Глава 18 - Исход - Форум Warhammer Ролевые игры Архив ролевых игр

Виоленти начал ловить себя на мысли, что начинает забываться. Только мгновение назад он думал, о Риме и клане, но вот сородичи перешли невидимую грань и направились к своим местам, он все забыл. Неведомая сила вела их. Энтони увидел Каина. Гигантское существо тяжело шло вперед, и цепи сдерживающее его, тянулись за ним. Достигнув своей цепи, которая должна была сдерживать правую руку Каина. Все сородичи, руководствуясь силой, которая теперь связывала их, одновременно натянули цепи. В голове у вентру осталась только одна мысль. Сдержать существо, и не дать ему прорваться.
- Я…Привязанный. Ты не пройдешь, пока здесь я - Закричал вентру. Он не знал точно, но был уверен, что остальные сородичи прокричали тоже самое. Цепь стала, натягивается. Энтони напряг все силы, сдерживая цепь. В это время в новоизмененном сознании вентру, промелькнула вторая, маленькая и незначительная мысль – выжить.

Майкл Роджерс, принадлежащий к клану Ганрелов, никогда не представлял что ему уготовано. Он думал что после того как он стал Сородичем, его уже ничем не удивишь. Однако все события, начиная с началом Кровавой Охоты на Джека, убедили его в обратном. Он пережил разрушение целого города, кошмарных тварей, схватку с самым настоящим сыном Каина - Ирода. Он, и еще двое сородичей вступили в Земли Нод - темницу и место обитание Отца всех Сородичей, в которую его заточили Привязанные. Теперь Майкл стал Аватаром Привязанного, и по повелению Белиала его тело стало совсем другим, нежели оно было раньше. Он чувствовал в себе непомерную мощь Привязанных, казалось что сил в его огромных руках хватит для того что бы сдвигать скалы и горы. Но с каждым вздохом и ударом сердца он чувствовал, что опоры его разума все больше шатались, и что бы вспомнить все те события, что предшествовали невероятной трансформации, что бы просто вспомнить кто он на самом деле, Майклу приходилось удерживать всеми своими душевными силами.

Гангрел задрал голову вверх, и вновь увидел затмевающую небо фигуру Каина. Первый Вампир шел вперед, и с каждым шагом цепи, которые сдерживали его ранее, становились бесполезнее.
- Ты не пройдешь! - не своим голосом взревел Майкл, - Пока я жив, тебе не выйти, Враг!
Майкл взял в свои руки цепь, что связывала Каину левую руку. Со всей своей приобретенной силой он начал удерживать колоссальную цепь на месте. Тоже и сделали другие Аватары. На миг, шествие Каина было остановлено. Он посмотрел вниз и увидел крошечные фигурки, что удерживали сковывающие его цепи. Его бездонные глаза наполнились чем-то неземным и неведомым Майклу, и он вновь сделал шаг. Уже не столь широкий и не столь свободно, как ранее, но он шагнул. Так, шаг за шагом, Каин вырывался из своей тюрьмы.

Майкл был уже на пределе своих сил, он полностью сосредоточился на своем деле. Он уже не помнил, что было раньше, но голос в его голове твердил ему не сдаваться и не ослабевать хватку. Майкл вновь заревел, и начал еще сильнее тянуть цепь на себя, но Отец всех Вампиров тоже прилагал все усилия, и Аватары, метр за метром проигрывали Каину.

Барон смотрел на зарничное небо и умирал. Метель, буйствующая всё сражение, сменилась спокойным снегопадом; холодный снег неспешно падал крупными хлопьями и тонул в разливающийся луже крови под демоном. Крылья трепыхались невпопад, словно погибая по-одиночке. Переломанные рёбра торчали из груди в разные стороны, подпирая неподвижную длань Каина.

Гигант взирал на демона свысока. Непроницаемое и пустое лицо не отражало ровным счётом ничего. Измученный вечным заточением, Каин давно потерял себя и превратился лишь в вестника судного дня, жившего одной лишь мыслью - отомстить. Вера людей и демонов была сильна, но её не хватило, чтобы победить проклятого; из огромной раны, оставленной атакой Барона, выливалась холодная кровь, но сердце Каина осталось невредимо.

Мгновения созерцания сменились нарастающей агонией. Не в силах справиться с болью, демон закричал, но издал лишь бульканье и хрипение. Кровь хлынула из открытого рта, заливая посиневшее лицо.

- Сладость снов, сойди, как тень, - донеслось откуда-то детское пение. Демон дёрнулся, возвращаясь из небытия и широко раскрывая глаза. - Сон, дитя моё одень.
- Сны, сойдите, как ручей лунных ласковых лучей, - песня продолжалась. - Сладкий сон, как нежный пух, убаюкай детский слух.
- Смех, сверкай во тьме ночей над отрадою моей, - детский голос приближался и становился все четче, - будь с ним лучшей из утех, материнский нежный смех.

Оперившись на локти, Барон попытался подняться, но сил не хватил даже на это. Ему осталось лишь повернуть голову, в надежде увидеть источник пения.

По грязному от гари снегу прогуливалась маленькая девочка. Она пела и рассматривала мертвых.

- Каждой жалобе шепни: "Задремли и отдохни", - встретившись взглядом с демоном, она быстро побежала к нему, - Каждой жалобе скажи: "Крылья лёгкие сложи"!

Белокурые волосы, большой бант и чистое снежное платье с кружевным воротником. Казалось, это создание словно не отсюда, словно затерялось в вехах времени и по какой-то случайности попало сюда, где отгремели фанфары смерти. Ей было здесь не место, но она продолжала петь.

Глаза демона панически забегали; он ощутил те силы, что когда-то направили его к Двум. Это был главный Кукловод.

- Спи, дитя, счастливым сном, целый мир уснул кругом, - пела девочка в кружевном платьице, - Спи же, спи, родимый мой, я поплачу над тобой.

Не имеет значения, кто сеет семена гибели. Древо последствий рано или поздно вырастит само - на костях и крови, на прахе и пепле. Тот, кто станет свидетелем, будет срывать мертвые плоды с кривых и сухих ветвей. Он будет упиваться кровавым соком, гнилой мякотью этих плодов. Такая награда ожидала Барона.

- Предо мной священный лик на твоём лице возник, - девочка, перепрыгивая с камня на камень, поднималась к демону. - Твой Создатель здесь, во сне, горько плакал обо мне.

Демон уже знал, почему именно он остался последним. Ему было суждено насладиться плодами. Когда-то Привязанные посеяли разрушение, когда-то один вампир поклялся отомстить, но именно Барон стал катализатором. Той последней каплей, перевесившей чашу весов. Барон только сейчас осознал весь рок, обрушившийся на него.

- Как невинное дитя, плакал, глазками блестя, - девочка поднялась к демону и присела перед ним на корточки, - О тебе и обо всех, и слезами смыл наш грех.
- И теперь глядит, любя, он с улыбкой на тебя, - она гладила демона по окровавленным и грязным волосам. - В снах ребёнка спит он сам. Мир земле и небесам.

Песня закончилась. Демон поднял взгляд на девочку, но той уже не было перед ним. Высокий бородатый мужчина в клетчатом жилете заслонял широкой грудью небо.

- Когда-то я думал, что делаю всё это не зря, - произнес Борис Бритва. - Когда-то я думал, что это моя цель, а вы – моё творение.

Стоящий перед демоном мужчина начал изменять свою физическую структуру. Он стал более сутулым, борода увеличилась в размерах, забавный костюм сменился грязной одеждой бродяги, а на голове появилась кепка с логотипом команды Нью-Йорк Лайкерс.

- Я надеялся, что смогу образумить всех и вернуть на круги своя равновесие, - хриплым голосом произнес Борода, - но чтобы я не делал, вас невозможно было остановить. Никого из вас.

Он замолчал на мгновение, поднимая взгляд на чудовищный лик Каина. Бродяга сменил облик, представая католическим священником их церкви Святого Петра.

- Люди и ангелы предали меня, а после этот глупец сбежал из своей темницы... - он взмахнул рукой перед собой, под глупцом подразумевая Каина. Он говорил так, будто для него всё происходящее было... ожидаемым.

- Какой смысл в творении и созидании, если само творение ненавидит себя и своего Создателя? – священник опустился к демону. - Какой смысл в пении детей, если никто не слышит его? Какой смысл давать жизнь, если рождаясь, они готовятся к смерти? Почему, каждый раз, когда я что-то создавал, мои творения отказывались подчиняться тем правилам, что сохранили бы им мир в душе?

На окровавленное лицо демона упала тень. Словно любящий отец, он положил ладонь на щеку падшего. Теперь на Барона смотрел Донагген.

- Когда я вырвал Белиала и его паству из Бездны, чтобы те вернули Каина в Землю Нод, начался обратный отсчет. В своей попытке исправить ошибку, я создал новое зло в лице Белиала и других демонов. Я дал им шанс исправится, но они пожелали властвовать над людьми. Я был разочарован. И надолго оставил мирские дела. Даже когда слуги Привязанных восстали против них и попыталась подчинить силу реликвария Белиала себе, я не вернул сюда своё внимание.

Образ Доннегена растворился. Его место занял безумный на вид вампир, не сгоравший в свете восходящего солнца. Потом оболочка сменилась ещё несколько раз. Барон никогда не знал Августа - охотника на вампиров - и никогда не встречался с брухой по имени Скелтер, но понимал, что эти тени тоже сыграли свою роль.

- Но я ощущал за собой вину. Ощущал, что оставил вопрос неразрешенным. Я создавал мир из света, но он упал в тень за века моего отсутствия, став Миром Тьмы. И тогда я вернулся. Вернулся, чтобы помочь.

Он наклонился к уху Барона.

- Твои мысли верны, падший ангел. Я решил закрыть вопрос и свести самых могущественных своих детей в битве. Это оказалось проще, чем я мог подумать. Достаточно было лишь найти любопытных, мстящих и потерянных, и соврать им, что они избранные. Но знаешь что? Встав на пороге главного откровения, никто из вас не смог уничтожить другого. Силы оказались равны. И это... меня разочаровывает вновь.

Его шёпот словно поддерживал жизнь в демоне. Если бы не этот голос, Барон бы давно умер.

- Я мог прекратить всё, если бы только захотел. Но знаешь ли ты, каково это уничтожить своих детей? Я долго гонялся за иллюзией того, что мне придется избежать страшного решения, но, в конце концов, я не добился ничего. Третьей попытки не будет.

Он замолчал. Демон потянул к нему трясущуюся руку. За словами и образами падший видел яркий свет своего создателя. Этот свет согревал и умолял боль, но Барон не желал манящего освобождения. Создатель был многословен, но здесь скрывался лишь один смысл - его сожаление о том, что он собирался сделать.

Исправить ошибку, стерев все её последствия. Столько лишений и потерь, ради того, чтобы всё закончилось по велению одного эго. Барон тянул руку не к своему создателю и отцу, а к страшному и ненасытному своему убийце, чтобы сомкнуть пальце на его шее. Каин, его дети, люди, вампиры, демоны - всё сгорит на костре амбиций высшего существа. Это было несправедливо.

- Значит, вот ты какой, - произнёс Енох. Его голос был властным и разрушительным. - Безликий жалкий лжец.

Израсходовав почти все свои силы, Первородный принял изначальные формы. Он стоял в нескольких своих шагах от реликвария, припав на колени, и истекал кровью, но не был на пороге смерти и прекрасно осознавал слова Создателя. Тот повернулся к Первородному, обращаясь в лидера сеттитов, что отправил Максимилиана в Рим.

- Ты ещё жив, - произнёс Создатель. - Это ничего не меняет.
- Ты ничтожество, - прорычал Енох. - Я видел, как был проклят Каин. И знаю, что только ты и никто другой потребовал от него в жертву собственного брата. Таковые твои "правила"?

Создатель промолчал и вновь обернулся к Каину. Енох бурил его взглядом, пока сильный спазм не заставил Первородного выплюнуть струю кипящей крови. Древний нанёс ему серьезные повреждения, оставив некоторые участки тела полностью потушенными и отвердевшими. Собрав волю в кулак, Енох выпрямился, но затвердевшая рука, которой он опирался в землю, осталась внизу и рухнула в снег.

Посмотрев на тлеющую культю, Первородный боковым зрением заметил человека, прошедшего рядом с ним совсем близко. Тираэль остановился впереди Еноха, совсем не боясь его. Всё внимание кнута было приковано к рвущемуся на волю Каину, который боролся с тянущими его обратно в Нод цепями, и к Создателю, что склонился над бренным телом Барона.

Образ высшего существа изменился в последний раз. Он предстал как вспышка света - бесформенная, безликая, и уже окончательно бесчувственная. Тираэль так же как и все выжившие слышал сказанное Создателем, ибо ветер принёс демону эти слова с собой.

Оттянув курок, Тираэль поднял пистолет.

Вернувшийся в мир из заточения растерянным и озлобленным – последние месяцы Тираэль преображался, становясь всё больше похожим на тех, кого ненавидели и боялись демоны. Привязанных. От тягостных размышлений его спасало лишь непрерывное действо, в которое он окунулся несколько дней назад из-за видений и собственного любопытства. Падший ангел бежал, сражался и снова бежал, не имея времени подумать и решить: что же ему нужно?

Тираэль не видел своего создателя тысячелетия, но сейчас он не вызвал в нем ничего, кроме легкого отвращения. Джону не было дела ни до Каина и Первородных, ни до вампиров и других демонов. Джону не было дела даже до людей. Они предали их – их обоих – и ничто не помешает им сделать это вновь. Никто из людей не заслуживает прощения. Эта мысль преследовала демона во время заточения в Бездне и вернулась сейчас, чтобы остаться в нем уже навсегда. Впервые за все время Тираэль почувствовал себя уверенным и абсолютно равнодушным.

Падший ангел взвел курок и направил револьвер с одной единственной пулей на Творца, затем на Каина. На долю секунды ему стало жаль, что пуля всего одна, а в следующий момент Джон опустил револьвер. Он не станет стрелять. Тираэль верил, что так правильно. Джон верил. И несмотря ни на что этот выбор навсегда останется для них единственно верным.

Создатель посмотрел куда-то вперёд, вглядываясь в снегопад. Тирэаль обернулся, ощущая чье-то приближение.

Вдавливая снег, по плато ступало сутулое человекоподобное крупное существо.

- Откуда... откуда эта вещь у тебя? - Создатель поднял перст на револьвер, не отрывая взгляда от идущего к реликварию гиганта. - Белиал, неужели ты решил предать меня во второй раз? Тебе не одолеть меня... Что за глупости?

Он разговаривал с молчаливой силой Привязанного, витавшей вокруг поля боя, но со стороны обрыва шествовал не Белиал, а монстр с головой кобры.

- Ты думал, что я останусь в стороне, пока ты разрушаешь этот прекрасный мир? - прошипел монстр, раздвигая руки, словно в приветствии. - Впрочем, я знал, что рано или поздно ты сорвёшься, осознав свою глупость.
- Ты... - Создатель отступил назад, - Твоё место по ту сторону реликвария, Самаэль! Предатели! Белиал, ты должен был вечно охранять его!
- Как видишь, Белиал посчитал нечестным служить тому, кто обратил его в проклятое и отвергнутое чудовище, - Самаэль, прародитель сеттитов, всё ближе приближался к реликварию.

Енох застыл в болезненной позе, не веря своим собственным глазам - сеттит внутри него восклицал о присутствии тёмного родителя.

- В третий раз я вынужден открыть тебе глаза, - Самаэль остановился рядом с Енохом. – Ангелы пали от твоей руки, лишь стоило им выразить несогласие. Людей ты сделал глупыми и слишком любопытными - естественно им скоро надоело быть овцами. Каину ты нарёк убить своего брата, а потом сослал несчастного к Лилит - к первой женщине, что тоже была отвержена тобой. Что же ты делаешь теперь? Вновь предаёшь нас?

Он по-братски положил руку на тлеющее плечо Еноха.

- Я, Каин и Привязанные – мы заодно. Всегда были. Когда демоны пришли в этот мир, мы условились разыграть войну, а Каин вернулся в Нод по собственному желанию. Конечно, не все знали о нашем договоре, но это было необходимо, чтобы сейчас линии судьбы сплелись в один поток.

Создатель резко развернулся к Каину. Отец вампиров застыл, оставив попытки вырваться из Нод. Он безучастно смотрел на Создателя в ответ.

– Неужели ты думал, что Белиал останется на твоей стороне и не поможет такому же отверженному как и он сам Каину? - Самаэль сделал шаг вперед, проходя мимо Тираэля. - Нет, отец, все мы по другую сторону от тебя. Нам пришлось выжидать тысячи лет, чтобы ты оказался здесь. Пришлось создать оружие нашей воли, погубить столькие жизни и империи, чтобы только ты признал свою вину и остановился!

Самаэль взревел.

- Взгляни на нас, отче! Твоя глупость не имеет конца! Даже те чудовища, которых ты породил, светлее тебя в своих помыслах! Никто из нас никогда не собирался уничтожать мир! Мы любим его – он всё, что у нас есть с самого начала! Только по твоей вине мы вынуждены были терзать его.
- Замолчи! – воскликнул Создатель. Он заметался в разные стороны, словно обожженная бабочка. Слова Самаэля ранили его сильнее, чем мог бы сделать этот револьвер Привязанных.
- Ты не посмеешь уничтожить нас, - Самаэль был уверен в своих словах. – Если ищешь причины своего падения, то они только внутри тебя.

Тираэль смотрел на широкую чешуйчатую спину Самаэля, и внимал каждому его слову. Кто бы мог подумать, что в этой игре три стороны. Демону показалось это забавным, и он начал посмеиваться, постоянно срываясь на кашель.

Создатель ничего не отвечал; он остановился, обернувшись к рассвету, и опустил голову. Казалось, он плачет или думает.

- Хорошо… - произнёс он и стал испаряться. – Я оставляю мир тем, кто его заслуживает.

Слова Творца затихли, и он исчез. Тираэль брезгливо выкинул пистолет и сел в снег, не в силах больше держать себя на ногах.

Всё было кончено. Тишина сковала снежно плато.

- Енох, - Самаэль обратился к Первородному, - битва завершилась.
- Вы лгали нам, - средний брат упал на оба колена, сокрушаясь от услышанного. – Даже Каин… Столько лжи…
- Ты должен простить его, - ответил Самаэль, - и принять объятия Нод. Каин желает лишь быть вместе с вами – это единственное, что он ещё помнит. Если бы он… не пробыл так долго по ту сторону, возможно, стольких жертв удалось бы избежать.
- Хватит оправданий… - огрызнулся Енох.
- Нам нет оправдания.
- Получается, что… здесь нет места для нас? – спросил Енох.
- Мы тьма. Миру нужен лишь свет. Жертва, что принесли эти избранники, не должна быть напрасной.
- Я не хочу в темницу. Столько веков заточения и вновь одиночество?!
- Одиночество? – переспросил Самаэль. – Ты будешь там со своим отцом и матерью. Разве это не дом? Цилла и Ирод - их существо покинет своих носителей, делая их свободными, и они последуют за тобой.

Глаза Еноха расширились, и с них спала чёрная безумная пелена.

Сеттит стоял на коленях, склонившись над грязным снегом. Его тело почернело, пошло трещинами, однако остаточное могущество Еноха оберегало сородича от жестокого солнца.
Максимиллиан раз за разом прокручивал в голове события прошедших дней, а так же вспоминал свою жизнь - до и после Становления, если можно назвать бесконечную череду убийств и махинаций под покровом ночи, жизнью. Он все еще не мог поверить, что все это было ложью, обманом, спектаклем для невидимых кукловодов за занавесом. Не мог поверить, что единственной целью его существования была эта битва... Битва, которая закончилась фарсом.
Он перевел взгляд на Самаэля.
-Неужели... Неужели это стоило того? - выдохнул Максимиллиан.
-Спасение целого мира для тебя недостаточно стоящая цель? - Самаэль нехотя взглянул на умирающего сородича.
-Его не пришлось бы... спасать... Не соверши ты тех грехов. Все эти жизни, что ты загубил, все эти... злодеяния... Все это не ради мира... А ради удовлетворения своих собственных амбиций... Кха! - сеттит выплюнул сгусток праха на снег.
-Хочешь сказать, мы не заслуживаем счастья?
-Заслуживаете ровно настолько... насколько заслуживали все те несчастные, что умерли... по вашей прихоти.
Самаэль не ответил. Он лишь отвернулся, сочтя разговор бессмысленным.
-Ублюдок... - прошипел сеттит.

Он потянулся за темнеющим в снегу револьвером, однако защита, оставленная Енохом, наконец рухнула. Максимиллиан успел лишь прошептать: «проклятье», после чего сородича развеяло прахом по ветру.