[Законченный рассказ] Записки Вилоискателя - Страница 10 - Форум Warhammer Другое Творчество

Добавлено (2008-12-27, 10:57:01)
---------------------------------------------
Как я понял вы товарищ не в восторге, что не удивительно.

Добавлено (2008-12-27, 11:06:39)
---------------------------------------------
И тишина...

Добавлено (2008-12-27, 11:08:23)
---------------------------------------------

Добавлено (2008-12-27, 11:11:26)
---------------------------------------------

Добавлено (2008-12-27, 11:12:33)
---------------------------------------------
А это то... ну, я всегда настроен скептично, не знаю почему, всегда ожидаю худшего.

Интерсно, откель такие мысли.

Добавлено (2008-12-27, 11:16:26)
---------------------------------------------

Добавлено (2008-12-27, 11:26:10)
---------------------------------------------
Черт, я забыл Джера в титры сунуть, айайай

Добавлено (2008-12-28, 0:04:05)
---------------------------------------------
З.Ы. *бьёт Анчара рульбуком* зато я знаю как праильно ими бить

ЗЫ А за машиниста - убью

И нет, не копипастю)))
Наверно уже привык к хорошим отзывам с моей стороны? Ну чтож, вот такой вот я))
И да

Добавлено (2008-12-28, 10:18:11)
---------------------------------------------
Dr_House, эль мучачо Хосе) И тебе спасибо) Приключения толпы пьяных мексиканцев ещё не закончились, это уж точно)

з.ы. Правда понравилось? А то я чото перечитываю, и чо то мне кажется, слажал я моментами конкретно...

Добавлено (2008-12-29, 7:46:21)
---------------------------------------------
Хотя да... просто... эээ, ну не знаю, просто нагружать людей не хотелось, там очень много специфического, не всем понятного.

От автора: Я всегда был неравнодушен к портализации, магически дверям и суициду. Выпуск получился не очень смешным. Может и бесцельным. Очень много нехороших мыслей. Лирической тягомотины. Тупого жопно-сортирного юмора. Самый циничный, аморальный выпуск. Можете да же не коментить, а просто проклинать мою нескончаемую глупость. И да, у меня тоже иногда бывает не очень хорошее настроение. Я не машина. Я просто дурачок с большими амбициями и вот с такусеньким членом.

Пролог.
3 часа до абордажа поезда.
История одно сердца.

Мистер Проводник шел вдоль паровозных поршней, напевал что-то не громко, залазил чуть ни с головой между стальных колес, проверял, все ли исправно и сможет ли сегодня Тарантский Поезд отправится в путь. Наконец, закончив проверку, усевшись на лесенку ведущую в кабину управления паровозом, он вытащил из кармашка своего клетчатого жилета золотые часы на цепочке. До отправки оставалось ровно пол часа, пора будить вечно пьяного машиниста, что бы тот растопил топку и оживил это чудо механической мысли.
А сам Тарантский паровоз спал, да именно спал, выпуская слегка видимый пар из трубы, и видел сны о молодом парне, который решил посвятить всю свою жизнь изучению механики и науке. Мальчику тяжело давалось общение с другими детьми, он постоянно болел, был замкнут, недоверчив. В юношестве он потерял всех своих родных. Отец погиб от заражения крови, тогда, когда мальчик жил, не было антибиотиков. Его мать наложила на себя руки от такого горя. И мальчик остался один, предоставленный только себе. Но он не сдался под суровыми потоками жизни, хоть и проливал море слез. Когда ему исполнилось двадцать пять лет он уже был знаменит, как гениальный изобретатель и химик. По его научным работам обучали в университетах, его именем называли улицы. Но ему было совсем это без различно, он зарабатывал деньги что бы найти средство для вечной жизни. Не для себя, тогда он был влюблен в одну красавицу, дочку губернатора Таранта, и не что не мешало им жить вместе счастливо, кроме смертельной болезни, которая с каждым днем убивала девушку. Остеопороз – врожденная хрупкость костей. Слабость тела. Физическая беспомощность. Когда кости внутри человека рассыпаются в труху. И сколько бы не был молодой гений изобретателен, найти способ вылечить эту болезнь он не смог. И может он тогда и обезумел. Однажды ночью он выкрал свою возлюбленную из губернаторского дома. В своей лаборатории, используя магическую химию и механику, он извлек её сердце не убив его и поместил в механизм, который сконструировал сам. Но механизм не мог работать и поддерживать жизнь сердца без жизненной силы – души. И тогда он решил пожертвовать и своей земной жизнью, только бы его возлюбленная жила. В тот роковой вечер изобретатель убил себя и его душа стала навеки заключена в магический механизм. Но перед этим он завещал своим ученикам:
«Если хотите почтить память мою, найдите тело где я и моя возлюбленная сможем быть всегда быть вместе». В тайне ото всех, гонимые ученики гения, создали машину, саркофаг, который был предназначенный для возлюбленных. А после, в дань примирения перед губернатором и народом они подарили это создание городу Таранту. Но о том, что скрывает внутри себя машина, они умолчали. И с тех далеких пор, Тарантский Поезд путешествует по всему Континенту Арканума, с тех самых пор возлюбленные вместе навечно, заключенный в чреве этого паровоза. И тысячи людей, которые путешествуют внутри него и не подозревают о том, что поезд имеет душу и сердце. Что он способен чувствовать, понимать, шутить, придаваться воспоминаниям, влюбляться и ненавидеть. И может и продолжался бы ещё долго этот сладко-горький сон, но огонь уже полыхал в горнилове, а Мистер Проводник заканчивал посадку в вагоны жителей Таранта. И дым уже яростно вырывался из трубы, и стальные поршни начинали приводить в движение гиганта. Впереди у него новая история, новые воспоминания и новый путь. Ведь только одному Богу было известно, что через пару часов на него приземлится топа Подвальных дураков. Вопрос только в том, кому повезло меньше, Подвальщикам или Паровозу?

Сцена первая.
Мне снился сладкий винегрет.
Начинался новый день…

С того момента, как мы покинули Арканум, я многое узнал о том паровозе, который Кеп спешно абордировал в двенадцатом выпуске. Сказать по правде, обследовать поезд я начал совершенно случайно – все началось с банального похода утром в туалет, который находился в последнем вагоне. Уже наступил день, а я только-только, позевывая, начал сползать со своей кушетки. И ещё и не подозревал о том, что сегодня случится. Часы с кукушкой, висевшие над входом в вагон, откукукали полдень, давая мне знак, что пора обедать. Что же до какой либо деятельности… ну нет, сегодня у меня день лени. Буду валятся, читать какуйнить книженцию и заниматься геноцидом мандаринов с нового года.
- Доброе утро, Блек, - зевнул я усаживаясь за столик у своего лежала, почесывая голову и уворачиваясь от пролетевшей мимо чей-то оторванной руки.
- Доброго, - пробубнил Блек, не отрываясь от своего дела. Он сидел напротив меня, и что то усердно, слегка прикусив язык, мастерил из старого жестяного советского конструктора, вертел отверткой шуруп в соединение, - Так, а нука дайка инструкцию… - обратился он к сидящему на его плече Тандехавчику. Тот развернул перед Блеком желтоватый лист, видимо там и была схема сборки. Криговец прищурился, знающим взглядом пробежался по чертежу и удовлетворенно кивнул Тандерхавчику, что бы тот убрал бумажку. Я пристально, с неподдельным интересом, наблюдал за его мастерскими и уверенными действиями. Наверное, не в первой возится с этакими штуками. Интересно, Лего он тоже на уровне гранд-мастера заведует? Блин, завидую по доброму. Я, помнится, когда маленький был, половину подаренного мне Лего кушал, половину ломал. (прим. автора – так вот откуда у меня паранойя, что меня преследуют огромные живые лего-человечки!). Блек сейчас накручивал на большую конструкцию какуй-то последнюю деталь, и я наконец понял, что же это за модель. Хотя, я не припоминаю, что с помощью жестяного конструктора можно собрать точную копию Бониблейда. Но танк стоял передомной на столике, и я в который раз убеждался в гениальности нашего Подвального сенсея.
- Привете! – к Блеку подлетел Веш, так, что бравый Криговец от неожиданности дернулся, и отверткой сломал одно из креплений, от чего танковая башня отвалилась и упала на пол. Левый глаз Блека нервно дернулся. Это я заметил, и чуть в штаны не наложил.
- Упс, кажется что то хрустнуло! – рассмеялся Веш. Блек какое-то время смотрел на сломанную модель, потом повернул к Вешу свой угрюмый взгляд. Угрюмо улыбнулся.
- Веш, мне надо тебе что-то сказать, но только на ушко, - Блек поманил пальцем развесёлого Веша к себе, тот доверчиво подставил Блеку голову, - Но потом, когда очухаешься… - в правой руке Блека, появившийся из под черной шинели, сверкнул начищенной сталью разводной ключ на 78. Тяжелый инструмент с приглушенным треском приземляется на голову Вешу, тот закатывает глаза и с грохотом падает под стол, сыпля ирисом из карманов.
- Кхе, кхе, я пойду, прогуляюсь до туалета, - пропищал я выскакивая из-за стола.
- Ага, давай Зи, - пробубнил Блек, заталкивая, обутыми в начищенные армейские кирзачи, ногами под лавку бездыханное туловище Веша.
Я засеменил к выходу в следующий вагон, прикрывая руками голову. Одно из самых главных свойств Подвальщиков – это их быстрая адаптация к любым условиям жизни, включая зоны со смертельным уровнем радиации и температурой выше 5000 градусов по Цельсию, при которых они могут заниматься своим излюбленным делом – страдать идиотизмом. По потолку вагона на перегонки катались два броневика образца 1917 года. Лидировал явно броневик, за рулем которого сидел Ферг, тот подло хихикал в кулачок и давил на кнопку с нитроускорением. За Фергом несся второй броневик, бесцеремонно сбивал старушек, давил кошек, сбивал мусорные контейнеры, которые рендомным образом спамились на его пути. За рулем, естественно же, сидел Хосе, на его голове красовалась модная шапочка в форме головы кавайного котика (прим. автора - :3), а сам Хосе делал вид, что серьезен, как никогда. В кузове броневика, махая шляпами и матерясь, сидела и танцевала толпа мексиканцев. Они не целясь стреляли куда в сторону броневика Ферга, туда же кидали бутылки с зажигательной смесью и просто пустые бутылки. (прим. автора – без толку, у Ферга инвуль 3+ на бутылки). Проскочив мимо Нифордспида, я наконец добрался до тамбура вагона. Проскочил внутрь и выдохнул. Сказать по правде, я наверно никогда не привыкну к выходкам моих соратников по Подвалу. Но без условно, моей жизни это угрожает за редким случаем, так что я и не жалуюсь. (прим. автора – ндо, пажалуишься им, тогда уже точно паспорт не вернут). В тамбуре было тихо, за заледеневшими дверными окнами виднелись нечеткие пролетающие мимо пейзажи лесов, заваленных снегом домиков. Я не долго рассматривал зимние картины, отварил наконец дверь соединяющею два вагона. Мой рот открылся в беззвучном крике, как у выкинутой на берег рыбы. Я смотрел на Подвал, видел зажженный камин, свой закадычный подоконник, мебель, стоящий в углу молильник Рипперу, барную стойку. За окном виднелся модерский полигон и ангар Блека. В самом Подвале никого не было, кроме толстоватой старушки в вязаном платочке, которая мыла шваброй пол и что то причитала о Сталине.
- Эй, чего вылупился? – тактично спросила она, при виде меня, - Извращенец чтоля?
- Извините, - буркнул я и захлопнул перед собой дверь. Озадачено почесал затылок. Потупил с минуту в дверь. Потом снова схватился за ручку, некоторое мгновение медлил. Но потом все-таки отварил её вновь.
На белом унитазе, с газетой в руках, сидел Зандмар. Он поднял на меня томный взгляд, приподнял одну бровь.
- Зи? – спросил он меня, - Боюсь, за просмотр пикантных мест тебе придется заплатить.
- Пардон, - я хлопнул дверью ещё раз. Уже чувствовал, как холодный пот заливается мне в трусы со спины. Ладно, тогда попробуем ещё раз. И я дернул ручку на себя.
- Фуф… - выдохнул я и сделал шаг в вагон-ресторан.
Казалась на обед собрались почти все, кто смог пробраться через эти меж вагонные чертовы двери. Вагон действительно напоминал ресторанчик: лавки обитые красной кожей, столы покрытые белоснежными скатертями, к каждому столу подбегал Широк, с хитрым видом тырил перечницы и солонки. В конце он настолько обнаглел, что начал тырить и салфетки. Да, у него был новый прикид – напялил поверх белой кирамитовой брони робу, а на поясе болталась какой-то книжка, видимо с наклейками Покемонов. За одной лавкой, забарикадировывшись столом, сидел Денстр. Он перезарядил свою Узи, вскочил и начал не целясь поливать огнем какуй-то другую лавку, из за которой торчала голова Оникса. Тот тоже вел огонь короткими очередями из водяного пистолета, Денстр уже был весь сырой, но до сих пор не побежденный. Это был неравный бой, ибо пулеметным огнем из старого доброго пятидесяти килограммового «Максима» Ониксу помогал Хонест. Он давил на гашетку, гашетка кричала и пыталась убежать. Архон сидел в компании Кейт, поедал кроваво красный борщ ложкой под хохлому и запивал томатным соком, они о чем то переговаривались. Кейт сплюнула на тачилный камень и продолжила точить свой слегка туповатый топорег.
- Ну что свиньи! Пора обедать! – послышался знакомый хриплый голос Турки, - Или вы не хоте жрать?!
Беспокойство сразу прекратилось, все кто хотели кушать, расселись по местам и выложили свои мятые алюминиевые тарелки на столы. Из кухонного отделения вагона, пинком раскрыв двери, появился шев-повар Турки, его нагримированное лицо как всегда отображало мысль «Я вырву ваши почки и скормлю их своей ручной игуане», в одной руке он нес слегка деформированное белое ведро, с красной надписью: «Использованные шприцы». Он достал из-за пазухи деревянную ложку, соскреб какую то пакость с неё об ботинок и отправился по вагону. Зачерпывал ложкой источающую дикую вонь, толи кашу, толи ещё что-то похожее на браминье дерьмо, и хлюпал ей в тарелки, так что зловонная субстанция разлеталась на пол вагона.
- А по аккуратнее ни как? – выразил недовольство аномально огромный космодесантник хаоса. В его руках маленькая тарелочка выглядела как погремушка.
- Солун, если не ошибаюсь? – ехидно улыбнулся Турки.
- Да он самый, - Солун вскочил из за стола, опрокидывая его.
- Ну что выясним отношения в кулачном бою? – Турки поставил ведро и начал закатывать рукава своего фиолетового пиджака. Солун громыхая доспехами и махая кулаками кидается на Турки, но тот выставил перед собой руку.
- Смотри! Бумеранг! – Турки кинул воображаемый бумеранг куда-то в сторону, и Солун на свою беду отвлекся. Тут же шев-повар хватает ведро с помоя… с кашей и со всего размаху одевает его на голову Солуну, хватает ложку и начинает выбивать джазовый ритм по ведру.
- Ну вот, не нравится, да?! Ахахаха! – Турки наконец вбил ведро по самые не балуй, схватил космодесантника и выкинул того в окно. Раздался треск битого стекла и вопль. А после Солун скрылся из моего вида. Все с ужасающим видом уставились на Турки, тот некоторое время помолчал, обводя взглядом ошарашенных посетителей вагона-ресторана. (прим. автора – не бойтесь, Солун космодес, догонит он поезд… хотя с ведром на голове хз хз).
- Ну чего уставились? – Турки вопросительно развел руками, - Безбилетник!
Все сразу закивали, и принялись за еду. (прим. автора – начали кидаться ей в друг друга, как снежками). Турки довольно скрестил руки на груди, но тут поскользнулся на своей же стрепне, которая вывалилась из ведра и с матом упал навзничь.
- Экскюзима, мисьё, - я обратился, склонив голову над Турки, - А тут есть туалет?
- Да… там через кухню, - пропыхтел Турки отлепив от плеча какой-то вареный ещё живой морепродукт.
Я прошел через двери на кухню. За газовой плитой в белом фартуке с изображением утенка стоял Дарк, он готовил блинчики, подкидывал их сковородой. Те прилипали к потолку, Дарк не которое время наблюдал за ними, запрокинув голову, а потом ловил сковородкой, но ловил их за редким случаем, поэтому каждый раз соскребывал их шпателем с заплеванного пола. На дубовой сортирной двери красовалась надпись черным маркером «Комната исполнения желаний». Я подозрительно покосился на надпись. Да тут куда ни ступи чудеса и магия, либо чьи-нибудь размазанные по полу мозги и фекалии. На свой страх и риск, я отворил дверь, та пугающе заскрипела, и о чудо, УНИТАЗ! Ни динозавр! Не цунами из соплей! Не Архон! А старый добрый белый друг! Я спустил штаны и с блаженством шлепнулся на ушитый мехом облучок унитаза. А потом [удалено модератором]. Но не успел я подняться, как моя задница примерзла к унитазу. Я дернулся ещё раз, но без успешно.
- На помощь! – в ужасе закричал я, хватаясь за косяки, но унитаз дико завывая начал засасывать меня в себя, - Памагите, хулиганы зрения лишают! – яркий свет брызнувший из унитазной дырки чуть меня не ослепил.
Дверь распахнулась, на пороге появился Хосе, он закричал как Гомер Сипсон, потом рыгнул и протянул мне швабру.
- Зи, держись! – кричал он мне, но крик заглушался грохотом из унитаза.
- Твою мать, дай мне руку! – я беспомощно махал своими передними конечностями. Хосе выкинул в меня швабру и протянул руку. Левую. Гнилой сустав треснул, и я, в обнимку с оторванной рукой Хосе, под звук смывания воды понесся вниз, навстречу приключениям. Только и видел снимающего на мобилу сие девство Дарка и недоумевающи чесавшего свою репу Хосе. (прим. автора – хорошая кстати репа, мытая, только что с грядки).

Сцена вторая.
Собачье мясо и игуана на палочке.
Велкам ту Калифорния!
Уберите от экранов мониторов детей, престарелых и больных недержанием!

За исключением того, что у меня раскалывалась голова, все остальное было просто шоколадно. Унитаз заховал меня, и да же не поперхнулся. Срань господня, да это в Книгу Рекордов Гиннеса надо звонить! Унитаз проглотил человека! Нет, ну как такое возможно? Я валялся на спине, ощущения были, как после двухнедельной попойки или как будто меня мутузила битами толпа лысых националистов. Хотя знайте, лицезреть чистое и не порочное небо, без единого облачка я всегда рад. Это напоминает мне о тех славных временах, когда я попал в разум Архона или когда мы плавали на Подвальной Галере погостить к Афине. Но надо было вставать и попробовать собрать все свои оторванные конечности. Слава богу, что на этот раз память мне не отшибло и отключки не было, и я все это время видел, как летел через канализационную трубу черт знает куда. Только я не совсем разобрался с моментом приземления, потому что больно шмякнулся об твердую землю, как будто с очень высокой лестницы. Я тяжело поднялся, но никак не мог поднять себя с колен.
- Гав, ваф! – прогавкал я, хотя сказать хотел совсем не это, - Ваф! Гав! – и тут я умолк. Хотел было ещё что то сказать, но боялся услышать совсем другое. Что же за черт побери такое? Самые страшные мысли начали проплывать перед глазами. Я опустил взгляд… вместо моих рук, которые я так привык видеть, красовались две собачьи когтистые лапы покрытые серовато черной шерстью. Наступил момент немого шока. Я двинул лапой, потом другой. Мои значит лапы. Потом зажмурился, снова взглянул вниз. Опять лапы.
- ГРАВ! – я гавкнул так сильно, что аж сам подпрыгнул от неожиданности. Ну просто Обосраться. С большой буквы.
- Ну ты, псина, чего разлаилась? – послышался голос за спиной, а потом сильный удар сбил меня с ног. Я неожиданно для себя заскулил, поджал хвост… хвост? Быстро отполз под какуй-то лавку.
- Я тебе погавкую, тварь ты безродная! – свирепствовал кто-то. Я видел только те самые ноги, которые меня пнули, обутые в тяжелые армейские ботинки.
- Эй, прекратите! – раздался испуганный голос.
- А то что, закидаешь меня своей стряпней, Боб? – человек в армейских ботинках расхохотался, - Шёл бы ты к черту, пердун старый!
Ответа не последовало, а потом ноги удалились, я только и видел, как на песок перед лавкой приземлилась сероватая харча смачно сплюнутая человеком в армейских ботинках. Я ещё раз жалобно заскулил, прижал уши к голове, мне было обидно и больно, и я не понимал, куда попал и что вообще за херота вокруг меня начала происходить. И мысли роились в голове, как ошпаренные кислотой жабы… к чему это сравнение не знаю.
- Псина, эй, - ко мне опустился Боб, который за меня заступился, я узнал его по голосу, - Давай, вылазь, эта скотина ушла.
Я зашевелил всеми четырьмя лапами и вылез из под лавки, но мне было больно на заднюю лапу, поэтому я прихрамывал. Боб опустился ко мне корточки, потрепал за ухом. Милый старик, улыбался по доброму, правда зубы были жёлтые, а на правом глазу красовалась черная повязка, наверно у Боба не было глаза. И жизнь у него видимо не сладкая, но не смотря на это он улыбался.
- Вах, наверное мне стоит купить ружье, как думаешь? - он рассмеялся, и поднялся, - А ты меньше к себе внимания привлекай, а то будешь как я, с одним глазом… - я только гавкнул в ответ поднялся на все четыре лапы и замахал хвостом. А это и правда прикольно – махать хвостом. Не знаю почему, но прикольно! Боб улыбнулся мне ещё раз и вернулся за свой прилавок, я только проводил его взглядом.
«Игуана Боб» - прочел я стенд над прилавком про себя, и не поверил своим собственным мыслям. С прилавка тянуло вкусным запахом вяленого мяса и овощами. Мой животик недовольно забурчал требуя еды и зрелищ, заставляя меня подойти поближе и лезть носом на прилавок.
- Воу, воу, воу, - замельтешил Боб, - Извини, друг, не сегодня, товара мало, лучше сходи к баням, они же тебя кормит, забыл?
Я расстроено отвел нос, прижал уши и развернулся в сторону, куда рукой мне махнул Боб. Отличительной чертой этого места было то, что тут не было живого места. Сухая песочная земля, раздолбанный асфальт, упавшие столбы электропередач. Но место это было обитаемо, редкие прохожие говорили мне об этом, но как будто я попал куда то, где не знают, что такое электрический свет и мыло. По видимому раньше это был небольшой городок, сейчас же он представлял собой горы мусора и руины домов. Только в некоторых постройках, где ещё не обвалилась крыша и было хотя бы три стены, жили люди. Я не мог рассмотреть что в домах происходит, да и не хотелось, так как уже прохожие мне говорили о плачевности этого места. Люди напоминали мне мертвецов, нежели людей. Грязные, в ободранных одеждах, в отсутствующим взглядом. Да же дети, которых взрослые вели под ручку, казалось уже теряют тягу к жизни. Не иначе, город медленной смерти и отчаяния. На раздолбанной и покареженной машине на одном из перекрестков сидели странного вида люди, о чем то оживленно переговаривались. Один из них выделялся, может быть лидер этой группы. Лысый, с не очень добрым лицом, на поясе свисали разделочные и свежевательные ножи, а ногу был наложен жгут и она была хорошенько забинтована. Он только что вывалил из сумки какие-то зеленовато-золотые шкурки, все его друзья пооткрывали рты от удивления. Я добрался до какой-то песчаной площади, на которой росли толи кактусы, толи капуста, толи ещё какай-то хренотень напоминающая растительность. Не в силах больше идти, и искать эти чертовы бани, я плюхнулся на живот в этих грядках. Мне на глаза попалось что-то блестящее, по форме напоминало что-то круглое. Я поскреб лапой грядку и подкатил находку к себе. Гайка. С эльфийской резьбой.
- Ого, какая большая псина, много мяса, - негромкий голос за спиной заставил моё сердце грохнутся куда то в область мочевого пузыря. Я схватил пастью гайку, вскочил и развернулся на голос.
- О, какие мы злые, да? – в лучах солнечного света на меня сверху смотрел высокий человек. Я щурился и никак не мог его рассмотреть, но если меня ещё не пришили, значит, меня ещё не пришили.
- Гррррр… - последовал мой не дружелюбный ответ. Человек сел на корточки передомной, и медленно потянул мне на встречу свою ладонь. Я следил за рукой и чем ближе она ко мне подбиралась, тем сильнее мне хотелось её цапнуть. Но в руке, на небольшой палочке, красовалась жаренная ящерка с овощами. Чутким носом я чувствовал запах специй. Боже, как я хотел есть. Я выронил гайку из пасти и схватился всеми зубами за ящерку, начал пережевывать еду вместе с тоненькой палочкой.
- Ну вот видишь, всегда можно найти взаимно понимание, - дружелюбно посмеялся мой угоститель, - Теперь то можно почесать тебе за ухом?
«До хоть с ноги мне ударь по почкам, только дай ещё пожрать!» - подумал я проглатывая последний кусок. Потом я взглянул на него, черт, ему бы побриться. Крепкий мужик, лет тридцати, четкие линии лица, поджарая грубоватая кожа, белокурые, чуть ли не белые, отдающие зеленоватым цветом, волосы были зализанные назад. Его бы на журнал Менхелс или идти рекламировать мужские трусы, но его лицо было исполосовано страшными шрамами, в особенности щеки, как будто от уголков рта рванули бритвой. Хотя, чем больше на мужчине дырок, тем больше к нему симпатизирует противоположный пол. Главное, что бы у вас не появилось случайно дырки в затылке. По взгляду его карих глаз не скажешь, что он любит под кем-то прогибаться. Наверно, сам по себе. Бунтарь. Одет был по последнему писку моды, видимо не нем эта мода всё таки отпищала свое и наконец сдохла: черная, местами грязная, кожаная куртка с клепками, под которой красовалась серая борцовка, один рукав был закатан по локоть, ну или просто оторван и мастерски подшит. На руках красовались перчатки на застежке, только вот на правой перчатке было оторвано два пальца. И единственное, что отличало его от бомжеватого панка – это боевой нож, прикрепленный на голень, кобура с увесистым аргументов в форме 45 калибра и винтовка со снайперски прицелом за плечами.
- Опс, а что это у нас такое? – он схватил гайку, - Можно я себе возьму? Спасибо! Ну… я пошёл, счастливо! - он кинул гайку в карман и поднялся, поправляя ремень держащий черные, местами заштопанные, штаны. Потом он развернулся и отправился куда то к жилым… ну, относительно жилым, домам. Я неспешно побрел за ним. А чего мне оставалось делать? Он стырил мою гайку и у него есть еда, да и куда мне вы прикажете идти? Если только прыгнуть со скалы, если я её тут где-нибудь найду.
- Эй, ни ходи за мной, - он шёл, только обернув ко мне голову. Я только продолжал смотреть на него щенячьими глазами. Я точно знаю, что эта фигня прокатит, как в Шреке с котиком.
- Ну отвали, чего увязался? – огрызнулся Белокурый… Да, теперь я так тебя буду называть. Белокурый. А звучит. Имя я спросить не могу, ну да и ладно.
- Ладно, держи ещё, и проваливай, кусок ты собачий, - Белокурый развернул кулек с бумагой и кинул с него ещё один кусок мяса, потом развернулся и ускорил шаг. Я схватил пастью брошенное мясо, и посеменил за злюкой Белокурым. Он больше не поворачивался, хотя знал, что я следую за ним. Преодолев площадь он зашёл в невысокое здание, да же с крышей, которое по видимому раньше было толи маленькой гостиницей, то ли что то вроде того. На закалочном досками окне висела зазывалочка - мигающая разными цветами вывеска с надписью GIRLS-GIRLS-GIRLS. Перед тем как дверь захлопнулась, я успел проскочить за Белокурым. Хотя беганье давалась мне легко, сильно болела задница. Мой нос сразу почуял запах ладана, душистого мыла и запахи женщин. Много запахов женщин и запахи духов.
- Приветствую в наших банях, - вежливо поздоровалась девушка в обтягивающем черном платье, её бюст скорее напоминал две гири по тридцать пять кило, - Ну и какого хера надо? – сменилась она резко в голосе.
- Очень мило, мадам, - ухмыльнулся Белокурый, - Это самое, мне бы ванну… ну и кого-нибудь, что бы скрасить мою несчастную жизнь, ну вы понимайте, да?
- Да, да, опять в банной этим дерьмом будите заниматься, - девушка взглянула на меня, - И что, вместе с собакой?! Ну и народ пошёл… уже со зверьем [удалено модератором].
Белокурый обернулся, взглянул на меня озадачено, я заскулил, потерся ему о штанину и не отрываясь парился на него слезными глазами.
- Ладно, черт с ним, - моя супер тактика наконец пробила волю Белокурого, и тот таки сдался, - Он тогда со мной… слушай детка, - он хищно улыбнулся, - Сомневаюсь, что тут есть кто-нибудь красивей тебя, может ты мне составишь компанию, а то у меня так давно не было опытной… - он взглянул на её широкое декольте, - …опытной женщины.
- Я мужчина, - хищно улыбнулась девушка (?) в ответ. Белокурый отскочил как ошпаренный.
- Но… но… но… - он указывал на пятый размер.
- Не веришь? – девушка схватилась за подол платья и начала м-е-е-е-дленно его поднимать, - Может, заглянешь, м?
- Охохо! НЕТ, сапасибо! – его лицо отображало толи ужас, толи разочарование, - Тогда… мы, эээ, пойдем, вот пробки… - он кинул мешочек управляющей, та на лету поймала его, потрясла в руках, кивнула Белокурому и сама куда-то удалилась, хлопнув дверью.
- Вот, ещё один урок жизни, - ухмыльнулся Белокурый и мы отправились по коридору, видимо к месту помывки (прим. автора – Уеах!), - Не суди о женщине, при взгляде только на обертку, не вольно схлопочешь нехорошую болезнь для своего младшего друга!
В банной комнате нас ждал большой деревянный таз, наполненный кипятком и душистой пеной, а две пышногрудые красавицы уже поджидали своего клиента, с мылом, полотенцами и прочей ванной амуницией. Я не долго думая с разбегу кинулся в воду, поднимая тучу пенных брызг, Белокурый отставать и не думал, скинул с себя одежду, оголяя мощный торс и накаченные мышцы, но не спешно переступил через край ванны и уселся в пенную воду. Его лицо расплылось в блаженстве, а когда к нему подошли девушки и залезли к нему, скинув с себя полотенца, так он и вообще издал вздох вожделения. Я радостно забултыхался в воде, ловил пастью мыльные пузыри, не знаю правда зачем, потому что когда я их ловил они лопались и у меня был полон рот мыла. Но это здорово! И хотелось ещё и ещё.
- Оу, детки, - он довольно потянул руками, красуясь не бритыми подмышками, - На забудьте потереть мочалкой моего пса, а то он воняет, как мертвец, - он почесал мне сырой рукой за ухом оставляя на голове кучку пены, - Ведь нам предстоит долгий путь.
- И куда же две таких очаровашки собрались? – кокетливо спросила рыжая девушка, нежно натиравшая спину Белокурому.
- Через пустыню, полных опасностей, что бы придти и получить ещё больший адреналин, смешая его с порохом и старым добрым свинцом, - и при одном только слове «опасностей» я тут же поперхнулся пузырем, - Эй псина, надеюсь ты не против прогуляться по Пустошам, ага? Сам ведь увязался!

Когда то возможно, это был отличный бар, но сейчас, о том, что это был именно бар, напоминала лишь барная стойка из крепкого дуба, но вся эмаль на ней уже давно пропала оголяя сухое дерево, полки под выпивку были пусты, а холодильники стоявшее в углу, за стойкой, уже поросли желтым мхом и проржавели. У стены у входа стоял старый автомат с Нью Колой, который был вскрыт по видимому монтировкой. Рядом с ним стоял дисковый музыкальный автомат, куча двадцати пятицентовых монеток валялось на полу вокруг него. Моя волосатая туша развалилась под столом, прячась от полуденного зноя, чертовы пустынные мухи постоянно усаживались мне на уши, и в общем, я ещё и весь чесался, особенно чесался задница. Я с интересом разглядывал ржавую пробочку, которая валялась рядом со мной, тыркал в неё лапой, она так прикольно скреблась по трухлявому полу. Потом мне надоело это занятие, и я переключился на свисавшие обутые в берцы ноги Белокурова. Куснуть бы, вкусные наверно. Сказать по правде, вкус у него не ахти. Штаны наверно стянул с кого-нибудь трупа, хотя боты классные, на крепкой высокой подошве, со стальными накладками на носки. Эх, был бы я человеком, все бы за такие отдал. Знакомое шуршание бумаги оповестило меня о том, что Белокурый полез в сумку за вяленым мясом. Я радостно гавкнул, сразу поднялся, и протянул свою морду из под стола, уповая на благосклонность.
- Что случилось, парень? Что-то почуял? – Он потянулся за револьвером, который лежал на столе. Потом огляделся, но, не найдя ничего опасного, кроме мух, посмотрел на мои просящие глаза и довольно ухмыльнулся.
- Ах вот оно что… держи приятель, - я с жадностью вцепился в протянутый кусок вяленого мяса, - Ничего, скоро мы пойдем, тут и город не далеко… - я проглотил вкусное и питательное мясцо, богатое белком и радиацией, довольно гавкнул, высунул язык. Кстати, это прикольно, с него иногда капают слюни.
- Последний был кусок, надеюсь не сдохну с голоду, - он взял ружье и пистолет со стола, потом вытащил из за пазухи флягу, сделал глоток, - Только попробуй начать жрать мой труп, если я откинусь! - он рассмеялся и поднялся со своего из за стола. Я поспешил за ним, скребя когтями по полу, вылез из под стола и виляя хвостом и радостно гавкая последовал за Белокурым. Он обхватил своё ружье прикладом вперед, и выбил остатки стекла в широком окне, потом сиганул через него, а за ним, оставляя эти руины наверное уже навсегда. Но все таки меня не отпускало смутное сомнение. Вокруг лишь барханы песка, а эти руины, казались здесь со всем не уместными, в этой пустоте. И наткнутся на него в много километровой пустыни, двум странником просто было не возможно. Спустя какое то время я остановился, по воздуху ко мне принесло новые запахи, и мой собачий нюх мне сразу об этом сообщил. Я обернулся к руинам, навострив уши, как белка, завидевшая орешек. В темноте развалин бара стояли два силуэта и смотрели нам вслед. Не было видно лиц, четких деталей, они были словно размыты, как потекшая акварель на сырой бумаге. Я только потянул носом, но стоило мне снова обратить взгляд на развалины, силуэты исчезли и резко пропали запахи. Но один я запомнил точно – запах табачного дыма.
- Эй, чего ты, как слона увидел, - Белокурый присел рядом со мной, - Странный ты какой-то, однако, пойдем уже, - он похлопал меня по спине. Я ещё какой-то мгновение обдумывал, то что видел или не видел, а потом сорвался в след моему двуногому другу.

Сцена третья.
ЛОПАТА!
Дешевый виски и крокодиловые ботинки.
Угнать за 60 секунд.

Дни, проведенные в совместном переходе по пустыне многому много мне рассказали, в том числе и том, куда я попал. Во первых, случилась Третья Мировая и виной тому стали не русские, как во всех голливудских фильмах, а китайцы. Сейчас я в западной Калифорнии уже третий день иду по бескрайней горячей пустыне. Во вторых, эти чертовы мухи кусают мою задницу и уши, как будто только и были рождены, что бы мучить меня. В третьих, где то в городе под названием Ден, живет посредница этого беловолосого бандюгана. В четвертых, как сам Белокурый выразился, у неё очень аппетитные ножки и попка. Вообще, он очень разговорчивый парень, редко когда замолкал. Не знаю, но такое ощущение складывалось, что он ну очень-очень давно не находил себе задушевного собеседника. А я отличный собеседник, только слушаю, а как известно молчание – знак согласия. Вот эти он и пользовался, постоянно капая мне на мозг. Рассказывал о своих любовных похождениях, сколько народу пристрелил и задушил вот этим вот руками. А ведь засранец ещё тот попался, но юморной и не унывающий. Правда, шутки у него были на грани колкого цинизма, хотя это скорее особенность, нежели недостаток. В пятых, мы уже взошли по песочному бархану, и перед нами предстал, распахнув все двери и ширинки, город имя которому я бы дал не Ден, а Большая Браминья Жопа. Хотя, бродящие среди полу разрушенных домов и магазинов, удолбаные наркатой внизу люди, говорили мне, о том, что скучно тут не будет. Я жалобно прижал уши к голове, и побрел за своим хозяином вниз, со склона к полу-развалинам Дена.
- Постой! – к Белокурому подбежал странный лысый человек, - Хотя нет… - он выдохнул, Иди! – лысый тут же сорвался с места и махая руками побежал в сторону двухэтажного здания городского Паба. Из окна бара, вперед головой, разнося стекло в дребезги, и сшибая лысого наркомана с ног, кто то вылетел, потом смачно шмякнулся мордой в свежую кучу браминьего дерьма. Из бара доносились крики, пальба и прочие потосовочные саунды.
- Да, чувак, это старый добрый Ден! Город сорви голов и дешевого пойла! – расхохотался Белокурый, наблюдая за бегающим, по раздолбанной улице, горящим мужиком, - Как думаешь, стоит зайти на вечеринку? – он обратился ко мне, я только жалобно посмотрел в ответ. Но тут вечеринка пришла к нам сама. Дверь бара слетает с петель, от туда вываливается чейто изуродованный труп и на пороге, сплевывая, появился человек в черном плаще. В его руке дымилась Беретта калибром 9мм.
- У меня такое ощущение, что моя карма поднялась на сто тридцать две единицы, а инвентарь опустел на семь килограмм, и я получил кучу опыта, - мужчина в плаще перезарядил свой пистолет калибром 9мм, - И кажется я чувствую присутствие Темной Стороны! – он вскинул пистолет в нашу сторону.
- Эй, тихо, это просто пернул мой пес, у него проблемы с желудком! (прим. автора – врет засранец, это он перданул), - замахал рукой Белокурый, призывая мужчину опустить дуло своего пистолета.
- С чего бы это? От тебя за версту несет плохой кармой, вон аж собака твоя пердит где ей вздумается! (прим. автора – не, ну не сволочи, а?) – запричитал человек в коротком плаще, - Это все дурное влияние Пустошей и таких вот дикарей-бандитов, как ты!
- Ты сейчас сам вырезал целый бар народу, и говоришь мне, что я плохой мальчик? – Белокурый выхватил свой Кольт из кобуры, - Отведай свинца, $%@# хороший парень!
И только я приготовился услышать стрельбу и спасаться бегством, но…
- Отставить хрень! – властный женский голос как будто заморозил обоих драчунов, их пальцы застыли на курках их пистолетов, - Сама бы вас пристрелила, да патронов жалко на ваши тупые задницы.
Первым пистолет опустил Белокурый.
- Лара, Лара, Лара, - усмехаясь повторял он имя своей подружки и вальяжно пошёл на встречу девушке, которая смахивала больше на главаря банды рокеров, нежели на аленький цветочек, - Ты как всегда гостеприимна, может, снимешь свой стальной доспех, возьмешь из бара бутылку ядер-виски, а потом мы уединимся где-нибудь и ты сделаешь мне пару хороших моментов в жизни? – он остановился прямо напротив неё, чуть ли не в упор, та откинула прядь черных, как ночь, волос, слегка наклонила голову, но тут же резко ухватила Белокурого за его хозяйство сжав его так, что мне послышлася сдавленный стон и приглушённы хруст.
- Слушай, скакун ты белобровый, я сейчас сделаю приятное, - другой рукой она сняла с пояса ручной боевой топор, такие кажется были у индейцев, начала опускать лезвием вниз к паху Белокурого, - Отрублю тебе правое яичко и скормлю его твоей собаке, понял?
- А-ха-ха, да, ты умеешь убеждать, - кривя лицом, но все же продолжая улыбаться, пропыхтел он, - Всегда тебя за это любил!
- А то! – усмехнулась Лара, от чего широкий шрам, идущий через бровь до щеки, странно исказился, - Ты что же, решил сразу же застрелить своего напарника по делу, как только его увидел? – она наконец разжала стальную хватку и Белокурый слегка согнулся, громко выдохнул.
- Это ещё бы кто кого пристрелил! – к «любовно» болтающей, на рассыпающейся мостовой, парочке подошёл тот самый борец за чистоту кармы, - Я бы всадил ему пулю в шоколадный глаз, по самые почки.
- Не льсти себе, угрюмый, - Белокурый все не переставал ухмыляться, наконец разогнулся, потирая низ живота, - Вот видишь, пес, вот с такими людьми проходится работать, - он обратился ко мне сидящему неподалеку.
- Я смотрю ты завел себе бойфренда? – злорадно начала скалить зубами Лара, кинув на меня взгляд, - Тогда вот тебе ещё один ухажор, а уж кто сверху, сами разбирайтесь, - она указала на Угрюмого, да, вот так теперь я буду тебя называть, потому что он ни разу не улыбнулся за все то время, перекидывания колкими цитатками. Да и вообще, человек «сама незаметность». Черные, немытые волосы, томный пустой взгляд, скулы постоянно крепко сжимал, скрипя зубами. А вот прикид да, был интересным. Под черным плащом на нем красовалась леопардовая жилетка, черные брюки точно спер, а курносые ботинки из крокодиловой кожи и подавно стянул у кого то в туалете казино.
- Да, можешь пойти и покусать меня за задницу, сраный урод, - процедил Угрюмый убирая свой пистолет в кобуру подмышкой, - Но за те деньги, которые я получу с этого дела, я согласен да хоть сожрать эту смердящую и пердящюю, где попало, собаку!
- Лара, дай мне на секунду свой топор, - выслушав приветствие, обратился Белокурый к девушке, но та уже развернулась и зазывающее махал рукой, что бы все мы шли за ней в переулок, между зданиями.
- Она всегда так встречает старых друзей? – озадачено спросил Угрюмый делая шаг на встречу переулку.
- Да, а ещё у неё ангельский голосок! – злорадно ухмыльнулся Белокурый и поковылял за своим напарником. Что же до меня, я ещё раз кинул взгляд на руины Дена, на небольшую группу детей, которые сейчас забивали палками какого-то наркомана прямо по среди улицы. Казалось, что все самое хорошее, что было в людях, детях, в доброте – все это было для этого мира не уместно. Только трах, алкоголь, наркота и автоматическое оружие. И это будущее человечества… скорее уж крест на его могиле. Хотя может быть, это все сложные нравы Калифорнии?
- Так какой у нас план? – услышал я голоса, когда зашёл в след за всеми, в некую дверь ведущую внутрь здания, некогда бывшего раньше офисами. Обои на стенах внутри были ободраны, кое где красовались непонятные граффити и надписи, с потолка сыпалась побелка, да и вообще тут была целая куча всякого мусора, и напоминало это место больше свалку нежели место для любовных встреч.
- Афганский, - отозвалась Лара, не меняясь в лице, она прошла к своему столу, уселась в кресло, с ободранной кожей и свисающих из дырок кусков поролона.
- А помимо него? – Белокурый пригладил белые волосы назад, потом взглядом проследил, как Лара с грохотом тяжелых ботинок закидывает свои ноги на стол.
- Я нашла двух самых лучших стрелков и сорви голов на Пустошах, - она окинула взглядом теперь уже напарников, - Как вы ещё живы, я не знаю, но так или иначе вы мне нужны.
- Ну давай уже выкладывай суть дела, - прорычал Угрюмый, - А то я кажется забыл уходя из дому выключить утюг.
- У меня есть особый товар, который нужно будет доставить одному гавнюку в Нью Рено, - Лара открыла один из столовых ящиков, какой-то время копалась, а потом вытащила пожеванный, видимо браминами, кожаный кейс, - Я уже получила свой процент, поэтому свои три тысячи крышек на нос вы получите по прибытие к заказчику, - она положила кейс на стол и сделала жест рукой, что бы Белокурый взял кофр, - Если вы хотите получить свои деньги и не получить пулю в лоб, настоятельно советую кофр непрое%№^$@#.
- Хороший совет, детка, - Белокурый стянул со стола кофр, и протянул его мне, я зубами схватил за вкусную кожаную ручку, - Но я ещё не проваливал ни одного задания, так что все пойдет по маслу!
- Все, как всегда пойдет как по маслу: сначала - по вечерам - пение, потом в сортирах лопнут трубы... – отрезал Угрюмый, продолжая рассматривать подошвы ботинок Лары.
- Я все больше и больше хочу тебя застрелить, - прошипел Белокурый на своего напарника.
- Ещё одна хорошая новость, у вас трое суток на выполнение заказа, - Лара опустила ноги и поднялась с кресла, - Не минутой позже, вы должны добраться до Улицы Девственниц и отдать этот портфель мистеру, звать которого, Бишоп.
- Ахахаха! Хорошая шутка, - рассмеялся Белокурый, - До Нью-Рено пешим неделя, и то не факт что мы доберемся до туда живыми или хотя бы целыми!
- На старой свалке есть один драндулет на ходу, но… - она подмигнула, - Просто так вам его не взять, поняли о чем я?
- Поняли, поняли, - Угрюмый встал первым, махнул в прощании рукой Ларе и направился к выходу, поправляя плащ. Ему явно не нравилась эта затея. Белокурый некоторое время стоял призадумавшись, но потом все таки сдвинулся с места на выход.
- Слушай, а может будет прощальный страстный поцелуй? - обернулся он, остановившись на пороге. В ответ ему был лишь брошенный Ларой топор, который с звучным треском воткнулся на половину лезвия в косяк, прямо на над его рукой, - Ладно, тогда я позвоню попозже, - он посмотрел на свою руку, быстро перебирая пальцами, убеждаясь в её целости.
Я поспешил за исчезнувшими за поворотом напарниками, только один раз обернулся, что бы увидеть как Лара раскатывает по стальному столу две дорожки белого порошка. Она наклонила голову, и ноздрей, прижав другую пальцем, вдохнула белую смерть. А после откинула голову назад, утирая с лица порошок. Гиблое место. Падшие люди. И те, с кем я иду, ни чем не лучше. Убийцы. Наемники. Черт бы побрал этот светящийся унитаз. Этот город был переполнен всяким дерьмом – маньяками, наркоманами, убийцами, извращенцами, беглецами и встретить хоть одну улыбку от проходящих мимо людей я и не надеялся. Горы щебня, песка, костей и мертвецкой затхлой вони. Но люди жили здесь, если можно конечно назвать это жизнью. Пересекая улицы Дена, я не мог не заметить невысокую церковь и я было уже обрадовался, что хоть какой-то понятие доброты, хоть номинальное осталось здесь. Но когда от туда двое мужчин выносили мертвое окровавленное тело, оптимизм пропал окончательно. Через пролегающее к церкви наполовину раскопанное кладбище, далеко на север, в горизонт, уходила вроде бы целая дорога. Последним участком, огражденный забором из металлической сетки, впереди маячила Свалка. Горы старых покореженных машин, колес, покрышек и прочего мусора, и по среди всего этого убранства, на песчаной площади, очищенной от мусора, стоял тот самый драндулет – Хигвеймен. Наверное, когда то он возил много красивых женщин в себе. Видал крутые вечеринки и лихие гонки. О былой жизни говорил только начищенное до блеска лобовое стекло. Все остальные части были мягко говоря б/у, и собирался этот драндулет наверно из сотни других древнющих автомобилей. Но он был по крайне мере на ходу. Наверно.
- Итак, как мне кажется это и есть свалка? – мне казалось, что у Угрюмого лицо становилось все угрюмей с каждым разом, когда я на него смотрел.
- Да, тут живет один старьевщик, боюсь, придется стырить у него сегодня его драндулет, - Белокурый указал на невысокий домик сделанный из капотов и прочего сваренного между собой плоского металлолома, - Отвлечешь его? У тебя все равно мордашка милее моей. А я пока заведу это чудо механической мысли.
- Ты же укатишь без меня, гавнюк, думаешь я настолько туп? – огрызнулся Угрюмый.
- Думаю да, но без тебя я все равно не уеду, в Нью-Рено ждут двоих, а не одного, так что действуем, - Белокурый двинулся к машине, а я засеменил за ним. Угрюмый тем временем постучал в железную дверь домика и скрылся внутри постройки. Но тут же вылетел от туда, обгоняя пущенную ему в спину дробь.
- Твою мать! Заводи! Заводи эту чертову хрень! – он кричал и бежал, прикрыв руками голову. Я запрыгнул на заднее сиденье, а Белокурый, чиркнув последним проводком, ухватился за баранку этого драндулета и вдавил на педаль газа до предела. Угрюмый только и успел влететь в открытую дверь Хигвемена, а после я видел летящюю нам в спину дробь. Из домика выбежал странного вида мужик, в черной майке и одних семейных трусах. На голове красовалась пощербленная мятая каска, такие кажется у немцев были во время Второй Мировой. Он стрелял из дробовика с бедра, и пожевывал в зубах сигару. Но машина уже разогналась и мы вырвались со свалки, сбивая какого-то наркомана, который не успел отпрыгнуть от разъяренной машины.
- Ха! Вот так тебе, немец ты в каске! Так! – хохотал Белокурый, но тут машина неожиданно издала что то похоже на звук «БДЖЫС!» и тут же заглохла, остановившись на неровном асфальте. Я заскулил, предчувствуя что то не хорошее.
- Ну, же, срань ты браминья, заводись! – расходился злобным криком Белокурый и крутил ключ, в замке зажигания. Но тут рядом с машиной раздался взрыв, ошметки земли и песка обрушались на крышу авто. Я загавкал, как подобает всем собакам при стремной ситуации. Все мы обернулись назад. Из свалки, ломая хлипкий забор гусеницами, выехал ограненный кусок разноцветного металлолома, других автомобилей, одного самолетного крыла и да же одного фонарного столба, напоминающий по форме танк. На нас смотрело аномально огромное дуло основного орудия. Из люка самодельного танка торчал тот самый суровый мужчина в каске и сейчас он что было силы кричал в жестяной громкоговоритель.
- Блейт стахен их вердаммен швайне! – грозно, кричал он на немецом, - Гебт мир ато видер зюрук одер их уберхол ёх зеррес ёх ин штуке унд ханге ёр гедарме ан айне вейбе шхюр!
- Кто-нибудь знает немецкий? – пропыхтел Белокурый.
- Нет! Но он явно не пирожки нам везет, поэтому заводи чертов драндулет! - взмолился Угрюмый наблюдая, как его напарник безуспешно вертит ключ в замке зажигания.
- Ну же, ну же! – крик Белокурого оборвался, когда рядом раздался ещё один взрыв. Но тут раздался спасительный рокот матора.
- Дави на эту сраную педаль! Дави уже мать твою! – Угрюмый что было силы нажал на лежащею на педали ступню Белокурого, тот взвыл от боли и машина тронулась с места, оставляя дымливый шлейф за собой.

Случайная встреча.
War, war never changes…

Я высунул голову из окна, распахнул свою зубастую пасть и мой язык, повинуясь потокам несущегося на встречу ветра, забился по ветру, разнося мои слюни на багажник машины. Мы неслись на Хигвеймене по чертовой дороге где то в прожженной радиацией Калифорнии. Солнце катилось к закату, и небо приобретало багрово-синий цвет, будто недавно прошел дождь, хотя, это дождь в этом месте, сродни тому, что сейчас нам дорогу перебежит слон. Ровные пустынные горизонты омывали нас со всех сторон, за редким исключением я где то вдалеке видел возвышения или какие-то руины.
- Опаньки, смотрите, что я нашёл! – воскликнул Угрюмый, открыв дверку бардачка, - Это каталог мужской обуви, ну ка посмотрим!
- О ну да, а там в подарок не предлагается туалетная вода? – прогумозил устало Белокурый и не отвлекаясь от дороги сделал глоток найденного под сиденьем крепкого виски.
- О, дорогая, смотри какие туфли, и всего за двести мертвых зеленых американских президентов! – Угрюмый тыкал пальцем в желтую бумажку, - Давай их купим, а? У тебя же вечернее платье такого же цвета!
- Да иди ты нахрен, любитель $#&@%# на мужские туфли… - злобно огрызнулся Белокурый и выхватил из рук мятую бумажку, - Это же сраный довоенный каталог, лучше бы посмотрел, нет ли там карты, а то сейчас заедем черт знает куда…
- Обязательно гляну, Капитан Вспыльчивость, а сейчас тормозни машину, мне нужно проветрить своего дружка, - протянул длинную фразу Угрюмый и проверил наличие своей Беретты в кобуре.
Машина закатилась на обочину, замедляя скорость. Угрюмый хлопнул скрипучей дверью и, расстегивая ширинку, отправился куда-то чуть по дальше от дороги. Белокурый заглушил мотор, то же вышел, крехтя уселся на капот.
- Вах, ну ты смотри, ещё и хвостом машет, не любишь унывать, да? - он добро мне улыбнулся, доставая очень редкий товар из нагрудного кармана – сигарету, - Иди то же прогуляйся!
Я радостно гавкнул, побежал от машины, к мирно стоящему и отливающему все накопившиеся невзгоды в песок Угрюмому. Я бегал вокруг него, заходился в радостном лае, хотя не знаю зачем я это делал. Просто делал. Но Угрюмый застыл на месте и прищурившись смотрел куда перед собой.
- Слушай ты, волосатой чудовище, скажи мне, ты тоже видишь в двадцати метрах от меня синюю телефонную будку? – он обратился ко мне, указывая куда перед собой, - Но в своем ли я уме, если испрашиваю это у собаки?
Я взглянул перед собой. Нет, Угрюмый не скатился с катушек, ну не полностью уж точно. Синяя, практически нулевая, как будто только что с заводского конвейера, будка стояла неподалеку от нас, а её отодвигающаяся в сторону дверь была распахнута. Угрюмый оголил сталь своего пистолета лучам заходящего солнца и не спешно двинул к будке, а я за ним.
- Хм, нет, не галлюцинация, - Угрюмый дотронулся стволом пистолета до двери будки, потом он вошёл в неё, я пробрался за ним, но до конца не влез. Он какой-то время медлил, положив руку на трубку. Каково же было моё удивление, когда я услышал гудок, а сам Угрюмый недоумевающее смотрел на трубку, а потом повесил её обратно. Но тут сквозь меня прошли чьи-то ноги. Потом, прошедший прошёл и сквозь Угрюмого, тот от неожиданности выпрыгнул из будки. Словно бестелесный призрак сквозь нас прошла женщина, лет двадцати пяти, с кристально голубыми глазами и прядью каштановых волос. Она как будто не видела нас, взяла трубку и набрала на телефонном барабане номер. И с каждый долгим гудком все вокруг нас менялось, от будки в разные стороны, как будто капнутая капля крови на белую ткань, потянулась вереница другого мира. Вокруг появлялись другие люди, дорога, фонарный столбы, лавочки с кормящими голубей стариками, припаркованные у магазинов машины, тротуары и играющее в догонялки в парке дети. Угрюмый кружился из стороны в сторону вскинув пистолет, но прохожие по улице становились все четче и проходили сквозь него, будто тени. Я слышал звуки города, пение осенних птиц, бибиканье недовольного водителя, который застрял на дороге по вине другого, до меня доносились запахи города, да же чувствовал вкус кетчупа и хот-догов доносившееся из за угла.
- Томми! – радостно заверещала девица в телефонной будке, - Ты не представляешь, что сегодня было! Мои картины купили, а ещё один тамошний дядька предложил мне работу в их дизайн студии, правда здорово? – она улыбаясь выслушивала ответ некого Томми, - Да, дорогой, поцелуй за меня Дженифер, я зайду и куплю сахара и хлеба, да, целую, тебя я тоже сильно люблю! – она чмокнула в трубку, но положить её так и не смогла, ибо обратила свой взор к небесам. Грохот неумолимой силы раздался где-то так близко отсюда от сюда и яркая вспышка тот час озарила небо, затмевая свет самого солнца. Сотни людей в немом ужасе наблюдали поднимающийся над городом ядерный гриб, а после ударная волна титанической силы, сметающая на своем пути в пыль все живое обрушилась на мир вокруг нас. Люди в беззвучном крике стояли и превращались в угли на мои глазах, их плоть рассыпалась по ветру оставляя лишь белые кости, и оголенные черепа, а потом их останки сносило пучиной потока ударной волны, уносило в кружащийся вокруг хаос. Буквально мгновения. Несколько вздохов. За одну секунду оборвалось так много жизней, так много сердец так и не успели ударить вновь, что я просто физически почувствовал страх. Но мы стояли, живые и невредимые. Я выл, толи в ужасе, толи от боли и смерти вокруг, будто не здесь сейчас мы, и наблюдали, как небоскребы, словно подкошенные гиганты падали сотнями тысяч кусков на переполненные жителями улицы, как мимо нас пролетал искореженный мусор и рассыпающиеся в красном от жары воздухе люди. И та девушка в телефонной будке, последнее что я увидел в этой картине Апокалипсиса, были её умоляющие о спасении сгорающие голубые глаза.
И все оборвалось, резко. Без прелюдий и предупреждений. Мы снова ухнулись в горячую пустыню. Угрюмый стоял на месте и пялился перед собой, как умалишенный. Очнулся он только тогда, когда я потянул его пастью за рукав, обратно к дороге.
- Ну чего так долго? Или ты пытался вывести мочей своё имя на песке? – злорадно ухмыльнулся Белокурый, усаживаясь за рулем. Но ответом ему было лишь моё прерывистое дыхание.
- Эй, да что с тобой? – он вопросительно взглянул на Угрюмого. Тот лишь смотрел куда-то в окно, на пустынную даль, пытаясь взглядом разыскать ту самую будку, но как и я, не видел ничего кроме песка.
- Трогай уже, - наконец Угрюмый усталым голосом ответил, положил локоть на открытый бортик окна и взглянул вперед по дороге, на которую уже опускалась ночь.

- А вот и он, Нью-Рено, место, где да же такому мерзавцу, как я, места не найдется, - Белокурый задумчиво вглядывался в ночные огни маячившего впереди города, не отрываясь от руля. Да, именно города, который развернулся на пол горизонта высокими зданиями и уцелевшими дорогами. Сотни тысяч разноцветных огней придавали сему действу нечто зловещее, но интригующие и притягивающее. И мы летели к этому осиному гнезду, как ночные бабочки на свет лампочки в сортире. Я только что проснулся, почесал себе за ухом. Гавкнул, оповещая всех, что я уже бодрствую.
- Ты бывал там раньше? – Угрюмый поежился на своем сиденье.
- А ты разве нет? – Белокурый озадачено поглядел на своего напарника, - Ты не познал вкус дешевой любви и не услышал дзыньканье монет в этих одноруких бандитах? Значит ты много потерял!
Нью-Рено приветствовал нас. Вереницы раздолбанных бомбардировкой домов, с забитыми дверьми и окнами. По рассыпающимся мостовым бродили полумертвые люди обдолбаные наркотой. Кто то только что упал на землю захлебываясь слюной. В темных переулках между домами какого избивали трое здоровых парней. Мы проезжали мимо борделя, с характерной вывеской «Кошачья лапка». Раскрашенные макияжем шлюхи стояли вдоль дороги, и дымля сигаретами, смотрели нам в спину.
- А вот тут я снялся в парочке фильмов, - усмехнулся Белокурый указывая на здание с поблескивающей желтым цветом надписью «Голден Глобалс», - Там ещё целая куча латиносов, которые днями на пролет снимают порнуху со всем, что движется и не движется, жрут текилу и нюхают коку.
Впереди маячили огни больших вывесок казино и баров, на перекрестке собралась кучка людей вокруг какого-то одноглазого негра, тянуло к нему руки с деньгами, а тот взамен протягивал колбы с розовой жидкостью. Я уже и не надеялся увидеть место хуже Дена, но как черт побери ошибался. Белокурый вел машину на стоянку, окруженную бетонной стеной, свернул с основной дороги к подъезду. Остановился у ворот и нажал на гудок.
- Мужик присмотришь за тачкой? С меня полтинник крышек, - Белокурый обратился к вышедшему из строжки длинноволосому мужчине 2на2. Тот протянул руку, получив свои деньги, нажал на красную кнопку в бетонной стене.
- У меня плохое предчувствие по поводу этого всего, - протянул Угрюмый захлопывая дверь.
- А в Нью-Рено всегда так, только зазеваешься, а тебе уже в рот засунули гранату, - Белокурый вытащил с заднего сиденья пожеванный портфель, хлопнул дверью и развернулся к выходу со стоянки – не только у нас была машина на ходу. У зажиточных засранцев со связями в этом городе были и не только тачки, но и деньги, наркота, распутные шлюхи и прочие дары известности.
- Эй, ребятки, - прокуренный женский голос окликнул нас, когда мы выходили с подъезда на перекресток, - Вы не хотите помочь голодающим детям? – оборванная проститутка с хищной ухмылкой подошла к Белокурому из за угла.
- У тебя их сколько, детей то, пятнадцать? – Белокурый да же и не думал останавливаться, - Нет уж, хрен тебе, у меня нет столько денег! – после слов моего хозяина, раздался низкий гогот Угрюмого.
- Ну ты и с#ка! – проститутка показала средний палец Белокурому в спину.
- Я знаю, - Белокурый махнул рукой, - Всегда пожалуйста.
Улица Девственниц. Чего на ней девственного осталось, я не знаю. Да же в воздухе витал затхлый запах сухой спермы, крепкого паленого алкоголя и протраханых насквозь ватных матрасов. Белокурый вел нас через дорогу к трехэтажному зданию, у входа которого стояли двое амбалов – казино Улицы Девственниц. Видимо, он не в первой в этом городе Ночных Бабочек. У входа в казино толпилась куча разномастного народа, кто то выпал из очереди его стошнило розовой блевотиной прямо на ноги амбалу. Тот бесцеремонно пнул его по лицу туфлей, так что зубы разлетелись в стороны, забрызгивая кровью асфальт.
- Привет парни, - Белокурый подошёл к амбалу, который вытирал кровь с туфля об того не здорового посетителя, - Мы к мистеру Бишопу от Лары, - Белокурый потряс кофром.
- С собаками нельзя, - отрезал дородный мужчина и указал на меня толстым пальцем.
- Ха! Слышал, засранец? Тебе с нами нельзя, - Угрюмый расхохотался хлопая Белокурого по плечу.
- Пи*р… И почему именно тебя Лара наняла для этого дела? - огрызнулся Белокурый, - Ладно, слушай чувак, я обещаю, моя собака не будет кусать всех подряд за жопу, окей?
Мужик нехотя кивнул, и открыл тяжелую дверь, приглашая нас внутрь. По ушам сразу ударил мощный долбеж мотанной электрухи, а мощное световое шоу сразу резануло по глазам. Толпа бесноватых Панков и прочей нечести, тряслась, махая руками и ногами под резкие звуки, выдаваемые мощными звуковыми колонками, весящими над потолком. В клетках, по углам, танцевали и терлись о шесты голые растутаированые девки, бухие в говно посетители танцпола тянули к ним руки, но без успешно. Мы прошли чуть дальше, к игровому залу.
- Я думаю, вам лучше остаться здесь! - прокричал Белокурый, - Закажи себе выпить и смотри не трахни кого-нибудь прямо на столе!
Угрюмый только кивнул, у него видимо просто не было желания ведется с теми людьми, которые сейчас встретят Белокурого. Тот почесал меня за ухом, и отварил дверь в игровой зал. Дубовые двери захлопнулись за нами, оставляя лишь громкий гул музыкального долбежа в моей голове. Угрюмый размял плечи и отправился к барной стойке, за которой стоял толстый, как мамонт, бармен с растутаированым лицом, тоннелями в ушах и большой серьгой в носу.
- Да?! – выкрикнул он усаживающимися на высокий стул Угромому.
- Чего-нибудь, что на вкус ни как панос и похожее на алкоголь, и лучше бутылку, пжалуста! – выкрикнул в ответ Угрюмый, бармен его все так услышал. Эта музыка давила на мозг так, что я без сил шлепнулся у стула и пытался сосредоточится на сотнях танцующих ног. Угрюмый открыл зубами бутылку какого-то пойла и прямо с горла сделал два великанских глотка, поморщился и срыгнул. Наконец музыка стихла и световое шоу прекратилось, сверху полился свет редких осветительных приборов, толпа закончила эту агонию, кто то падал с ног, не в силах удержать свои пьяные тела на ногах. Тех кто начинал буянить пара больших парней выкидывали из казино на улицу.
- Поражаюсь, - пробубнил Угрюмый опрокинув в себя ещё один глоток желтого пойла.
- Чему? – бармен не отвлекался от вытирания разномастных стаканов.
- За окном конец света, от человечества осталось жалкая кучка пьяных извращенцев, а они танцуют обожравшись грибов и трахаются, как кролики, - Угрюмый взглянул на большой подиум в конце танцпола, на который выносили музыкальные инструменты, барабаны и бас гитары, - Куда уж хуже…
Бармен только усмехнулся, поставив очередной стакан на корявую полку. На сцену, под дикий гул аплодисментов поднялись девять мужчин, разодетые в черные тюремные костюмы с криво нарисованным на спине штрих кодом. Эти люди мне напоминали каких-то монстров, нежели людей. Крепкий низкий мужик в маске улыбающегося клоуна, у одного так и вообще на маске рот бы на застежки и был кожаный нос, как Буратино. На центр подиума вышел дородный мужчина, его маска была белого цвета, и закрывала голову со всех сторон, с большой прорезью для рта, который был по видимом намазан гуталином, он вытянул из кармана микрофон.
- Привет уродам Нью-Рено! – прогрохотал он в микрофон, и толпа вскинула руки в приветствии, загалдела, как жаждущие жратвы свиньи, - Вы готовы, с*кины дети, я не слышу?! – толпа загалдела ещё громче чуть ли меня не оглушая, - Тогда, поехали ребята!
Тяжелые басы разорвали воздух, в быстром ритме загрохотали барабаны – парень с бело-черным гриме на лице колотил палочками с такой скоростью, что да же мне не хватало собачей реакции, что бы уследить за всеми его движениями. Электрогитары зажужжали усилителями – гитаристы застряли в диком темпе головами. «Смеющийся» клоун забил битой по своим мусорным баком, лихо переделанных под барабаны. Толпа взвыла в агонии, и снова началось световое шоу, ослепляя меня резкими световыми бликами. Мужик в белой маске, выставить ногу вперед, на суфлерскую будку, загремел в микрофон тяжелым гроулингом:

Бесноватые фанаты рубились под тяжелый нью-металл, начался массовый слем, кого-то сейчас толпа на руках двигала от сцены, а тем временем басы нарастали и солист снова припал к микрофону:

Рассвет. Теплые лучи солнца уже заставляли меня щурится. Пустынный, едва уловимый и осязаемый ветер разносил уже нагревающийся воздух меж трухлявых могильных крестов и приносил мне мертвые запахи кладбища. Голгофа – могильник Нью Рено, куда свозили всех мертвецов или тех, кого надо было заживо закопать. Я уселся рядом со своими спутниками, начал задней лапой чесать ухо – чертовы мухи меня доконают. Не знаю, чья больше вонь их привлекает – от меня или от этих двух дураков. Мы укатили из Нью Рено, обгоняя пули. Та резня явно была не запланирована, оба наемника не получили своих денег, но за то они получили отличного шулера, у которого был запас крышек на десять лет вперед, закопанный где-то в могиле на Голгофе.
- По моему, он плохо копает, - прохыхыкал Угрюмый.
- Ага, очень плохо копает, ему нужен стимул, - расплылся с злорадной ухмылке Белокурый.
- Да, он чертовски плохо копает, может прострелить ему ногу? - Угрюмый померил своим пистолетом воздух, - Хотя, наверно он тогда обидеться и не будет копать.
- Тогда стрелять буду я, ты слишком добрый, - снова усмехнулся Белокурый и хлопнул Угрюмого по спине.
- Да шли бы вы знайте куда, все что вас отличает от обдолбаных наркоманов, это то что у вас есть пушки, - послышался злорадный голос Ллойда, который тем временем выкапывал совковой лопатой могилу.
- Ллойд, - Белокурый передернул затвор винтовки, - В этом мире есть три типа людей, - он выставил перед собой три пальца, - Первые копают, - он загнул один палец, - Вторые держат ружье, - он согнул второй палец, - А третьи стоят рядом, и держат наготове пистолет, если у ружья будет осечка, - он согнул и третий палец, а потом указал дулом винтовки на испуганное лицо Ллойда, - И ты копаешь, смекаешь, парниша?
Но Ллойд ничего не ответил, он только в ужасе закричал и выскочил из могилы, выкидывая лопату.
- Синий, ты чего? – Белокурый сам перепугался от такого крика, - Мертвеца увидел?
- Ну не совсем мертвеца, - из могилы показалась полу сгнившая голова, с торчащим во лбу рогом, - Я бы сказал наполовину.
- Твою то… - выдохнул Угрюмый.
- Я, я, я вижу галактику! – сумасшедшим голос пролепетал Ллойд, - Падите ниц перед силой Тзинча! Он Архитектор Судеб! – Ллойд поднял руки к небу, - О великий Хаос, надели меня силой, да бы нес я твой свет через Вселенную! – после чего Ллойд упал навзничь, из карманов посыпались синие пилюльки.
- Черт, кажется он сгорел на работе, - мертвяк посмотрел на дрыгающееся тело Ллойда, - Ой, здрасти, гладкокожие, спасибо что откопали.
- А ты что ещё за хрен с горы? – Белокурый навел на мертвяка винтовку, - И что за нелепый рог?
- А хотите немного особой, Голгофской магии, а? – Мертвяк тяжело поднялся, с него свисали ломти кожи, было видно сухую безкожную плоть. Мой нос чуял запах плесени и прочего трупного привкуса.
- Нука нафиг, лег обратно в могилу, а то застрелю, - Угрюмый потряс пистолетом.
- А что это у тебя в руках? Не Тедди Бир случайно? – мертвяк указал на руку Угрюмому.
- ФАКМОЙМОЗК! МОЯ БЕРЕТТА! – закричал Угрюмый, тряся в руках плюшевого медведа, - Ты сраный фокусник, куда ты дел мою Беретту!? – Мертвяк уставился в камеру не мигающими глазами, демонстрируя всем свои гнилые зубы.
- Слушай ты, а ну быстро верни моему напарнику пистолет! – Белокурый уставил винтовку прямо в грудь мертвяку.
- А что это с твоей собакой? – мертвец указал на меня.
- Что с моей собакой?! – Белокурый обернулся ко мне, - ВРОТМНЕНОГИ! Ты скукожил мою собаку, сраный урод! – он кинулся ко мне, и я, черт побери чувствовал, что меня скукожили. Мертвяк снова направил свой тупой взгляд в камеру.
- Может вы хотите ещё немного особой голгофской магии? – спросил мертвяк приближаясь к Угрюмому.
- Ненененене! – хором завопили напарники и даже лежащий Ллойд, - Нет, Мертвяк с Голгофы, нет!
- Это ведь твоя машина, да? – он указал на Хигвеймен.
- Да, это моя машина, это супер машина! – воскликнул Белокурый.
- А по моему она игрушечная, нет? – мертвяк указал снова в сторону машины!
- ФАК МОЙ МОЗГ! ВРОТ МНЕ НОГИ! Что за барбисайз!? – завопил Белокурый подбегая к своей маленькой машинке, - Что ты сделал с моей сраной машиной, ты сраный фокусник из сраной могилы?! Там же был ящик текилы! Кто мне теперь за это заплатит! – он замахал перед Угрюмым малюсеньким ящичком с бутылочками. Мертвяк снова тупо уставился в камеру.
- Ты, демон, убирайся в Ад, или откуда ты там ещё! – замахал руками Угрюмый.
- Ну все, все ребята, я закончил, но я дам вам сотню крышек, если вы мне позволите ещё кое-что показать, - мертвяк в примирении махнул руками.
- За сотню… ладно давай, - Белокурый потянулся к револьверу.
- Посмотрите вниз, - сказал мертвяк и указал себе под ноги.
- ФАК МОЙ МОЗГ! – завопил Угрюмый.
- ВРОТ МНЕ НОГИ! ПЕЧЕНЬКИ! – закричал ещё сильнее Белокурый, увидев вместо песка у себя под ногами сахарные крекеры, много сахарных крекеров, - ТЫ ДЕМОН! ФАК МОЙ МОЗГ!
- А теперь посмотрите на меня, - попросил мертвяк.
- АААА!!! ОРАНДЖ СОДА! – схватился за голову Угрюмый и начал бегать по кругу при виде огромно стакана Орандж Соды. Мертвяк опять уставился в камеру, а на заднем плане, за спиной мертвяка, уже раскукожилась машина, и мы уже спешно сваливали с Голгофы. Только и был слышен дикий крик Белокурого, когда я обоссался в салоне автомобиля Орандж Содой.

Сцена шестая.
СУПЕР ЛОПАТА!
Разборки в стиле кун-фу.
А.Г.Р.Х. - 9

- У меня у одного чувство, что мы остались без гроша? – скептично отрезал Угрюмый, заливая в себя последние остатки текилы.
- Да ты просто Капитан Очевидность, - грустно прохрипел Белокурый и обернулся ко мне, - Ну ты как? – он почесал мне за ухом, я поскулил – мне хотелось есть и пить. Всем хотелось есть и пить. И спать. Заряд в моторе почти сдох. Мы уже катились по этой чертовой пустыне хрен его знает сколько времени, а она все не кончалась и не кончалась, до сего момента. Дорога, лихими зигзагами поднималась вдоль пропасти ведущей к океанскому простору. Мы поднимались по скалам, сложные повороты не позволяли ехать быстро, поэтому я вдоволь насмотрелся на зараженное радиацией море.
- Может, хочешь искупаться, а то от тебя несет кровищей и браминьей блювотиной, - задумчиво пробурчал Угрюмый не отрывая взгляд от морской глади.
- Кха, тогда я ещё и начну светится, и по ночам не надо будет брать с собой фонарик, что бы пописать, - Белокурый поднял брови и указал куда то вперед, - Смотри!
Преодолев последний поворот и оказавшись на вершине этих скал, с которых вела дорога только вниз, мы наблюдали морское побережье, на котором, домами и портами, раскинулся город, больший чем дыра Нью-Рено, но да же отсюда можно было заметить существенную разницу. В порту, словно гигант над мельтешащим под ним городом, громоздился нефтяной танкер, и что самое удивительное, он был на плаву, хотя я готов был поклясться, что он там лет двести стоит, ржавея каждый день все больше и больше.
- Ого, никогда не думал, что увижу Сан-Франциско, - удивился Угрюмый, когда мы преодолевали поросший палатками и маленькими домиками пригороды, - Как будто тут никогда и не было войны.
Мы пронеслись под воротами в город, напоминающие эдакий памятник китайской архитектуры. Вообще, мы попали в чайно-таун. Толпы китайцев толпились на тротуарах и дороге, мы были вынуждены сбавить ход и каждый раз бибикать, а то они как будто и не видели машины. От дома к дому висели всяки разноцветный фонарики. Невысокие домики, лотки, магазинчики со всякими травами, сушеными супер мутантами и прочим, нужным для создания зелий и медитации. Белоусые старцы в кимано, самураи, каратисты и де же один боксер. Мимо машины прошёл парень, подозрительно похожий на Джона Ву. Воздух был переполнены душистым ароматом трав, чая, и черт его знает где они его столько понатырили. У меня от такого обилия разных привкусов в носу, аж глаза зачесались и заслезились. Но тут все вокруг стихло, машина остановилась на какой-то площади. Я вылез через окно, пристально проследил как мимо меня прокатился «перекати-поле». Нависла напрягающая обстановка. Белокурый и Угрюмый с пушками наготове вылезли из машины. Что то было не так. Все китайцы куда пропали. Вдруг я услышал звонкий перебор струн, обернулся на звук. Старец, в пурпурном, со слегка рваным подолом, кимоно, уселся на лесенку магазинчика, где продавали оружие, и сейчас перебирал струны в интенсивной завораживающей мелодии.
- Этот город слишком мал для нас, - я обернулся снова на голос с площади. Там стояли двое. Двое дородных немытых мужиков. Оба в шляпах. Оба в джинсах и клетчатых рубахах. Один был с рыжей бородой и взглядом Чака Нориса. Другой был гладко выбрит, и взгляд у него был, как у Клинта Иствуда. И тут я кажется обосрался.
- Да, - подтвердил мужчина похожий на Чака, - Но моё кунфу круче твоего кунфу, так что лучше сдавайся, - но, как я понял, об этом и речи идти не могло. Секунда молчания. Звуки банджо на мгновение замолкают, но тут же ударяют вновь и оба противников вскакивают в воздух, как в сраных китайских фильмах про кунфу. Руки и ноги замелькали, град ударов настигал обоих противников, они вертелись в воздухе, поднимая пыль и песок вокруг себя в своеобразное торнадо. Наконец Чак пропускает один удар и улетает на крышу одного из зданий, проламывая её. Но тут же вылетает обратно разгоняясь прямо в воздухе.
- И это удар?! – кричал Чак, - Вот УДАР! – он обрушивает свою третью пятку из под бороды прямо на Клинта и тот падает на землю, образовывая вокруг себя кратер, как от взрыва фугаса. Чак приземляется. На его лице написано «Ай эм Вин». Но тут Клинт поднимается из кратера.
- Ты проиграл, - Клинт расстегивает рубаху и от туда выпадает стальная пластина, с отпечатком пятки Чака.
- Гениально! У него был бронежилет! – воскликнул Угрюмый. Чак обижено сплюнул и поплелся с поля боя, что то причитая о читерстве. Музыка стихла, и вокруг снова появились китайцы, забурлила жизнь.
- Нда, по моему в эту текилу что то было подмешано, - протянул Белокурый, вглядываясь в пустую бутылку через горлышко у себя в руках.
- Я смотрю вы тут новенькие, - Клинт подошёл к нам, застегивая свою рубаху, - Не хотите случаем вступить в еретичную секту?
- Да, всегда рад, - зло улыбнулся Белокурый, - Смотря сколько мне за это заплатят, кстати, клёвый ход со стальной пластиной.
- Второй раз уже прокатывает, - ухмыльнулся Клинт, - Пойдемте со мной, можете оставить машину здесь, никто не угонит, потому что я сказал, - он махнул на рукой и двинул куда-то через площадь. И мы, хоть и оторопев, все таки последовали за ним. Выхода не было. Машина почти сдохла, денег нет, патронов тоже, и мы черт знает где, а ещё тут летающие Чаки Норисы. Вообще страх. Так что уж лучше секта, там хоть накормят.
- Это типо, а я смотрел одну киношку с тобой, - Белокурый обратился к Клинту.
- Да, я снимался у мексиканцев в Нью Рено, - Клинт кажется придался воспоминаниям, - Фильм назывался – «Клинт Карает», я сам придумывал название.
- Оригинально, - пробурчал Угрюмый, но беседа закончилась, мы уже дошли, так как Клинт остановился у какой-то винтовой лестницы, ведущей под землю, по среди улицы. Все полезли туда, пригибая голову, но я на что то отвлекся. В далеке, мне открывалась панорама с огромным танкером, он, скрепя опорами, сдвигался с места, отправляясь в путь. Облокотившись на бортик, где то далеко на верху стоял странный силуэт, а рядом с ним силуэт толи собаки, толи что-то ещё, наподобие того. Вот же китайцы глупые, у них только что свиснули танкер, а они ещё и не поняли, в чем фишка. Но что то мне казалось, что это не к добру.
- Слушайте, может мы потом зайдем, - услышал я озадаченный голос Белокурого, когда спустился вниз, по лестнице. Меня приветствовал подземный бункер с плохим освещением. На стенах везде было написано «УМРИ ИМПЕРАТОР» и все в таком духе.
- Нет, уже поздна, - отрезал Клинт.
- Приветствую тебя, новоприбывший, я – верховный АГРХ – 9, мое имя Зандмар, - статный мужчина с опущенным на голову капюшоном представился, - Это АГРХ – 5 и АГРХ – 6, мои посредники – Берсеркус и Ром по прозвищу Стальная Дубина, - он указал на двух мужчин, у которых тоже были сокрыты головы капюшонами.
- Кха, какие то странные у вас имена чуваки, вы что, с Северного Джерси? – почесал затылок Угрюмый.
- Нет, мы с Беверлихилза, - ответил АГРХ 9.
- А я со Смоленска, - отозвался АГРХ 6.
- А, ну это все объясняет, - закивал Угрбюмый, хотя он явно что то заподозрил.
- Так вот, мы еретичная секта хоббологов, и мы планируем свержения Императора Риппера и его прихвостней, - АГРХ 6 перешёл сразу к делу.
- Риппер? Это чо, по китайски или чо? - Белокурый перебил говорившего.
- Да, это сложный диалект, вам дикарям не понять, - ответил АГРХ 5, - Вобщем, нам нужно оружие, что бы его уничтожить, беретесь?
- Оплата? – спросил Белокурый.
- Двадцать пять тысяч пробок, - челюсти обоих наемников упали на пол, - Вам всего то надо спереть чертежи супер технологичного вердиберда, которые охраняются целой супер технологичной армией.
- Легко, - ответили одновременно напарники.
Когда мы уже вылезли на поверхность, нефтяной танкер удалялся куда-то в морскую даль. У меня складывалось не хорошее предчувствие.
- Постой… - Угрюмый остановился у спуска, - Я не пойду с тобой…
- Это ещё почему? Сдурел, тут же столько бабок! – Белокурый ошеломленной взглянул на своего напарника.
- Нет, просто я знаю, что этот город не настолько чист, насколько он им кажется, - Угрюмый поправил плащ, - А так как моя карма больше твоей, то естественно я должен покарать беззаконие, но ещё… я просто знаю, что тут полно задниц, который надо попинать, - он протянул в прощании руку Белокурому, - А ещё я знаю, что ты самоубийца, но кататься по Пусташам с тобой было весело…
- Как знаешь, - Белокурый крепко пожал напарнику руку, - Это была отличная поездка, но ты все равно сраный критин, что б тебя брамины сожрали! – он расхохотался своей шутке.
- Да, и тебе быстрой смерти, - ухмыльнулся Угрюмый и Белокурый уселся в Хигвеймен, громко хлопая дверью. А Угрюмый вытащил свою Беретту и неспешно опять начал спускался вниз.

Добавлено (2009-01-09, 10:57:32)
---------------------------------------------
Реклама Ньюко Колы.

- Фу ты ну ты, наконец то время рекламного блога, а то от этого реально пухнет мозг, - пропыхтел Риппер напяливая на голову наушники с микрофоном, - Сцена в Сан Франциско так и вообще полное дерьмо, ладно, ребята, запускаем!
- Ну чего тут у нас? – Джер неспешно повернулся в своем кресле, указывая на мониторы с областными рейтингами.
- Хах, с каждой секундой все больше и больше зрителей, - Риппер довольно погладил небритость, - Людям так нравится смотреть на такой треш, аж сам поражаюсь!
- Ой, да ладно, мы этот сериал уже давно продюсируем, - отозвался Джер, - Самый ходовой товар у молодежи, после порнухи - это Записки Вилоискателя, - он уставился в монитор, где уже начинался рекламный ролик, - Кстати, автор кажется опять объелся своих пилюль и его опять отправили прочищать желудок.

Черный экран. Играет легкая мелодия, такие были в Американских рекламах жвачки 70 годов. Потом появляется надпись: «Вы грозный страж Императора?», за тем «У вас есть большой танк и большое орудие на нем?», потом «У вас не хватает только одного!». И тут темнота пропадает, и на экране появляется поле битвы, по которому бегут, спасая свои жизни, толпы орков, мутантом, хаоситов и прочих врагов Императора. А за ними, громыхая и давя всех кто недостаточно быстро бежал, ехал Бониблейд. Обычный Бониблейд. Танк остановился и из люка, кряхтя вылез, с запачканным машинным маслом лицом, суровый накаченный мужчина, с закатанными по локоть рукавами черной шинели и с черной каской, начищенной до блеска, на голове.
- Эй, мистер танкист! – обратился мягкий и радушный голос невидимого диктора к танкисту, - Вы видимо очень устаете? – танкист с угрюмым лицом быстро закивал, - Враги Императора наскучили вам? – танкист грустно вздохнул, - Тогда вам нужен заряд бодрости! – у танкиста в руках появляется бутылочка Нью-Колы, - Попробуйте нашу Ядерную Колу! И вы почувствуете заряд новых сил! – танкист открывает бутылочку, пробка с шипением отлетает, и суровый мужчина делает два великанских глотка. И тут же его лицо искажает угрюмая улыбка, он скалит зубы в камеру, показывает большой палец, подмигивает и скрывается в люке танка. А после раздается яростный рык машины, и все мутанты и хаоситы снова бегут в ужасе от Бониблейда. Экран темнеет и появляется надпись: «Енджой Ньюка Кола! Всегда Ньюка Кола! Суровые Криговцы настолько суровы, что выбираю нашу Ньюко Колу!»
Экран снова темнеет. Потом появляется надпись зеленым цветом: «Вы весёлый Нурглит?», затем появляется ещё одна надпись: «Но вам уже не вставляет ваша гниль?». Экран гаснет, а после появляется зараженная Нурглом земля, разлаженные мертвецы и трупные мухи роятся над ними. По среди всего этого стоит космодесантник Хаоса, вместо головы у него мясное месиво и десятки постоянно дрыгающихся глаз на нем.
- Здравствуйте, мистер хаосит, вы ведь десница Нургла? – добродушный голос диктора обратился к нурглиту, тот закивал, махая в приветствии рукой в камеру, - Но ваша гниль уже не такая гнилая, какой была когда то давно? – нурглит нервно поежился, - И вы становитесь лояльным нурглитом? – хоасит всхлипнул носом, уронил скупую кислотную нурглитскую слезу, - Не бойтесь! Вам нужна Ньюка Кола! И тогда вы снова будите самым гнилым! – в руках нурглита появляется бутылочка Ньюка Колы, тот откупоривает её гнилыми зубами, и жадно проглатывает все, да же саму бутылку. Потом он зеленеет ещё больше, его гниль становится ещё гнилее и он отправляется, вприпрыжку, гнить и превращать в гниль. Экран темнеет, появляется надпись: «Ньюка Кола! И пусть все гниет!»
Экран опять темнеет. Появляется надпись: «Вы суровая катачанская женщина?», затем: «Вы едите сырых орков по утрам и закусываете ими после дневного чая?», и третья надпись гласит: «Но вам не хватает только одного, что бы быть самой обаятельной и брутальной девушкой на свете!». Открывается панорама джунглей, по ним, прорубая себе проход большущим мачете идет девушка в форме катачанца, её сногсшебатльная грудь была сногшебательно обтянута мокрой, от пота, зеленой борцовкой, а грива черных волос, скрепленная красной повязкой «Рембо» на затылке, развивалась при каждом её шаге.
- Привет, милашка, катачанка! – воскликнул добрый голос диктора, девушка стала в позу и подмигнула, хищно улыбнувшись, - Кажется, орки уже не так боятся тебя, милашка катачанка? - девушка сделала кислую мину и скрестила руки на груди, - А твой мачете совсем уже затупился об их кости? – девушка закивала, начала стыдливо тереть перед собой ножкой, обутую в тяжёлый армейский кирзачь, - Тогда взбодрись, милашка катачанка! – в руке девушки вместо мачете появляется бутылочка Ньюки, та отпивает сладостного напитка, разбивает бутылку об голову, выставляет гордо грудь вперед, и вытаскивает из за пазухи хеви-болтер. Жмет на гашетку, и орки сотнями валятся на землю, забрызгивая кишками зеленую траву. Экран темнеет, надпись гласит: «Ньюка Кола! Будь самой сексуальной! Катачанские домохозяйки выбирают только шипучую Ньюку!». Экран темнеет, раздается гул аплодисментов.

- А анклавовцы нынче низко летят, да дружище?! – хохотал Белокурый, когда очередной солдат анклава, разметая кусками поверармора, отлетел от помятого бампера Хигвеймена, как орешек от идущего на всех порах железнодорожного состава.
- Ваф! Гав! – радостно гавкал я подтверждая настрой Белокурого, когда ещё один аклавовец прохрустел костями под колесами автомобиля. Мы выбрали самую лучшую тактику всех времен и народов – дави на пролом! На базе Анклава – Наварро, все шло свои чередом. Посты сменялись, сержант матерился, вердиберды прилетали и улетали. Но вечером, второго дня недели, ломая блокпостную будку и сшибая часовых, на базу ворвался Хигвеймен с пьяным водилой и полоумной собакой, у которой недержание.
- Я думаю если мы сопрем целый вердиперт, то нам больше заплатят, а то накой черт эти бумажки, да?! – Белокурый вывернул руль дрифтуя между казармами, из который выбегали вооруженные до зубов солдаты, - Жаль что этот с Береттой не с нами, такой номер пропускает! – Белокурый вывернул руль обратно, машину занесло боком и она понеслась, скользя и скрепя шинами по асфальту сбивая в кровавую кашу и кучу перекороженых доспехов, пытающихся как-то остановить автомобиль, солдат Анклава.
- Ты видишь хоть один вертиперт?! – Белокурый заходил на очередной поворот, сбивая на углу ещё одного патрульного, да так, что его мозги смачно разлетелась об лобовое стекло, а бездыханное тело улетело через крышу, - Вот черт! Кажется, мне придется заехать на автомойку, а-ха-ха!
За следующим поворотом нас ожидала открытая дверь ангара, где стоял великанский вердиберд – трехвинтовой вертолет на шасси. Хигвеймен на всей скорости вкатывается в ангар, разворачивается на полной скорости, кувыркается и с диким треском выбитых
стекал приземляется на крышу прямо около стены.
- Ииие! В яблочко! – процитировал Эйса Вентуру Белокурый, я только вылез из окна, проследил за откатывающейся по асфальту колесной покрышкой.
- Что за хрень? Опять какой-то полоумный бабуин с собакой? – к машине подбежал кто-то из обслуживающего персонала ангара. В ответ ему был взведенное дуло револьвера.
- Ключи в зажигании? – Белокурый указал пистолетом на вердиберд, - И что значит «ещё один полоумный бабуин с собакой?»
- Воу, да, да, - вскинул руки механик, - Да был тут один… - но Белокурый вслушивается не стал, а быстро побежал к вердиберду, потому-то к ангару уже двигала целая толпа злых и помятых анклавовцев с каким-то, не внушающими доверия, футуристическими пушками.
- Запрыгивай, - он подсадил меня, я гавкая забрался на мягкое сиденье, - Так, и как этой штукой рулить, а? – Белокурый захлопнул дверь и начал тыкать во все кнопки подрят. Заработали дворники, бибикалка, прикуриватель, да же радио, но вердиберд и не думал заводится. Был бы я человеком, я бы ему сказал, что на панели управления есть большая красная кнопка с надписью «Завести вердиберд». Тем временем горячая зеленая плазма сыпалась на чудо техники, и через некоторое время грозила нам неминуемой смертью, пробив лобовое стекло. Наконец, Белокурый попал в нужную кнопку, лопасти Вердиберда закрутились и он покатился на выход, рубя на мелкие кусочки, вопящих в динамки своих поверарморов, солдат анклава.
«Внимание, запущен автопилот до станции Посейдон, пожалуйста, пристегнитесь» - оповестил нас монотонные женский голос из динамика над нашими головами.
- Эй, эй, ты разговаривающий мешок с болтами, мне надо в Сан-Франциско, к моим кровным пробкам и морю текилы! – Белокурый затряс кулаками, - А ну давай рули туда!
Но ругань Белокурого вердиберд не остановила, и тот, разрывая воздух, понесся от станции Наварро, через чистую морскую гладь, унося нас в своем чреве в неизведанную неизведанность.
Весь путь Белокурый матерился, грозился выпрыгнуть из вердиберда, потом жал на все кнопки подряд, пару раз выстрелил в панель управления, но угнанный нами вердиберд непреклонно шёл к своей цели. Если бы тут был Угрюмый, он бы сделал умнее – он бы то же грозился выбросится на ходу, потом то же был жал все подряд, но в панель управления не пару раз выстрелил, а выпустил бы обоймы три, и ещё одну контрольную обойму. Тем временем события все менялись. Представьте себе такую нефтяную вышку, и никаку-йнить, а такую, где помещена маленькая супер армия и куча навороченной супер техники, включая баллистический ракеты и огромного нефтяного танкера под станцией, который тогда в Сан Франциско угнали из под носа китайцев. Представили? А вот теперь мы на такую и приземлялись, а на одной из посадочных площадок нас уже ждали добрые дяди с большими пушками.
- Не, ну просто замечательно, - прорычал Белокурый, вылезая из вердиберда, сразу махнул рукой подходящему патрулю, - Эй, привет ребята, я почтальон, принес вам с континента гостинцы!
- Я сержант Гранит, а ты кто ещё такой?! – здоровенный дядька закованный с ног до головы в навороченный повер армор навел на нас странного вида пистолет, напоминающий гармошку, - Какой ещё в жопу почтальон?!
- Воу, воу, воу, тихо, спокойно, - Белокурый замахал руками, - Гранит, да? У меня леденцы от твоей бабушки из Сан Франциско!
- Серьёзно? – Гранит опустил пушку, - А как она сама там поживает? – его голос показался радушным, хоть и искажался динамиками. Но тут милую дискуссию прервал взрыв за нашими спинами, - Что за черт?! Первый пятому, доложите обстановку… Что?! – Гранит резко развернулся, - Этих двух почтальонов под охрану и все идем за мной в посадочный туннель! Выполнять!
Но стоило нам пройти внутрь станции, как раздается приглушенный расстоянием и переборками взрыв. Свет медленно потухает и, словно нехотя, через секунду зажигаются аварийные лампы. Голосовое оповещение произносит фразу записанную много лет назад, наверняка до войны: “Запущена система самоуничтожения… Взрыв через 10 минут.… Начать эвакуацию…”.
- Дооо, да у вас тут парни не соскучишься, - посмеялся Белокурый, но потом Грант поднял руку, что бы все замолчали, дал команду приготовится к бою. Кто то шёл им на встречу по посадочному тоннелю. Дородный мужчина, в той же самой броне Анклава, спешно шёл подгоняя за собой свою полумеханическую собаку. В руках он держал баллистическую винтовку с коробчатым дульным тормозом на срезе ствола. И ненавязчиво направлял в нашу сторону
- Стоять, что ты здесь делаешь? – Гранит и не подумал опускать оружие, видимо это из их компании парниша.
- Я? Я пытаюсь вырваться из этой преисподней сам и спасти сородичей, - ответил незваный гость. Гранит только промолчал.
- Вы видели Архоригона? Он собирается поднять на воздух это место вместе со всеми вашими задницами! – воскликнул снова дядька в повер арморе, его собака механическим голосом загавкала.
- Что? – Гранит наклонил голову.
- Он слетел с катушек, убил президента и запустил систему самоуничтожения, вышка взорвётся через, девять минут. Если вы не поможете…
- Поможем что?
- Поможете мне одолеть этого Архоригона.
- Что?!
- Я же не предлагаю вам вступить в сексуальную связь в извращенной форме с моей собакой, я только предлагаю застрелить одного свихнувшегося на идее убийства киборга – мутанта, - один из солдат размахивая руками и сбиваясь, говорит: ” Сэр, арестуйте этого человека, он предатель!”.
Ситуация действительно складывалась дурацкая, с одной стороны Гранит не мог просто предать свой, этот, как его, Анклав, которому прослужил значительную часть своей жизни, судя по его матерости. С другой, никак нельзя пропустить постоянное напоминание компьютера о нависшей над нами опасности ядерного взрыва. Что до Белокурого, то тот лишь нервно трепал меня за загривок, не отрывая взгляда от выхода. Я пристально вгляделся в собаку и в того самого паренька, который видимо считал себя очень крутой занозой. Такое ощущение, что я где то все это видел.
- Если вам слабо с ним сразиться, то хотя бы не мешайте мне. Тогда у вас еще будет шанс спасти свои жалкие жизни. Иначе... Молитесь, что ваша броня плавает. Можете пердануть, чтобы наполнить ее газом, - с этими словами «крутая заноза» повернулся к двери и зашагал твердой походкой, перезаряжая винтовку. Один из солдат трясущимися руками поднял свою пушку и прицелился ему в спину. Шагнув вперед, Гранит наотмашь ударил по стволу. Вырвавшись из его рук, она глухо звякнула о металлический пол. Заряд ушел в сторону. Широкая спина снайпера даже не дрогнула. Он продолжал медленно идти, твердо ставя шаг. Солдаты изумленно таращились на своего сержанта. Белокурый тоже разинул варежку.
- Чего уставились, как кентавры на вертиберд? Вы будете выполнять мои приказы, а не этой железяки! – прорычал Гранит, - А вы… что с вами то делать, мать вашу? – он указал на нас, мне так и вообще показалось, что я скукожился опять.
- Мы не станем стрелять в Архоригона! – хором заголдели солдаты.
- Вас об этом никто и не просит, стадо брахминов, вы просто стоите и не вмешиваетесь. Отвечаю я. Мы его не заметили. К тому же, сейчас турели порвут его в клочья, - Гранит снова взглянул на Белокурого, - Так как там моя бабуля, не хварает?
- Нет все хорошо с ней, просила передать, что тебя любит, а конфеты я кажется забыл в вердиперте, я щас быстро, туда обратно! – Белокурый развернулся, да бы исполнить свой гениальный план побега, но… В зале пронзительно застрекотала турель, крик боли, раздавшийся за этим, был совершенно не человеческий. Скорее, я сказал бы, что это был разъяренный вопль чего то очень большого и больно пинающего под зад. Я попытался выглянуть, но турельная очередь, чуть не снесшая мне полголовы, заставила меня сменить планы. Но и того, что я увидел, хватило мне, чтобы озадачиться. «Крутая заноза» был до сих пор жив. Более того, все турели по непонятной причине стреляли не в него, а в огроменную махину железа и мяса, судя по всему это был тот страшный Архоригон. Особого вреда они ему причинить не могли, так как находились на приличном расстоянии от механического ублюдка, но заставляли нервничать и отвлекаться. Звуки, доносившиеся оттуда, заинтриговали Гранита, он заглянул в зал, но тут же свалился на пол прижимая руками голову – очередь прошила потолок над ним. Белокурый вытащил револьвер, все солдаты бросились к стенам, не зная что делать искали укрытие. Похоже, что Архоригон, бешено рыча, разносил один за другим турельные пулеметы. Когда в зале осталось около трех-четырех пулеметов, Гранит снова выглянул из-за своего укрытия. Остатки размозженных турелей искрили около стен. У пулемета за спиной мутанта заело ленту с патронами, и он лишь бессильно щелкал. Два других изредка выпускали очереди в сторону Хорригана, но пули лишь звякали о его мощную фигуру, отлетая в стороны. Четвертый пулемет тоже заклинило. Но, похоже, и «крутая заноза» не терял времени: грудная пластина брони Архоригона была хорошенько смята. На ноге броня была пробита, и через пулевые отверстия вытекала какая-то жидкость. Не хотелось думать, что это кровь. Скорее всего, это антифриз, или смазка. Но и «заноза» выглядел не очень. Его только что крутейшая броня превратилась в смятую и покрытую гарью консервную банку. Одно из смотровых стекол шлема покрылось густой матовой сетью трещинок, затрудняющих обзор. Он приподнял свою странного вида винтовку... Нет, не винтовку. С пронзительным звуком оружие исторгло в Архоригона гигантскую очередь свинца.
Несколько пуль все-таки пробили грудные пластины чудо-брони Архоригона, а один наиболее удачливый патрон перешибил трубку, подающую какую-то дрянь Архоригону под шлем. Из перебитого шланга пульсирующими толчками медленно потекла некая лиловая гадость. Эта сокрушительная очередь заставила Архоригона упасть на одно колено. Теперь он сравнялся ростом со снайпером. Тот в это время молниеносно вставлял в свой убойный пулемет новый магазин.
В поле зрения Архоригона попал Гранит, заворожено наблюдавший за схваткой. Он, держа рукой оборванный конец трубки, прорычал:
- Какого... вы там стоите? Еще минута бездействия, и я лично надеру вам всем задницы. Этот человек должен умереть! – рычало раненое чудовище.
Гранит переводил взгляд с одного на другого. Двое сошедшихся в смертельной схватке. Двое, уповающие на его и нашу помощь. И ко всему еще угроза ядерного взрыва, нависшая черной тучей над нашими головами. Загадочный «заноза», приплывший суде по всему на том самом танкере, на средоточие Анклава за своими соплеменниками. Теперь я понял, что за страшное чудовище я увидал у станции Хаобологов. Кому помочь, кому поверить... У Гранита был тяжёлый выбор. Воздух распорола очередная пулеметная очередь «занозы». Я перевел глаза на них. Архоригон, схватив одной рукой ствол пулемета снайпера, заносил над ним Лезвие. Очередь все-таки задела Архоригона, прорешетив ему левый бок. Сквозь его спину полетели куски мяса. Но и пулемет снайпера больше нельзя было считать оружием. Мощные пальцы Архоригона смяли ствол оружия, точно он был из фольги. Но тут Гранит принял свое решение... Вскинув на плечо базуку, он окликнул своего бывшего командира. Тот не терпел фамильярности. Такое обращение заставило его вздрогнуть от ярости. «Заноза», видя это, благоразумно отскочил в сторону, выдернув искалеченный пулемет из руки Хорригана.
- Держи конфетку! – выкрикнул Гранит и с низким ревом ракета ринулась Архоригону под ноги. Взрыв отбросил его от «занозы». Получилось удачно. Его левая нога была оторвана по колено, взрыв довершил начатое пулеметом снайпера дело, а сам он был брошен спиной на заевший турельный пулемет. Обрушившаяся на турель масса заставила ленту, вздрогнув, щелкнуть и встать на место. Архоригон начал приподниматься, но....
... Очередь двух пулеметов турели в упор ударила ему в спину. Спереди это выглядело весьма неаппетитно. Брюшные пластины брони вспучились, а затем взорвались изнутри. Всех обдало дождем осколков брони, расплющенных пуль турели и обрывков кишок Архоригона. Его верхняя половина туловища слетела на пол, покрытый гильзами. Невероятно, но он был еще жив. С трудом, приподнимаясь на руках, он полз к «занозе», слегка все-таки отброшенному взрывной волной. За Архоригоном волочился шлейф внутренних органов. Подползя к снайперу, с усилием приподнявшемуся с пола, он схватил его одной рукой за ногу. Броня на ноге «занозы» затрещала и начала проминаться под нажимом руки мутанта. Как дубиной, он наотмашь огрел Архоригона по голове сломанным пулеметом. Но без успешно…
- Черт, да помогите же ему! – Белокурый рванул вперед всех, стреляя на ходу в почти поверженного зверя. Я понесся за ним, Гранит махнул рукой своим парням, что бы те открыли огонь. Да же поврежденная механическая собака «Занозы» вцепилась в огромного злого парня.
- Скажи Ам! – гормошный пистолет с жутким хлопком выбили из головы мутанта мозги, тот только успел взглянуть в нашу сторону и бездыханно осел. Железная хватка ослабла и Белокурый помог подняться «Занозе». Гранит вертанул пистолет на пальце, как робокоп и вернул его в кобуру.
- Спасибо ребята, - он рассмеялся в динамик и все поддержали его, - С меня ящик Ньюки! – но тут, что то резко треснуло за моей спиной, я только успел повернутся – четвертая турель смогла восстановить подачу энергии и её стальной стволы снова завертелись, увеличивая скорость с каждой секундой. Все с криком попадали на пол и пулемет грохоча выстрелил прошивая меня очередью разрывных патронов.

Сцена восьмая.
Читать шепотом про себя.
A. Вad. End.

Мы созданы для того что бы умереть, так уж суждено каждому. Все предельно просто в этой жизни. Это только кажется сложным. Многословным. Мы все бегаем, схватившись за голову в поисках смысла жизни. А кто то не бегает, развлекается, трахается, пользуется плодами жизни и просто настолько прагматичен, что всё своё сознание посвящает зарабатыванию денег. Или попытками это делать. Иногда смерть настигает неожиданно, непредсказуемо и никакими деньгами от неё не откупишься. А вот вы считаете что вы разбирайтесь в жизни? А может не будите лгать? Пока не прейдет осознание смерти, вы не познайте до конца жизнь. Вам это предстоит пережить. Как бы вы не строили из себя умного и скептичного. Стоит ли столько много мыслей и чувств уделать этому? Стоит, когда вы одни и можете себе это позволить. За что же стоит умереть? Когда наступит такой момент, вы сами ответите себе на этот вопрос. Данный ответ скажет о вас правду, как о человеке. А стремятся к смерти только глупцы, сокращая удовольствие от самого процесса или потерявшие все, ради чего стоит жить. Хотя, я не создатель Мира сего, не вправе я на вопросы отвечать. И каждый по своему трактует все понятия. Я могу только чувствовать и предполагать.
И я чувствовал, осознавал, как вместе с кровью из меня утекает жизнь, выливается на стальной пол из разорванных ран. Не передаваемое ощущение, когда понимаешь момент забвения. Понимаешь, что вот он конец. Без славный, без фанфар и кучи почитателей вокруг, без красивой, как в голливудских фильмах, трагичной музыки, просто умираешь, смотришь в смерть через черноту своего собственного я. В преддверии Страшного Суда, а может… кто знает, чего то лучшего или чего-то ещё более страшного. Я не знал, что мне делать, судорожная паника сковала все моё маленькое тельце, дыхание рывками вырывалось из груди, с каждым разом мне становилось все сложнее и сложнее осознавать себя. В этот момент, именно в этот момент, когда уже стоишь у черты, начинаешь кое что понимать. Все те страстные истории о самопожертвовании, героизме ценой собственной жизни, войны из-за идеологии и прочем, прочем – я считал это романтичным, красивым, хоть и осознавал, что убийство и смерть оно и будет убийством и смертью, какой бы подоплеки под этим не было. Но когда сыплются гильзы на пол, когда падает строй перед расстрельной командой забрызгивая кровью сырую землю, когда люди убивают других и себя за идею, когда поднимаются в атаку под ураганным огнем, когда бегут по окопам с ребенком в руках, когда трупы складывают по частям в черные мешки, когда смотрим на могилы своих детей, когда разверзаются небеса под ударами бомб, когда твои друзья умирают у тебя на руках, когда целые континенты горят в огне, когда люди теряют все и мстят, превращаясь в чудовищ. Когда все это видишь, как на Яву, танцуя в обнимку со смертью у края темной бездны, пропадают все иллюзии и пафос из головы. Когда захлебываешься кровью и смотришь на свои кишки. Вот именно тогда. И смерть – это смерть. Беспринципная. Равнодушная. Беспощадная. Неизбежная. Никакой романтики в смерти нет. Все это наигранные литературные образы, дабы сводить с ума, от желания пострелять, молодых мальчишек, которые потом вырастают и делают атомные бомбы.
Они умирали в своих пастелях от старости во сне. Они делали шаг на встречу судьбе ради спасения чего то или кого. О тысячах геройских смертей не напишут красивых историй, просто посчитают трупы и отправят домой в дубовых гробах. Но конец так или иначе оставался один. В этом я убеждался каждую секунду. Каждый вздох отражался в моей душе немым криком. Я переживал все – отчаяние, боль, агонию, страх, радость, умиротворение, и неуместное счастье
- Эй… - он ещё ближе опустил голову ко мне, - Ну ты чего, братец, эй… - шептал он вздрагивающим голосом. Только сейчас, когда он так близко, так рядом, я чувствовал его прерывистое теплое дыхание, я видел его слезы… его слезы. Как прозрачные теплые капли из его опухших глаз, мешаясь с грязью на лице, тонкими струйками, скатывались по шрамам на щеках, и падали мне на нос и шерсть на морде. Скупые мужские слезы, но не поддельные, а осознания потери, горя. Я жалобно заскулил в ответ, заскреб лапами по полу, хотел подползти к нему поближе, но тела своего я почти не ощущал. Каждое движение отдавалось дикой болью. В глазах темнело, все плыло в пьяном танце образов и тел вокруг меня, я не слышал почти ничего, и только едва улавливал грохот и тряску взрывающейся станции. Белокурый сам обхватил меня, подтянул к себе, я лег к нему на колени, начал шершавым языком, прижав уши, вылизывать его кисти рук. Я же собака, я не могу показать ему по-другому то, что понимаю его. Агония все нарастала, я уже чувствовал жар пламени распространяющийся по станции, запахи смерти и заживо горящих людей, какой-то человек тянул Белокурого за плечо, что то кричал.
- Эй… друг, - я читал по губам, не знаю как, я не слышал что он говорит, - Ты давай, держись… - последнее слово он просто таки выплюнул, его губы тряслись сдерживая крик и отчаяние, - Только попробуй меня оставить, я же из тебя консервы сделаю! – сейчас он улыбнулся не переставая ронять слезы на мою окровавленную шерсть, потом утер рукавом лицо, но с каждой каплей его горя уходила по капле моя жизнь. Я ещё цеплялся за последний ориентир в реальности, своим взглядом за его карие глаза, которыми он смотрел на меня не моргая, безотрывно, будто то же держал свой рассудок за меня. Я пытался зацепится, ухватится за жизнь. Тянулся к нему, лизал шершавым языком его не бритый солоноватый на вкус от слез подбородок. Скулил, будто прося помощи. Но тьма укутывала, хватала, заходилась в злорадном смехе, жаждала плоти и крови. И я угасал.
Прости друг мой. Прости. Прости меня. Я уже сделал шаг. И уже падаю навстречу черной бездне. Ещё один человек теряет друга. Ещё чьи-то окровавленные и трясущиеся руки прижимают к груди мертвое тело. Ещё один тяжкий груз в чьей-то душе.
Смерть… смерть никогда не меняет отношение к жизни.
Конец этой сцены.

Сцена девятая. Заключительная.
Возрождение.

Я вывалился из сортира, шмякнулся на плитку. Потом поднялся, отряхаясь и вытирая с лица какуй-то гадость. Сразу почувствовал запах жареных блинов. Даркнес все ещё жарил блинчики?!
- Дарк, сколько меня не было!? – я ощупывал себя, убеждаясь в реальности происходящего.
- Секунд тридцать, а что? – Дарк не поймал очередной блин, тот шмякнулся на пол, брызгая маслом. Я какой-то время стоял на месте и тупил, смотрел как Дарк отковыривает блин от пола.
- Да так, ничего… - пробубнил я почесывая затылок, потом обернулся к унитазу. Посмотрел на него пристально. Он посмотрел пристально на меня. Потом, недолго думая я захлопнул дверь, и отправился обратно в вагон ресторан, откуда уже слышался гомат собирающихся на выход Подвальщиков.
- Воу, что за черт, мы что уже приехали домой? – воскликнул я увидев в окно знакомые пейзажи родного модерского полигона.
- Да, мы уже дома, - протянул подошедший ко мне Ферг, в руках он держал кубок за первое место в гонках на броневиках, - Мы уже скатались в в Нью-Рено, вон, видишь, Турки уже так нажрался, что отрубился, – он указал на заблеванную лавку где валялся пьяной тушей Турки.
- Но… меня не было тридцать секунд, - пробуровил я, - Как вы успели?
Ферг задумчиво посмотрел на меня, потом запустил в карман руку, выудил от туда сценарий и начал прищурившись вчитываться. Я устало обернулся к Турки, вдруг из его руки выпала моя гайка. Я ошеломленно пощупал задний карман штанов и не обнаружив там гайки, впал в ступор. А тем временем, Блек присобачил к своему Бониблейду бульдозерный отвал и выгружал копошащихся подвальщикв из вагонов, вместе с лавками, столиками, мебелью и барной стойкой.
Я вышел последним из Тарнатского поезда, выудил из своего портсигара один Синий Честер, прикурил. Толпа Подвальщиков катилась и вопила огромным камкам снега и тел, перед Блековским Бониблейдом, прямо на здание Подвала. По шару снега бежали Зандмары и кричали Блеку, что бы тот тормозил, или придется опять вставлять новые стекла в окна. На танке грустно сидел Широк, листал свою книжку с картинками 16 +. Рядом с ним стоял мешок, с натыренными им же в ресторане перечницами и солонками. Наверно, сховает их в одно жало и не с кем не буит делится. Рядом с ним сидел Берс и Анчар, второй первого обмазывал с головы до ног синей гуашью. Вирус Ариана, не иначе. Мексиканская банда уже построила из снега и сломанной мебели себе крепость, и вела активную бомбардировку снежками крепости Денстра. Я только слышала стрекотание пулемета Хонеста. А Кеп неспешно ковылял по снегу и нес на плечах пускающее пузыри туловище нашего шев-повара. Мне было да же как то печально, что это путешествие так быстро закончилось. А на душе лежал тяжелый груз от пережитого. Но, я был точно уверен, что это просто начало новой ураганной истории. Просто, сменятся декорации, а я все буду писать в конце каждых записок, что, черт, сегодня я не поискал Вилы, ну да и Бог с ним, завтра будет ещё один день. А за ним, ещё и ещё. Ещё и ещё.
Стальные поршни паровоза завертелись, раздался прощальный свист оповещающий об отправке поезда, белый пар завалил с новой силой из трубы. Из кабины управления вывалился Джер, с матом хлопнулся в снег, на ходу скидывая с себя шапку машиниста. Я смотрел на ускоряющийся состав, считал разноцветные вагоны и про себя прощался с Тарантским Поездом. За составом, с криком: «Подождите меня!» бежал по рельсам Солун с ведром на голове. Наверно, я никогда не забуду эту поездку. И Тарантский Паровоз тоже. Этот мир. Эту жизнь. Я отвлекся от удаляющегося состава, посмотрел на гайку у себя руке, потер её пальцами…
- Зи, а может ты хочешь немного особенной, подвальной магии? – послышался голос Хосе, мне на плечо легла рука обрывая все мои романтишные мысли и размышления о смысле гайки. И где то в дали с заснеженных деревьев сорвались птицы, от моего дикого крика: «ВРОТМНЕНОГИ!»

Послесловие.
Через некоторое время после победы над Анклавом, Избранный с помощью Г.Е.К.К. создал процветающею колонию, для создания нового государства. В Дене всю криминальную власть захватила и монополизировала Лара, поотрубав всем, кто был против, яйца. Нью Рено в скором времени сам себя уничтожил, оставляя только пепелище. Мексиканцы, те которые снимали порно, отправились в колонию Избранного, и стали заниматься съемками высококультурных фильмов. В Сан Франциско было все спокойно, кроме последнего инцидента, когда всех засранцев в городе переубивал какой-то мужчина в крокодиловых ботинках. А потом ушёл куда-то в пустыню. Белокурый мужчина, вернувшийся с Избранным на материк скрылся в Пустошах и больше о нем никто не слышал.

Добавлено (2009-01-09, 11:06:23)
---------------------------------------------
з.ы. Бонус попожже, а то я чтото вымотался. Выложу через пару дней.

Поржала))) Бруталити!

Вообще фул бруталити, посмеялась

Вот эта строчка меня вырубила к чертям, заставив взхохотать под лавкою :lol:
Вот это действительно фул бруталити

Да, кстати, Иришкин - это жесть

Добавлено (2009-01-10, 12:12:49)
---------------------------------------------
Кстате я плохо воспринимаю большие тексты на мониторе и пришлось 13 выпуск распечатать. Около 30 Страниц А4 ушло