --------------------------------------------- Archon, пробелы не работают однако...
FERG, поменяй уже название на фанфик, и удали все связанные с этим посты, а то развели флуд на пустом месте...
День третий.
Наутро нас опять разбудила сирена - на этот раз без дополнительных комментариев. Похоже, будильник на этом корабле был один на всех. Предварительно сержант инструктировал нас, что по пробуждению мы должны полность экипироваться и построиться до его появления. С трудом вытянув себя из кровати, я с максимальной скоростью стал натягивать на себя броню, после чего поспешил вытянуться в струнку на положенном месте. Я успел. В отличие от Керка, который совсем не мог выбраться из кровати и Мерфа, который запутался в ремешках бронежилета. Сержант появился так же, как и вчера. Полностью экипированный, свежий, полный сил. Его проход вдоль нашего ряда был мягко говоря тяжелый - полностью готовы были пять человек из девяти, что явно не удовлетворяло его. Мерфу он заехал по незащищенной груди (плохо закрепленный бронежилет спал, когда тот вытянулся в струнку), да так, что несчастный долбанулся о койку за его спиной и свалился на пол. Керка он вытащил из кровати силой, и держа его в руках (я видел, как напряглись его руки, даже под свободным камуфляжным рукавом. У него были здоровые мускулы...)долбанул о стену. Досталось и другим. Во второй проход он громко говорил. Он сказал, что эти так называемые "гвардейцы", которым он только что оказал честь быть наказанными, были бы уже мертвы. Что если бы сейчас началась атака, они бы предпочли спать или запутаться в своей броне и оружии, чем сражаться с противником. Что они ни на что не годны. И что он вынужден это исправить, потому что нас сейчас везут в горячую точку, где ему будет уже некогда строить из себя мамочку. Очень побуждающая речь. Потом нас, все так же бегом, погнали на построение. Там не было ничего нового. Оттуда мы рванули в столовую, после чего пешком прошли в тир. В тире нас опять построили. Сержант сказал, что вчера он наблюдал за нами. По его мнению "Вы(Мы), девочки, стреляете хуже орков". Он также сказал, что это терпимо, что такое неопытное мясо как мы и не должно уметь стрелять. Однако он добавил, что он из-за этого дохнуть не собирается, а поэтому сейчас нас будут учить. Некоторые его советы действительно оказались полезны. Сегодня я поразил мишень больше, чем, вчера, просто правильно установив прицел, идея о чем мне даже в голову не приходила. В целом, сержант остался доволен. Он сказал, что мы учимся достаточно быстро. Из тира мы бегом двинули на выработку. Однако вместо того, чтобы заставить нас качать железо, сержант двинул очередную речь. Она была короткая, и сводилась к тому, что это место в нашем распоряжении каждый день в такое-то такое-то время, наше дело как мы это сделаем, но через две недели он опять будет проверять нормативы. Все усекли. Сегодня никто не стал заниматься - совершенно не было сил, да и болело тело после вчерашнего. Вместо этого сержант заставил нас изучать устав. Он сказал, что раз теперь у нас есть свободное время, то мы наверняка можем что-нибудь нарушить, так что лучше будет, если мы посмотрим на правила. Правила меня ужаснули. Почти за любое действие есть наказание, причем необъяснимо жестокое. Точнее, должно быть. Как пояснил сержант, большинство тяжелых наказаний не соблюдаются в нашем полку - они заменены значительно более легкими. Но все равно лучше вести себя по уставу. После обеда (состоящего из все той же кашицы) и дневной молитвы Ему, нас вновь потащили на рукопашный бой. Там сержант опять разразился небольшой речью. Он выдал нам итоги своих вчерашних наблюдений (неутешительные), и опять же начал поправлять наши ошибки и давать советы. Он несколько раз наглядно показал, что он умеет, медленно издеваясь над "добровольцами". Его приемы не очень красивы, но чрезвычайно эффективны. Хотя очевидно им научиться будет непросто, сегодня мы приступили. Синяки и ушибы похоже у меня никогда не пройдут... Вечером мы все ввалились в свою комнатушку. Этот день показался значительно более полезным, чем вчерашний.
Вместо слова "мишень" тут вполне можно подставить слово "девушка" и т.д... Лучше поправить это предложение. Но в целом хорошо, орфография в порядке(если не считать пары опечаток)... В общем, жду добавки
З.Ы.: если сержант потом героически погибнет, это будет слишком банально
Призрак, отлично. Ты не только держишь планку , но и поднимаешь её выше! P.S.Ты что , будешь каждый день описывать? Если да , то тебе осталось 197 постов (дней) до конца курса тренировок)
У меня было желание писать каждый день, описывая события в деталях. Но придя три дня назад в спальню, свалившись на кровать после очередной пробежки по кораблю, не в силах даже поднятся, чтобы всем взводом пойти планово в общий душ, я понял, что писать я не могу. Да и нечего - за тот день не случилось ничего нового, а я не думаю, что есть смысл в прилежном описании длинных коридоров корабля, стрельбы в тире, тренажеров и пыльных страниц устава, и всего подобного. Я просто решил суммировать результаты недели. После многочасовых занятий в тире, сотен опустошенных батарей, и нескольких изрешеченных мишеней, я могу сказать, что стреляю лучше, чем до этого. Понятно, что это лишь первый результат, оторвавший меня от нулевого, но все равно приятно. Сержант меня похвалил. Я также начал привыкать к постоянному бегу. Я уже не выдыхаюсь через три минуты, как раньше - теперь я могу ровно бежать довольно долго. От тира до тренажерного зала, к примеру. Довольно полезное достижение, оно значительно облегчает жизнь на этом корабле. Теперь, когда пробежка больше не выматывает меня так сильно, а наоборот разминает, заряжает, я почти что потянул неоходимые результаты физической подготовки. У меня есть надежда, что через неделю меня уже не изобьют за провал. Сержант обучает нас стандартной гвардейской рукопашной борьбе. Это довольно замысловатое исскуство, направленное на причинение как можно большего количества боли с как можно меньшими затратами труда, и включающее в себя такие важные моменты как бой с использованием лазгана, штыка и бой плечем к плечу. Оно небесполезно даже против орка, и ультимативно против людей. Впрочим, оно сложно, а пока мы начали познавать лишь основы, но мне нравится, хотя после наглядного показа и тренировок болит все тело.
Страница с надписью "описание взвода".
Наш взвод состоит большей частью из молодыж парней - семь из девяти едва достигли совершеннолетия, также как и я. Стандартный призывной возраст. Мерф, который, как уже говорилось, попал в гвардию за долги, самый старый в отряде - даже старше сержанта. Керк, который попал сюда случайно, самый молодой - ему нет еще положенного возраста, в гвардии он против закона. Но кого это волнует?
Я дам описание каждого поочередно, для простоты:
Сержант Келт. Среднего роста, очень сильный, накачанный, тренированный человек. Он получил повышение за выслугу лет. Начинал он свою карьеру так же, как мы - простым желторотиком, участвовал во множестве сражений. Выжил. По большей части угрюм, не любит особо распространяться о своем прошлом. Оно понятно.
Дылда Дунк. Высокий, сильный физически, но неравномерно сложенный солдат. Единственные нормативы, которые он не может сдать - это на скорость. Очень серьезный, совершенно не наделенный чувством юмора человек. Нудный и скучный, но с виду спокойный и надежный.
Я. Я это я.
Керк. Что он нем сказать? Добрый. Тихий. Явно неподготовленный к службе в гвардии. Молодой. В целом - несчастный человек, слишком положительный для этого мира. И как такой только получился в нашем жилом блоке?
Рикк. Я бы сказал, что он туповат. Не умеет тратить свободное время, страдает без выпивки. Его совершенно зря вырвали из мира подворотен и слитого спирта - боец из него никакой, и по ходу в своем кругу он был неуважаем.
Порк. Это с ним я проводил спарринг в первый день. После я извинился, он сказал, что все понимает. Но он мне не нравится - похоже раньше он был связан с какой-то бандой, оставившей на нем свой отпечаток.
Мерф. Как уже сказано, самый старый в отряде, будучи 32 лет. Он был то ли спекулянтом, то ли мелким торговцем (что почти одно и то же). Похоже, неплохо жил когда-то, сравнительно. Отъел себе пузо, живые, цепкие, маленькие глаза. Вроде бы у него осталась жена и трое детей. Вроде бы. Я ему почему-то не верю. Наверное из-за глаз.
Ван. Из тех же кругов, что и Рикк, однако по ходу более успешен в своем роде. Отличается специфическим чувством юмора и пристрастием к мату.
Эрл. Происходит из крестьянской семьи, переехавшей в город. Простоватый, легковнушаемый, здоровый, но невысокий. Скорешился с Ваном.
Джим. Невысокого роста, худой, с детскими плечами. Парню не повезло медленно расти - теперь ему тяжело приходится. Сирота. Много лет работал на какой-то фабрике.
Таков наш взвод. Я пока еще не очень хорошо знаю всех - всего три дня мы вместе. Но за эти три дня мы сдружились, в целом. Конечно кого-то уважают меньше, кого-то больше. Над кем-то посмееваются. Кому-то не доверяют. Но в целом, это не плохие люди. С ними можно служить. Вроде бы.
Призрак, в целом хорошо, но... Какая-то странная речь у твоего гвардейца. То мелькают непомерно сложные обороты и слова типа "ультимативен", то кто-то там с кем-то "корешится" "по ходу"...
Сообщение отредактировал FERG - Воскресенье, 2008-08-24, 0:03:43
FERG, нууу... я же так пишу? Почему бы и ему так не писать... Он человек все-таки, а не писатель. Хотя жанр дневника мне начинает ужо надоедать... думаю теперь, как из него выбраться.
Добавлено (2008-10-19, 8:56:18) --------------------------------------------- Це не имеет никакого отношения к написанному ранее. Читать под Battlefield main themе.
Комиссар поднял свой взгляд на поле боя. Оно было прошито болтами, лазерными лучами и трассами автоганов, изорвано снарядами «Василисков», выжжено огнеметами и мельтаганами... Такая мертвая, но в то же время такая живая земля, усыпанная телами гвардейцев, чьи окоченелые пальцы вгрызлись в горла еретиков, прежде чем замереть навсегда, покрытая обгорелыми остовами техники, за которыми прячутся те, кто пытается спасти свою жалкую жизнь. Атака задыхалась, задыхалась в чаду боя, в пламени огнеметов и в пыли взрывов, надежно прибитая зарядами предательских стабберов и болтеров, прижатая к земле авиацией и разорванная на клочки минами. Свежие трупы гвардейцев устлали поле боя, а вместе с ними притаились немногие оставшиеся в живых, не смеющие подняться из своих импровизированных укрытий. Сам комиссар, презирая себя, засел в воронке от взрыва, спрятавшись от плотного автоганного огня и выглядывая на поле боя сняв фуражку. От злости ему хотелось рвать с груди медали, полученные задолго до этого, за победы в незначительных сражениях. Ему было обидно за неудавшееся наступление, за погибших солдат, за то, что они подвели Бога-Императора.
(Как будто бы у них был шанс!.. Как будто бы у них была надежда... Ее не было. Не было шанса, не было будущего. Эта битва, следующая ли — так или иначе, победы не будет. Слишком много врагов. Слишком мало союзников. Изрытые войной планеты, разрушенные до основания города — все это зря, в этом нет смысла. Унылые заводы за спиной, серые рабочие, грязный воздух, ядовитый смог, радиоактивный снег... Повсюду мерзкие ксеносы, а где их нет — там предатели. И только Бог-Император, тот самый, на святой Терре — только он дает надежду. Его светлый образ — единственное, что внушает радость бесчисленным триллионам рабочих, его могучая воля — единственное, что движет нескончаемыми миллирдами солдат. Во имя его любого врага затопчут кирзовыми сапогами, а того, кто будет слишком упорно защищаться — утопят в гвардейской крови.)
Внезапно в воронку ввалился солдат-радист. Израненый, с окровавленным лицом и перебитыми ногами, он с радостью взглянул на комиссара.. Искореженный вокс на его спине свидетельствовал, что работать он больше не собирается. Солдат слабым голосом заговорил - Сэр... из штаба сообщили — сейчас пойдут танки, и вторая волна. - Молодец. Сиди здесь, ты ранен. Будешь представлен к награде. Танки... танки — это хорошо. Он вновь высунулся из укрытия. На поле боя ничего не изменилось, только притих огонь предателей, решивших не тратить зря патроны на избыточную стрельбу. Пропустить танки вперед, и можно будет поднять остатки батальона в атаку, дабы поддержать их вместе со второй волной наступления. Вновь в жизни комиссара проклюнулся смысл. А вот и грохот танковых гусениц слышится, через редкий огонь притихших болтеров. Он оглянулся — и действительно, в трехстах метрах уже видно несколько тяжело ползущих «Руссов». Улыбка прошлась по его лицу... но тут же слетела. Вместе с безопасными болтами и патронами автоганов, в лобовую броню танков ударили лазпушки, одна, вторая третья... Один из них загорелся. Лазпушки надо уничтожить, или хотя бы отвлечь. Надо встать под огнем врага, и тогда за ним поднимутся оставшиеся солдаты, и их хватит, чтобы пробежать сто оставшихся метров, и кинуть гранаты, выстрелить, отвлечь, убить расчеты лазпушек, столь нагло расположившиеся в ближайших окопах. Только надо подняться, вылезти из воронки... не думать про пули, не думать про болты. Просто подняться. Комиссар промедлил еще секунду. Где-то далеко-далеко позади послышался взрыв — это детонировал загоревшийся Леман Русс. И это было последней каплей. Он встал в полный рост, нахлобучил фуражку, и вылез из воронки. Заряды автоганов просвистели очень близко. Похоже, сразу пара десятков открыла огонь по приметной черной фигуре комиссара, блестящей золотыми медалями. Но он не пожалел. Страх пропал, пропал фатализм. Осталось только чувство, что он сделал правильный выбор. Он поднял свой лазпистолет вверх... И сразу несколько пуль попало ему в грудь. Чахлая гвардейская броня выдержала их все, кроме одной, предательски треснув с правой стороны груди. Он пошатнулся, пробитое легкое адски горело. Однако, яростно выдохнув последний запас воздуха из раненых легких он крикнул: - «За Императора!!!» И сделал шаг вперед. И солдаты поднялись. Из всех щелей полезли недобитые гвардейцы, которых оказалось невероятно много. Помутневшим взглядом комиссар оглядел поле боя, десятки солдат, и радость за победу, победу духовную и настоящую, понесла его вперед, несмотря на льющуюся из груди кровь. Рокот танковых гусениц за спиной, «Ура!» гвардейцев, трескотня лазганов и рызрывы осколочных снарядов в окопах еретиков звучали для него как триумфуальный марш, стали для него громом победы.
... Красной молнией несется сквозь поле боя тяжелый варбайк. Громче грохота его движка могут быть только его же даккаганы, которые изрыгают огонь и свинец. Тяжелое облако густого черного дыма из выхлопных труб не успевает за ним. Огромный орочий варбосс взгромоздился на металлическое сиденье, его глаза горят ярче, чем огонь его пушек. Клешня на правой руке сверкает молниями, а хриплая глотка орет что-то, что он сам не слышит. За ним едва поспевают ближайшие Нобзы, все на таких же байках, с такими же клешнями. Суммарный грохот их пулеметов глушит все на поле боя. Они едут в относительно ровной клинообразной формации, угрожающе надвигаясь на орду зеленокожих, одетых в ярко-черную форму Те не отвечают им стрельбой — у них нет стрелкового оружия. Только топоры в руках ждут схватки... Байки несутся с невероятной скоростью, сдвигая орков все ближе... Некоторые из толпы Гоффов падают, разорванные невероятным калибром даккаганов, но никто не обращает на это внимания. Вот уже варбосс байкеров находится в 50, 25, 10, 5 метрах... Его клешня щелкает, треща от энергетических разрядов, а переднее колесо, окованное железными шипами, уже кромсает первого в толпе, после чего и клешня добирается до боя — она разрубает напополам сразу двух орков с топорами. Байк не останавливаясь проносится вперед по на секунду расступившейся толпе, а ехавшие за ним парами вламываются в нее же, так же кромсая несчастных зеленокожих. Чоппы с опозданиям выбивают искры из железных коней. Варбайки проносятся сквозь толпу, оставляя ее в густом черном дыму, но не уничтоженной. Один из них взрывается, неудачно подставив бензобак под удар пилотопора, но оставшиеся уже проносятся дальше, только для того, чтобы развернуться и вновь начать атаку. Варбосс байкеров заметно кайфует, получаяя от битвы невероятное удовольствие. Он громко и безумно смеется, ведя свое стальное чудовище в повторную атаку, его смех подхватывают остальные. Адский грохот даккаганов для них райская музыка. Второй чардж оказывается чуть менее удачен. Защитники теперь лучше готовы, озлоблены и к тому же закрыты тяжелыми остатками выхлопных газов.Однако орки и не думают сомневаться. Силовые клешни вновь врубаются в толпу вместе с тяжелыми колесами, превращая гоффов в месиво, заливая байки темно-красной густой кровью. Однако теперь град ответных ударов настигает атакующих. Лишь несколько байкеров вырываются обратно из толпы. Варбосс ранен, в нем торчит чей-то топор, а его левый глаз вытек от удачного попадания огромной чопы. Его байк тяжело поцапан, однако в скорости не потерял. Варбосс ведет своих орков, раненых, но исключительно довольных, в финальную атаку. Остатки разума пропали из их глаз — в них осталось лишь ликование, лишь радость битвы, лишь скорость, лишь желание убивать. Жажда крови, и не обязательно победы. Либо поредевшие защитники побегут, признав победу истинных орков, либо атакующие погибнут. Небольшой рычажок на руле байка активирует особые устройства, которые выбивают струи огня из под колес. Горящий варбайк, раненый варбосс, и безумный крик «ВАААГХ!» вламываются в толпу гоффов...
З.Ы: Я в последнее время увлекся тяжелым металлом.
Этот "нефан-фик" я прочитал с большим удовольствием. Поправить пару опечаток и всё будет просто отлично 
