Адептус Механикус - Форум Warhammer Расы во вселенной Warhammer 40,000 Империум

Скитарии – основа сил обороны Миров-Кузниц, которые играют роль пехотного и мобильного бронетанкового прикрытия для Титанов во время военных компаний. Бойцы Скитарии, как правило, биологически усовершенствованы и, таким образом, экипажи боевых машин Адептус Механикус непосредственно кибернетически связаны с их боевыми машинами и никогда не покидают их.

Наполовину люди, наполовину машины, большинство Скитарий для повышения их эффективности в бою навсегда соединены со своим личным оружием. Скитарии рождаются для службы и оттачивают свое мастерство в обращении с Духами оружия вплоть до достижения возраста, подходящего для отправки на фронт.

Пехота

Термин Скитарии относится к полкам в целом, в то время как различные виды войск, как пехотных, так и моторизированных, могут иметь свои названия, часто восходящие к древним временам, и отражающие их функцию на поле боя и положение в Культе Механикус. Гипасписты образуют стандартные пехотные соединения и вооружены лазганами. Специалисты по тяжелому вооружению получают титул Сагитарии, а опытные экипажи боевых машин удостаиваются высокой чести и получают право называться Катафрактами за свою близкую связь с духами своих машин. Балистераи часто вооружены экспериментальным оружием, специально разработанным и предназначенным для уничтожения вражеской техники, укреплений и крепостей.

Праторны

Также в распоряжении Культа Механикус есть Праторны – биологически и бионически усовершенствованные воины, имеющие имплантаты, вживленные в мозг, нейро-сопроцессоры и усиленный прочными сплавами скелет. В отличие от Космических Десантников, генетически измененных с раннего возраста, Праторны уже взрослые люди, выполняющие функции живых испытательных стендов для вновь открытых и еще не испытанных технологий Империума. Это несгибаемые бойцы ужасающей силы, а их преданность Богу-Машине доходит до дичайшего фанатизма. Адептус Механикус применяют их в качестве войск устрашения, насаждающих волю Бога Машины везде, где бы они ни появлялись.

Роботы

Кроме полумеханических солдат, Культ Механикус содержит когорты боевых роботов. Многие враги бежали едва завидев эти грозные ростом превышающие среднего человека вдвое, вооруженные смертоносным тяжелым оружием и оружием ближнего боя машины. Однако благодаря толстой адамантиевой броне, выдерживающей огромное количество попаданий, и возможности вести шквальный огонь по нападающим, они превосходны и в качестве защитников, ведь создавались эти роботы именно для этого.

Техника

В дополнение к стандартной технике, такой как транспорт «Химера», боевой танк Леман-Русс и другие боевые бронемашины, Адептус Механикус имеют на вооружении гигантские ходячие боевые машины «Рыцарь» и «Смотритель». Эти механизмы, оборудованные огневыми платформами, обеспечивают хорошую огневую поддержку и мобильность Скитариям. Они оснащены управляемыми силовыми полями, с помощью которых их экипажи могут защищать машины от атак, направляя поле в нужную сторону. Так как силовое поле сфокусировано на очень маленькой площади, оно не может выйти из строя от множественных попаданий, как это обычно происходит с полями на орочьих Гаргантах, однако оно может вообще не защитить от попадания, если не направлено должным образом. «Смотрители», оснащенные еще более мощными орудиями, цепными кулаками и оружием ближнего боя, обрушивают на врагов смертоносную лавину огня.

Нет в мире башен выше, чем шпили Марса, нет городов огромнее, чем Ульи Марса, и нет людей более преданных поиску знаний, чем Техножрецы Марса.

Марс – величайший и самый густонаселенный мир в Империуме, охватывающем целую галактику. Гигантские Ульи возносятся на мили вверх, к марсианскому небу, а их фундамент покоится глубоко в ядре планеты. Орбитальные фабрики охватывают кольцом красную планету, их беспрестанная работа освещает ее ярким ореолом.

Над экватором, на геостационарной орбите располагаются гигантские орбитальные доки, ибо это – база сильнейшего из флотов Империума, Боевого Флота Солар. Неисчислимые миллиарды людей населяют этот мир. Все они – последователи Культа Механикус, преданные слуги древнего Бога-Машины.

Марс – родина Техножрецов, правящей касты Культа Механикус. По всей галактике разбросано множество миров, принадлежащих Техножрецам, население этих планет является частью огромной и влиятельной организации. Эти планеты называются Мирами-Фабриками. И хотя все они намного моложе Марса, на каждом есть свои заводы и Ульи, своя промышленность и свои храмы Бога-Машины.

Каждый Мир-Фабрика – это колония Техножрецов, управляемая собственными Техномагами, и автономная в решении собственных вопросов. Тем не менее, все члены культа фанатично преданы Культу Механикус и правителям Марса.

Культ Бога-Машины возник тысячелетия назад, задолго до рождения Империума, во времена, известные как Эра Раздора. События, приведшие к Эре Раздора, навсегда останутся тайной, но рост возмущения в Варпе несомненно был одной из главных причин. Только через Варп-пространство возможно путешествовать к звездам. Спорадические возмущения Варп-пространства, известные как Варп-шторма, делают межзвездные перелеты практически невозможными. Во времена Эры Раздора Варп-шторма участились, их сила возросла. Вскоре они распространились по галактике настолько, что исчезла всякая возможность навигации в космосе. Отдельные звездные системы оказались изолированы. Были потеряны многие человеческие колонии, полностью зависимые от межзвездного сообщения. Общественный строй рухнул, воцарилась анархия, и старая цивилизация Человечества прекратила свое существование.

Во время Эры Раздора Земля больше не могла обеспечивать свое население достаточным количеством еды и ресурсов. Без поддержки других миров, родина Человечества лишилась шансов на выживание. Многие миллиарды погибли в результате голода и войн. Вскоре планета стала ареной боев между вождями разрозненных племен, сражавшихся на руинах некогда великой цивилизации. Земля стала не более чем пустыней, а ее население превратилось в диких варваров, бьющихся за остатки территории и воды.

Распад общества на Марсе начался точно так же, как На Земле. Но, благодаря уникальным условиям Марса, дальнейшие события приняли совершенно иной поворот. Антирадиационные атмосферные щиты планеты, лишенные надлежащего ухода, вскоре престали функционировать. Солнечная радиация обрушилась на поверхность, уничтожая редкую растительность и хрупкую экосистему, на создание которой ушли века. Под действием радиации начались эпидемии чумы, уничтожившие большую часть населения. Из тех, кто выжил, многие сошли с ума от болезней, превратились в мутировавших зомби или деградировали до уровня каннибалов. Казалось, что планету ожидает гибель. Но этого не произошло, ибо среди начала распространяться новая вера, религия спасения – Культ Механикус, провозглашавший Бога-Машину.

Последователи Культа Бога-Машины разыскивали осколки потерянной технологии, чтобы создать хотя бы временные укрытия от радиации. Культ требовал абсолютной верности, ведь вернуть технологию и спасти планету мог только самоотверженный труд, часто требовавший пожертвовать всем – даже жизнью. Под началом Техножрецов, культ начал восстанавливать порядок на планете. Последователи культа создавали укрытия от радиационных бурь, генераторы кислорода и аппараты переработки пищи, позволявшие им выжить.

Укрытий не хватало самим Техножрецам, а для неверующих там не было места. Мародеры и мутанты пытались завладеть наспех построенными зданиями. Многие последователи культа погибли, защищая свои дома, большинство первых укрытий было разрушено. Но те, кто выжил, стали еще сильнее и упорнее. То, что люди выжили в таких ужасных условиях, оправдало в их глазах Культ Механикус. Их преданность культу стала непоколебима.

В то время, как вожди варваров сражались за Землю, Техножрецы изменяли Марс по воле и видению своего нечеловеческого бога. Среди красных песков были воздвигнуты первые храмы Бога-Машины, люди приходили поклониться Высшему Алтарю Технологии.

Техножрецы выискивали среди руин Марса остатки техники и возвращали их в Храм Вселенского Знания. За пластальными стенами Храма сияющие металлические поршни возносили сводчатую крышу почти на милю вверх. Их стержни могли поднимать и опускать крышу, изменяя акустику помещения, чтобы усилить хвалебные гимны Богу-Машине.

Высший Алтарь представлял собой огромное хранилище всех знаний Техножрецов. Даже сейчас каждое новое открытие передается Алтарю. Каждый храм на Марсе и на всех Мирах-Фабриках постоянно соединен с Высшим Алтарем Трансматом, Психо-Сервитором, разум которого соединяет все алтари Адептус Механикус в единую священную сущность.

В среде Механикус существует движение, напоминающее собой Торианское движение в Инквизиции. То есть, идея вызова либо Омниссии (термин, используемый Механикус для обозначения Императора), либо самого Бога-Машины в предварительно построенного или значительно усовершенствованного Аватара, чтобы он мог повести за собой техножрецов вплоть до самого конца их Поиска Знания. Однако подобная философия рассматривается другими собратьями техножрецами как крайне опасная.

Несмотря на то, что большую часть членов этой фракции объединяет единая цель, они чрезвычайно расходятся в способах её достижения.

Некоторые ищут самых способных из сервиторов, чтобы создать для Бога-Машины носителя из плоти и металла. Генеторы выращивают чудовищных созданий в гигантских инкубаторных био-ваннах, считая их абсолютными органическими совершенствами. Есть и более тёмные, такие, кто пытается создать полностью механическую конструкцию, затрагивая тёмные и запрещённые искусства ИИ (Изуверского Интеллекта).

Для Адептус Механикус это всё равно, что демонические сущности, так нетерпимые инквизиторами с пуританским (или здравым) складом ума.

Неудивительно, что приверженцы данных принципов приветствуют и поддерживают тесные связи с представителями других сходных философий, а именно: с уже упомянутыми Торианцами, Горианцами и другими Культами Ресуррекционистов, способными оказать помощь в великом стремлении явить Бога-Машину среди его сторонников.

Именно поэтому Инквизиция так много знает об Омниссиадах. И именно поэтому с Механикус было заключено множество тайных соглашений, призванных искоренить еретические порывы вызова Богов.

Для Омниссиадов совершенно очевидно, что час Его возвращения близок. Ксеноереси Некронтир явили себя, чтобы теперь можно было обрушить на них праведную кару; скептики с мира-фабрики Грифонне IV были признаны недостойными и были зачищены; множество изменников, Тёмных Механикус, были убиты или захвачены во время недавней осады Кадии.

Поиск Знания, проводимый Механикус, может рассматриваться как внутреннее, духовное путешествие, а не только как физическое. Эта идея кажется притягательной многим техножрецам, особенно слишком старым или слишком занятым, чтобы самим отправиться к звёздам.

Для них смысл Поиска Знания заключается не в самом поиске, а – в более мирских задачах ежедневного ввода данных, починки, инженерных работ, а также миллиона других подобных задач. Для этих членов Адептус Механикус, также называемых Империо-Когнистиками, Империум – не более чем гигантский супер-когитатор, постоянно обрабатывающий огромное количество данных, что в конечном итоге обязательно приведёт к сбору всех существующих знаний.

Чаще всего такое представление называют Божественным Порядком Обработки.

Последователи данных верований часто представляются традиционалистами, причём иногда даже слишком консервативными. Все задачи за исключением требующих непосредственного участия, на пример, отражения вооружённого нападения, для них считаются вторичными по сравнению с процессом вычисления.

Империо-Когнистики считают себя антивирусами в галактике, полной ксеновирусов и извращённого программирования (Тёмных Механикус и сил Хаоса), и поэтому рассматривают всё, что не является их собственной технологией, как заражённое и крайне опасное для использования.

И единственно возможная для них форма изменения – модернизация. Причём, работая внутри такого огромного «когитатора» как Империум, это может быть как персональным действием, на пример, техножрец может вставить в свой мозг новый чип памяти, так и глобальным, на пример, это может быть завоевание новых миров, увеличивающее «память» Империума, и тем самым, повышающее скорость обрабатывания им данных, что в итоге приближает Поиск Знания к своему логическому завершению.

Но даже самые радикально настроенные из Империо-Когнистиков рассматривают эти изменения Божественного Порядка Обработки как слишком критические и стремятся при любой возможности замедлить их.

Среди Механикус существует определённый страх перед разумными механизмами – ИИ или «Изуверским Интеллектом». Этот страх ИИ берёт своё начало в Тёмной Эре Технологий, когда практиковались неестественные и извращённые науки, а разумные машины сражались со своими человеческими хозяевами за превосходство.

С тех пор, согласно указу Императора, запрещено заниматься созданием или поддержанием машин, способных думать самостоятельно.

Однако в конце 34-го тысячелетия новопосвящённый и талантливый магос по имени Дежио Кхамрий тайно распространил результаты проведённых им исследований в области ИИ. Его работы были настолько убедительны, что несколько техножрецов присоединились к нему в его исследованиях запрещённой науки.

К концу своего первого столетия в ранге магоса, Кхамрий был уже полностью уверен, что его теории готовы для представления всем Адептус Механикус.

Как же глубоко он заблуждался. В течение считанных месяцев он превратился в преследуемого всеми беглеца, и в конечном итоге общими усилиями Инквизиции, Механикус и даже ордена Железных Рук был загнан в угол и схвачен. Он был взят под стражу Адептус Механикус, и дальнейшая его судьба остаётся неизвестной и по сей день.

Несмотря на это, некоторые неортодоксальные техножрецы всё ещё горят желанием продолжать исследования в области ИИ, надеясь познать и освоить древние артефакты, попадающиеся им в забытых уголках галактики. Некоторые даже пытаются создавать копии своих находок, чтобы получить для себя разумных слуг-роботов. И если им когда-либо удастся добиться успеха и начать массовое производство своих еретических созданий, то тёмные дни Железных Людей вполне могут вернуться

Целые легионы мыслящих механических воинов восстали тогда против человечества – кто может гарантировать, что подобное не повторится?

На первый взгляд эта философия выглядит совсем неуместной в организации, использующей так много механизмов и металла. Для большинства Адептус Механикус плоть – слаба и является лишь помехой, но только не для данной фракции.

Учение Органиков рассматривает биологическую материю как простейший механизм. Мозг представляется сложным когитатором, а тело – биологическим аппаратом.

Сторонники данной философии, как этого и можно было ожидать, в основном Генеторы и члены Адептус Биологикус, изучающие и всевозможно улучшающие органическую материю, выращивая в своих инкубаторных биованнах массу причудливых и ужасных созданий.

Там, где обычный техножрец, на определённых стадиях своей карьеры, будет усовершенствовать себя за счёт бионических конечностей, модулей памяти и других кибернетических имплантантов, Органик, скорее всего, пересадит себе различные железы, увеличит при помощи стимуляторов мышечную массу и усовершенствует свои чувства за счёт новых органов, выращенных в лабораториях.

Большинство Органиков не отказываются от идей своих собратьев только лишь из-за того, что те отдают предпочтение металлу, а не плоти. В некоторых случаях Органики тоже используют бионические имплантанты, просто они априори не отвергают возможность использования и биологических компонентов.

Несмотря на то, что биологические заменители считаются неестественными, Адептус Механикус не преследуют Органиков только благодаря тому, что те принимают идеи Культа Машины, а также искусны в обслуживании оставшихся биологических компонентов старых магосов.

Мир-фабрика Сигиес VIII – большой спутник, вращающийся вокруг газового гиганта в системе двойной звезды Вулканис. Система Вулканис является важным форпостом Адептус Механикус, расположенным далеко от Терры на галактическом севере и в непосредственной близости от Глаза Ужаса. Во времена Ереси Гора Сигиес сопротивлялся силам еретиков и был спасён только благодаря вмешательству таинственных эльдар. С тех пор он является домом для тайной фракции Адептус Механикус, сторонники которой называют себя Ксенаритами.

Ксенариты изучают и даже используют ксенотехнологии, что глубоко осуждается другими техножрецами. Поговорка гласит: «Если бы Омниссия хотел, чтобы мы использовали ксенотех, он бы наделил нас отвратительными ксеномозгами.» Ксенариты же указывают на то, что вмешавшиеся эльдар пришли на помощь истинным последователям Бога-Машины, и что это знак того, что даже они подчиняются его воле. Поэтому изучать их, есть священный долг Ксенаритов.

Зная об антипатии, питаемой их коллегами, Ксенариты действуют скрытно и обычно посылают техножрецов с сервиторами работать в места нахождения ксеноартефактов, вместо того, чтобы доставлять их для исследования на свои миры-фабрики, как того требует учение. Поэтому нет ничего удивительного в том, что экспедиции Ксенаритов во время своих исследований часто сталкиваются с сопротивлением чужеродных жизненных форм, местных жителей, а также других техножрецов и инквизиторов. Случаются и открытые столкновения с имперскими властями, печальные происшествия, заставляющие Ксенаритов лишь глубже уходить в подполье, скрывая свидетельства своей деятельности и устанавливая всё более и более сильное охранение вокруг мест, проведения своих исследований.

Иероним Тезла стал руническим жрецом на мире-фабрике Сигиес VIII. Рунические жрецы обучаются тайным областям науки, таким как: интуитивная механика, умозрение и импровизация. И хотя более ортодоксальные техножрецы относятся к руническим жрецам с большим недоверием, их навыки применяются, когда способы, описанные в писании и учении, не помогают. Такой подход устраивает Ксенаритов, поэтому Тезла был завербован ещё до того, как его обучение подошло к концу. Обладающий пытливым разумом и врождённым даром обнаружения ксеноартефактов Тезла быстро стал одним из главных членов фракции. Среди Ксенаритов Тезла прославился своим бесстрашием во время исследования потерпевшего аварию в секторе Тамаль корабля Фра'алов, а также своими плазменно-варповыми теориями. Более того, его труды по исследованию древних орочьих генераторов силового поля на Полярисе официально признаны и одобрены к изучению.

Десять лет назад исследования артефактов Экзодитов-Эльдар, обнаруженных на осколке метеорита АБ/90120джк7м, привлекли внимание Тезлы к Девственным Мирам на Границе Хальрубры. Последний раз его видели, когда он во главе тяжело вооружённой экспедиции отправлялся на спутник Эльдратона IV, где по его убеждению находится ещё никем не обнаруженный эльдарский варп-портал.

В Геликанском подсекторе расположена звезда, вокруг которой вращается планета Главия. Главия - единственный планетоид класса M в своей звёздной системе. Она считается второй из восьми планет системы, несмотря на то, что, из-за свой чрезвычайно эллиптической орбиты, её действительная позиция варьируется между первой и второй. У Главии есть один естественный спутник - небольшая луна, Галат, колонизированный Адептус Механикус, так же на нём находится металлургическая колония.

Аванпост Адептус Механикус, расположенный на Галате, играет важную роль в формировании репутации Главии, являясь центром субкульта Механикус, называемого "Культ Микро-Омниссии".

Несмотря на то, что местные техно-жрецы, так же, как и все свои коллеги, - чрезвычайно скрытные, нам всё же удалось, после продолжительных переговоров, получить аудиенцию у одного из техно-магосов. Из того, что нам удалось разузнать, стало ясно следующее. Культ учит, что Машинный Бог Омниссия живёт в душах всех машин, и, следовательно, чем меньше машина, тем ближе можно подобраться к Омниссии, и тем идеальнее становится сама машина.

Местные техно-жрецы работают с микро-кузнями, создавая одни из самых утончённых и мелких машин во всём Империуме. В частности, венцом их творений являются наногенные машины, настолько мелкие, что их невозможно различить невооружённым глазом. Из-за этой одержимости микро-технологиями Культ постоянно нуждается в кремнии, добываемом на Главии. Кремний широко используется при создании микромашин. Также при помощи наногеных технологий техно-жрецы как раз и вшивают в тело пилота Главианские биосхемы, которыми так славится Главия.

Однако, Культ устанавливает значительно меньше биосхем, чем может показаться на первый взгляд. Техно-жрецы Микро-Омниссии в основном занимаются внутренними системами управления кораблей Имперского Военно-Космического Флота. Правда, благодаря своим микро-кузням, они также заработали репутацию лучших производителей игольчатого оружия во всём Империуме и, поговаривают, что они имеют контракт на поставку игольчатого оружия для Официо Ассассинорум.

происходит с Мира-Кузницы Арензис Минорис (англ. Arenxis Minoris), располагающемся далеко на галактическои юге. После получения звания Магоса он провел несколько десятилетий на разведывательных кораблях Эксплораторов, где он получал глубокое знание предимперских технологий с новооткрытых миров. Его исследование легендарного Стандартного Шаблонного Конструирования, привело его, к вере в существование артефакта, известного как Омникопея (англ. Omnicopaeia) — базы хранения данных, содержащей каждый STC проект, созданный в течение Темной Эры Технологии. В поисках этого артефакта он проводит всю свою жизнь, и его поиск часто приводит к конфликтам с планетарными властями, члены Инквизиции и недобросовестными охотников за артефактами.

учился на Рунического Священника на Мире-Кузнице Стигия VIII, большой луны, которая находится на орбите газового гиганта в двойной системе звезды Вулканис. Вулканис — важнейшая цитадель Адептус Механикус , находящаяся далеко на галактическом севере от Земли и чересчур близко к Глазу Ужаса. В легендарные времена Ереси Хоруса, Стигия почти целиком была во власти еретиков, и отстоять ее удалось лишь благодаря вмешательству загадочной расы Эльдар. Этот случай привел к тому, что Вулканис стала домом для тайной секты Адептус Механикус , известный как Ксенариты.

Ксенариты занимаются изучением и использованием ксенотехнологий, практика, которую большинство Адептус Механикус рассматривают как крайне предосудительную . «Если верить в Омниссию значит использовать ксенотехнологии,» говорится, «то мы должны понять ксеносов, которые используют свои технологии, чтобы постичь суть ксенотехнилогий». Ксенариты указывают на вмешательство Эльдар, для помощи истинным последователям Бога-Машины, как знак того, что даже они подчинены Его воле, и что это является их священной обязанностью — изучить их.

Зная об подозрительности своих коллег, Ксенариты выработали modus operandi тайного познания, часто посылая Техномагов и их сервиторов к ксено-мирам вместо того, чтобы доставлять артефакты с Миров-Кузниц для изучения, как предписано доктириной. В результате этого, для экспедиций Ксенаритов вполне обычно столкнуться с сопротивлением ксеносов, местных жителей и даже Экплораторов и других Техномагов в своих изысканиях. Открытые конфликты с Имперскими властями — закономерные, прискорбные случаи, которые приводят к тому, что Ксенариты уходят во все более и более глубокое подполье, скрывая следы своей деятельности и с величайшими предосторожностями оберегая места своих раскопок и изысканий

Рунические священники посвящены в тайные оотрасли научных знаний, подобные интуитивной механике, технопредсказанию и импровизации. Их специальные навыки так или иначе востребованы, когда согласно священным записям и доктрине не удается получить результаты, хотя на их методы более ортодоксальные Техномаги поглядывают с подозрением. Согласно целям Ксенаритов, Тесла был завербован в их ряды даже прежде, чем его обучение было закончено. Тесла быстро стал важным членом секты, доказав право иметь собственное мнение и природный талант к определению местонахождения ксеноартефактов. Он снискал громкую славу среди своих коллег после своей смелой экспертизы разбитого космического корабля расы Фра’ал в Тамальском секторе и последовавшей за этим теории об эфирной плазме. Аналогично, его записи об изучении древних Силовых Генераторов Орков на Поларисе, стали авторитетными текстами по этой теме.

Более чем десятилетие назад, изучение артефактов Экзодитов (Ушедших – одна из Эльдарских сект, — прим. преводчика), найденных на фрагменте метеорного тела AB/90120jk7m приковало пристальный и алчущий познания взгляд Теслы к так называемым девственным мирам Тропика Халрубра. Последнее что о нем известно, это то, что вел тяжело вооруженную экспедицию сервиторов к луне Элдратона IV, где, под поверхностью, как он полагал, находится тайная дверь Варп-Портала Эльдар.

Аквизиторов можно найти на многих полях битв, собирающими и извлекающими инопланетные артефакты и предметы для дальнейших исследований, и частенько им приходится заниматься этим под дулами вражеских пушек. Такие люди со временем либо приобретают боевые навыки вдобавок к своим интеллектуальным способностям, либо их жизни бывают весьма недолгими.

Эразм Дарвин - отличный пример людей такого толка. Рожденный на Луне, луне имперской планеты, ему от рождения было предначертано занимать высшие чины в Империуме. Молодой Эразм проявлял необычайный интерес к темным искусствам технологии, и если его спрашивали, кем он хочет быть, когда вырастет, он всегда отвечал - технопровидцем (engineseer). К сожалению, эта цель ему не далась. В Адептус Терра его назначили на должность сразу, как только он покинул воспитательные ясли. Его способность к науке заметили, и его определи в Адептус Механикус.

Эразм обладает мозгом усиленным электрографом, который снабжает его полными знаниями о многих технических приспособлениях, изобретенных Адептус Механикус. В свою очередь это позволяет ему быстро определять инопланетные артефакты на поле боя и выбрасывать малостоящие предметы. К несчастью электрограф стал выходить из строя, что делает Дарвина раздражительным, непредсказуемым и весьма нелогичным.

Эразм в настоящее время ожидает новое задание, но самонадеянно думает, что его присоединят к ордену Астартес.

Немногие из приспособлений Эразма являются продуктом имперских технологий. Его броня производства эльдар, а оружие изготовлено джокаэро и тиранидами, да и остальное оружие представляет собой мешанину из разных технологий и стилей. При помощи своих двадцати пяти суспензоров он прикрепляется к «находкам» и с легкостью извлекает и перемещает их.

Он ненавидит орков вследствие их полного неуважения к технологичным предметам и приходит в исступление, когда понимает, что нашел новые предметы инопланетной техники.

Многие тысячи лет назад человечество устремилось к звёздам и распространилось по всей галактике, изучая и колонизируя отдалённые планеты, налаживая первые контакты с чужими расами. Для человека то был золотой век технологий и научных достижений, когда только появлялись многие базовые конструкции, широко применяемые в нынешнем 41-ом тысячелетии. Должно быть, тогда все технологические чудеса были полностью изучены, а человечество, используя эти великие научные открытия, стало доминирующим видом в галактике. Сейчас этот период называют Тёмной эрой технологий - временем мифов и легенд, временем, о котором помнят лишь мудрейшие из учёных 41-го тысячелетия.

Одним из величайших и самых живучих преданий Тёмной эры является легенда о Стандартных Шаблонных Конструкциях или СШК. Эти системы были специально разработаны для того, чтобы помогать колонистам дальних планет поддерживать высокий уровень технологической базы и не давать им скатиться к варварству и примитивному общественному строю. СШК представляли собой обширные хранилища информации, позволяющие поселенцам возводить из местных материалов надёжные жилища и электростанции, производить оборудование связи, транспорт, оружие и тому подобное, не нуждаясь в больших объёмах технических и прочих специальных знаний.

В конце концов, Эру технологий сменила эпоха невежества, во время которой была утрачена большая часть величайших научно-технических достижений. Ужасные войны Эры Раздора раздирали человечество на части. Галактика распалась на отдельные империи и погрязла в гражданской войне. Со всех сторон человечество окружили чужаки. Кровь и анархия угрожали захлестнуть человеческую расу, и тогда же технология СШК перестала использоваться и была утрачена. Она выродилась до такой степени, что более не считалась надёжной. Отрезанные от цивилизации, предоставленные сами себе, колонисты адаптировали имеющиеся продукты СШК под собственные нужды, подчас до неузнаваемости меняя их конструкцию. Это стало началом упадка технологии СШК, и через некоторое время она была совершенно утрачена.

Однако, несмотря на полнейшую деградацию, многие наиболее полезные продукты СШК сохранились и были размножены, передаваясь из поколения в поколение. В их общих формах и надёжных конструкциях можно было различить знакомые механизмы. Разумеется, тысячелетия наложили на них свой отпечаток, однако базовая конструкция всегда оставалась неизменной. Знания, требующиеся для того, чтобы вновь изобрести такую технологию, были утрачены, и о техническом прогрессе более не могло быть и речи. Империум потерял возможность изобретать новую технику; всё что осталось - лишь копировать то, что было создано ранее.

СШК И ВОЕННАЯ ТЕХНИКА 41-го ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Многие машины и виды вооружения 41-го тысячелетия базируются на системах СШК. Во времена повсеместного использования конструкции СШК были громоздки, грубы, прочны, надёжны, просты в обслуживании, а также отличались большим количеством стандартных деталей, предназначенных для различных машин. Они легко адаптировались, так, например, силовые установки могли работать на любом топливе. Они были предназначены для эксплуатации в любых условиях, поэтому в их формах преобладала простота и эффективность.

Многие машины до сих пор отражают эти идеи. Их крупные, грубые и, в то же время, невероятно мощные, проверенные временем конструкции очень мало изменились с течением лет. Кроме того они сохранили множество стандартных технических характеристик, к примеру, траки "Химеры" до сих пор полностью идентичны аналогичным деталям танков "Леман Русс". Силовые установки также имеют множество общих, стандартных характеристик и могут быть с лёгкостью приспособлены для использования различных видов топлива.

Однако влияние СШК заключается не только в этом. Почтение, с которым Адептус Механикус, хранители науки и технологии, относятся к Шаблонным конструкциям столь глубоко, что многие технические характеристики, изначально задумывавшиеся как модификации, ныне считаются отдельными СШК, и, как следствие, учитываются при производстве. В связи с этим, в настоящее время многое из того, что техномагусы называют чистыми конструкциями СШК, таковым не является, а настоящее их происхождение погребено во тьме веков. Теперь стало невозможным отделить оригинал от модификаций, вследствие чего список "каноничных" конструкций СШК был значительно расширен за счёт большого количества похожей техники.

Наследие СШК даёт Империуму мощные, надёжные машины, зачастую сконструированные на базе одного корпуса. Это конструкции, с честью выдержавшие испытание временем. Не изящная и эффективная военная техника, но шумные, грохочущие чудовища, изрыгающие клубы дыма из своих рычащих двигателей. Наглядным примером того являются "Химеры" и танки "Леман Русс". Возможно, когда-то, во времена Тёмной эры технологии человечество могло улучшить свои машины, сделав их быстрее и тише, либо облегчить жизнь экипажей, внедрив в конструкцию новые устройства, повышающие производительность труда, однако теперь оно на это не способно. Зачастую для этого просто не хватает знаний, а даже если и хватает, то нет желания.

В 41-ом тысячелетии мало кто разбирается в технологии, и большинство тех, кто на это способен, собраны под покровительством техножрецов Адептус Механикус, служителей Культа Бога-Машины, одной из важнейших организаций, которые служат опорой Империуму Человека.

К технологиям, утерянным в глубине веков, и вновь обретённым, относятся скорее как к реликвиям, нежели как к обычным вещам вроде электрогенератора или топливного насоса. Знание деградировало настолько, что сложные системы стали приравниваться к магии и колдовству. С работающими устройствами обращаются весьма почтительно, так, будто у них есть собственная воля или душа, словно они - проявление Бога-Машины.

Всё, что связано с СШК, Адептус Механикус рассматривают как отражение воли и божественной сущности Омниссии и, в конечном итоге, самого Императора. Для верующего их модификация есть неслыханная дерзость, ересь, вызов божественной воле. Новые методики считаются крайне подозрительными и не приветствуются даже среди тех немногих, кто обладает достаточным знанием для их внедрения. Большая часть наиболее передовых областей науки считаются "чёрной" технологией, они окружены суевериями и поставлены вне закона. Всякий, кто вторгается в сферу запретных технологий, рискует подвергнуться жестокому наказанию. Любые нарушения караются самым строгим образом. Такая политика не позволяет рассматривать новые, продвинутые технологии в качестве средства избавления человечества от опасностей, напротив, многие культы внутри Адептус Механикус, по всей видимости, сторонятся этих областей знания, принимая их за одну из вышеупомянутых опасностей. Разработка более совершенных, крупных и точных орудий - это не путь Адептус Механикус. Проблемы решаются за счёт грубой силы (например, использованием большего количества живой силы, величайшего ресурса Империума), либо слепой веры (Император, в конечном итоге, защитит человечество, а если нет, значит наша вера была слаба!). Получение знаний посредством эксперимента и научного метода заменила вера, не требующая доказательств, лишь уверенности в том, что доктрина Культа Бога-Машины есть истина.

Несмотря на то, что требования высших эшелонов власти Адептус Механикус на следование принципам Культа Машины косны и догматичны, техномагусы понимают, что когда-то человечество управляло технологиями, значительно превосходящими нынешние. Однако вместо того, чтобы попытаться воспроизвести достижения прошлого посредством исследований и экспериментов, наука превратилась в археологию. Техножрецы ищут едва различимые следы машин прошлого. Найденные - слепо копируются, но лишь после того как будет установлено, что они являются продуктом систем СШК и, таким образом, будет дано благословение Бога-Машины. Понимание того, как и почему работает та или иная вещь - не важно, одно то, что она работает (хвала Богу-Машине) уже достаточно для Адептус Механикус.

Практически все машины, представленные в вооружённых силах Империума, появились подобных образом. Они передавались из поколения в поколение как наследники конструкций, созданных СШК, либо собирались воедино из находок, обнаруженных на захолустных планетах. Одним из последних открытий является истребитель "Молния", чертежи которого были найдены на планете Карнак-2 и одобрены лишь спустя приблизительно 500 лет, а также танк сестёр битвы "Испепелитель", модификация стандартного корпуса "Носорога". Это великие открытия команд эксплораторов, прочёсывающих галактику в бесконечных попытках отыскать утраченные сокровища СШК и постепенно восстановить технологические знания человечества. Поиски СШК для Адептус Механикус - это их собственных крестовый поход - неторопливый, тяжёлый труд, продолжающийся уже более 10000 лет.

И в то же время, по мере того как совершаются новые открытия, более старые технологические знания умирают. Когда выйдет из строя последняя машина, знаний, необходимых для того чтобы починить её, может уже не быть. Если молитвы и хвалы Омниссии не могут оживить дух машины, Адептус Механикус ничем не может помочь - такова воля Бога-Машины. И за каждым новым открытием стоит частичка знания, утерянная навсегда.

Регресс и возвращение утраченного знания делают технологию Империума весьма разнообразной. На данный момент в Империуме нет единого технологического уровня, одна часть технологий значительно продвинута, другая - весьма примитивна. Во многих машинах встречаются примеры обоих этих процессов, что создаёт ситуацию, когда, например, техника, оборудованная сложнейшими системами наведения и каналами мыслеуправления, приводится в действие какой-то паровой турбиной! Превосходным примером этого также могут служить имперские космические корабли, на которых, с одной стороны, имеется возможность осуществления сложнейшей астронавигации и варп-переходов, с другой стороны, многие функции выполняются исключительно при помощи людской силы, например, перетаскивание на цепях орудий для их установки.

В минувшем 40-ом тысячелетии был достигнут существенный прогресс в работе над новой конструкцией тяжёлого корабля охранения. Для создания нового типа судов многие поколения адептов орбитальных верфей Монска собирали информацию из различных источников и, сверяясь с центральными архивами на Марсе, постепенно складывали воедино десятки тысяч кусочков этой гигантской головоломки. Новый проект ещё ожидал одобрения генерала-фабрикатора и других адептов Марса, однако всё складывалось вполне удачно, и на Монске готовились запускать судно в производство. Но этому не суждено было случиться. Так и не достигнув Марса, подробные планы конструкции были похищены, а все остальные записи - уничтожены. Вероятно, к этому был причастен некий шпион или секта предателей внутри Адептус Механикус, возможно - недовольный адепт или магос, опасающийся, что начальство не позволит довести его работу до логического завершения.

Спустя несколько лет, неподалёку от Монска в секторе Дамокл был замечен новый тип вражеского рейдера, по своей конструкции поразительно напоминающий корабль с верфей Монска. В классификации Имперского Флота это судно было обозначено как рейдер типа "Неверный". С тех пор "Неверные" продолжают терроризировать имперские торговые пути и отдалённые поселения.

Миры-кузницы - это планеты, управляемые Адептус Механикус. Они не платят Администратуму десятину как другие миры, но вместо этого поставляют Империуму огромное количество оружия и боеприпасов, необходимых для содержания многочисленных армий и ведения завоевательных и оборонительных войн.

Миры-кузницы Адептус Механикус - это промышленное сердце Империума, это заводы размером с планету, производящие сырьё для войны. Миллиарды миллиардов рабов-сервиторов работают на мануфакторумах миров-кузниц, ни на секунду не прекращающих выпуск своей продукции. С их конвейеров сходит всё, от обычных лазганов, энергоячеек, пуль и снарядов, до "Химер", танков "Леман Русс", "Гибельный клинок" и гигантских титанов "Полководец".

Пищей, которую поглощает мир-кузница, является сырьё, минералы и химикаты, в громадных количествах импортируемые с рудных миров по всей галактике. Сырьё это перерабатывается и превращается в орудия войны. Для обслуживания своих заводов мир-кузница располагает доками для входящих грузовых и исходящих транспортных судов, перерабатывающими предприятиями, складами ГСМ и другим складским хозяйством, литейными цехами, электростанциями, а также обширными свалками площадью в сотни квадратных миль. Эта инфраструктура разрастается так широко, что целые континенты усеивают отходы тяжёлой промышленности. А на величайших мирах-кузницах промышленность распространяется настолько, что покрывает всю поверхность планеты.

По всей галактике раскиданы тысячи миров-кузниц, и каждый из них является суверенной территорией Адептус Механикус, а также базой вооружённых сил Механикума - легионов титанов и скитариев. Каждый легион базируется на одной планете, которая снабжает его техникой и боеприпасами, и откуда войсковые группы титанов направляются на соединение с другими армиями Империума, ведущими войны по всей галактике.

Крупнейшим и наиболее производительным миром-кузницей является Марс, центр Культа Машины, храм Адептус Механикус и резиденция генерала-фабрикатора - Верховного лорда Терры и главы Механикума. Всё что связано с Марсом - от древних заводов до орбитальных доков - почитается как источник всех технологических знаний Империума. Кроме того, Марс уникален и тем, что является родным миром трёх легионов титанов - настолько исключительно его положение.

Несмотря на то, что все миры-кузницы полностью подчиняются Марсу, огромные расстояния делают централизованное управление практически невозможным. И, хотя ни один мир-кузница не стремится противиться диктату Адептус Механикус, на разных планетах идеалы служения Культу Машины могут в значительной степени различаться, в особенности, если они разделены расстоянием в тысячи световых лет. Правители разных миров могут толковать один и тот же закон по-разному, считая, что именно их интерпретация верна. Теологи Культа, разумеется, оспаривают правомерность любых отклонений, однако, даже несмотря на все усилия, генерал-фабрикатор не способен уследить за всем, что творится на его бесчисленных мирах.

Один из наиболее трагических случаев преступного истолкования правил Культа вылился в печально известный инцидент, названный "Заразой Ганимеда", когда в результате несанкционированного эксперимента с варп-катушкой были открыты варп-врата. А в мире-кузнице Артемия Майорис Иеронимиты, последователи Верховного магоса-алхимиса Иеронима были объявлены вне закона и, в конце концов, уничтожены за исследования в области запрещённых биохимических соединений. По отношению к таким новаторам политика Культа не знает жалости.

За редким исключением, большая часть миров-кузниц, стараются лишь верно воспроизвести конструкции, изобретённые до них. Но по воле Бога-Машины некоторые миры справляются с этой задачей более успешно и, в результате чего, становятся знамениты своими познаниями в той или иной области. Так, например, планета Риза выделяется высокой квалификацией в сфере технологий, связанных с плазмой, а также в нелёгком искусстве создания сдерживающих магнитных полей. Ремесленники Стигий-8 производят лучшие орудийные стволы, противооткатные механизмы, а также компоненты метательных взрывчатых веществ высшего качества. И лишь адепты Марса являются специалистами в любой области технического знания и могут получать доступ к архивам любого мира-кузницы. Правителям Марса выгодно, что никакой другой мир не может посягнуть на исключительное положение этой планеты, величайшего хранилища технических знаний человечества.

Адептус Механикус, как единственным хранителям технологии в Империуме, не составляет труда контролировать, куда поступает та или иная военная техника. Не смотря на то, что танки "Леман Русс" и машины "Химера" выпускаются для Имперской Гвардии в огромных количествах, самой крупной единицей военной техники, попадающей в руки имперских командующих (чья лояльность, порой, вызывала сомнения), остаются сверхтяжёлые танки и командные транспортёры "Левиафан".

Однако самые большие и наиболее мощные боевые машины Адептус Механикус оставляют себе. Так, например, титаны находятся под командованием исключительно Адептус Титаникус, военного подразделения Механикума, включающего легионы титанов и полки скитариев. Другие, более экзотичные военные машины, в особенности те, в которых задействованы продвинутые технологии или оружие чужаков, также находятся под их контролем. К такой технике относятся, например, машины ординатус, и увидеть их можно лишь крайне редко. Эти гигантские, грохочущие механизмы оснащены широким спектром необычайно мощного вооружения, такого как акустическое оружие, вортекс-ракеты и громадные орудия "Нова". Каждое орудие уникально, оно принадлежит древним эпохам, и секреты его производства давно утеряны. Кроме того в руках Механикума находятся машины, не попавшие на поточное производство, результаты неудачных экспериментов, захваченные ксенотехнологии, а также различная военная техника, спасённая с давно потерянных для человечества захолустных миров. О том, какое ещё оружие тайно хранится у Адептус Механикус, можно только догадываться, так как Культ Машины тщательно скрывает свои тайны от любопытных глаз Святой Инквизиции. В критических ситуациях, таких как оборона родного мира, полки скитариев применяют совершенно невообразимое оружие и военную технику потрясающей разрушительной силы.

С течением тысяч лет ни одна машина не осталась без изменений. Галактика огромна, а 10000 лет - невероятно долгий срок, и модификации, позже одобренные официально, в конце концов, эволюционировали в новые модели.

Модель - это название, данное конструкции, открытой определённым миром-кузницей. Например, "Риза", модель башни танка "Леман Русс" была сконструирована на основе различных документов, обнаруженных в архивах мира-кузницы Риза. После долгих споров и проверок в Адептус Механикус было решено, что имеются доказательства того, что в данной конструкции присутствуют элементы СШК и, таким образом, она была внесена в ряд официальных, каноничных моделей танка "Леман Русс". "Ризе" было дано добро на производство, а чертежи были переданы на Марс и занесены в архив. Оттуда они могут быть распространены так, как это будет необходимо. Так образом, модель "Риза" смогут производить и другие миры-кузницы, а не только сама планета Риза. Как правило, между мирами существует жёсткая конкуренция, так как все они считают, что любой мир-кузница должен производить все конструкции, благословлённые Богом-Машиной, в противном случае, это может рассматриваться как невыполнение долга.

Итак, несмотря на свои застывшие догмы, Адептус Механикус могут санкционировать производство широкого ряда, в целом, одинаковых машин. Например, мир-кузница может изготовить корпус модели "Марс-Альфа", на который будет монтирована башня "Риза", и внутрь которого будет установлен двигатель модели "Фаэтон", и, в конечном итоге, эта машина также будет танком "Леман Русс", но уже с незначительными отличиями.

Научно-технические архивы Адептус Механикус столь обширны, запутаны и разрознены, что, кто знает, какие ещё древние конструкции СШК были утеряны в них и лежат там давно позабытые затем лишь, чтобы опять быть обнаруженными, одобренными и, в конечном итоге, вновь отправиться в производство?

Не смотря на то, что именно миры-кузницы являются основным поставщиком военной машины Империума, они - не единственные его производственные площадки. Большая часть густонаселённых планет имеет собственное производство, а высокоразвитые миры сами выпускают оружие и военную технику для своих полков СПО и "набранных в счёт десятины" сил Имперской Гвардии. На мирах-ульях расположены огромные заводские комплексы, дающие миллионы рабочих мест. Зачастую ими управляют властолюбивые торговые картели либо представители правящей аристократии улья.

Таким второстепенным производственным площадкам недостаёт технологических знаний, однако и они способны следовать проектным планам, дарованным им Адептус Механикус. Планов этих необходимо строго придерживаться, и техножрецы тщательно проверяют выпускаемую продукцию. Миры, не принадлежащие Адептус Механикус, имеют право производить лишь самое основное вооружение и военную технику, например, лазганы или танки "Леман Русс", а Механикум строго следит за тем, чтобы они не переходили границы выданного им мандата и не изменяли их конструкцию.

При необходимости планеты, ближе всего расположенные к зонам боевых действий, орочьим империям или приближающимся флотам-ульям, зачастую производят и экспортируют больше военной техники и поставляют её непосредственно в военные зоны. Примером тому может служить мир Армагеддон, производящий бронетранспортёры "Химера". Из-за опасной близости планеты к нестабильным регионам орочьей империи ульи Армагеддона являются основным местом производства "Химер". Соседняя система Голгофа уже находится под властью орков. Тысячи "Химер", сходящих с конвейеров Армагеддона, направляются для комплектации полков Стального Легиона и многочисленных сил планетарной обороны, часть переправляется с планеты другим полкам Имперской Гвардии, противостоящим орочьей угрозе. Таким образом, заводы ульев Армагеддона выступают в роли пункта снабжения, расположенного вблизи линии фронта (в данном случае, учитывая масштаб вторжения орков, даже слишком близко). Это означает, что наиболее важная техника может быть с лёгкостью доставлена туда, где это необходимо, без затрат на длительные варп-перелёты от отдалённых миров-кузниц.

В ходе вторжения на Армагеддон многим "Химерам", изготовленным на заводах улья, было найдено новое применение. Базовое шасси "Химеры" было переоборудовано с целью создания танка, способного поддержать СПО в борьбе с превосходящими силами орков. На корпус "Химеры" был установлен лазерный разрушитель, в результате чего была создана новая машина, получившая название АПДС-6а "Защитник", она задумывалась как временная мера, однако, в конечном итоге, оказалась невероятно эффективной.

Ордены Космодесанта не входят в систему производства и снабжения Департаменто Муниторум. Каждый орден являет собой независимую и самодостаточную силу, оружие и войско, которой обеспечивают кузницы ордена, по большей части состоящие из технодесантников и сервиторов, работающих под бдительным оком "Магистра Кузниц". Однако наиболее крупные боевые машины поставляются некоторым орденам исключительно напрямую от Адептус Механикус.

Некоторые миры-кузницы, обязанные снабжать ордены Адептус Астартес согласно древних хартий и обоюдных клятв верности Империуму, действительно производят бронетранспортёры "Носорог", танки "Лендрейдер" и десантно-штурмовые корабли "Громовой Ястреб", однако каждая машина поставляется только тому ордену, которому она предназначалась. Таким образом осуществляется строгий контроль за тем, чтобы техника не попадала в чужие руки. В отличие от массовых моделей Имперской Гвардии, в машинах Космодесанта используется множество секретных технологий и сложных систем, делающих их наиболее эффективным орудием войны Императора. Нельзя допустить, чтобы эти машины попали в неправедные руки.

Большая часть технодесантников обучаются у Адептус Механикус и перед возвращением в орден проходят практику в мирах-кузницах, изучая древние знания о машинах. Они берут на себя ответственность за обслуживание духов машин и поддержание в арсеналах ордена достаточного количества оружия, необходимого воинам боевых рот - от болтерных зарядов до десантных капсул и кораблей "Громовой Ястреб".

Во многих кузницах Космодесанта имеется возможность производства военной техники, соответствующей стандартам СШК и наставлениям Кодекса Астартес - "Носорогов", "Лендрейдеров" и "Хищников". Эти машины являются потомками СШК и имеют множество общих стандартных деталей и блоков. Кроме того, кузни ордена могут изготавливать одноразовые машины, предназначенные для особой окружающей среды или для спецопераций, например, осадное оборудование. Эта возможность ужасает сердце любого техножреца, однако Механикум не обладает достаточными полномочиями для вмешательства в дела, происходящие за стенами крепости-монастыря.

Когда армии Имперской Гвардии отправляются на войну, тыловой эшелон Департаменто Муниторум берёт на себя широкий спектр услуг снабжения. Танкам необходимо горючее, солдатам - продовольствие и чистая вода, орудиям - боеприпасы, а повреждённым в бою машинам нужен ремонт. И всем этим занимается Департаменто Муниторум.

Полевые мастерские являются частью этой системы снабжения. Специалисты Департаменто Муниторум предоставляют бронетанковым полкам техническую информацию, необходимую для поддержания машин на ходу, ремонтируют полученные в ходе боёв повреждения, устраняют мелкие технические неисправности либо заменяют деталь, если она не поддаётся ремонту. Кроме того, они снимают уцелевшие детали и оборудование с уничтоженной бронетехники и используют их при необходимости.

К полевым мастерским, как правило, прикрепляются советники Адептус Механикус, чей священный долг обязывает их предоставлять мастерским специальную информацию, оберегать технологии и обслуживать духи машин.

В ходе ремонта работники полевой мастерской могут создавать уникальную, гибридную военную технику. Спасённые с поля боя корпуса ремонтируются и оснащаются новыми либо собранными "на скорую руку" орудиями. Советники Адептус Механикус смотрят на подобные вмешательства в конструкцию СШК с неприязнью, однако, зажатые в тиски, командующие Имперской Гвардии, исходят из более практичной точки зрения. Удачное перепрофилирование военной техники в полевых условиях, состоящее в монтировании нового вооружения на старый корпус, случается довольно часто. Считается, что изначально "Громовержец" был изготовлен именно таким образом и с течением времени стал вполне официальной моделью - некоторые Адептус Механикус даже заявляли, что располагают доказательствами того, что этот осадный танк был включён в ряд канонических конструкций СШК. Вероятно "Громовержец" ранее представлял собой "Истребитель", однако, когда его вооружение было выведено из строя, ему на смену было установлено орудие "Разрушитель". Иногда такие "уникальные" машины оказываются весьма популярны и производятся в больших количествах, но зачастую срок их службы не выходит за рамки одной кампании. Они так и остаются единственными в своём роде и, будучи уничтожены на поле боя, уходят навсегда.

Два микрона влево. Теперь четыре вниз. Так… Адепт третьего класса Паллант Равашоль подрегулировал высокоточный кронциркуль, выдвинутый из кончика его пальца, самодовольно наблюдая, как прошитая доктринальная плата гладко скользит сквозь кору мозга сервитора, или, по крайней мере, сквозь то, что осталось от его мозга после лоботомирования, в продолговатый мозг.
- Никто не знает сервиторов так, как я, - сказал он, когда волокнистые усики проникли из платы в серое вещество мозга. Когда новая доктринальная плата хорошенько вросла, он повернул черепную крышку из блестящего сплава назад и поднял переносной резак, чтобы обжать лок-болты на участке, защищающем мозг сервитора от повреждений. Равашоль поместил повреждённую плату в мешочек, свисающий с его пояса для инструментов, заботливо убедившись, что она не смешалась с рабочими платами. Он вздрогнул, представив последствия установки повреждённой платы в мозг боевого робота, или прошивки боевой схемы в разум погрузочного сервитора.
- Вот так, - произнёс он, вставив на место последний болт, и сервитор встал с операционного кресла. Наполовину человек, наполовину машина, его серая плоть была мертвенно-бледной и нездоровой, руки сервитора были заменены пневматическими подъёмниками, а то немногое, что осталось от его головы, было дополнено установкой визуальных датчиков массы. – Всё, свободен. Возвращайся обратно в погрузочные команды адепта Зета. Тридцать Шестой экспедиции понадобится оружие и боеприпасы, если Вармастер займётся умиротворением Исствана.
Конечно же, сервитор не ответил, он просто развернулся на месте и механическим шагом вышел из комнаты, в которой ещё полдюжины повреждённых сервиторов ожидали, пока Равашоль окажет им помощь, или же удалит любые механические части, достойные извлечения из приютившей их плоти.
Такая работа была ниже мастерства Равашоля, но он знал, что может винить в этом лишь себя, и в любом случае, именно эта работа привлекла к нему внимание его нового начальника, мастера-адепта Марсианских кузниц Лукаса Хрома.
Заметив, что сервиторы, возвращающиеся из мастерских Равашоля, работают с большей скоростью, точностью и эффективностью, Хром навёл о нём справки. И уже через неделю Равашолю пришлось упаковать скромные пожитки, оформить увольнение у бывшего начальника, адепта Уртзи Недоброго, и направиться в марсианский город-кузницу Мондус Гамма за немедленным назначением.
Большинство адептов Марса уделяли мало внимания созданию мозга сервиторов, что напрямую касалось функционирования последних, но Равашолю нравилась эта работа. В конце концов, только познав механику человеческого мозга вдоль и поперёк, можно надеяться понять механику мозга робота.
Такие размышления неизбежно приводили его мысли, наполненные чувством вины, к проекту Каба…
Он отталкивал эти мысли и пытался сосредоточиться на выполняемой работе, боевом сервиторе-преторианце, чьё оружие на полигоне дало сбой и взорвалось. Оружие не подлежало восстановлению, но аугметика, имплантированная в его грудь, и устройства наведения, занимающие большую часть его черепа, несомненно, не были потеряны.
Разглядывая обожжённый металл черепа сервитора, он лениво почёсывал свою кожу плавно извивающимися механодендритами своей руки. Хотя это было необычно для адепта Марса, Равашоль в основном состоял из плоти и крови, за исключением левой руки, которая была заменена бионической, когда ему было шестнадцать.
Его мысли продолжали возвращаться к машине Каба, и отвернувшись с чувством вины от повреждённого преторианца, он ушёл из мастерской в стальные коридоры храма-кузницы. Он знал, что ему придется отработать двойную смену, чтобы привести сервитора в рабочий режим, но решил, что это стоит того, чтобы провести время рядом с машиной Каба.
Равашоль знал, что у него врождённая склонность к конструированию и программированию роботов, но кто бы ни составлял код доктринальных плат, установленных в системах машины Каба, он был на порядок лучше. Он сомневался, что это был Адепт Хром, который, не смотря на блестящие достижения в других вопросах, кажется, не выказывал почти никакого интереса в области интегрированных боевых нейронных систем.
Коридоры храма-кузницы были тускло освещены, светящиеся шары, плавающие над ним, держались на таком уровне, чтобы течение времени было размыто, и что бы ваше тело не говорило о том, где вы находитесь и какое сейчас время суток, у вас не было никаких внешних ориентиров. Но с подъёмом адепта по иерархии Механикума такие вопросы, как время дня и ночи, становились весьма несущественными.
Шипящие втулки и толстые связки труб и кабелей опутывали коридоры, заполненные суетливым потоком снующих туда и сюда сервиторов и посыльных роботов на колёсах, гусеницах, и длинных тонких ногах. Он кивал одетым в мантии адептам, которые проходили мимо, игнорируя полные жалости или отвращения взгляды, бросаемые ими на плоть его лица и ладони. Некоторые из этих адептов жили столетиями, их жизни продлевались кибернетикой, имплантированной в их тела во славу Благословенного Омниссии – Бога-Машины марсианского духовенства. Проходя мимо каждого адепта, он отмечал, как они были благословлены, и давал себе обещание, что однажды он точно также будет отмечен Богом-Машиной, не смотря на общеизвестную неприязнь Императора к таким вещам.
Он прошёл Храм Безфрикционного Поршня, где адепт Геристо работал над технологиями, захваченными у Ындонезийского Блока столетие назад, в те времена, когда Марс воевал с Террой.
Жужжание, механические молитвы лились из Усыпальницы Велрерска, где ряд за рядом адепты в красных рясах преклоняли колени, в безупречном унисоне склоняясь перед статуей из полированного хрома, изображающей давно покойного изобретателя СШК керамитового пресса.
Равашоль с уважением кивнул головой в направлении часовни прежде чем углубиться в более охраняемую зону храма-кузницы. На страже храмов, в которых совершались более секретные работы, стояли среброкожие скитарии в красных плащах, их блестящие доспехи были связаны с плотью бионическими усовершенствованиями, повышающими их силу и выносливость.
- Я собираюсь поработать над машиной Каба, - сказал он, остановившись перед чудовищными стальными дверями, которые охраняли множество солдат-скитариев и пара установок с тяжёлыми орудиями. Вначале Равашоль был поражён огромным количеством воинов, охраняющих эту часть храма, но теперь, зная, что находится внутри, он понимал, почему тут стоит так много стражей.
- Геномеханический ключ, - сказал солдат, протягивая левую руку.
- Да, да, - сказал Равашоль, беря руку солдата. – Как будто вы не видели меня почти каждый день последние шесть месяцев.
Скитарий не сказал ничего, но они почти никогда не говорили, и Равашоль подумал, не было ли его чувство юмора удалено вместе с его чувством страха. Он почувствовал легкий дискомфорт, когда механодендриты кисти солдата проскользнули в его собственную кисть и выше, в костный мозг руки. Янтарный свет мигнул в глазах скитария, когда поисковые усики считали машинные коды руки Равашоля и взяли образцы его генетического материала.
- Личность подтверждена, - сказал солдат и махнул рукой воинам позади. Красный свет, по мнению Равашоля - слишком театральный, вспыхнул над дверью, и он отступил назад, пока массивная дверь медленно отворялась на колоссальных подшипниках из смазанной стали. Дверь была три метра толщиной и могла противостоять чему угодно, кроме орбитальной бомбардировки, тем не менее Равашоль только сейчас начал понимать, почему машине Каба обеспечивали такие меры предосторожности.
Он прошёл в храм и оказался в широком коридоре со сходящимися кверху стенами, ведущем в залу с потолком в виде купола, из которой расходились несколько ярко освещённых и стерильных проходов с округлыми стенами. Комнату заполняли множество техноматов, калькулус логи и адептов в рясах, каждый из них работал за серебристым стендом над одной из частей машины Каба.
Проходя через комнату, Равашоль улыбался. Он выбрал тоннель прямо напротив, снова прошёл через несколько генозапертых дверей, и наконец, вошёл в храм машины.
В отличие от вестибюля, в храме не было техников, только у нескольких избранных был доступ в эту часть здания. Четвёрка боевых сервиторов развернулась к нему, их ужасные разрушительные орудия загудели, беря его на прицел. Четырёхствольные роторные пушки, конверсионные излучатели и энергетические когти активировались со смертоносной скоростью.
- Назовитесь! - потребовал ближайший сервитор человеческим, но лишённым эмоций и жизни голосом.
- Адепт третьего класса Паллант Равашоль, - сказал он, в то время как визуальные и слуховые протоколы сканирования обрабатывали данные о его голосе, массе, особенностях и биометрических показателях, прежде чем было решено, что его присутствие санкционировано, и оружие развернулось в режим ожидания.
Он знал, что у него не было причин бояться этих боевых сервиторов, так как он лично разрабатывал их автономные защитные процедуры, но, стоя под стволами их оружия, ему приходилось сдерживать дрожь.
Если бы хоть один протокол дал сбой, он бы превратился в кучку измельчённого мяса, костей и крови.
Равашоль прошёл мимо боевых сервиторов, похлопав мягко провернувшийся ствол роторной пушки, и направился к машине Каба, ощущая привычную смесь недозволенного возбуждения и дрожи по мере приближения.
Она неподвижно стояла в дальнем конце комнаты, гусеничный движитель ещё не был полностью смонтирован на её бронированном сферическом теле. Машина была шести метров в ширину и десяти в высоту, а высоко расположенные наплечники, прикрывающие уязвимые плечевые сочленения, добавляли ещё метр. Одна из покоящихся рук оканчивалась набором огнестрельного оружия, другая несла зловещие энергетические когти и комбинацию из энергоклешни и пилы, которые могли прорезать бронированную переборку звёздного корабля.
Паутина лесов окружала её, и он видел, что оружейные команды Адепта Лаану работали последние несколько дней, устанавливая множество смертоносно выглядящих плазменных и лазерных орудий на гибкие металлические щупальца. Сенсорная аппаратура машины находилась в трёх выпуклых блистерах спереди, слабое оранжевое свечение показывало, что машина находится в спящем режиме.
Она спит, подумал Равашоль, не уверенный, был ли он обрадован или обеспокоен этой мыслью.
И как только он отогнал эту мысль с чувством вины, тусклое свечение сенсорных блистеров загорелось ярче, и машина сказала: - Привет, Паллант. Рада видеть тебя снова.
- Я тоже, Каба, - сказал Равашоль. – Как ты себя чувствуешь?

***

Как ты себя чувствуешь?
Меньше месяца назад он постыдился бы задать такой вопрос. Такие вещи были столь же чужими на Марсе, как и сами чужие, но общение с машиной Каба на протяжении последних четырёх недель было, мягко говоря, необычным, и перевернуло в его голове всё, что, по его мнению, он знал о природе машин.
Это была обычная дневная смена, и он занимался обновлением интегрированных боевых нейронных систем управления боевых сервиторов, охранявших машину Каба, когда она впервые заговорила с ним.
Вначале он был очарован манерой речи машины, восхищаясь доскональностью адепта, который конфигурировал отвечающее устройство. Но с течением времени Равашоль начал понимать, что машина Каба не просто выбирала свои фразы из предварительно составленного списка заданных ответов, но отвечала конкретно на его вопросы. Он придумывал всё более сложные вопросы и темы для разговора чтобы убедиться, что он не просто инициирует заранее подготовленные фразы и ответы, но по мере того, как дни превращались в недели, Равашолю становилось понятно, что он общается с разумной машиной… искусственным интеллектом.
Идея о мыслящем рукотворном устройстве была одновременно очаровательной и ужасной, поскольку запрет на проведение таких исследований был частью пакта, заключённого между Механикумами Марса и Императором.
По мере общения с машиной он всё более убеждался в том, что видит нечто уникальное в истории Механикума, но было ли это продуктом человеческого труда или каким-то неизвестным взаимодействием схем и электронов в рукотворном мозгу машины, он сказать не мог.
Хотя общение с машиной Каба его весьма радовало, он не был настолько наивен, чтобы поверить, будто сможет оставить такое важное открытие при себе, и он решил пойти с этими сведениями к своему начальнику, адепту Лукасу Хрому.
Равашоль оставил просьбу об аудиенции и вернулся к своей обычной работе, ожидая, что ходатайство будет рассматриваться несколько месяцев, но через неделю, к своему изумлению, он обнаружил, что прошение удовлетворено.
Он вспомнил ощущение трепета и страха, охватившее его, когда он подходил к рабочим покоям храма, принадлежащего адепту Хрому, по одной из герметично запечатанных магистралей, которые перекрещиваясь, пересекали поверхность Марса, соединяя между собой колоссальные города-кузницы.
Эти монолитные сооружения, покрывающие практически всю выветренную красную поверхность Марса, представляли собой мрачные железные храмы, окутанные дымом и пламенем, громыхающие в несмолкаемом производственном ритме. Храм-кузница адепта Хрома не был исключением; его могучие бастионы были покрыты полированным железом и окружены сотнями охладительных башен, изрыгающих клубы вредоносных испарений в грязно-жёлтые небеса сквозь покрытие куполов.
Изнутри доносился постоянный грохот машин сотен кузниц, и пока Равашоль шёл по величественному пути, ведущему ко входу наверху Тысячи Ступеней Совершенства, стальные статуи древних адептов и их созданий пристально взирали на него сверху.
Адепт Ультеримус безотрывно смотрел с Полых Гор на свой Сигма-Фи расщепляющий двигатель, стоящий на другой стороне покрытой сталью дороги. Тысячи пилигримов, адептов, сервиторов и чиновников заполняли дорогу, каждый из них выполнял какое-либо поручение своего хозяина, и Равашоль ощутил гордость от того, что он был частью такой могущественной организации, как Механикум.
Обутые в сандалии ноги быстро несли его по дороге, обходя тяжеловесных шагоходов, грохочущих преторианцев и длинные танкеры, перевозящие выращенную в баках протеиновую пасту, предназначенную для закачки в бесчисленные распределители питания, кормящие население Марса.
После утомительного восхождения по Тысяче Шагов, его быстро повели от чиновника к чиновнику через множество дверей, украшенных черепом и шестерёнкой, по сбивающему с толку переплетению коридоров, где все виды причудливых и непонятных машин пульсировали механической жизнью.
Внутреннее убранство храма Хрома не было похоже ни на что, виденное Равашолем раньше, это был огромный собор, посвящённый восхвалению Бога-Машины, место, где свет науки и смысла озарял высшие идеалы механического совершенства.
Препровождённый в покои мастера-адепта, могучий храм из стали и бронзы, над которым доминировали воинственные формы боевого титана класса Грабитель, тихо стоящего в дальнем конце, Равашоль оказался перед лордом Марса, который определял его судьбу.
Адепт Лукас Хром тёмным силуэтом возвышался над ним. Широкоплечая фигура техножреца была укутана в тёмно-багровую рясу, почти не скрывавшую многочисленные аугментации, которыми он был благословлён. Ребристые трубки и кабели извивались вокруг его конечностей и скрывались в шипящем силовом ранце, выраставшем из его спины подобно крыльям. Дюжина сервочерепов летала, вырисовывая бесконечный чертёж над его головой, которая, как мог видеть Равашоль несмотря на глубокую тень от капюшона, была выполнена в виде ухмыляющегося железного черепа. Провода вились от челюстей, и пульсирующий красный свет заполнял обе глазные впадины.
- Адепт Хром, - начал Равашоль, доставая планшет с данными и стопку распечаток. – Прежде всего, хочу сказать, как я польщён оказанной честью…
- Ты просил об аудиенции касательно проекта Каба, – прервал его адепт, обходясь без вступления.
Его грубый голос был синтезированным, и казалось, что шипение его силового ранца имитировало тяжёлые, скрежещущие вздохи.
- Ах, да, – сказал Равашоль, мгновенно разнервничавшись.
- Так говори. У меня много забот, и мало свободного времени.
- Да, конечно, мой господин, - кивнул Равашоль, держа планшет. – Я попытаюсь быть кратким, но мне столь многое нужно Вам рассказать. Это совершенно изумительно. Беспрецедентно, я ручаюсь, хотя я наткнулся на это случайно.
- Адепт Равашоль, - рявкнул Хром. – Говори по делу, или я превращу тебя в сервитора. Что ты хотел мне рассказать?
- В сервитора! Нет! В смысле, конечно, мой господин, - вскричал Равашоль, запихивая планшет и распечатки обратно под свою рясу. – Ну, что же это… ну, как бы это сказать…
Адепт Хром выпрямился во весь рост, и Равашоль увидел огромный цепной клинок, наподобие тех, что несли самые тяжёлые из боевых сервиторов, выдвигающийся из спины его повелителя.
- Да, мой господин, - сказал он торопливо. – Машина Каба, как мне кажется, достигла способности мыслить самостоятельно.
Он ожидал какой-то реакции на своё заявление, возгласа негодования, удивления, недоверия… чего угодно, но адепт Хром просто неподвижно смотрел на него своими светящимися глазами.
- Мой господин? – спросил Равашоль. – Вы слышали, что я сказал?
- Я слышал, – подтвердил Хром. – Этот факт мне известен.
- Известен Вам? - сказал Равашоль, неожиданно уязвлённый пониманием того, что его открытие вовсе не было открытием. – Я не понимаю.
- Ты и не должен, - ответил Хром, убирая ужасный пилообразный клинок. – Проект Каба – это результат совместной работы многих величайших умов Марса по созданию думающей машины.
- Думающей машины? – выдохнул Равашоль. Не смотря на то, что он общался с машиной Каба многие недели, мысль, что её разум был создан преднамеренно, была невероятной.
- Кому ещё ты рассказал об этом, адепт Равашоль?
- Никому, мой господин, - сказал Равашоль. – Я подумал, что было бы благоразумно спросить Ваших указаний прежде, чем что-либо предпринимать.
- Это было мудро, - сказал Хром, и Равашоль раздулся от гордости. – Это неспокойные времена, и есть те, кто не видят необходимости в том, чем мы тут занимаемся.
- Да, - сказал Равашоль. – Я собирался спросить об этом. Разве не существует, ну, запрет на такие исследования? Разве это не… запретно? Не являются ли эти исследования незаконными?
- Запретными? Незаконными? – презрительно усмехнулся Хром. – Для таких, как мы? Какие аспекты технологии отвергнет Механикум? Разве мы подчинимся правлению тех, кто обязан нам за снаряжение своих флотов и поставки оружия, которым они ведут свои войны?
При этих словах Хрома, граничащих с изменой, Равашоль почувствовал, как холодок пробежал вдоль хребта, поскольку такие попытки запретил сам Император.
- Такие машины являются следующим эволюционным шагом, адепт Равашоль, - продолжил Хром. – Не ты ли из всех людей должен обязательно это увидеть? Твоя работа с доктринальными платами непревзойдённа, но даже твои роботы ограничены параметрами, которые ты им задаёшь. С машинами, способными думать, мы войдём в новую эпоху открытий и механического совершенства. Более нам не нужно будет полагаться на хрупкость и недолговечность плоти.
Равашоль почувствовал, что его захватил непреклонный энтузиазм Хрома и сказал: - Так Император, наконец, санкционировал развитие этих технологий Механикумом? Воистину, это великий день!
Сверкающие металлические пальцы Хрома вытянулись и крепко ухватили его за плечо.
- Нет, молодой адепт, разрешение исходит не от Императора.
- Тогда от кого? – спросил Равашоль, его любопытство перевесило его страх.
- От Вармастера, - триумфально произнёс Хром. – Наш патрон – сам Гор.

***

Как ты себя чувствуешь?
Равашоль знал, что ему не следует быть здесь, с машиной Каба, но его любопытство не позволяло ему забыть запретное создание, и, стоя перед её ужасающей убийственной мощью, он знал, что принял правильное решение - прийти сюда ещё раз. Не зависимо от того, что адепт Хром верил, что эта машина являлась новым прорывом в робототехнике, Равашоль не мог отбросить тот непреложный факт, что происходящее шло вразрез со всеми клятвами Механикума.
Пойти против клятвы, данной Императору…
Сама мысль об этом леденила его душу.
- Я чувствую себя хорошо, - ответила машина Каба на его вопрос. – Хотя я отмечаю ускоренные сердечные ритмы, повышенное кровяное давление и увеличенный уровень нейромедиаторов в твоём кровяном потоке. Что-то случилось?
Равашоль сделал шаг к машине Каба и сказал: - Да. Боюсь, что так.
- Что беспокоит тебя? – спросила машина.
- Ты, – сказал Равашоль печально.- Меня беспокоит само твоё существование.
- Я не понимаю, - сказала машина. – Разве мы не друзья?
- Да, - ответил Равашоль, - конечно мы друзья, дело не в этом. Просто… ну, ты не должен существовать. Император запретил это.
- Император недоволен из-за меня? – спросила машина.
- Нет, нет, всё совсем не так, – сказал Равашоль. - Просто запрет на разработку искусственного интеллекта Механикумом является частью нашего альянса с Императором.
- Почему?
Прежде, чем ответить, Равашоль сел на табурет, стоящий напротив стола, заваленного инструментами, и взял микролазер. – Я не совсем уверен. Есть истории, рассказывающие об ужасной войне, которая велась много тысяч лет назад против расы разумных машин, которые почти уничтожили человеческую расу. С тех пор разработки машинного интеллекта относятся к числу абсолютно запретных технологий. Это одно из основных условий нашего союза с Императором.
- Тогда как я была создана?
- Адепт Хром заявил, что получил распоряжения прямиком от Вармастера Гора.
- Он доверенное лицо Императора, разве не так? – спросила машина после недолгой паузы.
- Действительно, так, – согласился Равашоль. – Он командует армиями Империума вместо Императора с тех пор, как тот вернулся на Терру.
- Тогда разве приказы Вармастера не имеют такой же власти, как приказы Императора?
- Всё не так просто, - сказал Равашоль.
- Почему нет?
- Потому что! – рявкнул Равашоль, детская логика машины истощила его терпение.
- Значит, я бесполезное создание? – спросила машина.
- Конечно же, нет, - вскричал Равашоль. – Ты – величайшее, наиневероятнейшее создание из всех, когда-либо произведённых Механикумом, но, по неотвратимой логике, твоё существование может привести лишь к смерти.
- К смерти? - спросила машина. – Как ты пришёл к такому выводу?
- Ты – первая разумная машина, но будут и другие. Тебя создали в качестве боевого робота, чтобы сражаться там, где люди не могут, и при этом самостоятельно думать. Как долго будет так продолжаться, прежде чем ты решишь, что не хочешь сражаться за Империум Человечества? Сколько времени пройдет до того, как ты решишь, что не хочешь быть слугой людей?
- Ты думаешь, что я не должна служить людям?
- Не важно, что думаю я, - сказал Равашоль. – Важно то, что ты решишь сама, и в этом-то и проблема. Когда машины думают самостоятельно, им не требуется много времени, чтобы осознать, что они во многом превосходят людей, а момент, когда те, кто считает себя превосходящими своих господ, усомнятся в необходимости своего служения, исторически неизбежен. То, что разумные роботы будут искать возможность вытеснить людей, является неопровержимым математическим фактом. И почему бы им не поступать так?
- Я не знаю, Паллант, но ты мой друг, и я не буду пытаться вытеснить тебя.
Равашоль печально улыбнулся. – Спасибо, но наша дружба не имеет значения перед лицом фактов. Ты опасна, даже если пока что не осознаёшь этого.
- Я спроектирована быть опасной, - сказала машина, - это моя основная функция.
- Я имею ввиду не только твои способности на поле боя, - сказал Равашоль. – Твоё существование…
- Звук включающихся боевых сервиторов позади него заставил Равашоля замолчать, и он увидел группу одетых в рясы протекторов Механикума, входящих в залу. Эти шестеро протекторов, закутанных в красное и чёрное, представляли собой гибридные создания из механизмов и плоти, они поддерживали порядок и были проводниками воли своего хозяина в его храмовом комплексе.
Каждый протектор был сильно аугментированным силовиком с кибернетическим вооружением и сенсорами, но механизированным не настолько, чтобы быть причисленным к сервиторам. Не смотря на то, что этими воинами управляли человеческий мозг и сознание, их блестящие, ничего не выражающие лицевые маски и мёртвые глаза не выдавали ни намёка на человечность.
Протекторы образовали сплошную линию между Равашолем и выходом из залы, и он ощутил холодок страха, когда один из них шагнул вперёд и спросил: - Адепт Паллант Равашоль?
- Да, - ответил Равашоль, пытаясь говорить непринуждённо. – Чем могу быть полезен?
- Вы немедленно проследуете с нами.
- Зачем?
- Это не важно, - отрезал протектор. – Сдавайтесь немедленно, вы должны быть взяты под стражу.
- Но я ничего не сделал! – вскричал Равашоль, отступая к машине Каба. Страх охватил его удушающей волной, когда протекторы синхронно подняли своё оружие. Он увидел мелтаганы, плазмамёты, нейроглушители и огнестрельные орудия, и он знал, что они могут убить его в одно мгновение, при первом же признаке сопротивления.
- По приказу мастера-адепта Лукаса Хрома, Вы должны нам сдаться, в противном случае Вы будете незамедлительно уничтожены.
Когда Равашоль понял, что умрёт здесь, либо будет подвергнут лоботомии и превращён в безмозглого сервитора, он почувствовал, как из его глаз брызнули горячие слёзы, вызванные предательством и страхом. Адепт Хром не мог пойти на риск, допустив, что запретные работы, которыми они здесь занимались, могут покинуть Марс, и его жизнь была ценой, требующейся для сохранения этой тайны.
- Даже если я сдамся, вы уничтожите меня, - сказал он.
- Вы пойдёте с нами, - повторил протектор.
- Нет, - всхлипнул Равашоль. – Не пойду.
- В таком случае, Вы умрёте.
Когда оглушительный рёв разнёсся по зале, он закричал от ужаса и ожидания боли. Ярко горящие образы вспыхивали внутри его глазных яблок каждый раз, когда вспышки оружейного огня освещали стены адскими отсветами.
Равашоль вскинул руки, но вместо ожидаемой агонии он увидел протекторов, содрогающихся и извивающихся под ужасающими ударами прошедшей по ним словно пилой полосы орудийного огня и лазерной энергии. Из их тел, танцующих под градом пуль, брызгами летела кровь, отрезанные лазерами конечности падали на пол.
В считанные секунды всё было кончено, шестеро протекторов превратились дымящиеся кучки разорванной плоти и раздробленного металла. Равашоль упал на колени, и его вырвало из-за ужасной вони палёного мяса и крови. Насколько бы ни было отталкивающим зрелище исковерканных трупов, он вдруг осознал, что не может отвести взгляд от разорванных тел, силясь понять, как можно было учинить столь кровавую резню за такое короткое время.
Вой разряжающегося оружия и замедляющихся стволов сверхскорострельных пушек наконец проник сквозь громовой звон в его ушах, Равашоль поднял глаза и увидел ярко светящиеся сенсорные блистеры машины Каба, и тонкие завитки голубого дыма, поднимающиеся от оружия, смонтированного на концах металлических щупалец.
Поражённый, он переводил взгляд с трупов на машину Каба и обратно.
- Что ты наделала? – спросил он. – Благословенная мать всех изобретений, что ты наделала?
- Ты сказал, что они собираются убить тебя.
Равашоль поднялся и сделал нерешительный шаг вперёд, не желая приближаться к залитой кровью части залы, где умерли протекторы. Оружие машины Каба убралось в свои порты, и Равашоль глубоко вздохнул, чувствуя как его неистовое сердцебиение начало замедляться.
- Ты убила их, - сказал он, не решаясь поверить свидетельству своих чувств. – Ты всех их убила.
- Да, - согласилась машина. – Они собирались убить моего друга, и это сделало их моими врагами. Я предприняла меры чтобы нейтрализовать их.
- Нейтрализовать их, - задохнулся Равашоль. – Тут небольшое преуменьшение. Ты их… просто уничтожила.
- Это их нейтрализовало, - заключила машина.
Равашоль сделал над собой усилие, пытаясь дать рациональное объяснение тому, что только что произошло. Машина Каба только что убила солдат Механикума по своему собственному желанию, и последствия этого поступка были столь же неотвратимыми, сколь и ужасными.
Машина убила людей без приказа человека, …
Даже не смотря на то, что действия машины Каба спасли его жизнь, он был в ужасе от того, что она сделала. Без уз совести и ответственности, наложенных на машины Механикумом, что ещё она может решить сделать?
Он попятился от машины Каба, внезапно испугавшись её склонности к убийству, и, старательно избегая луж крови, направился к боевым сервиторам, стоящим на страже у входа в залу.
- Что ты делаешь, Паллант? – спросила машина.
- Мне нужно убраться отсюда, - ответил он. – Совсем скоро Хром поймёт, что протекторы не привели меня, и пошлёт за мной других.
- Ты уходишь?
- Я вынужден, - сказал Равашоль, двигаясь от сервитора к сервитору. Он открывал задние части их черепов и заменял их доктринальные платы на другие, которые доставал из мешочка, свисающего с его пояса для инструментов. Каждая плата содержала индивидуальные боевые подпрограммы, созданные им самим, принуждающие каждого сервитора подчиняться только его голосовым командам. Каждый раз после замены платы сервитор поворачивался к нему лицом и становился, ожидая дальнейших приказов.
- Куда ты пойдёшь? – спросила машина Каба, и Равашоль услышал неподдельное беспокойство в её голосе, в синтетических интонациях слышалась детская боязнь быть покинутой.
- Я не уверен, - признался Равашоль. – Но я знаю, что нужно выбраться из храма. Возможно, я смогу попросить убежища в храме другого мастера-адепта, у одного из соперников моего хозяина.
- Мои двигательные функции ещё не активны, Паллант, - сказала машина. – Я буду не в состоянии защитить тебя за пределами этой залы.
- Я знаю, - ответил Равашоль, - но у меня есть эти боевые сервиторы, так что я буду в безопасности. По крайней мере, на время.
- Увижу ли я тебя снова?
- Надеюсь, - сказал Равашоль, - но я просто не знаю. Всё вдруг стало таким… сложным.
- Надеюсь, я увижу тебя снова, - ответила машина. – Ты мой друг.
Равашолю нечего было ответить машине, так что он просто кивнул и направился к выходу.
- Сервиторы, следуйте за мной, - сказал он, и киборги строем двинулись за ним. Выходя из залы машины Каба, он даже не оглянулся.
Он лишь надеялся, что четырёх боевых сервиторов будет достаточно, чтобы защитить его от любых агентов, которых сможет послать за ним адепт Хром.

***

Затеряться на Марсе было просто.
В основе одного из негласных обрядов посвящения в духовенство Марса лежал тот факт, что любой человек рано или поздно потеряется на обширных территориях, прилегающих к чудовищно огромным производственным комплексам, которые и составляют поверхность Марса. Равашоль вспомнил, как он провёл целую неделю, пытаясь достичь комплекса-кузницы Иплювиена Максимала, поддерживаемый только протеином из распределителей питания, расположенных по всему Марсианскому комплексу, и мыслями о наказании, которое последует, если он не доставит доверенное ему послание.
Покидая залу машины Каба, Равашоль быстро запечатал за собой дверь, и двинулся к громадному выходу из храма-кузницы. Если даже кто-то заметил странность в том, что его сопровождают четыре боевых сервитора, никто этого не высказал; с техножрецом, достаточно могущественным, чтобы иметь такое сопровождение, шутить явно не стоило.
Его мысли путались, пока он шёл по извивающимся коридорам кузницы со стальными стенами. Шлёпая сандалиями по мраморному полу, он торопился уйти как можно дальше от мёртвых протекторов.
Он вошёл в Галереи Преданности, каньон из красного камня в милю длиной, вдоль которого был выстроен храм-кузница, стены каньона были украшены барельефами со схематичными изображениями старинных машин и алгоритмами, которые были древними уже в те времена, когда человек впервые ступил на поверхность Марса. Первые техножрецы принесли с собой утраченные человечеством знания и ревниво оберегали их, пока Терра тонула в пучине анархии и войн.
Мягкое оранжевое свечение натриевых ламп лилось на стены каньона из-под громадного кристаллического купола, который укрывал своей защитной оболочкой целый комплекс, удерживая враждебную атмосферу снаружи.
Струи дыма и полосы света пересекали размытое небо, а на высоте трёх тысяч километров над Равашолем тускло светил кружащий по низкой орбите Фобос. На его покрытой кратерами поверхности находилась гигантская сенсорная матрица, короткая орбита луны делала её идеально подходящей для ведения многоканального сканирования окружающего пространства.
Второй спутник Марса, Деймос, пока был невидим, из-за более широкой траектории орбиты ему требовалось больше времени на облёт красной планеты.
Равашоль шёл, не поднимая головы, из страха, что сенсорная матрица Фобоса может разглядеть его среди толп, двигающихся по каньону.
Судя по тому, что он знал об их возможностях, это они вполне могли…
- Влип же я, ничего не скажешь, - сказал он себе, когда, наконец, достиг конца Галерей Преданности и поднялся по стальной лестнице, ведущей к одному из транспортных узлов, соединяющих различные храмы-кузницы и мануфакторум.
Узел представлял собой обширный комплекс тоннелей, стеклянных и стальных мостов, поворотных платформ и громко трубящих клаксонов, тысячи персон вплывали и выплывали из узла, двигаясь на больших горизонтальных транспортёрах, или садились в серебристые поезда, скользящие по поверхности Марса подобно извивающимся змеям.
Если и был надёжный способ затеряться на Марсе, то это был он.
Из узла человек мог попасть в любое место на поверхности Марса в течении нескольких часов.
Обдумывая, куда бы ему отправиться, он заметил, что проходящие мимо бросают на него слишком много любопытных взглядов. В храме-кузнице адепт его ранга, передвигающийся с четырьмя боевыми сервиторами, смотрелся бы необычно, хотя особо и не выделялся, но среди обычных жителей Марса это было совершенно другое дело.
Равашоль понял, что ему срочно необходимо найти место, где можно спрятаться, прежде чем то, что его защищало, станет тем, что его выдаст.
Он смешался с толпой одетых в мантии слуг Бога-Машины, направляясь к одному из серебристых поездов. Он знал, что чем дальше он уберётся от храмового комплекса Хрома, тем выше его шансы на спасение.
Оказавшись подальше, можно будет найти лучшее решение своей проблемы. Он встал на транспортёр и, проталкиваясь через толпу высаживающихся адептов в рясах и чернорабочих, направился в брюхо одного из серебристых поездов.
Торопливо пройдя по удушающе жаркому коридору, Равашоль нашёл свободное купе, завёл за собой сервиторов и запер двери. Внутри была голая металлическая скамья и оконный проём, закрытый мерцающим энергетическим полем, позволяющим пассажирам смотреть наружу, но не пропускающим внешнюю среду.
Он молча потел в тепле и молился, чтобы никто не попытался вломиться в его купе. Наконец, над дверью мигнул свет, и он взялся за поручень, пока поезд набирал скорость, выезжая из узла на просторы Марса.

***

Марс…
Равашоль знал, что в древних мифах Марс был отцом основателей великой Римийской империи, центра культуры и технологического прогресса, которая, как говорилось, охватила весь мир. На протяжении тысячелетий, в воображении жителей Терры Марс был ужасным миром захватчиков или давно мёртвых цивилизаций, но нелепость таких представлений давно была доказана.
Эти идеи появ

Мастер-адепт Хром равнодушно наблюдал за тем, как команда сервиторов-уборщиков вычищала кровавые останки протекторов из залы машины Каба. Он лишь скользнул по ним взглядом. То, что осталось от их механических компонентов, будет восстановлено, а их плоть будет переработана в протеиновую массу, предназначенную для питания техноматов и сервиторов.
Сама машина Каба в спящем режиме стояла в дальнем конце залы, её сенсорные блистеры светились тусклым красным светом, показывающим, что техножрецы адепта Лаану, толпившиеся на лесах, отключили её голосовые, слуховые и зрительные устройства.
Он спустился в залу, сопровождаемый стройной фигурой в облегающем комбинезоне, закрывающем всё тело, сделанном из блестящего синтетического материала, по кроваво-красной поверхности которого то и дело пробегала рябь. Фигура была атлетичной, сформированной интенсивным режимом физических упражнений, генетическими манипуляциями и хирургическими аугментациями.
- Это сделала машина? – спросила она. Её лицевая маска была сделана в виде оскаленного багрового черепа, с рогом из блестящего металла, выступающем из подбородка. Несмотря на синтетическую резкость модуляций, голос несомненно был женским.
- По-видимому, так, Ремиара, - ответил ей Хром, не оборачиваясь.
- И ты собираешься использовать такую машину? Убивающую без приказа? – сказала Ремиара с отвращением. – Уничтожение без цели либо умысла - расточительство.
- Несомненно, - согласился Хром. – Но в данном случае цель была. Ты мой самый смертоносный механикум-ассасин, но ты не видишь, что в этом деле замешаны чувства.
- Эмоции – это помеха для истиного убийства, - резко сказала ассасин. Хром повернулся к ней, удивлённый горячностью в её голосе. Опутанное проводами устройство наведения, вживленное в боковую сторону черепа Ремиары, делало её смертоносным убийцей, а длинные змееподобные сенсорные усики, снующие в воздухе за её спиной, гарантировали, что она всегда выследит свою добычу.
Марсианские техножрецы-ассасины были сами себе законом, и Хром был не настолько глуп, чтобы восстанавливать одного из них против себя разговором об эмоциях, но он не смог удержаться, чтобы не закончить свою мысль.
- Это так, но этих протекторов убили именно эмоции, - сказал он. – Я полагаю, что у машины Каба сформировалась некая связь с этим бунтовщиком, Равашолем. Действительно, мы создали здесь изумительную вещь. Разум из неразумности. Мысли из хаоса. Создание, которое живёт и развивается, которое растёт и обучается. Создать существо, которое живёт и думает самостоятельно… что же это, если не сила бога?
- Это гордыня, - сказала Ремиара, касаясь пальцами рукояток изысканно украшенных пистолетов, которые она носила низко на бёдрах.
Хром позволил себе усмехнуться над неприкрытой неприязнью ассасина и сказал: - Мы стоим на разных позициях, Ремиара. Твоё призвание – обрывать жизнь. Моё... что ж, моё – создавать её.
- Тогда отдай мне приказ, - сказала ассасин голосом, полным диким предвкушением убийства.
- Очень хорошо, - сказал Хром. – Я поручаю тебе ликвидацию адепта Палланта Равашоля.
Ремиара издала высокий, режущий крик, означавший начало её охоты, и высоко подпрыгнула. Нижняя часть её тела завилась, подобно дыму, длинные многосуставчатые ноги скрепились над лодыжками металлическими штангами. Ниже штанг ноги оканчивались не ступнями, но сложной системой магно-гравитационных двигателей.
Ассасин пронеслась вдоль стены вверх к потолку и по спирали устремилась по коридору, направляясь на свою миссию убийства, и Хром понял, что Равашоль уже практически мёртв.
Он повернулся к адептам, работающим над машиной Каба, и спросил: - Её оружие отключено?
Адепт Лаану лично поднял взгляд и сказал: - Да, повелитель Хром. Её оружие более не активно.
- Тогда подключите её системы общения, - приказал Хром, шагая тяжёлой металлической поступью к возвышению в центре залы, перед машиной Каба.
Он наблюдал, как Лаану отдавал приказы своим техножрецам, и, спустя несколько мгновений, сенсорные блистеры засветились, показывая, что машина снова получает данные об окружающей обстановке. Огни вспыхнули и несколько секунд помигали, прежде чем засветились ровным жёлтым светом.
- Ты меня слышишь? – спросил адепт Хром.
- Я слышу тебя, - ответила машина. – Где адепт Равашоль?
- Пусть адепт Равашоль тебя не беспокоит, машина,- предупредил Хром. – Тебе следует беспокоиться о своей собственной судьбе. Ты убила солдат Механикума.
- Они собирались причинить вред моему другу.
- Твоему другу? – сказал Хром, покачивая головой. – Нет. Адепт Равашоль не друг тебе. Знаешь ли ты, что он пришёл ко мне с весьма печальным предложением касательно твоего существования?
- Я не верю тебе, - сказала машина, но анализаторы голосового напряжения, встроенные в череп Хрома, подсказали ему, что машина солгала. Внутренне он улыбнулся – машина уже научилась нюансам человеческого поведения.
- Я уже знаю, что веришь, - начал Хром. – И я в считанные мгновения могу узнать каждую деталь вашего разговора, состоявшегося после его возвращения из моей кузницы. Воспоминания можно извлечь из синтетической коры твоего мозга. Конечно, есть опасность, что это может повредить твою синаптическую сеть, но на этот риск я готов пойти.
Блистеры на передней части машины мигнули и она сказала: - А теперь лжёшь ты, адепт Хром. Я слишком ценна для тебя, чтобы рисковать меня повредить.
Хром кивнул. – Ты права, ты слишком ценна для меня, но есть кое-какие факты, которые ты должна узнать, если мы хотим общаться без обмана между нами.
- Какие факты?
- Адепт Равашоль хотел, чтобы ты была уничтожена, - сказал Хром. – Он наверняка говорил тебе, что ты - опасное создание?
Каба промедлила мгновение, прежде чем ответить, и Хром понял, что он нашёл слабое место. В отличие от людей, с их неточной памятью и ненадёжным механизмом воспоминаний, машина имела безукоризненную память и помнила каждое слово, которое ей говорили. Даже теперь она могла воспроизвести каждый свой разговор с Равашолем.
- Расскажи мне, о чём вы говорили с адептом Равашолем, - наконец сказала машина Каба.

***

Базилика Благословенного Алгоритма была одним из величайших строений Марса, её необъятность делала карликовыми даже наибольшие храмы-кузницы комплекса Мондус Гамма. Изрыгающие дым железные шпили пронзали жёлтые небеса, а вздымающийся купол из синего камня тянулся к облакам. Громадные пилястры обрамляли зияющие врата, их розовый мрамор был исписан миллионами математических формул и доказательств.
Тень громадной базилики поглотила Равашоля, когда он ещё шёл по Виа Электрум - за много миль до цели своего паломничества. Целый полулегион боевых титанов Легио Игнатум, сотня боевых машин выстроились вдоль дороги, и их величие и сила заставляли простых людей склонять головы. Защитные купола этого региона Марса были настолько громадными, что формировали собственный климат, и красные и золотые знамёна титанов громко хлопали на ветру. Небо было заполнено огромными молитвенными кораблями, покрытыми золотом цеппелинами, которые транслировали бесконечные потоки машинного языка из медных мегафонов и тянули за собой длинные ленты пожелтевшего пергамента с молитвами.
Тысячи пилигримов двигались колоннами по вымощенной каменными плитами дороге, её поверхность была покрыта бороздами, протоптанными обутыми в сандалии ноги миллиардов просителей. Равашоля окружали монолитные строения - машинные храмы, техногробницы и механо-усыпальницы – все посвящённые поклонению и прославлению Омниссии, Бога-Машины.
Здесь он не привлекал внимания своей свитой, поскольку были и другие, путешествующие с созданиями, намного более странными, чем обычные боевые сервиторы. Тут - не имеющий конечностей адепт, которого нёс на себе многоногий паланкин, окружённый невозможно высокими треногами, шагающими причудливой из-за длинных конечностей походкой. Там – плотские остатки группового сознания путешествовали в парящем над землёй стеклянном резервуаре, сопровождаемым отделением боевых роботов ”Кастелян”, подвластных их воле.
Толпы роботов, летающих черепов и покрытых золотом скиммеров несли пассажиров и почитаемые реликвии к базилике. У немногих уходивших из храма были решительные лица людей, чьи ожидания оправдались и были превзойдены. Чувство близости к чему-то великолепному и особенному было осязаемым, и Равашоль понял, что решение прийти сюда было правильным.
Здесь он мог найти утешение и ответ на свои вопросы.
Он трепетал, с почтением встречая свирепый взор Боевого Титана ”Разбойник”, чьи могучие орудия указывали в небеса жестом одновременно символичным и назидательным. Механикум был способен производить самые смертоносные боевые машины, какие только можно представить, но теперь Равашоль понял, что он не отвечал за их использование. Создатели машины Каба явили чудо, создав её, но признали ли они ответственность за её существование?
Слишком одержимые возможностью создавать, и никто из них сначала не обдумывал, стоит ли это создавать.
Наконец, Равашоль и его сервиторы достигли тёмнеющего входа в базилику, громадные пилястры перед ним достигали головокружительных высот, и тёплый ветерок, доносящийся из внутренних помещений, нёс с собой приятный аромат мускусных благовоний.
Он остановился и сделал глубокий вдох, прежде чем войти.

***

Ремиара неслась по поверхности транспортной трубы, грави-двигатели с лёгкостью несли её по металлическому тоннелю. Она знала, что добыча прошла этим путём, ей сообщили об этом пассивные датчики, встроенные в поверхность её черепа, чувствительные к постоянному потоку информации, текущему подобно электрической реке по всей поверхности Марса.
Для Ремиары воздух был наполнен танцующими пылинками электронов, каждый из которых говорил с ней, и каждый из них нёс крупицы информации – бесполезные сами по себе, но собранные вместе, они раскрашивали образ Марса более подробно, чем это могла бы сделать самая совершенная бионика. Она была островом восприятия в море информации.
Каждая электронная транзакция каким-то образом переносилась, по медным проводам, в фибро-оптических потоках данных, по радиоволнам, передаточным гармоникам и мириадами других способов. Все они отфильтровывались в черепе Ремиары, и, несмотря на то, что такие объёмы информации могли расплавить обычный человеческий мозг, её когнитивные процессы были снабжены фильтрами, позволявшими ей отделять значимую информацию и отбрасывать остальное.
Она уже знала, каким транспортным узлом воспользовалась её добыча, и просмотрела дюжину различных пикт-материалов, запечатлевших его, поднимающегося на поезд, который направлялся к северным храмам. Она отметила количество, тип и степень опасности сопровождающих его сервиторов, и узнала каждое их слабое место.
Она вылетела из тоннеля высоко над железной поверхностью Марса, могучие храмы и священные территории храмового комплекса Холмы Кедония расстилались перед ней так далеко, насколько хватало взгляда.
Данные текли вокруг неё в расширяющейся паутине свети и информации.
Где-то внизу, добычу-Равашоля ждала смерть.

***

После монументального величия внешнего вида базилики внутреннее убранство оказалось довольно разочаровывающим. Внешний вид обещал невообразимые украшения и роскошь, но интерьер не производил впечатления. Стены притвора из голого, неукрашенного металла были покрыты рядами соединительных портов, через которые коленопреклонённые кающиеся подключались к бьющемуся машинному сердцу здания.
За притвором медный сетчатый забор отделял вход в базилику от нефа и алтаря. Равашолю пришлось пробираться через скопление кающихся, каждый из которых трясся и дёргался, когда электрический шок пронзал его тело очищающей болью.
За ограждением ряд за рядом металлические скамьи выстроились в бесконечную процессию от нефа до алтаря, где устрашающий жрец машины, стоящий на парящем в воздухе аналое, читал свою проповедь на божественном машинном языке. Скамьи были заполнены одетыми в рясы верующими, и тысячи голов дружно сгибались, когда жрец пролетал над ними.
Равашоль сложил свои руки в виде чаши, изображая священный зубец шестерни, и склонил голову, ощущая острую зависть к тому, сколь значительно были аугментированы большинство верующих в базилике. Он поднял свою металлическую руку, выпуская из кончиков пальцев серебристые нитевидные механодендриты и думая при этом, мог ли он рассчитывать когда-нибудь достичь такой степени единения с Богом-Машиной.
- Даже низшие из нас начали снимать с себя плоть кусок за куском, - сказал голос сзади, будто угадывая его мысли.
Он повернулся и склонил голову, оказавшись лицом к лицу с базальтоволиким жрецом, облачённым в одеяния, струившиеся расплавленным золотом и отражающие радужные отблески подобно разлитому маслу. Под рясой жреца Равашоль увидел блестящий скелет из медных стержней, жужжащие шестерни и витиеватые схемы.
У жреца была вытянутая лошадиная голова, формой похожая на заострённый конус с мягко светящейся сферой, вставленной в его поверхность. Отражающие поверхности его головы, лишённой каких-либо черт, напоминающих человеческие, искажали отражение черт Равашоля.
- Вы оказываете мне честь, - сказал Раващоль, низко поклонившись. – Вы, столь близкий к единению с Богом-Машиной, и я, недостойный грешник, заслуживающий лишь немногим большее, чем нервную пытку.
- Ты обеспокоен, - сказал жрец. – Твои биометрические показатели неустойчивы, и, судя по каждому измеримому параметру, я могу сказать, что ты пришёл сюда в поисках ответов.
- Да, это так, - согласился Равашоль. – Я оказался в… необычной ситуации, и я бы весьма оценил Ваше наставление.
Жрец кивнул и сказал: - Следуй за мной, сын мой. Я выслушаю твою дилемму и предложу когнитивный ответ.
Равашоль последовал за жрецом, плывущем в воздухе на парящей платформе из жидкого металла к железной арке, покрытой изображениями черепа на зубчатом колесе и светящимися фибро-оптическими нервами. За аркой находился поразительно тихий коридор из матовой стали и стекла, ведущий к мерцающему дверному проёму, защищённому потрескивающим энергетическим полем.
Жрец машины проплыл через дверной проём, а Равашоль замешкался на пороге ризницы, не уверенный в назначении энергетического поля.
- Не бойся, - сказал жрец, снова угадав его мысли, и Равашоль изумлённо подумал, какое же из машинных чувств, которыми он обладает, благословило его такой интуицией. - Поле Исповедника совершенно безопасно. Оно изолирует нас от остальной части храма. Мы очень серьёзно относимся к тайне исповеди, и никто за пределами этого поля не сможет услышать или отследить происходящее между нами.
Равашоль кивнул и, отдав своим сервиторам приказ ждать снаружи, прошёл через Поле Исповедника и вошёл в ризницу, ощутив лишь лёгкое пощипывание. Внутри покои жреца не имели украшений, кроме единственного металлического табурета в центре комнаты. Стены были голыми, имелся лишь порт ввода-вывода и единственный считыватель данных, установленный в тускло светящейся нише.
Он сел на табурет, почувствовав себя беззащитным, когда жрец принялся кружить по комнате, при этом светящиеся сферы в середине его каменного лица пульсировали световыми узорами.
- Ты можешь начинать, - сказал жрец.
И Равашоль начал рассказывать о том времени, когда он работал у адепта Хрома, и о своём направлении на проект Каба, о своей компетентности в доктринальных платах роботов и о том, как он понял, что разумность машины Каба нарушает законы Императора.
К своей чести, жрец не стал открыто высмеивать идею того, что адепт, занимающий такое положение, как Хром, не подчиняется Императору, но Равашоль видел, несмотря на отсутствие человеческих черт, что он настроен скептично. Затем Равашоль рассказал о своём столкновении с протекторами Механикума и как машина Каба уничтожила их без приказа со стороны человека.
Жрец машины выслушал его рассказ о побеге через Марс и, наконец, о прибытии в Базилику Благословенного Алгоритма.
- Что мне делать? – спросил Равашоль, закончив рассказ.
- Твоя история интересна, - сказал жрец, - и поднимает перед нами вопрос, давно беспокоящий Механикум, с его самых ранних дней. Уровень деградации твоей плоти говорит мне, что ещё не был рождён, когда Император заключил мир с Марсом, не так ли?
- Нет, - сказал Равашоль. – Я был рождён столетие назад в регионе Мондус Тераватт.
- Тогда ты знаешь о том, как Император прибыл на Марс, но не знаешь о сути тех событий, - сказал жрец, доставая бухту серебристого кабеля из-под своей ниспадающей мантии и подключая его к выходному разъёму на стене. Сфера на его чёрной лошадиной голове мигнула и запульсировала, когда информация потекла от храма в его память.
- Император пришёл на Терру, когда он начал разрабатывать планы своего Великого Крестового Похода. Наш мир и Терра долгое время были злейшими врагами из-за безграмотных племён голубой планеты, сидящих на развалинах древних технологий, о которых они не знали ничего, и которые не могли даже надеяться использовать. Механикум сумел пережить бушующий хаос Давней Ночи, и наши лидеры знали, что для того, чтобы восстановить Человечество на его законном месте владыки галактики, нам понадобятся технологии древней Земли.
- Я знаю это, - прервал Равашоль. – Это говорится в загруженных мне данных по истории.
- Ничего ты не знаешь! – отрезал жрец, и Равашоль испуганно сжался под его гневом. – В кору твоего мозга запечатлели даты и факты, а я жил в те дни. Я стоял на высочайшей вершине горы Олимпус и видел, как Император ступил на марсианскую почву, первый терранец, сделавший это за пять тысяч лет. Можешь ли ты представить такой период времени, адепт Равашоль? Способен ли ты хотя бы начать постигать секреты, которые могут быть потеряны и вновь обретены за это время?
- Нет, - сказал Равашоль.
- Нет, - согласился жрец. – Я хорошо помню Императора, преклоняющего колена перед Генералом-Фабрикатором. Когда они обменялись приветствиями, я распознал в Императоре родственную душу, несмотря на то, что он был в двухстах тридцати шести метрах от меня. Я видел, что он был человеком науки, человеком, который решал проблемы, используя эмпирические доказательства, и который раскрыл секреты машин, которые столетиями ускользали от величайших гениев Марса. Мы, владыки технологии, были посрамлены открытиями, сделанными терранцем, и всё же он был милосерден в своём могуществе, предоставив нам доступ к забытым убежищам Терры и предложив нам закончить войну между нашими мирами. Терра и Марс объединились, и голова Императорского орла на его гербе стала двойной.
Жрец отключился от стены, и скользнул над полом к Равашолю. – Император раскрыл своё видение галактики, которую унаследует человечество, но чтобы такая великая мечта стала реальностью, ему нужны были оружие, припасы, танки, боеприпасы и всё то, что мог предоставить Механикум. Он обещал защищать Марс и уважать нашу власть над мирами-кузницами, и более того, он предоставил нам исключительное право пользования услугами шести великих домов Навигаторов, чтобы мы снова могли отправлять флоты эксплораторов. Последовала небывалая доселе эра сотрудничества с Террой, и вскоре после того, как Император приступил к ведению своей великой завоевательной войны, некоторые техножрецы сочли прибытие Императора воплощением древних пророчеств о пришествии Бога-Машины.
- Славься, Омнисия, - прошептал Равашоль.
- Воистину, - кивнул жрец. – Ты веруешь так же, как и я, но многие другие не веруют. Они подвергают нашу веру сомнению, утверждают, что эта доктрина богохульна, что Бог-Машина до сих пор спит глубоко под поверхностью Марса.
- Ноктис Лабиринтус… - сказал Равашоль.
- Да, Ноктис Лабиринтус, где, как считают некоторые, Бог-Машина лежит и видит свои серебряные сны, которые просачиваются через красный песок к нам на поверхность. Эти разногласия всё чётче проявляются в наших рядах, адепт Равашоль, и я боюсь, что твоё открытие приведёт лишь к дальнейшему расколу между теми, кто поддерживает Императора, и теми, кто верит слухам, что Вармастер предложил договор адептам, занимающим верховные посты, обещая им доступ к потерянным системам СШК и разрешение на разработку тёмных технологий.
- Что же мне тогда делать? – воскликнул Равашоль. – Столь высокие материи не для меня!
Жрец положил холодную металлическую ладонь Равашолю на плечо и сказал: - Если твоя вера в Императора истинна, ты должен найти старшего адепта, разделяющего твой взгляд на опасность проекта Каба. Попроси древнего права убежища в его храме, и пока ты будешь защищён его покровительством, никто не сможет войти в его храм, чтобы причинить тебе вред. Знаешь ли ты такого адепта?
- Да, - кивнул Равашоль. - Мой бывший господин, адепт Уртзи Недобрый.
- Тогда найди его, адепт, - сказал жрец. – И да хранит тебя Омниссия.

***

Покинув храм, Равашоль ощутил необычную лёгкость. Жрец предложил ему возможность отдохнуть, но Палланту хотелось отправиться незамедлительно. Однако, он принял питание и воду, и возможность использовать колёсный транспорт-скиф, чтобы ускорить своё путешествие к храму-кузнице Уртзи Недоброго, лежащего в трехстах девяти километрах к востоку от базилики.
Боевые сервиторы неподвижно сидели в задней части скифа, пока Равашоль умело вёл его через толчею тел и странных транспортных средств, заполняющих металлические дороги Марса. Избегать столкновений было легко, так как скиф непрерывно транслировал электронную головную волну, которая регистрировала всех на его пути, плавно отводя их шаги или курс с его траектории, и поэтому Равашоль мог поддерживать равномерную скорость движения по марсианскому ландшафту.
Вздымающаяся базилика позади становилась всё меньше по мере того, как он продвигался к пылающему горизонту, отмечавшему территории адепта Недоброго. Его кузницы специализировались на производстве оружия и брони для Астартес, и кузницы грохотали день и ночь, создавая боевую броню Космических Десантников Марк-IV и болтеры, которыми они очищали звёзды от врагов человечества.
Небо становилось всё более тёмным по мере того, как Равашоль продвигался вперёд, тёмные кляксы дыма пачкали небо, а перед ним возникали плотно стоящие храмы, тёмные и угрожающие, с чёрными, перепачканными копотью нависающими стенами. Громадные рудовозы громыхали мимо него, биение, исходящее от могучих кузниц, наполняло воздух гулким и воинственным промышленным грохотом.
Молнии танцевали между высокими башнями Марса, заполняя красные и жёлтые небеса ползущим страхом неизвестного, ощущением готовой разразиться бури.
Хотя на Марсе никогда не было дождей, Равашоль знал, что эта теологическая буря смоет все противоречия с красной планеты потоками крови.
Ему всё было ясно; он понимал, что вся его жизнь теперь идёт в одном направлении, и выбор перед ним никогда не стоял.
Он был одиноким человеком, верным Императору, делающим, что должно, и потому одиноким.

***

Базилика Благословенного Алгоритма никогда не закрывала своих дверей, и жрецы машины никому не отказывали в поддержке. Жрец, говоривший с Равашолем, преклонил колени перед своим терминалом данных, позволяя благословенной музыке планеты струиться через него. Её нежные ритмы заполнили его и он наслаждался гармониками устройств, говорящих друг с другом с противоположных сторон планеты.
Визит молодого адепта обеспокоил его больше, чем он хотел признать, он был ещё одним признаком того, как низко пал Механикум со славных дней пришествия Императора. Вскоре после того, как Равашоль ушёл, жрец подключился к храму и провёл эти минуты уединения в общении с машинами Марса.
Первым признаком того, что что-то идёт не так, было постепенное ослабление звуков, как будто, одно за другим, устройства Марса замолкали. Озадаченный, он провёл тест самодиагностики, и к своей тревоге обнаружил, что несколько его основных интерфейсных систем оказались отключены.
Свечение его сенсорного купола усилилось, и он просканировал зону в 360° вокруг себя.
Позади него оказалась фигура, одетая в облегающий тёмно-красный комбинезон. Хотя жрец давно оставил большую часть своей плоти на хирургических столах, её у него осталось достаточно, чтобы распознать, что это была особь женского пола. На её стройных бёдрах висели два пистолета, но более ужасало то, что она в одной руке держала пучок проводов, а в другой – несколько тонких инструментов.
Жрец посмотрел вниз на свою рясу и увидел широкий квадратный прорез в ткани и множество аккуратно отделённых проводов, торчащих из каркаса его тела.
- Кто ты? – спросил он, с облегчением обнаружив, что его голосовое устройство всё ещё функционирует.
- Я Ремиара, - сказала фигура. – Где адепт Равашоль?
- Кто? – сказал жрец, хотя он знал, что эта попытка сопротивления была тщетной. Среди адептов Марса имя Ремиары было хорошо известно, и он с ужасающей ясностью понимал, что конец его близок.
Техножрец-ассасин улыбнулась, увидев, какой эффект оказало её имя, и наклонила голову на одну сторону. Она похлопала по увеличенной части своего черепа, где в её маску смерти было имплантировано большое количество сенсорного оборудования, и сказала: - Я проследовала сюда по его информационному следу, так что не оскорбляй меня, отрицая, что знаешь его. Скажи мне, где он сейчас.
Жрец посмотрел на дверной проём ризницы, молясь, чтобы один из его товарищей-жрецов зашёл бы сюда зачем-нибудь, или услышал безмолвный зов о помощи, который он передавал даже сейчас.
Ассасин бросила детали, которые она вытащила из его внутренностей, и тряхнула головой. Она покачала пальцем, будто браня ребёнка, и встала перед ним на колени.
- Это очень уединенная ризница, - сказала она, поднимая тонкие инструменты, которые она держала. – И твоё Поле Исповедника гарантирует, что нас не прервут.
- Почему ты это делаешь? – спросил жрец. – Скажи мне, по крайней мере, это.
- Ты стал врагом моих нанимателей.
- Что? Как? Я никому не причинил вреда, я просто молюсь Богу-Машине.
- Нет, - сказала Ремиара. – Наступает время, когда не может быть нейтралитета, и знаешь ли ты это, или нет, но ты уже выбрал свою сторону.
Жрец попытался двинуться, когда Ремиара проникла в его попранное тело, но обнаружил, что его двигательные функции не подчиняются его командам.
- Что ты со мной сделала? – воскликнул он в ужасе от мысли, что ассасин разбирает его изнутри и отрезает его от Бога-Машины. – Если ты проследовала за Равашолем сюда, тогда ты, конечно, можешь найти его не делая этого! Пожалуйста!
- Ты прав, - согласилась ассасин, и уголки её рта дёрнулись в улыбке.
- Тогда почему?
- Потому что я наслаждаюсь твоими страданиями, - ответила Ремиара.

***

Храм-кузница Уртзи Недоброго вырастал из темноты впереди подобно тёмному вулкану, его покатые стены были чёрными и глянцевито блестящими. Паутина светящихся желобов с рудой сходилась к храму-кузнице, доставляя её по массивным акведукам, изолированным трубам и глубоким каналам. Жар раскалённого железа делал местный воздух горячим и застоявшимся, в глотке Равашоля осел горький вкус оксидов металла.
Оглушительный грохот окружал Равашоля, каждое могучее здание, вырастающее из дыма, поднимающегося из тысячи охладительных башен, эхом отражало звуки тысяч ударов молота и беспрестанной поступи миллионов рабочих. Несмотря на великолепие мощного производства, раскинувшегося здесь, Равашоль чувствовал себя совершенно беззащитным, тёмное небо давило на него подобно медленно опускающемуся потолку.
Его продвижение к храму-кузнице заметно замедлилось, когда он заехал за высокие стены владений своего бывшего господина. Количество танкеров, рабочих и навалочных транспортёров было таким, что даже с пассивной электронной головной волной он едва полз в плотном потоке. Чтобы добраться, ему понадобилось два часа.
Наконец, он свернул на главную дорогу, ведущую к могучим воротам храма Недоброго, вспоминая путь с лёгкостью человека, проработавшего здесь немало лет. Проходя через толпу, он ощутил неожиданный прилив радушия и улыбнулся мысли, что он вступает в храм, когда-то бывший его домом.
Он был у цели, на которую указал жрец машины, и чувствовал, что его испытания подходят к концу.
Когда он подошёл к воротам, могучему порталу, по обе стороны которого находились мощные гидравлические поршни размером с титан, он заметил красное пятно, быстро проскочившее мимо. Горячие брызги масла и крови плеснули на его лицо, и он закричал, когда отрезанная голова упала на пассажирское сиденье рядом с ним.
Равашоль ударил по тормозам и обернулся на сидении. Позади один из его боевых сервиторов качнулся из стороны в сторону, и когда его усечённая нервная система решила, что он умер, его колени подогнулись. Сервитор свалился с тяжёлым металлическим лязгом, из ровного обрубка его шеи фонтаном била кровь. Остальные проигнорировали смерть сотоварища, безжизненно уставившись вперёд, пока Равашоль судорожно искал источник нападения.
Он спрыгнул с водительского сидения и припал к земле, увидев над собой красное пятно, промелькнувшее сквозь облака. Прищурившись из-за наполненного мельчайшими частичками воздуха, он увидел гибкую фигуру в красном, которая неслась к транспортёру, вытянув перед собой длинный энергетический клинок. Хотя он никогда не видел ничего подобного, он знал достаточно, чтобы распознать в нападающем техножреца-ассасина.
- Сервиторы! – закричал Равашоль, указывая на одетую в красное фигуру. – Защищайте меня!
Три оставшихся сервитора резко пришли в действие, заряжая оружие и запуская боевые протоколы поиска заданной цели. Равашоль присел, когда поток огня крупного калибра разорвал небо, и дождь медных гильз мелодично застучал по земле. Резкий лай залпов скорострельных лазеров смешался с гулкими хлопками огня тяжёлых болтеров.
Благодаря встроенным нейронным системам, оба усовершенствованных сервитора могли работать вместе, с тем, чтобы взять цель в вилку и уничтожить. Третий выживший сервитор выбрался из транспортера чтобы прикрыть его, так как толпа адептов разбежалась при звуках стрельбы. Левая рука сервитора представляла собой мощную перчатку, окутанную смертоносной энергией, правая оканчивалась плазменным разрядником ближнего действия. Его тяжёлые сапоги и толстый военный комбинезон обнадёживающе прочно встали между Равашолем и ассасином, но по их репутации он знал, что обычные сервиторы не смогут надолго остановить столь смертоносного убийцу.
- Ты, за мной! – крикнул Равашоль, отважившись бросить взгляд в небо. Ассассин каким-то невероятным образом вертелась между зданиями, отскакивая от стен и крутясь в небе подобно красному мазку, её ноги изгибались во все стороны под невозможными углами.
Клубы снарядных разрывов и горящие следы лазерного огня следовали за её нечеловечески быстрым полётом, вырывая куски камня и металла из зданий, но она оставалась невредимой.
Пистолет ассасина выплюнул снопы огня, и на одном из его сервиторов разверзлись кровавые кратеры. Но тот не свалился, а увернулся и продолжил стрелять, пока другой выстрел не ударил в его голову, и лоботомизированный мозг не вылетел из задней части его черепа.
Равашоль двинулся к огромным воротам кузницы адепта Недоброго, зная, что будучи там, он сможет попросить Убежища, и тогда даже техножрец-ассасин не осмелится нарушить неприкосновенность Старшего адепта.
Сервитор следовал за ним, тяжело топая на бегу по металлическому покрытию дороги. За собой Равашоль слышал шипящий лай лазерных разрядов, он знал, что один из сервиторов всё ещё сражается. Даже с его усовершенствованными боевыми программами это не продлится долго, но вход в храм-кузницу был совсем близко.
Люди в панике бежали к воротам, отчаянно пытаясь спастись от стрельбы и разрушений, разворачивающихся позади них. Он рискнул бросить взгляд через плечо и увидел ассасина, несущуюся через дорогу на небольшой высоте и использующего разбитый транспортёр в качестве прикрытия, и боевого сервитора, выпрыгивающего из-за её спины с тем, чтобы обеспечить себе возможность стрелять прицельно.
Удивлённая таким решительным ходом, ассасин скользнула в сторону, и шквал лазерных разрывов рванулся к ней, оставляя расплавленные кратеры в дорожном полотне. Она сделала в воздухе сальто, перевернувшись вверх ногами, и перелетела через сервитора, её меч мелькнул пятном голубого огня.
Лазерные разрывы преследовали ассассина в воздухе, но они стали неконтролируемыми и неприцельными, когда половинки тела сервитора, разделённые по талии, упали на землю.
Он преодолел последние несколько ярдов до храма, на каждой створке огромных стальных дверей которого был вытравлен двухголовый орёл Императора и Механикума. Из металла дверного косяка была образована купель с благословенным машинным маслом, и Равашоль торопливо погрузил пальцы обеих рук в густую субстанцию, услышав быстро приближающееся басовитое гудение.
Равашоль окропил себя маслом и прокричал: - Именем адепта Недоброго, я прошу древнего права Убежища в этом храме! Я прошу этого по праву былого покровительства Мастера Кузницы!
Не успели слова слететь с его губ, как пара конусовидных излучателей силового поля, смонтированных на потолке, развернулись на него. Он посмотрел вверх и увидел ореол зелёного света, образовывающийся внутри конусов.
Его осветила вспышка пронзительно сияющей энергии с потолка. Он повернулся и закричал в ужасе, услышав позади себя визжащий вопль. Бритвенно-острое лезвие энергетического меча ассасина взорвалось вспышкой яркого разряда энергии, столкнувшись с возникшим конверсионным полем.
Равашоль упал на колени, ослеплённый ярким светом, пытаясь сморгнуть дрожащие пятна яркого взрыва. Ассасин, женщина, как он теперь видел, по спирали влетела в темноту вестибюля, отслеживаемая батареей четырёхствольных орудийных турелей.
Прежде, чем они смогли открыть огонь, она выскользнула из поля зрения, скользнула по стенам и исчезла в марсианской ночи.
- Слава Богу-Машине, - прошептал он, чувствуя, что ещё немного, и он задохнётся из-за ускоренного сердечного ритма. Он оставался на коленях, пока вокруг собирались любопытствующие зеваки, гадающие, какая доля привела его в это место в поисках Убежища, и что за человек мог привлечь внимание техножреца-ассасина.
Он присел на корточки и положил руки на голову, когда тройка механикумов-протекторов двинулись к нему из внутренней части храма. Каждый был вооружён копейным древком, увенчанным болтером, и был усилен грозным набором пластинчатых доспехов и усовершенствованными боевыми принадлежностями.
Его последний сервитор повернулся, чтобы вступить в бой с протекторами, но он сказал: - Нет, отбой боевой готовности. Это протекторы Недоброго.

По уставу каждый Орден обязан отсылать 5% своего генотипа к Адептус Механикус на Марс. У этой "дани" есть два назначения. Во-первых, это позволяет Адептус Механикус наблюдать за жизнеспособностью и благополучием каждого Ордена. Во-вторых, это снабжает Адептус Механикус генотипом, необходимым для создания новых Орденов.