Сцена шестая. Дальше, ещё хуже. Снова Зингер? Тьма.
Я кубарем скатился с лестницы, смачно грохнулся на пол поднимая пыль в воздух. Но времени осознавать боль не было – я вскочил, потирая ушибленную руку и рванул к шифоньерной двери ведущей к коридорам Сердца, ища спасения. Слезы ещё текли из мои глаз, чертову игру я держал в руке. Но тут пол под моими ногами проломился, как сухая вафля – я только успел ухватиться за ковер и выкинуть игру перед собой. Благо, кто то предусмотрительный прибил ковер гвоздями к полу. Наверно, что б не сперли. И хотел я было подтянуться, но что то схватило меня за обе ноги. Я кинул беглый взгляд под себя – то что я увидел… Сотни рук и безглазых лиц оскалив гнилые черные зубы тянулись ко мне желая, судя по всему, затащить к себе во мрак. Такие же, какие и Блека… Блек… Они мычали, гудели, рычали тысячей голосов, как умалишенные чудища желавшие жрать. Я завопил, рванул, лягаясь обоими ногами и сумел таки вырваться и подтянуться, но чернее руки стянули с моих ног красные кроссовки, оставляя меня в одних только носках. Времени было в обрез, Дракон Пустоты гнался за своей жертвой – он уже проник в Сердце и начинал распад подвергая меня всем моим потаенным страхам, но он извращал не мой разум, он развращал Сердце. А может… я ничего не понимал. Я не хотел понимать. Я хотел жить. Но бежать было некуда – я в ловушке. В своем собственном мире, откуда не было придумано выхода. Я был в ловушке. Обречен. В несколько размашистых шагов я преодолел пространство до двери и сильно толкнул её внутрь проваливаясь в коридор… Но коридор уже не был прямым, он зигзагами уходил куда то в даль, красная ковровая дорожка покрывалась с каждой секундой, как я смотрел на неё, черными, словно, масляными пятнами. За моей спиной раздался искаженный рев – Дракон нагонял меня. Он дышал своим смрадом прямо мне в затылок, я ощущал это всеми фибрами тела. И я побежал. Побежал, прикрывая голову от разлетающихся в осколки настенных ламп – стекло впивались мне в спину и плечи, но я бежал, перепрыгивая через черные пятна. Поднялся дикий грохот, просто оглушающий – все двери начали хлопать с неимоверной силой, как будто в бешенстве желая ударить меня, они срывались с петель и в щепки разлетались за моей спиной. Но я бежал. Из стен на меня таращились бесформенные безглазые лица – они заливались в кровожадном вое, исходили черной слюной. Сгнившие руки мокрыми червями вырывались из черных дыр под ногами, из стен - хватали меня за плечи, за ноги, но я бежал, не понимая ничего. Все звуки сливались в какофонии воплей и рычанья и обрушивались на мой разум, разрывая его в клочья. Волна невидимой энергии прокатилась по коридору, чуть не сбивая меня с ног – потолок бетонными плитами разорвался на куски вверх и на меня обрушилась тонна черной воды, гнилой, как смерть. Я только успел увидеть, как на меня падает бесформенная волна. Поток ужасающей силой сшиб меня с ног и понес по коридору. Игру Пустоты выбило из рук. Я чувствовал, как вокруг меня мертвые и живые тела обвивают меня руками, пролетают перед моим взглядом сотнями лиц, смеющихся, плачущих. Я кричал, глотая гниль, бил руками и ногами, но поток нес меня на встречу чему то ещё более страшному, что мое сознание уже не в состоянии пережить. Буйная вода несла меня по коридору, черные руки хватали меня за шею, душили, топили. И тут поворот в темноту. Неожиданный, как все это…. Вода вокруг меня испарилась – я упал на что то твердое. Боль затмила разум, я да же на мгновение отключился, но тут же пришёл в сознание. Я лежал уставившись в темноту перед собой. Как на прозрачном стекле, которое под собой имеет только бездну. Потребовалось неимоверное усилие, что бы подняться, но лучше бы я лежал не открывая глаз. Мои глаза судорожно забегали, я взглядом искал за что бы зацепить сознание, но всюду был мрак. Я откашлялся кровью, согнулся от боли в груди и оцепенел, как вкопанный, уставился на своё собственное лицо отражающееся под моими ногами. Словно выбеленный кусок мела на выкрашенной черной краской стене, лежало мое лицо. Как маска с закрытыми глазами. Грохот и рев стихли резким хлопком. И так громко, что меня на мгновение оглушило - я обернулся, что бы выбежать из темноты, но маска, которая мгновение ранее была передомной оказалась снова перед моим взглядом. Я завертелся по кругу, но маска была повсюду, как вездесущий кошмар. Кружилась вслед моему взгляду. Я побежал, закрывая глаза, но закрывая их все также оказывался во тьме и маска преследовала меня, я пытался закрыть глаза ладонями, но мои руки были прозрачны, как вода, и маска смотрела на меня закрытыми глазами повергая в ужас, будто отражение в черном зеркале. - Что ты?! – разразился я криком, - Что ты есть?! Из темноты вырвалась рука в черном плаще, в таком же, как на мне - она неспешно опустилась ладонью на маску и сняла её. Я открыл рот в беззвучном удивлении – на меня взглянул я, но не такой, какого я когда встретил, понял, слушал, не такого сознания, не такого, иного, страшного, мертвого, черного. Черный… Черный человек… Мой черный человек… Моя тьма... Мой порок... Моя душа….. Истинная... Мой демон… Я сжался в комок от животного страха, упал на колени, но его лицо уже было подомной и смотрело на меня – прямо в глаза, выворачивая нутро на изнанку, пожирая чувства, как ненасытное чудовище из моих кошмаров. Он оскалил гнилые зубы, из его рта поползли личинки и черви, глаза налились кровью, как будто все капилляры в них лопнули. Я еле сдержал рвотный порыв. - Ты не я! – снова разразился я криком, откашливаясь, - Ты не я! ТЫ НЕ Я! ТЫ МОНСТР! – я начал бить по своему отражению кулаком, но только с каждым ударом выбивал кулак в кровь об темноту, не доставая до лица, - Ты мой кошмар! Изыди! Я не твой! Верни их! Верни! - Я! ЭТО! ТЫ! – искаженный вопль ударил волной мне в грудь, и меня подкинуло в воздух, как ветхую тростинку и пригвоздило к невидимому потолку. Десятки моих собственных рук выскочили из темноты вокруг меня, словно сливаясь с ней в единое целое, и обхватили меня, подобно питонам. Черный человек навис своей гнилой пастью перед моим лицом, из неё мне на грудь и лицо вываливались гниль переполненная копошащими червями и личинками – вся эта кровоточащая каша падала не вниз, а вверх. - Я! ЭТО! ТЫ! – снова прорычал Черный Человек, - Я! ЭТО! ТЬМА! Я! ЕСТЬ! ВЕЗДЕ! Я! ЕСТЬ! КАЖДЫЙ! ЧЕЛОВЕК! – он ревел, искажая мои мысли, рвал в ошметки душу, я в ужасе не переставал кричать срывая голос до хрипоты, - ИСТИНА! НЕ СВЕТ! ТЬМА! Я! ЭТО! ТЫ! Я! ОКРУЖАЮ! ТЕБЯ! ИХ! ВСЕХ! ОНИ! БОЯТЬСЯ! МЕНЯ! – руки начали заламывать меня и душить, затрещали кости, я взвыл от боли, но не услышал себя, - Я! УБИВАЮ! ИХ! ЖРУ! ИХ! ДУШИ! Я! ЭТО! ТЫ! Я! ВОЙНА! Я! СМЕРТЬ! Я! ГОЛОД! Я! ПОХОТЬ! Я! ГЕНОЦИД! Я! ПЛОД! ВАШЕГО! СОЗНАНИЯ! ТЬМА! ВЫ! ЕСТЬ! ТЬМА! Я! ЕСТЬ! ТЬМА! ИСТИНА! Я! ВАША! ГЛУПОСТЬ! КРОВЬ! Я! ВАШЕ! ЗЛО! Я! ВЕЗДЕ! Я! В ВАС! Я! ВАША! ДУША! ВАША! МЕРТВАЯ! ДУША! ЧЕЛОВЕК! Я! ЭТО! ТЫ! И ТЫ! ТЬМА! ТЫ! ТЬМА! ОНИ! ТЬМА! ВСЁ! МРАК! ВСЁ! КРОВЬ!!! – Черный Человек замолчал, прекратил оглушать меня, опустился к моему уху и шепотом произнес, - Тьма всегда будет рядом с вами, ибо я – это вы, а вы – это я… - Тебя нет… - побулькал я, выплевывая кровь, - Ты сон, ты кошмар… - Я есть, я бреду за твоей душой, бреду за их душами, жду, когда они упадут и они падают, а я пирую, наслаждаясь кровью, - шептал Черный Человек мне на ухо. - Они не такие, я не такой, - шептал я в ответ, - Ты не правишь здесь… - Я всегда был тобой, всегда был ими, я всегда правил вами, я всегда тьма, я среди толпы ухмыляюсь, у распятья Христова, - шёпот искажался булькающими звуками, изо рта ЧерногоЧеловека мне на волосы падал гной, - Вы сами породили меня, ты сам мой отец и мать, а я любящие сын и дочь, я люблю вас, тебя, я ваша тьма. - Ты демон, ты только демон, ты часть моего сознания, но не я! - я кричал ему хрипящим голосом, - Ты извращение! Противоположность жизни! Ты не можешь быть мной! - Ложь! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ!!! - разревелся Черный Человек, - ХВАТИТ ЛГАТЬ, НИЧТОЖЕСТВО! И казалось, он продолжит снова, но тот закрыл глаза, на лицо снова надвинулась маска из темноты, а после белой дымкой лицо растворилось во мраке оставляя меня в кромешной пустоте совсем одного. И я лежал. Просто лежал, тяжело дыша. Я плыл. Я просто плыл, не в силах осознать произошедшее. Я чувствовал, как черная вода несла меня не спешно своим теченьем куда-то по коридору. Мертвые тела плыли рядом со мной. Не двигались, молчали мертвые. Я не стал сопротивляться, а просто поддался течению, как безвольная кукла в руках марионетки. Я был не в силах. Мой разум был сломлен. Я был сломлен. С бескрайнего черно-серого неба на меня глядели прижатые к друг другу сотни тысяч лиц не имевшие начала в горизонте, не конца за ним. Но они молчали так же. Их глаза были закрыты. Но пустота была рядом, она уже пожирала меня. Я был не в силах пошелохнуться. Темная вода, как залитый на меня бетон сковывали, проникала в меня, мешаясь с кровью обращаю ту в кроваво темную гниль. И казалось, я не доберусь теперь никогда да назначенного места, не кину кости, не сделаю ход, обращусь во тьму. Я предал всех. Сдался. Я все уничтожил. Я проиграл игру. Я опустил руки. Я погружался во тьму. В свою тьму. Я слышал где-то вдалеке смех, шипящий смех Черного Человека – он был доволен. Он победил. Он ликовал. Он сжигал крест Господень на моих глазах, пил красные от крови небеса, словно вино и впивался шипами тернового венка. Он все обратил во мрак. Я все обратил во мрак. Я слаб. Я ничтожен. Все ничтожно. Все тьма. Мое хладное тело проплывало мимо одной единственной уцелевшей двери, я уже терял сознание, захлебывался гнилью. Дверь отварилась скрепя - черная вода ворвалась в неё, будто жаждая пожрать все внутри, затягивая меня за собой. Но тут меня за ворот ухватила испачканная в машинном масле рука и вытянула из воды.
Сцена седьмая. Страж. Моё сердце бьется.
Свет. Сложная штука. Понятием света обозначали доброе, теплое, нежное. Всегда так было. Нас так воспитывали, что хорошее – это всегда светлое. Хотя, может нам так и не говорили и мы сами, может и не все, далеко не все, поняли для себя понятия добра и света. Может быть, черт его знает. Может и нет их, и не было никогда, а всего лишь иллюзия. Я не помню тот момент, когда начал четко разделять для себя свет и тьму. И сейчас не могу. Но зато я осязал телом и душой, падающий с неба свет. Едва чувствовал теплоту. Не такую, как от батареи. А именно теплоту. Внутри. Свет. А был полдень. Не жаркий, но и не холодный. Летний. Всюду не густая хвойная растительность, ели высокие и низкая, слега желтоватая трава переполненная цветами и жужжащими пчелами - пахло шишками и лесом, и наверно грибами ещё. Небо куском синей ткани с белыми пятнами громадных облаков бежало неспешно над вершинами заснеженных гор вдали, едва не задевая макушки лесных елей. Я стоял на хорошо вытоптанной тропинке ведущую небольшому одноэтажному японскому летнему дому выполненного из крепкого дерева и камня. Углы закрученных на восточный манер крыш заканчивались оскалившимися пастями драконов. Возможно, когда они имели цвет, но сейчас обсыпались и краска слезла. У дома стоял сарайчик – все вокруг него уже поросло высокой травой, а за сарайчиком я видел большой пруд, с Читой, лучезарной водой. И как то аномально смотрелось рядом с домом, давно поржавевший и уже рассыпающийся на части танк Бониблейд. Во круг него были навалены железки, патроны, оружие, каски – но все это давно проржавело. Сколько же все этот тут лежит? О былой славе могучего танка напоминало только смотрящее на восток основное орудие. Я неспешно брел по тропинке, приближаясь к дому, засунув руки в карманы и пожевывая сигарету. Странно, но я был не мокрый. Казалось, события, которые произошли не так давно, стали для меня чем то таким, как будто я прожил это тысячу лет назад и уже давно свыкся с постоянной печалью. А может я сошёл с ума? Аха, нет, не может быть, слишком просто. Умер? Однажды я попал в передрягу и похуже… Или не попал? Или приснилось? В любому случае, я тоже думал что умер. Тогда… где же я. Как иногда устаю задавать этот вопрос сам себе. Где все. Что с ними. Что со мной. Вопросы. Однажды человек в фиолетовом пиджаке сказал мне, что у меня всегда слишком много вопросов. Да… бесспорно. Я бы с радостью заимел ответы на все – но взять их неоткуда. Но японский летний домик стоял передомной, и был уже далеко не новым. Вполне настоящим. На веранде никто давно не убирался – она бала завалена листьями, иголками, шишками. Но если это место и было покинуто, то уходили отсюда не в спешке. И уходили ли? Когда я отодвинул легкую дверь в сторону, над моей головой зазвенели легким шёпотом японские навесные колокольчики в виде стукающихся от порывов ветра стеклянных стержней. Пол был покрыт слоем пыли, белые гостиной ковры были совсем не видны мне. Я начал прогулку по дому – все комнаты были пусты, не было даже мебели. Только пол под ногами иногда поскрипывал недовольно. Дом был пуст и только легкий ветерок иногда просачивался в него через щели в ставнях бумажных окон и поднимал в воздух пыль. Я уже было хотел выйти как у порога заметил в стене ручку. Дверную. Я совершенно не задувался, что за этой дверь меня может ждать что угодно. Мне было плевать – я уже опустил руки и сдался. Некому было даже посмотреть на меня обвиняющим взглядом. Дверь легко со скрипом подалась на меня открывая на мое обозрение не большой чуланчик. Я прошёл внутрь, нащупал выключатель, который, к моему великому удивлению заработал. Обычная кладовая. С полками, небольшим столиком, где были уложены всякие свертки и коробки. Я озадачено пробежался взглядам по всем этим пыльным горам хлама. Мой взгляд остановился на завернутом в прозрачную пленку предмете. Я удивленно поднял брови, взял кулек и быстро развернул. Мятый сломанный барабанчик… Сердце сдавило, как стальными клешнями. Горечь стала физически ощущаемой. Я поспешил отложить игрушку на столик и начал рыться дальше, пытаясь отталкивать дурные мысли. Иногда мне попадались совсем знакомые вещи, например, банка с гильзами из под патронов 9мм, иногда что то очень не понятное, предметам тем даже описание я не мог дать. Это копание меня более чем заинтриговало, и наконец мои руки остановились на розовой коробке с изображением котят. На ней кто-то криво и черным маркером начеркал «Мы». Я поднял крышку и мои глазам предстала пачка фотографий, но более чем фотографий. Они были старыми, некоторые местами мятые и порванные, желтые и черно-белые. Им было наверно много лет. Я взял первую с верху. От удивления у меня отвалилась челюсть. С фотографии махая рукой на меня смотрели Занд, Кеп и Я. Это был не такая старая фотография, но я помню этот момент. Тогда, когда я только появился в Подвале и начал поиск Вил. Все мы втроем улыбались. Кеп был как всегда в крокодиловых ботинках, а Занд с накинутым капюшоном на голову, но все же было видно и его улыбку. Я отложил фотографию и уселся на пол. Потом я достал ещё одну – там был изображен Хосе сидящий на диване и гладящий Флупси. Он улыбался мне с фотографии. Следующая фотография была уже много старше – на ней я мог видеть Блека, Хинда и Рипера – они тоже улыбались мне, хоть по их лицам можно было увидеть их усталость после Великой Ереси. Потом было её множество фотографии с разными приключениями, портретные и даже групповые, например, когда мы выезжали в Амстердам на Евровидение. А были и вещи старше меня – где Ханю, не будучи ещё дредноутом, появилась среди Подвальщиков. А вот Хаасаныч – совсем молодой, в окружение своих друзей. По его жизнерадостному лицу, я понимал, что тот придумал уже новый рассказ про Подвал. А вот Кадиан играет в войнушку с Блеком. И вот тут у Рома день рождение – Лавкрафт дарит ему лимузин. А вот Берс и Анчар играю в пинг понг на выживание разрывным пончиокм. За этой же было день рождение Широка, которое я застал. А вот Кеп опять стреляет. Турки, кто то заснял на мыльницу нашу с ним первую потасовку. Он тогда зазвездил мне в глаз. А вот и Сурс, самый древний тау форума, сидит в своем огороде и поливает маки. За его спиной стоит Заед и дает всякие дельные советы. И многие, многие другие, которые радовали меня, но в то же время, эти воспоминания наводили смертную тоску. Я поднял со дна коробочки последнюю фотку и взглянул в неё. Фотография была очень древняя. На танковой броне Бониблейда сидело несколько человек – сам Блек, хозяин нулёвого Бени торчал из люка и угрюмо улыбался, но его голова была не покрыта оголяя черноволосую шевелюру. Рядом с Блеком по правую руку сидел Рипер. Тоже, совсем молодой, но тоже улыбающийся и счастливый. Рядом Сплеш, которого я никогда и не видел в Подвале и он был рад. А вот Брат Капитан и Астеройд, оторвались от игры в карты и улыбнулись в фотоаппарат. В обнимку сидели Арлиен и Архон. Именно Архон. Они смеялись дергая друг друга за волосы и махали банхаммерами. Кстати, на ствол Бониблейда был привязан Лин. А внизу у танка сидела Ханю и раздувала огонь под шашлыки. А фоткал Заед, судя по желтому пальцу в углу фото. Все они были действительно в тот момент, именно в один момент – все они были одним целым. Потом… потом многое рушилось, люди менялись, менялось все. Но даже если так, память… светлая память. Воспоминания. Это все, за что я хватался сейчас. Ведь… все они… Мой взгляд снова остановился на Арлиене и Архоне. Я сразу не заметил, что у Арлиена на коленях лежит… Игра Пустоты. Я внимательно начал вглядываться в его изображение. Это как то связано. Это не может быть НЕ связано. Изваяние Арли под барной стойкой, а теперь и на фотке… Не ужели эта игра принадлежит ему? Я поднялся с пола, согнула фотографию пополам и положил во внутренний карман плаща. Я развернулся и тут же дернулся от неожиданности, увидев себя. Какое-то мгновение и я понял, что смотрю на зеркало висящие на внутренней стороне двери в кладовую. Я тяжело выдохнул и хотел было уже толкнуть дверь, но тут мое отражение застыло. Застыл и я. Потом повел рукой, но оно застыло, и не двигалось. В мое сознания поползли самые нехорошие опасения. Но мое отражение улыбнулось мне склонив голову, поднесло указательный палец к губам, призывая к тишине, а потом указало себе на карман, в котором лежало что то объемное. Я не спешно положил руку на бедро – там действительно что то появилось. - Дверная ручка? – удивленной спросил я сам у себя, вытянув из кармана эмалированную дверную ручку, из темного дерева. Когда я уже взглянул на свое отражение, то оно продолжил повиноваться мне. Я пару раз проверил, махнув рукой – моё ли оно. Просто, а вдруг оно хотело что то сказать ещё? Но его будто, и не было ничего сейчас. Хотя, я уже устал удивляться. Я вышел, оставляя кладовку и воспоминая за совей спиной. Дверная ручка была тяжеловатой, я взвешивал её на лету, пытался понять. Все эти знаки. Миры. Я пытался сложить все в одну картинку. Пытался найти выход из ситуации. Я пытался понять где я. Я загорелся новым желанием. Если есть шанс понять, хотя бы понять… Нет смысла сдаваться! Но причем тут Арлиен? Его ли эта игра? Или он просто взял её на руки? И Кеп сказал… найди Стража… Кеп… Я остановился на пороге из дома. Небо, которые совсем недавно было ясным и солнечным, заволокли тучи – черные и непроглядные, предвещая мне ливень или что то ещё более… Что то приближалось. И я знал что. Я его чувствовал. Он идет за мной. Я должен торопиться. Разгадка лежала у меня перед носом. Страж… Страж… Черт, у хоть что нибудь, хотя бы направление, зацепку! Мне казалось, что ответ был очевиден, но я не видел его. Я видел только чернеющее от туч небо и приближение Дракона Пустоты. От тревожных колыханий ветра не переставали греметь беспокойными стеклянными звуками японские колокольчики. На повернутое на восток орудие Бониблейда сел большой черный ворон. Он начал каркать, словно предвещая для меня беду. И вот дождь наконец забил по веранде, потом и по крыше и все чащи и чаще, все сильнее и сильнее, и наконец ударил с полной силой по небольшому двору, погружая тот в ливень и гром в небесах. Земля рвалась под тяжелыми каплями плевками грязи, хвойный лес заходил ходуном от обрушившегося на них ветра. Воздух вокруг меня поголодал и свет… теплый свет пропал. Он уже рядом… На крыльцо приземлился сырой и истрепанный большой черный ворон. Он скреп когтями по дереву, каркал уставившись на меня. Тот самый, что мгновения назад казался мне предвестником своей гибели. - Ты хочешь, что бы я пошёл с тобой? – спросил я, ворон лишь каркнул и поскакал под дождь, а я за ним. Для западни слишком сложно. Град воды ударил на меня моментально обращая в ходячую мокроту. Стена воды была настолько плотно, что я почти ничего не видел, но ворон ковылял по земле указывая мне путь. Ему было сложно – он не мог лететь, а тяжёлые капли напоминали мне скорее град, нежели дождь. Наконец дойдя до того самого пруда который я заприметил, как попал сюда. Ворон пройдя до берега упал на желто зеленую траву и затих. Слишком тяжел был для него дождь и капли просто забили его до смерти. Но он привел меня к пруду и все что мне оставалось – это войти в него. В центре пруда я видел небольшой островок, но не мог увидеть что там находиться из за дождя. И я пошёл, в одних носках, по каменистому дну, забиваемый дождем и утробным ревом, который донесся, казалось, в моей голове. Снова страшно. Снова с целью – и снова я могу подвести всех. Эта маленькая надежда не позволяла мне сдаться. Только не сейчас – я не могу проиграть. Давай, Зи, ты можешь, все го лишь драный пруд. Но камни вонзались в ступни, а постоянное ощущение страха перед чудовищем, которое вот вот появится сводило меня с ума. И все же я добрался и вылез на небольшой пятачок земли. В центре этого островка я уже стояло такое изваяние Арлиена, которое мы видели под барной стойкой. И оно держало плиту. Игру. И Дракон будто почувствовал для себя опасность, и наконец объявился кружась в граде дождя, по оси озера, вокруг меня, создавая вихрь из воды и ветра. - Умри! – расверепел я неожиданно для себя и обрушился всем весом на плиту, отрывая её от алтаря. Но кто то схватил её с противоположной стороны. - Ты мой! МОЙ! – Черный Человек снова предстал передмоной. Без масок – в истинной своей личине. Но я не спасовал, я дернул Игру на себя, - МО-О-О-Й! - Я не верю в тебя! НИКОГДА! Слышишь?! – кричал я, - ТЫ ТЬМА! ВО ТЬМЕ И ОСТАВАЙСЯ! – и я рванул Игру, оторвав её с алтаря, а после вспышка света ослепила меня. Алтарь исчез в огненно-белом свете, а на место его к небу устремился огненный вихрь. Страж. Дракон. Свет. Не такой, как Пустота, а осязаемый. Красный, как солнце. Жизнь, как свет. Свет, как жизнь. - АРЛИЕН!!! – воскликнул я расправляя руки и выкидывая в небо плиту. И Страж поглотил её, сжигая в своем чреве. А Дракон Пустоты обратился в пустоту и исчез, отражениями в воде пруда, не произнеся и звука отчаяния. Я осел на сырую землю, мои руки были изранены, кости переломаны – только сейчас, все то, что со мной случилось в Сердце наконец проснулось и стало реалией. Усталость навалилась на меня горой, и я даже головой пошевелить не мог. А Страж ещё кружил в небе, успокаивая его, принося в этот Мир - мир. Успокаивая дождь. Он кружил, обретая свободу. Противоположность Тьме. Он кружился кольцами в небе, а потом обрушился в пике в пруд полностью исчез в нем, ложась кольцами по кругу, будто спать. А после, когда моё сознание уже покидало меня я увидел, как из воды, ковыляя и падая выбирается Арлиен. Его спина ещё догорала огнем, ну руках блистала золотая чешуя, но казалось он не находил в этом ничего странного. Он склонился надомной, тяжело дыша, будто он не дышал тысячу лет. - У тебя есть… что то есть, - тяжело хрипел Арлиен, - Блек, он оставлял тебе что-нибудь… - Выход… - выдохнул я и протянул трясущейся рукой Арлиену дверную ручку. Тот согласно принял её и встав, прислонил к воздуху. Последним, что я увидел, была материализующийся из воздуха дверь в Подвал. Снова свет. Теплота. И только звон японских стеклянных колокольчиков.
Сцена восьмая. Заключительная. В снежном саду камней.
На улице стояла теплая погода, не смотря на ночь, не смотря на нависшую зиму и да же на вылезший из ночных облаков диск луны, с неба медленно падал крупными хлопьями снег – снежинки крутились в воздухе, в упоении от своего танца и падали мне на плечи и открытую голову. Я сидел в позе лотоса на крыльце, отсутствующим взглядом уставившись перед собой. Теплыми пятнами в снежном саду камней рассыпались маленькие японские фонари – они стояли на небольших камушках, то ту т то там, и орошали вокруг себя отражающийся от снега огонь свечей. Снег уже настолько много навалил мне на голову, что у меня на макушке образовалась своеобразная белая пирамидка. Такие же пирамидки громоздились и на плечах. Я сидел не подвижно, уже многое время с самого того момента, как в Подвале закатили пируху в честь завершения столь страшных событий - я словно отстраняясь от дел мирских или просто притворяясь психом сидел, слегка приоткрыв рот. Хотя, я просто не хотел бухать – в голове ещё болтыхался выпитый мной утром абсент. Но все были живы. Живы. Этого слова я не боялся. Как – я не знаю. Что и почему – я не знаю. Хосе рассказал мне, через что все они прошли без меня. Рассказал мне и Турки, что все живы и благополучно спасены. Хинд запечатал проходы. И все было забыто. Ими забыто. Что бы не настудить какательное и иногда и думательное устройство, я подложил под него помятую кожаную подушку, которую мне когда то подарил Хосе. Наверно, любой проходящий мимо меня человек усмотрел бы в моем взгляде печаль. Потерянность. Но не один бы не остановился спросить наверное, что же со мной не так. А может быть все бы столпились, тыча в меня пальцами и кидая под ноги монетки. А может, кто то бы сел рядом, и то же был начал молчать. Хотя, и выглядел я не очень здоровым – голова была замотана бинтами, скрывая синяки, ссадины и опухший правый глаз, правая рука покаялась в гипсе и весела на тряпице перед грудью. Ещё мне было тяжело дышать – мне сказали, что мне слегка деформировали грудную клетку, но хаусотерапии должны меня привести в чувство. Но не только физически я был потрепан и измотан, но и душа моя, потерявшая былую веселость и накрученный вокруг пальца пафос вперемешку с волосиками из причинного места, то же, как полумертвый комок забытых желаний валялась где-то в пыльном углу моего сердца. Сигарета в левой руке, из которой я затянулся только один раз и зачем-то прикурив уже не помню сколько часов назад, давно истлела, а серо-черный пепел уже давно завалило снежинками оставляя только невзрачное черненькое пятнышко на снегу. Не знаю, может сидя вот так вот и глазея перед собой и можно прийти для себя к каким то выводам. Может, я бы мог написать свое имя на снегу. Может, я бы мог написать там и мысли, но боялся, что снег превратиться в черный пепел и загорится. Может я и думал о чем то, перечисляя в голове все эти «может», считая, как они барашками кудрявыми перепрыгивают через заборчик и шмякаются об бетонную стену головой. Но заснеженный сад камней, улыбаясь спокойствием луны, завораживал меня наверно больше, чем выкуренная сигарета или даже две выкуренные сигареты, или да же может быть больше, чем это «может», чем все мои думы ни о чем и чем-то серьезном. И наверно и не увидел бы я всего этого, если бы кто-то бережно не оставляя следов на снегу не расставил японские фонарики у каждого камня. Разномастными глыбами те формировали собой пять скомпонованных групп по три или по пять валунов и не очень, полностью отличаясь друг от друга, будто в этом были сокрыты кусочки истин и успокоения, характеров, которые говорили со мной, будто люди. И видимо нашёлся человек, которые многие месяцы, а может и годы смотрел на камни в лесу говоря с ними, а потом приносил их к своему морю и находил им место, вращивая в землю, словно сажая дерево. Кто то выкладывал дорожки в саду символизируя дороги жизни, тем самым соединяя различные картины сада и его точки в единое целое, создавал пути, по которому я мог пройтись разумом и телом к каждой истине и потрогать её руками, почувствовать её мыслью. Кто то выложил разными камушками берега маленького озера, в котором хранились все наши мечты и плавали мягко розовые листы сакуры расцветающую бутонами цветов посреди зимы. Кто то получил ответы на все вопросы, рисуя сине-черной думой сейчас небо, брызгая иногда кисточкой белым цветом, рисуя звезды и понимание. Кто-то умирал, кто-то заново рождался, а я сидел, наблюдая, как падает снег. - Разговаривающий с камнями однажды сказал, - рядом со мной на крыльцо приземлился Блек одетый в черное теплое повседневное кимоно, - ..В моём саду камней поселилось всё мироздание разом и только ждало, когда пытливый глаз откроет его и войдет в него, чтобы стать частью его… - Звучанье камней мне не понятно до конца, - ответил я, - Они молчат, когда я задаю вопрос о цвете черного и белого, я спрашиваю вновь, но они лишь плывут в белом океане. - Философ однажды сказал, - неспешным ровным голосом отвечал мне Блек, - Если идут вместе три человека, то между ними есть непременно мой учитель, я избираю из них хорошего и следую за ним, а дурной побуждает меня к исправлению. - Но где истина, где цвет черного и белого? – я снова спросил, не отрываясь взглядом от падающего света луны, - Они обманывают меня, не дают покоя, не дают посмотреть на себя – как же мне провести пятно по холсту, не видя краски, которую я набираю на кисть? Мы погрузились в тишину, разрушаемую только полетом облаков. Снег медленно и тихо ложился на нас обоих, на открытую веранду полной мыслей и ожиданий, на светящиеся фонарики, на красочное кимоно драконов созидания идущей по дорожкам жизни девушки. Кейт опускалась к погасшим фонарям, открывала дверки из тонких деревяшек и бумаги и зажигала их незаметным дыханием. И она пела, едва открывая губы, но разнося свет словами лунными, словами расцветающих листьев сакуры между островов покрытых снегом и невидимыми чайкам над белой каменной гладью. - Есть Инь и Ян, - Блек нарушил тишину пения и опустился к снегу и неспешно повел пальцем выводя круг, - Есть черное и белое, есть тьма и свет, есть абсалютное добро и абсолютное зло, - Блек разделил круг S-образной линией, - Всегда есть и было, всегда есть и будет, в упрек тем, кто не верит в абсолюты, - он завершил рисунок поставив на верху и внизу каждой части круга точку, - В каждом из нас есть черный и белый цвет - их двое наших я, двое наших учителей, а есть и наше сознание, наш третий учитель, который способен открывать истины, - Блек повелся пальцем по самое тонкой линии разделяющей Инь и Ян, - Это черта и есть мы, наша граница между черным и белым и наша задача сохранить это равновесие, - Блек поднялся снова усаживаясь наблюдая за волнами белого океана, - И выбирая учителя мы не должны стирать линию сознания со снега, иначе круг жизни оборвется, и тьма станет светом, а свет станет тьмою. - Но когда же я нарисую эту линию на своем снегу? - спросил я, после мгновений раздумываний, - Когда наступит равновесии с сами собой? Ведь я был… - я проглотил слова, обращая сад в мгновения тишины. - Стремись спросить об этом у твоего сада камней, - ответил Блек пробегаясь мыслями по вершинам лесов вдали, - Ибо однажды один философ сказал – Если есть искреннее у кого стремление к гуманности, тот не сделает зла… - Я спрошу у камней, и они ответят мне, когда я нарисую свой заснеженный сад, и я уже несу из летнего леса свой камень, - я тяжело вздохнул, и вытащил из внутреннего кармана плаща помятую фотографию, - И они ответят мне, кто мой учитель – черное или белое, тьма или свет, я или я, - я поглядел на неё. Все также те же люди, но в руках Арлиена больше не было Игры. Теперь её не было. Я согнул фотографию и передал её Блеку - законному владельцу. Тот лишь не произнося ни слова кивнул. И мы снова замолчали, ловя осязанием расцветающие посреди зимы цветы сакуры и разносящие аромат луны песни девы. А камни говорили со мной. Камни учили меня молчанию. Камни учили меня терпению. Камни учили меня спокойствию. Камни учили меня созерцанию. Камни учили меня равновесию. Я говорил с ними. И Черный Человек уходил восвояси оставляя мой крест, собирая осколки своей маски из рук, не в силах говорить с камнями, ибо черный – цвет его, а светлое – пусть будет рядом со мной. И пусть я теперь построю свой океан, и пусть сакура цветет в моем заснеженном саду камней.
THE END
Кошерная Штука.
Это альбом. Мой альбом. Музыкальный. Разные стили. В основном интенсивные. Мне всегда было интересно, как я могу слушать Дескор и в то же время фанатеть от Амстронга или Зиппелинов? Не знаю. Но этот альбом - отражение моего нынешнего уныло-сопливого состояния. Если вам интересно послушать то, что слушал я, когда создавал 14 выпуск - милости прошу на скачивание. Я не заставляю. [spoiler]
Это альбом. Мой альбом. Музыкальный. Разные стили. В основном интенсивные. Мне всегда было интересно, как я могу слушать Дескор и в то же время фанатеть от Амстронга или Зиппелинов? Не знаю. Но этот альбом - отражение моего нынешнего уныло-сопливого состояния. Если вам интересно послушать то, что слушал я, когда создавал 14 выпуск - милости прошу на скачивание. Я не заставляю. [spoiler] [/spoiler] http://ifolder.ru/10590076 - Первая часть http://ifolder.ru/10590950 - Вторая часть
Сообщение отредактировал ZingerNax - Понедельник, 2009-02-16, 8:20:43
Я Чемпион Рипера!! РЕЖЬ!! КАЛЕЧЬ! ЖГИ! КАЛЕЧЬ! БАНЬ!!!! Баны ИП для свитка Рипера!!!!!!!!
Гы. Прямые цитаты.
Quote (ZingerNax)
Он не дошёл до туалета, а заснул прямо в коридоре в обнимку со своими ненаглядными переводами
Для вашего же блага <_<
Зингер, неплохо. Обаятельный, но бессмысленный бред с сюрреализмом (оценить могу его, но принять..увольте) и немного в качестве специи рассуждений о тьме и свете. Правда ошибочных в чём-то. Но вполне ничего. Пассаж про шумерскую письменность и Цоя убил.
З.Ы. Во что меня разодели в последней сцене?! Трости, очки...чёрные волосы.. <_<
Идеальная Идея Фломастера не может пока воплотиться в реальности.
Не тебе решать.
Quote (Интел)
А трость?
А трость я увидел в подписи под твоим ником. Не знаю - наверно из за того, что она длинноватая и начинается с Д. Нижние две ножки буквы Д напомнили мне открытую пасть. Хотя, этой трости ещё предстоит появится. В других обстоятельствах.
Нам. Как проявлению Бога/Всемирного духа/вставь что нравиться. Нам. Мы можем пытаться воспроизвести что-либо из мира идей. Но пока не удаётся. А значит не время.
Quote (ZingerNax)
А трость я увидел в подписи под твоим ником. Не знаю - наверно из за того, что она длинноватая и начинается с Д. Нижние две ножки буквы Д напомнили мне открытую пасть
0_О Ты творческий человек. Кстати, ты так и не сказал мне что за черты ты смог увидеть. А обещал ещё в январе.
Наконец-то я все прочитал. Зи, признаюсь, как только я начал читать этот дэнс-бэттл, мне очень хотелось взять с полки свои полицейские корочки, зачитать тебе твои права и отстрелить мозги за унылость. Хотелось вооружиться цитатником ФЕРГа и напрудить сюда целую кучу дерьма, на которой ты бы потом подскользнулся. И все это из-за того, что первая и вторая сцена были написаны в почти невыносимо тяжелом для чтения стиле. Иногда, может казаться, что детали украшают рассказ. Но если этих деталей слишком много, а простые, очевидные слова заменяются многосложным бредом - это почти уголовщина. Зи, признаться, поначалу я был разочарован. Во многих местах были явны проблески шуток - но они тут же прогибались под обилием деталей, и хрупкие опоры восприятия рушились под этим грузом... но потом... Потом началось Это. Пустота. Много пустоты. Черная субстанция, пожирающая все на своем пути, агонизирующая жижа, с отвратительным бульканьем выворачивающая людей наизнанку... страшная гибель Подвальщиков и последнее наставление погибающего в зубах Дракона Кепа... мел, коридор... И Хаус. Черт возьми, момент с Хаусом был самым лучшим. Не из-за вступления, в котором было написано, что он, якобы, собирается идти кому-то на помощь. Не из-за загубленной на корню битве Хауса со своим двойником (продлилась она всего пару минут...). А именно из-за ввалившихся через дверь угрюмых Подвальщиков. ТурКи, у которого от страха и стыда дрожали губы... Блек, который не знал куда деться от собственного бессилия... Измочаленный Кеп с дымящейся Береттой... Берс в проломленном в нескольких местах доспехе... и, наконец, демоны. Чертова куча демонов. Маленьких, которые поначалу кажутся серьезными противниками для Подвальщиков, и совсем крупных, вроде Черного Человека... Честно говоря, когда ТурКи сказал, что ты, именно ты гнался за нами, я струханул. Сердце сжалось - снова стало необыкновенно интересно. На недочеты в повествовании я сразу перестал обращать внимания. Это было ДЕЙСТВИТЕЛЬНО КРУТО, Зи. Чертовски круто. И Черный Человек, под маской которого твое лицо - не та ли эта идея, которую я тебе так давно подкинул?.. В общем, я в позиции того человека, которого с двух разных сторон тянут за руки. Так хочется начать сквернословить за тяжелый стиль - и так хочется похвалить за интересное и довольно психологичное повествование...
P.s. Насчет бонусной сцены - неплохо, но очень частые повторы. Попробуй вместо "Пейн" иногда использовать "Он", или просто "Макс". В крайнем случае, возьми "детектив". Тогда не будет неприятного соадка после прочтения.
Сообщение отредактировал Det_Max_Payne - Понедельник, 2009-02-16, 9:16:10
P.s. Насчет бонусной сцены - неплохо, но очень частые повторы. Попробуй вместо "Пейн" иногда использовать "Он", или просто "Макс". В крайнем случае, возьми "детектив". Тогда не будет неприятного соадка после прочтения.
*застрелился* Обо всем остальном. Много деталей - да. Мой отец однажды сказал, хотя может не его мыль была: "Если человек написал слишком много, значит он торопился и не думал, ведь истину иногда можно изложить и в одном слове". И все же, выводы я делаю для себя. С каждым выпуском.
Спасибо всем, кто читал и вникал, даже если ваши отзывы немного царапали по моему раздутому самолюбию *закатывает рукава*, я рад что вам не безразлично. Рад, что ВАМ интересно, то что ВЫ вникаете в идею, может и тяп-ляп сделанную семнадцати летним раздолбаем и не всем понятную. Но 15 выпуск неизбежен.
Я тоже дочитал и практически во всем согласен с Кепом - начало слишком безумное, обычное для записок и лично для меня - было не слишком интересно. Я начал засыпать, лишь отдельные перлы заставляли улыбаться...
Но потом началось нечто непонятное - ты все окунул в чернила. Юмор утонул в вязкой черноте и его больше не стало. Ощущение серьезности и тревоги сохранялось до самого конца. А глава с коридором и у домика, где ты просматриваешь фотографии - великолепны. Вдумчиво читая, не торопясь - практически ощущаешь себя там, слышишь безумный крик человека в черном и мягкость старых, пожелтевших фотографий... Сюжет и стиль написания - абсолютно не вызывает нареканий. Молодчина. Контраст. Грусть. Размышления. Итоги. Эволюция. Такие ассоциации возникают у меня после прочтения 14-го выпуска. Именно об этом я тебе говорил, Зи. Именно это хотел увидеть в твоих записках и наконец увидел. Юмор умирает - записки взрослеют и оттого становятся только интереснее. Это уже не шизофазаичные, параноидальные летописи подвала - это рассказ о живых людях.
PS - некоторые персонажи явно натянуты на сюжет. Например, глава про Топ-Гир вообще лишняя. PPS - попробуй жертвовать объемом и больше прорабатывать характер персонажей, это немаловажно в произведениях такого рода. PPPS - жду с нетерпением нового выпуска. Теперь ты меня по-настоящему заинтересовал.
===== Теперь я понял, чем наш сайт отличается от Вахафорумс. Действительно понял.
*давится слюнями от счастья, целует всех в щеки и обнимает* Я знаю Джер. А может и не знаю. Может. Не может. Я хотел бы ещё и смешить. Турки меня расстреляет за 14 выпуск) Я скажу вам одну штуку - любая записка в первую очередь отражение моей юношеской эмоциональности. Она не всегда позитивная и светла. Не всегда я вижу только хорошее. Как и любой другой разумный человек. Так что все что я прошу от вас - ни кидать меня со скалы. Или хотя бы не связывайте, а то политеть не смогу.
Разведка... Воздушная. С возможностью налетов на бутербродные обозы...[/off] По сабжу - я все сказал в аське. Так что просьба потом меня не пилить и не утюжить бульдозером на тему "а ты почему не отписался, падоног?!".
Не знаю... по моему, она появилась за долго до меня.
Если бы душа была схожа по субстанции с жидкостью (а может это и так), то можно было бы сказать, что ты влил эту жидкость в фонарь маяка, понимаешь о чем я?
Если бы душа была схожа по субстанции с жидкостью (а может это и так), то можно было бы сказать, что ты влил эту жидкость в фонарь маяка, понимаешь о чем я?
ZingerNax, Очень понравилось. Этот выпуск-действительно "хроники нашего форума". Читал, вспоминалось всё былое...хоть и местами грязное...Но весь УГ былого убила сцена с перебором фотографий. Вобще супер, на такую ностальгию пробило
Добавлено (2009-02-17, 7:54:38) --------------------------------------------- и ксат почему сурс на огороде?
Сообщение отредактировал Source - Вторник, 2009-02-17, 7:54:54
А Мне понравилось. Сначало было весело, потом мрачно. Та часть записок, в которой преобладает мрачность сильно схватила за душу и долго не отпускала. Было интересно и..кагбы..живо. Вот. Вобщем, Джер все лучше меня уже передал. Честно признаюсь, не по мне эти серьезные повести. Купатся в море бреда - это по мне. Так или иначе, это все не мешает мне заявить, что это одна из самых лучших Записей. Спасибо тебе, Зингер.
