Сандро. «Видения». [Священное воинство; сторона истинно-верующих] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Смутные силуэты проносились перед глазами инквизитора, но капелька сосредоточения позволила разглядеть детали. Симас и Роэм. Они были важными фигурами в воинстве. Важными, но заменимыми. И если кто-то из них погибнет, Сандро не станет горевать. Другое дело - Седна. Лишившись сестры Пророка, Истинная Церковь будет обречена, как и её адепты. Как и он сам.
Она не должна умереть.
Пришпорив вороного коня, Сандро помчался по знакомому маршруту, едва не затоптав проходящего мимо конюха. На полпути Сандро сбавил скорость и позволил себе осмотреться. Он слишком хорошо помнил последнюю встречу с этим чудовищем, один лишь облик которого источал страдание.
– Эй, мечники! – Крикнул инквизитор и поднял руку высоко над головой. – Быстрее сюда!
Громыхая латами, воины приблизились к Сандро. Это был разношерстный отряд, который напоминал разбойничью шайку, чем дисциплинированных солдат. Люди разных возрастов, одетые в непонятные доспехи т вооруженные мечами да железными щитами на которых белел грубо намалеванный крест. Их лица, будь то прыщавый юнец или покрытый шрамами ветеран, казались Сандро смутно знакомыми. Вероятно, он видел их на одном из немногочисленных собраний Истинной Церкви, или при разрушении Хазры.
– Воины Пророка. – Голос Сандро был лишен эмоций и звучал почти механически. - Вы слышали о некоем мяснике, уже несколько дней вырезающем многих из нас. Я знаю, где найти его. – По строю солдат пробежал слабый ропот. – Мы не можем допустить, что бы какой-то безумец наносил нам вред изнутри, а значит, пора этому ублюдку ответить за свои грехи! Возьмите масло и зажгите факела, они нам еще понадобятся.
Увидев некоторое воодушевление на лицах мечников, Сандро махнул рукой и направился к роскошному шатру Седны.
– Тебе известно, кто этот мясник, Сандро. И ты знаешь, на что он способен. Но ты все равно посылаешь этих солдат к нему! Столь прекрасный ход. Пускай умирают пешки.
Инквизитор резко обернулся, собираясь увидеть наглеца, посмевшего обратиться к нему в таком тоне. Но то, что он увидел, едва не заставило его вздрогнуть. Идущим рядом с ним мечником оказался Барей. Мертвец почти не изменился с их прошлой встречи, но приглядевшись, инквизитор увидел следы сильных ожогов и обугленную плоть, виднеющуюся из-под кольчужного шлема.
– Ты. – Едва слышно произнес Сандро. И это не звучало, как вопрос. В ответ мертвый мечник лишь и улыбнулся окровавленными зубами.
– Взгляни на них, Филипп. Слева от меня идет Аржен. Мальчишке нет и двадцати. Сын фермера, вынужденный записаться в ряды воинства. А ведь он мечтает вернуться из похода более богатым, выкупить землю своего отца, прославиться. Молодые всегда полны амбиций, ты же знаешь. А вон там, – Барей указал рукой на немолодого воина, несущего на плече двуручный меч, – старина Каралос. Пьянчуга, потерявший семью, вшивую работу и даже собственное достоинство. И он шагает вместе с нами, мечтая преклонить колени у гроба Пророка и получить отпущение грехов. Рядом с ним шагает Улз...
–Довольно. - Резко оборвал инквизитор. – Он знают, на что идут. Так пусть сражаются, как подобает воинам Пророка.
- Тише, Филипп, тише. Солдаты уже смотрят на тебя. Но подумай, стоят ли их жизни спасения какой-то шлюхи, возомнившей себя сестрой пророка и манипулирующей уже половиной воинства? В былые времена, ты бы уже давно содрал кожу за подобные россказни, а сейчас ты такой же еретик и вероотступник. Так сколько же стоит твоя верность?
Сама ситуация была безумной. Барей не должен был здесь находиться. Не должен был с ним говорить. Он мертв. Но словно читая его мысли, мечник продолжал улыбаться, и его улыбка напоминала оскал черепа.
- Ты пришел помочь мне, мертвец? Или насмехаться? Сгинь, если тебе более нечего сказать! – прошипел Сандро. - Как будет угодно, достопочтенный инквизитор, как будет угодно. – Произнеся это, Барей отступил не несколько шагов, слившись со строем.
Натянув вожжи, Сандро остановился перед шатром Седны и жестом приказал мечникам обнажить оружие. Шестопер инквизитора лег в руку как влитой, а его вес придавал Сандро уверенности. Наконец у него есть шанс поквитаться с Сиоросом, но в глубине души он почувствовал слабый укол: если он проиграет, это станет последней ошибкой Келмаура. Поколебавшись одно мгновение и выдохнув, Сандро резко одернул полог шатра и вошел внутрь.
Сообщение отредактировал Rorschach - Понедельник, 2012-01-09, 0:24:58
Сандро, Сиорос и Седна. [Священное воинство; сторона истинно-верующих] [10-ое июня 1001-ого года; день]
– Старые знакомые! – темное морщинистое лицо великого покровителя повернулось в сторону вошедшего инквизитора и его многочисленной свиты. На будто ставших восковыми масками ликах людей застыл ужас. – А где твой мертвый друг?!
Обширное пространство шатра было освящено десятками разноцветных огней – воздух искрился от колдовства, повсюду витали яркие магические сгустки света, а в местах соприкосновения высшей человеческой магии и нелюдской – той, которая даже нелюдям принадлежала лишь отчасти! – на ковры падал пепел. Вонь от смеси запахов благовоний, духов, разложения, гари и озона забивала ноздри.
– Он нам не понадобится. – Разве можно грубить монстру? – на периферии сознания Келмаур расслышал ехидный голос Барея.
Седна лежала на полу, прислонившись к кровати. Взлохмаченные золотистые волосы ниспадали на плечи, сквозь полупрозрачный можно было разглядеть прекрасную наготу. Правая рука была прижата к животу, сквозь пальцы текла кровь. Вокруг женщины мерцали образы защиты, которые отгоняли от хозяйки даже пылинки. По ее красивому лицу текли бисеринки пота. Столик рядом с сестрой пророка был опален.
– Ты мне наврал, Сандро! Наврал! Помнишь, что я обещал? Помнишь?! – Длинные пальцы согнулись, а затем превратились в когти. Они были не из плоти, а из грубой бездонной тьмы. – Начнем?!
Вопрос Сиороса спусковым крючком привел в действие сложный механизм человеческих чувств и страхов: кто-то из тех, кто стоял рядом с инквизитором бросил меч и попытался пробиться на улицу. В тот же миг мальчишка по имени Аржен ринулся вперед. Меч не преодолел и половины пути до покровителя, а когти уже разрубили нападавшему го¬лову.
– Аржен! – Нет!
Сиорос засмеялся. И тогда началась бойня.
На голову покровителя обрушился шестопер. Что-то чавкнуло, но что именно инквизитор не понял – резкий взмах отправил его в другой конец шатра. Кто-то закричал. Солдаты рванулись в атаку. Первые двое даже не поняли, что их убило – брызнула кровь. Третьему когти распороли живот, четвертый лишился руки и лица. Сиорос смеялся.
– Хватит!
Голос Седны едва не потонул в хрипах и криках отчаяния, но великий покровитель страданий расслышал и обернулся. Первого, кто решил воспользоваться шансом, Сиорос насадил на когти, отчего человек выгнулся и лицом прильнул к груди нелюдя. Тем временем Сандро пришел в себя. Колдовские слова срастили сломанные ребра, сотни вероятностей рекой хлынули в голову.
– Я могу предложить сделку! – Изо рта женщины тонкой струйкой потекла кровь. Инквизитор почувствовал, что магия медленно и неумолимо ослабевает. – Я знаю того, кто ответит на вопрос, Сиорос! – Решила сыграть в ту же игру?! – Их… трое. – Ну и кто же?! – Первые двое призвали тебя из небытия. – Они ничего не знают, женщина! Их использовали, как ты используешь этих людей. – Сиорос сбросил с когтей мертвеца и подошел к Седне ближе. Защита замерцала ярче, взвыла. – Но если хочешь остаться в живых – говори. – Третий в городе. – Ихримасу… – Не появлялась мысль навестить его? – Седна сделала усилие, выдавив из себя насмешку. – Ты ведь хочешь узнать ответ? – Кто я такой? – В голосе Сиороса пробилось легкое удивление, которое инквизитор не ожидал расслышать из уст подобного существа. – Я не могу сделать это… один, женщина, иначе бы сделал уже давно. К тому же теперь я должен отдать долги, не так ли, Сандро?! – Я помогу, - сказала Седна. – Если ты поможешь нам здесь. В лагере. И даже если я умру, тебе поможет мой апостол. Ты узнаешь ответ на то, что тебя гложет, а мы станем на шаг ближе к цели, великий покровитель Сиорос.
Он рассмеялся. Стоявшие неподалеку – самые смелые – солдаты в страхе отпрянули, а Сиорос нагнулся над Седной. Защита испарилась, будто ее и не было. Нелюдь провел когтями по щеке женщины, оставив кровоточащие царапины.
– Я помогу вас, вы поможете мне. Как в старые времена! – покровитель хохотнул. – Но есть условие. Когда ваши мелочные дела здесь закончатся – со мной пойдет Сандро. А когда ответ будет узнан… вот этими когтями я вырежу сердце твоего апостола, женщина. Такова моя цена.
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-01-11, 11:07:11
Мортарион. [Селефаис. Храмовый квартал. Подземелья.] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Встреча родной души порадовала Мортариона, но слова обитателя храма смущали разум.
- Ты не пробовал ловить других?- Амулий с явным интересом, начал изучать существо. Существо растеклось яркой синей кляксой. В нос ударил запах корицы, и оно вновь превратилось в дёргающуюся антропоморфную фигуру. – Поразительно. - Попытки ловить другие образцы закончилась провалом. Да и это встречаются они ощутимо глубже. Проще было бы поймать местных демонов – этими хотя бы забиты конкретные подземелья под местом для прокажённых. А где-то внизу у этих тварей есть логово! Попомни моё слово. И я должен их остановить. - Вскрытие проводилось? – некромант, также, не отрываясь, смотрел на метаморфозы существа, точно на новые созвездия. - Как простейшие одноклеточные. – Ихримсу пожал двумя гноящимися буграми, что заменяли плечи. – Ничего больше. Затем и нужен яд. Простейшее может быть самым живучим. Этот сосуд - наш ответ. – Октавиан покачал колбой с неаппетитного цвета содержанием. – Сперва наступает жжение во рту. Десять минут. Потом начинают лопаться сосуды в лёгких. Тело охватывает жар. Двадцать пять минут. Яркая, голубая сыпь по всему телу. После кожа сохнет и отпадает. Полчаса. Мышцы начинает сводить судорога. Три четверти часа. Крошатся как песочное печенье. – Измождённое болезнями лицо улыбнулось. – Больше час никто ещё не выдерживал. Мне нужна всего неделя для того чтобы залить этой дрянью подземелья.
Марцелл подошёл к корчащейся твари, закрыв его спиной и начал периодически бить стальным прутом, меняющую цвета тварь.
- Я уже давно в этом состоянии. Пара сотен лет, но это существо…Она умеет интриговать; обширных познаниях в магии еле хватило, а, то сейчас ты нашёл бы пустые руины. Если бы нашёл. – Марцелл засмеялся, но смех был более похож на глухое, но раскатистое бульканье в пробирке.
«Конечно же. Ты спрятался здесь. Препарировал людей. Пока не наткнулся на ЭТО. И вот ты уже увлечен, будто впервые родился. Быстро же отвлекаешься от серьёзных проблем». Мысли роились в голове Мортариона, но он не стал устраивать резкую отповедь. Пока. - Брат, ты должен отложить свою акцию. – Квирин почти физически споткнулся об взгляд артешарана, но, собравшись с силами, продолжил. – Меньше чем за неделю начнётся штурм. Ты знаешь, как это происходит; когда же стены падут – арумаисты не будут решать проблему местных партизан и прочей нечисти в подземельях. Они их затопят вместе с тобой, этими тварями и беглецами. Ничто их не остановит. Планы твои пойдут прахом. Дай мне время. Сделай всё, кроме как выпусти яд. Сегодня же вечером я вернусь с нашим третьим братом, и мы посмотрим в будущее этого существа. Будущее этих подземелий. Тебе это ничего не стоит, но может помочь в борьбе с этими бестиями. Возможно, даже сходим на совместную охоту. Вечером я могу прислать тебе ещё подопытных. - Квирин выдернул из ножен клинок– Фиратханги. Чужая рукоять и родное лезвие. Очень похоже на нас. Исконное остриё и слабая гарда. Последняя стена между миром и ихримсу. – Амулий рывком загнал клинок в ножны. – Мой дар от брата брату. Тем более, я совсем не мастак орудовать таким оружием. – Ихримсу снял с себя пояс с ножнами и возложил меч на алтарь. - Скажи, от тебя ли болезнь, чьи следы видны на улице и том людском скотомогильнике? - Побочный эффект моих умений и попытки создать яд своими силами. У всего своя цена. Вокруг меня живут болезни. Хорошая форма жизни для тех, кто почти жив…Красивые жесты не помогут тебе. Ты по уши в людях. – прошипел Октавиан. - Нет смысла в противостоянии между теми кто рождён от одного источника. – некромант поднял руки в примиряющем жесте. - Я не хочу мешать тебе, но ты можешь помешать мне. Нам нужен консенсус. Надёжный, как монолитный алтарь.
Мортарион подошёл вплотную к гноящейся куче мяса, в которой скрывался Октавиан и схватил его за плечи.
- Пойми, как мне кажется, город в любом случае падёт. Поскольку его нет нужды защищать. Как нет нужды его брать. Никому это не нужно. Все хотят мести и могущества. Понять из-за чего началось всё - никто не хочет. Равнодушие к прошлому и жажда к будущему. Будет свёрнуто немало шей в безоглядных попытках ублажить своё Я. В этом месте по тьме солдат Кайма и падишаха. На фоне этого тысяча, что живых западных копьеносцев, что тысяча моих маэглици, как песчинка перед приливом. Снаружи втрое больше чем у Кайма и падишаха порознь. Раздроблены и сами арумаисты, но им это не мешает. Уже два крупных города пало. Перевалочный Веррис и укреплённая Хазра. Оборонять последнюю было бы сущим удовольствием, но в итоге они заперлись в последнем из трёх крупных городов, о котором, итак ходит дурная слава. Веррис стоил воинству чуть больше сотни человек. Хазра и того меньше. После Верриса у Воинства было семьдесят тысяч профессиональных военных и ещё столько же сброда. Пятнадцать ушло. Вместе с сотней магов. И что оно встретило?! - Мортарион замотал головой.
- Приказ бросить укрепления и идти сюда, где, растеряв по пути треть своего числа, столкнулось с больше похожим на заградительный отряд войском Падишаха. А он так и не объявил нечто похожее джихад, как было заявлено ещё перед захватом Верриса. Вместо него получилась какая-то фикция. Либо падишах или кто-то кто за ним очень глуп, либо устраивается ловушка и ему нужно заманить как можно больше людей для жертвоприношения. Ибо иначе назвать не могу это. На фоне этого я допускаю, что лидерство воинством взяли на себя нелюди. И это явно не наши братья. Может даже намали… Их не было тысячу лет и вот теперь призраки прошлого поднимаются с новой силой. De larvis scenicis et figuris comicis! Кажется, что мир сошёл с ума, а тут ещё знамения – ольи выплюнул последнее слово так, будто это была ослиная моча. - Люди разучились воевать, но научились резко верить любому бреду…Nec plus ultra! В высшей степени эта кампания положительно как симулякр войны. Попомни мои слова. За этими символами веры, войны, власти стоят тайные кукловоды и наша слепота. Реальна только кровь. Тёплая. Липкая. И смерть, что легче пера, но острее меча.
- Снег летом, множество смертей, разрушенный север…- начала было бубнить, как болванчик, Гай, но был резко перебит. - Кто же это придумал? Кто бы это мог быть? Резко откуда-то всплывают предсказания, о которых не знали тысячу лет. Нужна лишь комета в небесах да существа без принципов и амбициями на земле. Великие преступления и великие подвиги всегда свершались с именем Господа на устах. Твари это даже мелочно. За последние пару месяцев я встретил существа, более пугающие и неожидаемо живые. Пустая эсхатология и страх, ставшие ловушкой тебе, брат. – Квирин явственно сделал ударение на последнем слове. - Для того чтобы сидеть в клетке, не всегда нужны прутья. Идеи также могут стать клеткой. Ты видишь знаки конца, но не видишь конца. Проверить, правдивы ли они невозможно, зато легко найти прямо сейчас тех, кому это лишь во благо. И их больше чем пальцев на руках. Мир для них лишь досадная помеха на пути, что не отбросить ударом ноги. Попытки твои его защитить смешны. Мир никогда не исчезнет. Вот мой мир кончился более чем три тысячи лет назад! Со стариком, которого бросили как опору для лавок победителей! Но я, же стою здесь и сейчас, пусть и в этом виде. – Мортарион развёл руки и чуть куртуазно присёл. - И вот пришла пора немощному инженеру носиться по «этому» миру. Non possumus! – спокойный некромант, с силой ударил по каменному алтарю, на котором стоял разделочный стол. – Мира нет. Слабые, глупые, похотливые животные густо обмазали мир серыми оттенками слюны, крови и грязи. Ведь создавался он, вряд ли для них. Теперь же ты цепляешься за бренные останки. По самые уши в людях. – Ихримсу с горечью покачал головой. – Обиталище? Брось его. Ценность имеют лишь знания. Мир рушился уже не раз. Для духа нет смерти, рождения, пробуждения. Жизнь вся в мёртвом теле, как в рубище.
Живые в клетках не понимали ни слова, но сильнее забились в углу, чуть слышно заплакав. Воздух прорезала незнакомая людям речь да светились огоньками жёлтые, как огни, и зелёные, как яд, глаза.
- Мои цели в этом городе, хоть и сиюминутны, однако важны для блага нашей расы. Доверься. Я не помешаю тебе…Но цели достаточно важны, чтоб ты не помешал мне. Вечером мы с Люцием придём сюда и вместе, как заповедано теми что были до нас. Решим вопрос с нижними уровнями и этой тварью. А пока подожди с распылением яда. Прошу тебя.
Сообщение отредактировал Интел - Вторник, 2012-01-10, 2:39:46
Анкель, Мортарион и Марцелл. [Селефаис; тоннели под кварталом прокаженных] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Анкель отпрянула от мертвецов и в очередной раз выругалась, плюнув в сторону проема. Молчаливой стражей свита перегородила вход в святилище и единственное, что теперь оставалось сопровождающей – слушать. Редкие всплески эмоций, крики, хрипы. Она не боялась вернувшихся, но их сверхъестественная природа и специфика занятий внушали Анкель закономерное отвращение, побороть которое она не могла. И вонь. Тошнотворный запах гниения пропитывал одежду и даже кожу, сопровождая Анкель повсюду, словно злобный дух. Проклятие.
– Анкель! - раздался знакомый голос. – Малик. – Рад видеть тебя невредимой, моя дорогая! А где наш общий друг? – Иманим критично осмотрел мертвецов, почесал подбородок. – Внутри? – Да, - кивнула Клинок. – Ты же вроде как остался с Касимой, так какого...
Тем временем из святилища донеслись приглушенные всхлипы, а слова на древнем языке переросли в крик. С уст жреца же сорвалась пара колдовских формул – очень похожих на те, которые лежали в основе колдовства нелюдей – которые эхом разнеслись по всем тоннелям, а через секунда вокруг воцарилась тишина. Маэглици повернулись к иманиму и после секундой заминки расступились. Ладонь Анкель сама собой легла на рукоять меча.
– Касима аль-Селифа с детьми в безопасности. Их проводили до дворца мои знакомые, - усмехнулся Малик. – А теперь извини, мне нужно поговорить с нашими друзьями. И оставайся здесь, ты мне еще понадобишься. – Жрецы не… – Тише.
Когда тот, кто выглядел как Малик ибн Рад, обошел небольшой пруд и оказался перед разозленными нелюдями, от былой внешности жреца оставались ошметки, которые сползали как снятая одежда. Сквозь песочного цвета дишдашу были видны метаморфозы, произошедшие с телом: оно располнело и стало ниже ростом, а из ниоткуда появился зеленый халат, скрывший прорехи сквозь которые были видны непримечательные детали облика.
– К сожалению, маскараду пришел конец! – Мужчина пожал плечами, рассмеялся. – Но и того, что было мне хватит на долгие годы теплых воспоминаний! Особенно неудавшиеся переговоры и палец, ха-ха! Палец, н-да. Ну и Касима, конечно же. Логичней было бы от нее избавиться, но Малик попросил меня оставить ее в живых и… разве я могу отказать подданному? – Ихримасу, - проговорил Мортарион. – Он самый, - кивнул великий покровитель предательств. – А вот и Гай Октавиан Марцелл, который мне очень помог. – Первый из великих покровителей? – уточнил нелюдь со свойственным ему спокойствием в подобных делах. – Рад… знакомству. – Всего лишь второй. А теперь перейдем к главному: вашим планам не суждено сбыться. Яд должен быть установлен на поверхности в ближайшие дни и готов к распылению в любую секунду штурма, а может и позже. Понимаете, Марцелл? – Но… существа! Они!.. – Забудьте о них. Когда все закончится, у нас появится время и на них, но не сейчас. А если вы не согласны…
Колдовские слова слились в нечто больше – Напев! – и толстые руки великого покровителя зажглись оранжево-красным, а воздух преисполнился чистой энергии. Ихримасу ухмыльнулся. Две ярких дуги проткнули грудь загадочному существу, а в следующие мгновения две дуги превратились в сотни и на пол святилища посыпался прах. В воздухе запахло гарью.
– Напевы Войны. – Свечение исчезло. – Продолжай работу, Марцелл. А тебе, Мортарион, я благодарен за то, что все обошлось так просто. Возвращайся в город, готовься к переговорам и даже не пытайся приблизиться к тому, что создал твой собрат. Иначе праха может прибавиться.
Касима и Малик.
[Селефаис; дворец] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Приятный запах ладана, комфортные пуфы и плотный обед. Малик, порядком отвыкший от подобного комфорта, наслаждался плодами упавшего с небес спокойствия. Огромный зал, служивший Ихримасу приёмным покоем, был погружён в приятный глазу полумрак, лишь кое-где тускло мерцал свет нескольких свечей. Развалившийся на пуфах толстячок медленно взбалтывал бокал с дорогущим вином. Глаза его были полузакрыты, и со стороны казалось, что их хозяин спит.
Селефаис. Город Костей, белый алмаз падишаха. Окружённый врагами, раздираемый внутренними противоречиями, последний и решающий шаг к гробу пророка. Точка, где сошлись десятки тысяч судеб, место, где решается судьба мира, место, где многие умрут и обретут новую жизнь.
«То от чего бежит чернь и знать притягивает таких, как я. Война, а особенно столь значимая как эта, всегда несёт в себе опасность, но рядом с ней шагают возможности, тысячи возможностей. Принести победу в битве, спасти жизнь сотне солдат, вытащить из пылающих домов десяток детей, покрыть своё имя славой - всё это подходит для рыцарей с юга, со своими орденами знатных мальчиков и боевых девочек».
Дверь в покои резко распахнулась, впуская в себя нежданных посетителей.
«Жрецы, такие как я, сражаются за Имана, за свободу от варваров и язычников. Такими нас видят обычные смертные. На самом деле… на самом деле каждый из нас сражается исходя из собственных целей в меру собственной эгоистичности. Кому-то – как и мне - нужна власть, кому-то захваченные у врага фолианты древности, а кто-то убивает просто ради того, чтобы убивать. В чём суть? Хороший вопрос.
– Я надеюсь, в этом вашем дворце есть бар, танцовщицы и личный бордель для каждого жильца. И сладкие рулеты для детей. – Знакомый женский голос вывел толстяка из полудрёмы. – Повелитель, – обратился один из вошедших к раскинувшемуся на пуфах человеку. Тот не спеша поднял голову и осмотрел прибывших гостей: два вооружённых солдата из охраны Ихримасу, женщина и два ребёнка около десяти лет от роду. Глаза толстяка округлились, и он резко встал. – Господин Малик ибн Рад приказал привести этих людей сюда и передать вам это, – сказал солдат и протянул хозяину дворца сложенный лист бумаги. Быстро пробежавшись глазами по тексту, толстяк смял листок и сунул в карман халата. – Займи свой пост, солдат. – приказал толстяк и, улыбнувшись, повернулся к Касиме. Воины поклонились и вышли. – Ты, значит, и есть тот самый Ихримасу. Я думала ты выше.
Жрица отвела детей к столику, на котором стояли подносы с фруктами, а сама вальяжно развалилась на пуфах напротив. Не каждый из иманимов встречался или даже знал Ихримасу Неверного, а большинство им даже не интересовалось.
– Как всегда сама вежливость, – пробурчал себе под нос толстяк. – Располагайся тут, Касима. Самое безопасное место в городе в твоём распоряжении. – Да-да-да, давай пропустим всю эту очень интересную дребедень и перейдём сразу к делу. – Жрица обвела хозяина покоев томным взглядом. – Я надеюсь, ты владеешь оригинальными методами допроса. – Касима резко встала и одним прыжком оказалась лицом к лицу с толстяком. – Я люблю плётки и кандалы. Ну, или не люблю. – немного натянуто рассмеявшись, жрица плюхнулась обратно на пуфы. – Будь здесь. – сказал хозяин Селефаиса и, бросив взгляд на кидающихся виноградом детей, удалился из покоев. – Я скоро вернусь.
Люций и Маира [Селефаис; дворец] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Голубые, похожие на кристаллики льда, глаза с любопытством смотрели на Люция Валериана Брута, который вошел в покои вместе с двумя гвардейцами. Маира де Васса в обтягивающем белом костюме сидела в кресле, закинув ногу на ногу, в руках она держала свернутую бумагу. Вернувшийся отметил, что три шрама на ее лице приобрели багровый оттенок, отчего казалось, что они нанесены только сейчас и женщина истекает кровью.
– После нашей первой встречи мы путешествовали вокруг Селефаиса, помнишь? – спросила магичка, когда гвардейцы вышли за занавеси. – Вы с Мортарионом упомянули двоих магов: Шетаара и Исаля. Первого я знала со времени обучения в консульте, а второй… он исчез во время бунта в Амахэме, не так ли? – Все верно, - кивнул Люций.
Взгляд Маиры скользнул по бумаге. Люций Валериан Брут прошептал колдовское слово и немногочисленные вариации того, что в ней могло быть написано вызвали у него улыбку. Кто-то появился во дворце, и это очень взволновало ставленницу императора.
– Сегодня он появился во дворце. Без половины лица и левой руки – последствия неудачной телепортации. Рука, к слову, осталась в стене. Исмаил говорит, что рядом валялось и ухо, но я его не заметила. И самое главное – он передал послание. От того, кого назвал Висельником. – Висельник. Я слышал о нем.
Магистр Золотого консульта, повешенный во время бунта рабов в Йеторале – совпавшего с нападением намалийской армии, - а затем воскрешенный парой демонов-колдунов, решивших позабавиться с бывшим хозяином. Все это промелькнуло в мыслях Брута за доли секунды, выплывая из глубин памяти и тех горизонтов, которые он открыл с помощью магии.
– Висельник хочет поговорить с вами. Я многое о нем слышала – Исмаил, давай потом – и такой союзник был бы весьма кстати. Надвигается буря. И лучше нам быть не одним. – Где произойдет встреча? – «Тоннели под городом». – Тоннели под городом, где вас встретит его свита. Кажется, они прошли большой путь от своего города до нас. – Исаль говорил о том, что… произошло в городе? – Немного. Висельник собрал вокруг себя оставшихся в живых демонов, прекратил войну между ними и изгоями и покинул Амахэм. Так, кажется, назывался город? Исаль без сознания, потерял много крови, и узнать от него еще что-либо я не смогла. – Встреча… – В течение дня, - сказала Маира, вставая с кресла. – Найди Мортариона, а затем отправляйтесь. И когда вернетесь, - она сделала многозначительную паузу, - вас будет ждать приятный сюрприз.
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-01-11, 10:59:42
Сандро. [Священное воинство; сторона истинно-верующих] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Рука Сандро инстинктивно сжалась на поясе, но там не оказалось шестопера. Должно быть, он выронил его, когда врезался в один из обитых кожей сундуков.
Десять мечников, десять ветеранов, проделавших вместе с воинством долгий путь. Под ударами их мечей пал распущенный Веррис, от пламени их факелов сгорела Хазра, под их коваными сапогами испустили дух те, кто отринул слово Пророка.
Но вместо гибели в бою с язычниками, они нашли смерть в шатре блудницы, выполняя приказы впавшего в ересь инквизитора. Жизни не чужда ирония.
Великий покровитель страданий все еще был там, склонившись над Седной, словно голодный стервятник. Теперь Сандро в полной мере ощутил, как сильна эта тварь. Он одолел сестру Пророка играючи, словно её сила была лишь дешевой иллюзией. Но это шло вразрез со славами нынче мертвого Шаха и Назара. Сильная магия, перемещения во времени – это было лишь малой толикой её талантов. И в разум инквизитора закралось подозрение: действительно ли Сиорос был её врагом?
Сандро отмахнулся от этой мысли и медленно поднялся с земли. Сиорос оставил ему небольшой выбор, вернее выбора не было вовсе. Но сейчас нужно было избавиться от этой твари, хотя бы на время. Сандро найдет способ выпутаться, как находил всегда. - Будь по-твоему, Сиорос.
- Вот и прекрасно, - он показательно щелкнул когтями и отошел от Седны. - Когда вам понадобится моя помощь... думаю, что я сам пойму, когда вам понадобится моя помощь. Я буду там. - Сиорос направился к выходу. Солдаты на его пути быстро расступились, пропуская великого покровителя страданий и вот на солнечный свет вылетела ворона. На человеческом лице птицы застыла улыбка.
Проводив Сиороса глазами, Сандро обратился к оставшимся в живых воинам. - Заберите тела павших, а затем уходите.
Несколько секунд воины стояли, словно в оцепенении. Но когда инквизитор повторил приказ, они быстро зашагали к телам убитых. Не произнеся и слова, солдаты взяли их за ноги, и понесли к выходу. Кровь стекала из уродливых ран на пол, оставляя кровавые дорожки. От некогда приятного запаха благовоний не осталось и следа – вместо них в воздухе витал столь знакомый Сандро запах крови и страданий.
Кровь. Симас. Сандро закрыл глаза и приложил пальцы к вискам, старясь сосредоточиться. Он почувствовал, как из мира уходят все звуки: лязг доспехов, шорох волочащихся по земле тел, чей-то шепот. Мгновение, и Сандро оглох, а мир потерял четкость и окрасился в серые цвета - Раст. Найди Симаса. Он умирает. Быстрее. – Короткое послание, но и этого достаточно. Он резко отдернул руку и цвет начал возвращаться, а вместе с ним и звуки.
Даже не взглянув на уходящих солдат, Сандро подошел к Седне и опустился на колени. Сестра Пророка пыталась зажать рану, но кровь все равно продолжала сочиться меж её пальцев, скапливаясь в небольшую лужу на полу. - Я ведь предупреждал тебя о нем, Седна. Говорил, как он опасен.
Холодная ладонь Сандро сомкнулась на запястье блудницы, и отведя руку в сторону, он смог разглядеть следы, оставленные когтями Сиороса. Хоть это и были глубокие порезы, он вряд ли пытался убить её. Скорее просто напугать.
– Я не целитель, как мой дражайший брат, но мне подвластна плоть. Будет немного больно.
Инквизитор едва коснулся кровавых борозд, оставленных когтями Сиоросом; пальцы скользнули вниз, а вслед за этим рассеченные мышцы и кожа начали срастаться, не оставляя даже шрамов. Седна улыбнулась, ее ладонь легла на ладонь Келмаура и задержалась там дольше, чем следовало при дружеской благодарности.
– Спасибо, Филипп. – Она поднялась с пола и огляделась. Роскошно обставленный шатер стал похож на разоренный бордель, откуда не успели убрать трупы клиентов. – Зря я, конечно, тебя не послушалась. В следующий раз буду… послушней!
Келмауру показалось, что воздух вокруг наэлектризовался, как будто рядом колдовал Раст. Но нет. Это была золотоволосая сестра пророка в разорванном халате, сквозь который можно было многое разглядеть. Седна звонко смеялась, словно и не была на пороге гибели.
– Спасибо, что согласился с предложением этого урода. И можешь не беспокоиться за сердце, мой апостол – в Селефаисе для ублюдка-покровителя найдется пара сюрпризов. – Брезгливо посмотрев на безжизненные тела, она повернулась к инквизитору. – Тела придется незаметно убрать, а тех, кто видел Сиороса… сделать так, чтобы они не подрывали дух воинства. Ты что-то хочешь сказать, Филипп?
–Магистр пожелал присоединиться к нам, формально. – Инквизитор усмехнулся. – Похоже, что марионетке надоел кукловод. А о свидетелях можешь не беспокоиться.
Сандро поднялся вслед за сестрой Пророка и подошел к чудом уцелевшему столику, где стояла початая бутылка вина. Плеснув немного в кубок, он поднес его к губам и только тогда заметил, что вино все еще плещется - рука инквизитора слабо дрожала. Осушив бокал залпом, он поставил его на место.
- Роэм вряд ли примет нашу идею, но может быть полезным. Он даже жаловал мне сан наставника. – На лице Сандро вновь появилась усмешка. Мысль о новом назначении показалась ему забавной, ведь он отлично знал, какую “ценность” представляет эта бумага для знающего человека.
– Великий магистр с чувством юмора, - нахмурилась Седна. – Я была бы осторожнее с ним. Не стоит рисковать сейчас. Ты слышал что-нибудь о…
Когда она закончила, Сандро произнес: –Это не слишком удачная идея, Седна. – Ты видишь альтернативы? – раздраженно спросила сестра пророка. – Мы должны ударить первыми. Этой ночью. Слуги наверняка знают о передвижениях патриарха и среди них наверняка найдутся те, кто проникся нашими идеями. У нас есть солдаты, есть консульты, есть множество тайных агентов и, наконец, Роэм. Так почему бы не воспользоваться этим?! Если Сиорос не солгал, то и он поможет нам. – Это рискованно. Мы можем отдать приказ и привести в движение верных людей, но подобное не останется незамеченным. Начнется то, чего ты так не хочешь. И это только половина проблем, Филипп. Великому магистру нельзя доверять, а этот нелюдь непредсказуем. Стоит хоть чему-нибудь пойти не так и… – Знаю, – закончил за неё инквизитор. – Поэтому лучше удостовериться, что все пройдет так, как нам нужно.
Под удивленный взгляд Седны, он вытащил из кармана скрученный табачный лист и опустился на подушки. Дотянувшись до подсвечника, Сандро зажег лист и поднес его к высохшим губам; почувствовав во рту терпкий привкус табака, инквизитор выдохнул кольцо дыма и закатил глаза. Стук сердца заглушил для Келмаура все звуки, а спустя несколько мгновений он почувствовал, что воздух стал вязким как болотная жижа. Через один удар сердца инквизитор потерял сознание.
Филипп Келмаур стоял у величественного шатра патриарха А’Рэля Благословленного. Или самозванца – поправил себя инквизитор, - носящего облик кардинала, словно дорогой наряд. За спиной Сандро стояли пять темных силуэтов. Прожженные вояки и следопыты – они как нельзя кстати подходили для задуманной роли. Их мастерство скрываться в тенях впечатляло. По мановению руки инквизитора, они обнажили клинки и приготовились к атаке.
Затем все расплылось. Инквизитор бросил взгляд на свою руку, но увидел лишь размытое грязное пятно, оставлявшее серый шлейф. Зато неподалеку необыкновенно отчетливо вырисовались две фигуры, которых раньше здесь не было: невысокий мужчина в белом плаще и черноволосая женщина в обтягивающей одежде, на шею у нее был накинут выцветший шарф.
Глаза обоих светились зловещим аметистовым цветом.
Напротив них Сандро разглядел Раста и его людей – истинных магов Алебастра, отобранных лично им. Но приглядевшись, он увидел их мертвенно-бледные лица. Один из них взглянул на инквизитора белесыми глазами и поднес палец к окоченевшим губам. Инквизитор услышал знакомый издевательский хохот за спиной и слабо вздрогнул.
Несколько разведчиков вынырнули из темноты и перерезали глотки часовым. Ни крика, ни шороха. Откинув полог шатра, они вошли внутрь. Затем воздух прорезали нечеловечески вопли и громкие шипящие слова на древнем языке. Ткань шатра загорелась, освещая пространство вокруг: повсюду были видны тела, ковром устлавшие землю. Келмауру показалось, что он увидел залитое кровью лицо брата, женщины с шарфом на шее, а на гране видимости виднелось его собственное – и патриарха.
Сандро открыл глаза и все исчезло. Он лежал на полу неподвижно, чувствуя на губах вкус собственной крови, слабо сочащейся из носа.
Седна склонилась над ним и медленно промокнула свежую кровь сырым платком. Сандро вдохнул и почувствовал приятный аромат цветов, исходивший от её.
– Что ты видел? – Тела, много тел, - ответил инквизитор через мгновение. – Жертвы, - усмехнулась Седна. – Они ждали нас. Вместе с Патриархом были еще двое. Явно не люди. – Сандро наморщил лоб, пытаясь унять пульсирующую боль в голове. – Я помню лишь глаза, излучающие аметистовый цвет.
Оперевшись о край стола, Сандро поднялся на ноги и отряхнул рукав рясы. - Будем действовать по твоему плану, Седна. Надеюсь, удача будет к нам благосклонна.
Когда инквизитор покинул шатер Седны, на выходе он увидел четырех оставшихся воинов, заворачивающих тела павших в белые тряпки. Там, где были открытые раны, материя уже успела пропитаться кровью, а закутанные лица превратились в уродливые подобия посмертных масок.
Наблюдая за их молчаливой работой, он пытался поймать взгляд хоть одного из них, но безрезультатно. Опустив глаза, они полностью погрузились в работу, словно находили в ней утешение, пытались оказать почести павшим.
В одном инквизитор был уверен – они не станут молчать. А слухи подобны воде и просачиваются даже сквозь самые крепкие стены. Когда воины закончили, Сандро подошел к сержанту и положил ему на плечо руку, словно старый друг. - Надо похоронить их в песках, Каралос. Идем.
Когда они вышли за пределы лагеря, подул сильный ветер.
«Сален Арах» – так величают подобные ветры язычники. Они приходят из великой пустыни и почти всегда сулят людям пожары и хворь. Кое-кто считает, что их нарекли в честь некого Араха, одного из иманим; другие утверждают, что в названии увековечилось имя некоего Салена, неуловимого разбойника, прослывшего большим мастаком пускать пыль в глаза; третьи же уверены, что Сален Арах нечто иное, и на языке древних народов именуется «дьявольским ветром».
Только мутное марево непреступных стен Селефаиса призрачно вырисовывалось на горизонте, и еще изредка попадались сухие пучки бес-травы, что приносят и сладкие сны, и кошмары, и смерть. Редкий надгробный камень служил указателем на их пути. Узенькая тропа, пробивающая толстую корку солончаков, — вот все, что осталось от старой столбовой дороги, где когда-то ходили фургончики и повозки.
Солдаты начали рыть землю, а Сандро наблюдал за ними, закутавшись в белый плащ и тщетно пытаясь раскурить скрученный табачный лист. - Убьешь их, когда закончат копать?
Сандро больше не удивился голосу, казалось звучавшему прямо над ухом. Мертвые свободно ходили по земле, словно забыли, что кто-то оборвал их жизни. Назар, рыжеволосая язычница, а теперь и Барей.
- А ведь они сражались за тебя, Сандро. Эти солдаты все еще верят тебе, своему апостолу. Но должны умереть, потому что того пожелала блудница. – Посиневшие губы Барея растянулись улыбке, или в чем-то её отдаленно напоминающим. - У меня нет выбора, мертвец и это не моя вина, - Глухо отозвался инквизитор. Горячий ветер подхватил его слова и унес куда-то вдаль. – Они должны умереть. Барей лишь хрипло рассмеялся. - Выбор есть всегда. Ты либо делаешь его, либо нет. Но помни о том, что каждая пролитая капля крови все сильнее разрушает тебя, остаться чистым невозможно. Сиорос прав, вы с ним похожи. Только он не занимается самообманом, и не прикрывается долгом и верой, стремясь оправдать собственную жестокость. – Не без удовольствия Барей добавил: - Великий покровитель страданий скоро вернется. И ты уйдешь вместе с ним. - Не говори мне о жестокости, мертвец. – Вспылил инквизитор. – Пытки всегда были для меня лишь инструментом, не более того. А некоторым они приносили спасение, через страдание и боль. Ведь только этим можно очистить душу. Мертвец не шелохнулся. - А как же я, Сандро? Я тоже был еретиком? Разве было мое желание не отворачиваться от патриарха столь тяжким грехом? – Ты мешал нам, Барей. Или ты думал, что я позволю какому-то копейщику встать на пути Истинной Церкви?
Рука мертвеца скользнула вниз, и окоченевшие пальцы с трудом сорвали с пояса помятый бурдюк с водой. Он поднес его ко рту и попытался попить, но не смог разжать челюсти и вода пролилась на землю, вмиг всосавшись в растресканную почву. - Солдаты почти закончили. Если ты не хочешь пятнать руки их кровью, это сделаю я.
Еще до того, как Сандро успел сказать хоть слово, Барей вырвал из земли копье и подошел к стоявшему спиной Каралосу. За секунду до того, как наконечник должен был пронзить спину воина, инквизитор прокричал: - Стой!
Услышав какой-то шум за спиной, Каралос обернулся и увидел стоявшего перед собой инквизитора. Голова его была слегка опущена, а холодные мраморно-серые глаза казались незрячими. В руках он сжимал копье. - Вы исполнили свою клятву, воины Пророка. – Голос Сандро звучал хрипло, словно каждое слово давалось ему с большим трудом. Сорвав с пояса тугой черный кошель, он протянул его Каралосу, а затем снял с пальцев несколько перстней и вложил их в ладонь. - Здесь лежит большая награда, чем вы ожидали получить. - Сандро видел, как остальные солдаты отложили в сторону инструменты и поравнялись с Каралосом. - Вам удалось сразиться с трижды проклятым нелюдем и выжить. Я отпускаю ваши грехи. – Сандро поднял голову и наигранно улыбнулся. – Забирайте коней и отправляйтесь домой. Ваш поход окончен.
Солдаты стояли в замешательстве, не веря услышанному. Но затем одни начали благодарить Сандро, хоть он и чувствовал, что далеко не все хотели отправляться назад.
Оседлав коней, воины поскакали на запад, подняв столбы пыли. Проводив их взглядом, инквизитор едва слышно прошептал: – Я…человек.
Он уже собирался вернуться назад, когда вновь услышал хриплый голос Барея.
- А ты не думал уйти вместе с ними, пока ест шанс? Добраться до Эстара и сесть на один из кораблей, плывущих к западным островам. Вряд ли Сиорос последует за тобой, как и твои бывшие коллеги. Это неплохой шанс сохранить собственную шкуру, или в твоем случае сердце. Сандро лишь покачал головой. - Если ты выбрал свой путь, то иди по нему до конца.
Он вновь шагал через серый лабиринт из шатров и палаток, обходил стройные ряды марширующих воинов и едва не сталкивался со снующими туда-сюда слугами, конюхами и оруженосцами. В разгар дня жизнь в лагере просто кипела. Но сейчас Сандро нужны были услуги более рассудительных людей, чем простые солдаты и наемники.
Свернув в очередной проход, инквизитор вышел за пределы лагеря, отказавшись на широкой равнине, в тени величественных осадных башен. Эти монументальные строения из дерева и кожи были настоящим чудом осадной мысли: вмещающие несколько взводов пехоты, они давали огромное преимущество при штурме стен, защищая атакующих от вражеского огня и открывая для атаки казалось бы неприступные стены. В предстоящем штурме им была отведена большая роль, но далеко не последняя.
Поодаль множество рабочих заканчивали создание массивных таранов, проверки баллист, и катапульт. Эти орудия были уже пристрелены, а их расчеты ожидали начала атаки.
Сандро вошел в один из крупных шатров, принадлежавших инженерам воинства. Внутри стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, тихими переговорами и скрипом перьев.
Почти все собравшиеся там люди были полностью погружены в работу, рисуя причудливые чертежи на широких столах и мольбертах, коими был заставлен почти весь шатер. До незваного гостя им не было никакого дела.
Углубившись и пройдя через плотный полог, Сандро наконец оказался в закрытой части шатра. Именно там он, наконец, увидел человека, который мог помочь ему.
Им оказался пожилой мужчина с выбритой макушкой и одетый в старую мешковатую рясу, которая была ему явно велика. Оторвавшись от своего пыльного гроссбуха, он посмотрел на Сандро и, поправив очки-половинки, произнес:
- Чем я могу помочь вам, инквизитор? – Сказав это, инженер жестом предложил Келмауру сесть, что тот и сделал. - Мое имя Бернард. Просто Бернард. - Сандро. Они поприветствовали друг друга рукопожатием, а затем Бернард спросил: - Что ж. Чем я могу быть обязан представителю инквизиции? - У командования появились кое-какие соображения насчет грядущей осады. Но это дело требует скорейшего решения. – С этими словами Сандро вынул из внутреннего кармана плаща мятый свиток и протянул его Бернарду. И лишь тогда заметил несколько капель крови, оставшихся на тонкой бумаге.
Надломив печать и развернув свиток, старик быстро пробежался по нему глазами, а затем отложил в сторону и поправил очки.
- Туннели? При всем уважении, инквизитор. У нас едва хватает рабочих рук на возведение осадных башен и требушетов. Если мне и удастся найти рабочих, то рытье затянется на длительные сроки. - Это не проблема, Бернард. Вместе с воинством прибыло множество пилигримов и простых последователей учений Пророка, готовых словом и делом поддержать воинство в этом походе. С этой минуты они поступают в ваше полное распоряжение. Но работы должны начаться незамедлительно. И еще одно. Не исключено, что под Селефаисом простирается широкая сеть туннелей, идущих до Хазры. По старайтесь не натолкнуться на них. - Хорошо. – С некоторым недовольством сказал Бернард. – Я посмотрю, что можно сделать. - И еще одно, как продвигаются работы с Форрским огнем? Бернард отлистал несколько страниц гроссбуха и наконец нашел нужную запись. - Алхимики действуют согласно графику. К началу осады огонь будет готов. - Благодарю за аудиенцию, Бернард. Да хранит вас создатель. - Да хранит он всех нас, апостол. – Ответил инженер и вернулся к своим записям, напрочь забыв об уходящем инквизиторе.
Калеб взглянул на ярко светившее солнце и понял, что пора в путь.
В свои неполные двадцать лет он уже успел побывать во нескольких осажденных и не только крепостях, служа то помощником посла, то парламентером. Один раз он даже угадил в передрягу, когда разгневанный предводитель мятежников едва не отрубил ему голову.
Но сейчас от него требовалась более простая работа – доставить послание, или сказать вернее, подарок для некой Маиры де Вассы.
За его спиной показалось несколько слуг, несущих дымящийся железный сундук. Но когда они начали ставить его на коня, Калеб увидел, что вся его поверхность покрыта толстым слоем инея и снега, медленно превращающегося в воду. - Доставь этот сундук незамедлительно, времени в обрез.
Пришпорив коня, Калеб помчался на восток, к величественным стенам Жемчужины Падишаха.
Сообщение отредактировал Rorschach - Вторник, 2012-03-27, 6:54:51
Раст. "Евангелие от Ваалтера" [Священное воинство] [10-ое июня 1001-ого года; день]
УКАЗ Во избежание распространения чумы прекратить хоронить трупы обычным способом. Тела всех умерших участников похода предавать сожжению. Главный лекарь священного воинства, мэтр Раст Ваалтер.
Эту бумагу зачитывали глашатаи по всему лагерю. В толпе слышались гневные выкрики о том, что так нельзя, даже не по-людски. Народ роптал, роптал, но подчинялся. Потому что все знали, что такое чума.
«Здесь мы себя обезопасили» - думал Раст, дремля в своём шатре. «Если там, за стенами Селефаиса, действительно есть Вернувшийся, овладевший некромантией, то, по крайней мере, нам не придётся опасаться, что наши мертвые солдаты нападут на нас. Несомненно, сделать торжественную кремацию одним из канонов Истинной Церкви было удачной идеей». – Похвалил сам себя Раст. «Ортодоксы, конечно, воспримут это более болезненно, но... они знают, что такое чума. Страх смерти всегда преобладал над религией»
Раст лениво сел на кровать и как будто впервые оглядел беспорядок, царивший в шатре. Хотя свет не проникал через плотную ткань шатра и лишь узким лучом падал из неплотно занавешенного входа, легко было увидеть целые завалы пыльных книг, инструментов и рукописей на шкафах, стульях и даже на операционном столе.
Раст уже хотел встать, но... «Ну его к черту, ночь была слишком оживлённая, а время ещё есть» - подумал про себя маг и улёгся спать дальше.
***
Тишина. Свежий и холодный воздух, не отмеченный печатью пустыни. Прохладно, если не сказать холодно. Левую сторону лица и руку слегка согревает факел. Раст готов был поклясться, что если бы не его свет, то на небе были бы видны звёзды.
Дорога под ногами была вымощена камнем. Голые деревья с искривленными ветвями выступали из темноты, когда Раст приближался к ним. Отбрасывая причудливые тени, их ветви казались костлявыми пальцами мертвеца, жадно тянущимися к скрипачу.
Раст медленно шагал по аллее, вслушиваясь в вой ветра, скрип деревьев и тихое потрескивание горящего факела. Каждое дуновение холодного воздуха заставляло мага останавливаться, считать удары сердца и ждать, когда можно будет двинуться дальше, собрав остатки тепла. Мысль о том, что факел может погаснуть, ужаснула его.
«Он не погаснет... если ты сам не потушишь его»
Факел освещал лишь несколько метров во все стороны - дальше всё скрывала темнота.
«Звезды. Их света хватит, чтобы осветить твой путь»
Но из-за света факела он видел лишь бледные точки.
«Хватит ли тебе смелости погасить его, оставшись наедине с темнотой и ветром?»
Неожиданно для себя Раст схватился за саблю, и сталь с шипением вышла из ножен. Раз, другой, третий — рубанул по воздуху в бессильной ярости. Едва не рыча, он несколько раз ударил молниями по деревьям, и создал мощный разряд, пытаясь осветить аллею, но обессилев, рухнул на колени. Харкнул кровью.
Ветер продолжал выть.
«Слышишь? Ты слышишь этот вой?»
Пошатываясь, как пьяный, Раст поднялся на ноги, выпрямился и поднял факел над головой. Хотел было что-то крикнуть, но понял бессмысленность. Ветер не затихнет. Лучше беречь силы... чтобы дольше протянуть до своей гибели от холода.
Человек в черном, словно призрак, выступил из темноты и вошёл в круг света от факела.
- Проваливай, Филипп. – Выдохнул Раст. В этих словах не было никакой недоброжелательности, но отцу Сандро здесь явно было нечего делать.
- Филипп, ты не слы... Рядом с Сандро появился Симас. Кожа старика была мёртвенно-бледной, изо рта текла кровь. Он стоял неподвижно, а его потухшие глаза казалось внимательно следили за скрипачом.
- Раст. Найди Симаса. Он умирает. Быстрее.
***
- Кто это был? Кто? - Раст тряс старика за плечо, стараясь не дать ему потерять сознание. Он закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться, а затем собравшиеся рядом маги ощутили всплеск энергии — Скрипач как мог поддерживал жизнь в умирающем демонологе. - Т.. т.. Тиаллар... покровитель Тайн.- Кашляя кровью прохрипел Симас.
Раст вздохнул с облегчением. Услышали все собравшиеся — теперь никто не посмеет обвинить его в убийстве Симаса. Теперь нужно выжать из него ещё кое что.
- Симас, -Раст подался вперед. - Кто будет представителем Алебастрового Консульта в священном воинстве?
За его спиной послышался возмущенный ропот: кто-то предложил убрать Раста, но скрипач знал, что они не осмелятся, а потому не повернулся в их сторону, продолжая всматриваться в глаза умирающего.
Даже на смертном одре Симас нашел в себе силы усмехнуться. В уголках его рта пузырилась кровь.
«Только благодаря мне Алебастровый Консульт сможет выиграть в этой войне. Назначь кого-нибудь кроме меня — и Консульт просто выйдет из игры. Отдаст карты, даже не посмотрев, что в них»
Рука Симаса с силой сжалась на плаще скрипача, оставив на нем кровавые разводы. - Следующ... представителем кх.. Консульта в ввв... Воинстве будет Раст Ваалтер. - Выдавил из себя старик.
Скрипач выпрямился, повернулся к собравшимся в шатре магам, взволнованным и растерянным. Глядя на них, он знал, что они это так просто не оставят. Ему нужно было что-то сказать, найти правильные слова, но в голове были лишь какие-то банальности, навроде «я приведу вас к победе» или «только посмейте пойти против моей воли». Но это было глупо и могло расшатывать и без того хлипкую власть.
Выходя, он обратил внимание на рисунок, вышитый на полотне, которым закрывался вход в шатёр. Символ Алебастрового Консульта, знакомый ему много лет - человек в темноте, с саблей на боку и пылающем факелом в руке.
***
Обдумать произошедшее Раст не успел: к нему зашёл Сандро, которому тоже было что рассказать. Обменявшись историями, братья стали обсуждать дальнейшие планы, но дискуссия явно завязла.
- Пойми же ты наконец, ночная миссия обречена на провал. Мы не знаем, какими силами располагает Ауранг, а Консульт к тебе не слишком-то лоялен. - Есть шанс на победу. А я не хочу терять людей — тогда нам их может не хватить, чтобы взять Селефаис. - Ответил Раст, в который раз задумываясь, кому этот Селефаис, собственно, нужен. Магам? Нет. Солдатам или магистру? Тем более нет. Патриарху, то есть Аурангу? Вполне возможно. - Шансы призрачны, Раст. Я тоже не хочу терять солдат, но это — единственный вариант. Либо так, либо никак.
На этом обсуждение и завязло: вскоре им сообщили, что Магистр уже готов к отправке.
Путь к безымянному ручью, где традиционно проводилась инициация в новую веру, прошёл в молчании. Магистр пришёл без охранников из своей гвардии, так что сопровождали их солдаты Истинной Церкви и два мага Алебастрового Консульта, лично отобранные апостолами. Тем не менее, Кассум магистра не радовал Раста. Черт его знает, что Роланд мог задумать. Место, к которому они ехали, не было такой уж страшной тайной за семью печатями... хотя и засаду там подготовить просто негде.
Вскоре взорам путников открылся мелкий ручей, из которого и кони напились бы с трудом.
- И почему это место вы считаете святыней? - С презрением спросил один из магов.
- Прикажете Магистра в колодце купать? - Хохотнул спешившийся рядом с ним солдат.
Раст с трудом сдержал улыбку.
Не сговариваясь, солдаты заняли круговую оборону, маги, не спешившись, молча смотрели по сторонам. Роланд снял доспехи и одежду до пояса, отец Сандро прочитал соответствующие случаю молитвы. Магистр принёс клятвы и обеты, омылся водой из ручья. Никакой торжественности — лишь зной солнца и напряжение глядящих вдаль солдат.
- Роланд, я должен выжечь метку на вашем плече. Для этого вам придётся снять Кассум.
Сообщение отредактировал RiD - Воскресенье, 2012-01-29, 7:29:47
Люций, Мортарион, Сир Глау. [Селефаис. Храмовый квартал] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Верблюд, плавно идя, качал Люция, как лодка в море. Улица петляла по выжженным камням, хотя и, оставалась помпезным зелёным уголком в пустынях востока. Стоящее в зените солнце жалило теплом и светом, заставляя прижиматься к редким теням. Те отвечали ему взаимностью и точно побитые собаки тянулись к нему, как к хозяину. Уже ставший родным, дрожащий теневой шлейф рассыпался чуть задеваемый солнцем. Люций старался не подавать виду, но был похож на рассвирепевшего кота, который готов укусить даже собственный хвост.
Когда Флавий Амулий Мортарион Валент Квирин, закрывая глаза от яркого света, выбрался неуверенной походкой из дома Касимы аль-Селиф - его уже ждала знакомая фигура. Затерянный в тени виноградника фонтан стал прибежищем густой, маревой тени.
- Я услышал твой зов. – Люций поднял белёсые глаза, мерцавшие вероятностями. Воздух наполнился нехарактерным для лета холодом и странным шёпотом. Ублюдский кинжал всё нашёптывал свою волю нумену. Мир стал призрачным, смутным. Вероятности, судьбы, пути, время – всё переплелось в мыслях ихримсу. Грёзы становились реальностью. Загробный холод врывался с каждым словом и даже средь воды начали плавать, пока ещё небольшие, кусочки льда. Сквер наполнялся мечтами о крови и убийствах. Нумен ихримсу с видимым усилием поднял руку, в которой была зажата частичка смерти. Блестящий, точно снег на горных пиках, Глау молил, приказывал, требовал, просил жертв. «Ему никогда не будет достаточно. Проклятая Королева и её миссия. Надо будет попробовать, как Глау относится к высокотемпературному огню».
- Довольно! – Мортарион с силой ударил пяткой копья по руке нумена и клинок выпал на песок. Кинжал обиженно взвыл и перешёл в свою обычную болтовню про жертв, силы и уходящее время. Холод резко рассеялся. Вокруг стоял обыденный жаркий полдень, и только запах гниющего тела вместе со специфическим, потусторонним запахом теней выдавали необычность ситуации. - Спасибо, Хосров. – тень вбросила рукоять Глау в ладонь нумена. Вопящий кинжал, как и всегда, отправил в ножны, которые для верности застёгивались отдельным ремешком. - Я же говорил не называть меня так.
Закутанные в тряпки фигуры покинули злополучный сквер, где в фонтане ещё плескались последние льдинки.
Анкель, Люций, Мортарион, Сир Глау. [Селефаис. Иноземный квартал] [10-ое июня 1001-ого года; день]
De legibus magikum lingva.
«С лёгким волнением берусь я за эту часть своего труда, что больше связано с описанием тонких материй, о которых даже погружённые в них могут говорить как теологи о радуге. Поэтому, читатель, не ищи здесь единственно верных ответов, но помни что сова познания вылетает в сумерках. Если же тебя интересует, где ещё можно найти об этом посмотри записи Фахраля аль-Селифа ибн Асада, анонимный сборник по основам людской магии образов преобразования «Серебро цвета меди», обширный обзорный труд по ныне запретным элементам сил Истока «Дары Йетораля» и главы посвящённые расам в путевых заметках Абада аль-Йешиа. Больше нигде не нашёл я и следа от правды. С волнением, мой читатель, начну я сразу с основательнейшего из постулатов, что нашёл в бытие. Душа есть эфемерная межплановая сущность живого существа. Отличие живого от неживого царит именно в ней. Какая-то странная, концентрированная энергия запускает клепсидру жизни в каждом существе. Само тело, если оживить его силой Несуществующего будет обладать рядом навыков, мускульной памятью и возможностью использовать любые действия живого, если, конечно, сохранность позволяет. И наоборот – дух, обладающий всеми знаниями до смерти, почти ничего не может из-за нематериальности. Эти две крайности посмертия, а значит и ложного существования можно разнести только душой. Бесплотной, не уничтожаемой субстанцией, которая обуславливает действильное существование живого существа. Если лишить живое души - проходящие в нём процессы почти сразу остановятся, а она, унеся с собой все навыки, память, свойства и прочее, что питают индивидуальность живого – перейдёт на другой уровень существования, коей также называют посмертием. Посмертие для духа есть зазеркалье мира. Можно сказать, что каждый бессмертен. Поскольку в этом переходе стоит видеть лишь развитие. Каждый бессмертен благодаря познанию. Познание, мышление — это корень его жизни, его бессмертия. Душа же нечто сохраняющее жировую плёнку на супе жизни. Душа связана с телом, которое проецирует на неё личность неясными для меня до сих пор связями, но точно можно сказать, что они разрываются при смерти тела. Также можно искусственно отделить одно от другого и наоборот вселить. Важной особенностью можно считать невозможность подселить в тело больше чем одну душу. Именно душу. Энергия каждому даётся по неизвестным критериям. Запретные образы Воскрешения, возможность создания силами Несуществующего филактерий и многого другого. Душа есть якорь сознания в море истока и рифах мяса.»
- Ты закончил? Достаточно пафосно обозвал - «О законах магического языка». Раньше бы такое оценили. – Люций с видимым удовольствием опорожнил кубок с вином и придвинул к себе тарелку с солёной рыбой. Вернувшиеся оккупировали одну из таверн иноземного квартала или как упорно их называл Люций – каупон. Имперская свита Мортариона разогнала всех посетителей и расположилась на первом этаже. На втором же с двумя ихримсу осталась лишь Анкель. Она сидела около лестницы и точила свои клинки. Ошарашенный необычным визитом, платящих золотом гостей, хозяин не поскупился и вытащил, хранящиеся для торжественных случаев, белоснежные скатерти. - Нет, не закончил! – Мортарион с остервенением вырывал листы своих путевых заметок за последнюю пару месяцов. Специально для их уничтожения была притащена жаровня, в которой уже успела прогореть немалая часть бумаг. Она же и была единственным ярким источником света в этой надстройке. Все окна были тщательно закрыты. Отдельное требование Люция, немного смущавшее Мортариона. Ихримсу, грязно ругаясь, начал ходить из угла в угол. Ситуация становилась всё хуже да хуже и выхода из неё не наблюдалась. Люций с видимым удовольствием поедал рыбу, вылавливая ломти из масляной чашки.
- За всё время мы лишь топчемся на месте. Не узнали ничего нового, кроме данных, что покровители сильны как лавина в горах. И никто ничего не знает, а те, что знают - спят в могилах и тем более ничего не скажут. Мы попали в переплёт. Кажется, мы на пороге внутренних столкновений с нашим бывшим сородичем, ставшим демон-дери-чем. И самое дурное, что правила игры определяются исключительно им. – Мортарион на секунду замер, заметив реакцию своего товарища. Нумен ловко вылавливал красные куски форели, давал стекать с них маслу, довольно покрякивал после каждого из них, вытирал пальцы об специально принесённый хлеб – словом не подавал даже намёка не беспокойство. Его не пугали возможные последствия. Кинжал всё также не затыкался, дополняя картину спокойствия. Фехту же отчаянно не хотелось верить своим глазам, видевшим эту сюрреалистичную пастораль. «Есть существа, для которых гражданская война не является адом. Для них это тренировка».
- Ты ведь помнишь, о чём я тебе рассказывал? — продолжал Мортарион, неприязненно скривив губы. - Осмелюсь предположить, что мы оба уже валялись бы во рву или отхожем месте будь хоть чуть опасны Ихримасу. Он может менять обличия и даже ауры. Я такого никогда не видел. Сам мир меняется, и ты либо изменишься вместе с ним, либо будешь сметен с лица земли. Пока фехт жаловался, Анкель села, выпрямившись на стуле, и прислушиваясь к звукам с улицы. Наконец, Люций начал рассматривал собеседника своими холодными, словно лёд глазами. - Этой ночью я уже сталкивался с очередным охочим до Глау магом. Судя по уродливому телу, это был рубин. Я отделал его как паршивую собаку и взрезал брюхо, обмотав его же кишками ему горло. И так я могу поступить с любым! Глупо угрожать нам. - Люций аккуратно поставил кубок на стол, не произведя почти никакого шума, когда ножка соприкоснулась с деревянной поверхностью.
«Боюсь только, говоря, нам - подразумеваешь ты - себя с Глау, а не кого-то ещё».
- О да. Самое опасное и суровое испытание. Может больше нам не стоит тратить время на разговоры о нем? – брошенные фехтом слова будто источали яд. – Мы оказались в упряжке, которой погоняют, засунув нам в задницу морковку. – Он с силой выдернул ещё один лист и бросил его в пламя жаровни. - Однако у нас ещё есть шансы и чтобы их реализовать, нужны союзники. Остальное пустая трата слов. –Квирин сел и начал на чистом листе размашистым почерком выписывать слоги южного языка, что слыл в империи Каймов основным. Люций пожал плечами и продолжил под болтовню Глау поглощать форель. Он наслаждался каждым укусом. Спустя пару минут, когда Анкель уже убрала точильный камень и приступила к трапезе, Мортарион встал, спустился по лестнице и передал одному из имперцев, сложенный вчетверо лист бумаги. Тот незамедлительно удалился на конюшню. - И что это было? – Глау настырно продолжал влезать в общение ихримсу. - Тихо, оружие. – Люций провёл рукой по ножнам, из которых лились потоком комментарии. Кинжал не затыкался и готов был говорить обо всём, что видел. От женской груди до расколотого молнией дерева. – Я даже рад, что мы достали его из гроба. Встреча с Королевой была кстати. Как там возлюбленный ею Висельник? - Не знаю. Все маэглици в тоннелях. Думаю послы уже близко. Скоро узнаем благая или дурная это весть. – Мортарион подцепил бебутом кусок форели из рыбной миски и присоединился к трапезе. Про себя он отметил стук копыт, значивший, что гонец уже выехал. - А что за посла… - Письмо Маире. Неверный согласился с моими идеями об найме Изумрудов. Возможно, будет введён единовременный налог на всех жителей города. Вплоть до одной пятой всего имущества. Иначе нам может не хватить денег чтоб перебить предложение всяких типарастов из Воинства. После сегодняшней ночи будет ясно. Анкель замерла, услышав знакомые слова в незнакомой речи, но вернувшиеся проигнорировали её порыв и продолжили дальше. Время от времени она посматривала на часы, висевшие над входом в таверну. Прошёл уже почти час как её в подземельях зажали мертвецы. «Сраные нелюди». Клинок сплюнула на чистый пол.
- Это может нам дорого стоит впоследствии. Обычно люди буйно реагируют на подобное вымогательство. Здесь не нужно уметь прозревать будущее, а лишь немного подумать. – Люций впервые за время обеда выказал явно свои эмоции. – А этот Эскехераль…надо бы тоже его найти. Последний демон с таким именем сломал мне руку. Давай сегодня ночью сходим за ним. Я хочу размяться. Тем более что мне тоже хотелось бы перчатку как у тебя. Из кусочка демона. – Нумен злобно улыбнулся, обнажив кривые зубы. - Не прежде как посетим Висельника и Маиру. Да и не нужно забывать о предложении этого сумасбродного иманима. Занятная идейка. Нам понадобится побольше людей, чем в моей охране. Но если выгорит, хоть с одной из угроз будет проще. Дай-ка сюда этот план. Не следует доверять хранить важные вещи бумаге. Через пару секунд и этот лист был брошен в жаровню.
- Да. Висельник это интересно. – Люций задумчиво потёр подбородок, растерев по нему масло, которым в сполохах огня блестело его лицо. – При жизни своей он смог прикончить одного из намалийских Великих. Сучий потрох! О’Эльи был единственным в истории, кому удалось полностью вырваться из рамок плоти. Мы трижды убивали его лишь, чтобы завтра уже эта собака обрушивала на нас новый удар. Я не знаю даже - если филактерий за всё время, сколько есть мир, сделали меньше десятка и где он добыл себе, а главное от кого - для нас так и осталось секретом. Тем более что ты пятый, кого я знаю, знакомый со словами Душ на достаточно высоком уровне. Да. Магистр это нечто способное потягаться с Великим и не только. Нам бы пригодилась такая помощь. Люций дожевал рыбу и чуть покачиваясь, встал. - Пойду отолью. Люций нетвёрдым шагом направился к лестнице, но, почти дойдя до Анкель, он повернул назад. - Вырви пару листов мне. Всё лучше, чем ты сожжешь их впустую.
Мортарион выдернул пару страниц. На одной, как он успел отметить, было написано об их встрече с Маирой и тем путешествием по пустыне. День. Ночь. День. Ночь. Фехт скривился от одной мысли о том переходе, передавая бумагу Люцию.
«А ведь пока что я поговорил лишь с двумя из четверых возможных союзников. Мне понадобятся все возможные союзники, если я хочу добиться успеха. Без союзников я долго не протяну, никакие указы не помогут. Без союзников я не смогу удержать воинство по ту сторону стены, если они решатся на штурм. Или удержать Ихримасу от вероломного нападения. Что еще хуже, я до сих пор ничего не знаю о Ихримасу. Великий Покровитель опять растворился в воздухе! Придётся лишь надеяться… Ихримасу. Надежда. - Мортарион нахмурился. - Трудно найти другие слова, которые настолько не сочетаются друг с другом. А ещё наша роль кивория у Маиры и нордические твари, что ближе и ближе.» Фехт опустился на своё место и чтобы успокоится, продолжил писать.
«Когда читатель открывает новую книгу, он не уверен, что прочтёт её даже до середины. Она может показаться ему скучной, бессмысленной или не отвечающей его вкусу. Но читателю ещё хорошо: он потерял немного денег и времени, а каково автору? Сбор сведений, постановка задач, десятилетия изысканий, годы в попытках написать, редактура. И всё вдруг впустую – книга мёртвым грузом лежит…и её никто не берёт. Жизнь прошла даром. Значит нужно завлечь чем-то читателя. Написать нечто обзорно-конкретное, что отвечало бы на многие вопросы, о которых доселе есть лишь крупицы правды. И я попробую сделать это. Я расскажу тебе читатель о том, что есть мир магии.
Мир, данный нам в ощущение, был создан, как говорили враку и намали, в шесть дней. А прежде было нечто. Разум бытующего в мире творимом, не сможет понять бывшее до творения. Сомнительны тогда слова эти про шесть дней, ведь времени могло тогда даже не быть.
Всё что есть – как луковица. Что-то питает её извне, что-то изнутри. Центр луковицы есть Исток. Отсюда проистекает та сила, которую пользуют люди и, возможно, элохим. Вовне есть то, что назовём Несуществующим. Оттуда проистекала сила намали, а позже и ихримсу подчинили её. Всё что близко к любой из границ – мертво. Эманации мощи, как установили деймосы Алебастра, выжигают даже шанс на жизнь в тех областях. Вся мощь любого мага трансцендента.
Судить мы можем лишь о трёх видах, что прибегали к магии.
Первые это люди. Они обращались к Истоку. Магистры могли жить вплоть до тысячелетий, но использование самой магии убивало их. Странный дуализм. Они умирали от того что были собой. Форма пользования всегда была мысль. Они могли менять эту реальность. Их магия был концепт - оформленная, непроизнесённая мысли. Любое влияние остаётся возможным. Вплоть до манипуляций со временем, что подводит нас к мысли о взаимосвязи времени и магии. Однако это и ещё несколько областей всегда держалось в страшной тайне. Слишком реальность катастрофично менялась. Хотелось бы знать о возможностях слияния с Истоком, но таких данных нет у меня.
Резюмирую – люди могут мыслью менять реальность через свои связи с Истоком.
Вторые это намали. Сила их в плоти их. Основой магии была кровь. Как своя, так и чужая, что говорит нам о связи тела и магии. Источником их магии было Несуществующее. Кто-то считает, что это место чистой энергии, как и Исток. Но в нём было нечто. Как черви в земле там было нечто зовимое «Чужою Волей». На ранних этапах развития это нечто доминировало над намалийскими слагателями, но потом отступило. Что это - сказать точно невозможно пока. Но точно это не иллюзия и не шутка. Нечто вовне интересовалось нашим миром. Нечто вне созданного Творцом. Всегда нужно помнить о подобном. Выражением магии были напевы. Они уточняли мысль, выражали её во всей полноте. Подвластна им была также и не только материя, но и время. В отличие от людей их время жизни было не так явно связано с магией, но Несуществующее уродовало их. Страшная цена за могущество и авансы, даруемые силами вовне. Также стоит отметить, что лишь их язык был достаточен для выражения таких мыслей, что вкупе со слухами об иноплановом происхождении заставляет задуматься. Они могли зачаровать вещь, подобно ихримсу, но раскрыть их суть им не удавалось. Души в них не находили они.
Резюмирую – намали, кажется были инородцы, источник был для них сил в Несуществующем. Связь они осуществляли через кровь и напев. Уточняя звуками своего наречия, течение жизненных сил они повелевали энергией Несуществующего.
Ихримсу, как показала практика, обладали своими особенностями. Долгое время я и мои соплеменники не знали магии в любой её форме кроме предметов. Мы видели в них дух, родственный тому, что жил в нас. Толкал на исследования и открытия. Наверное, здесь всё же основой был Исток. Мы были отрезаны мыслями от него, но связаны душами с ним.
Когда мы начали возвращаться - это лишь подтвердилось. Мы вселялись в людей, убивая их душу. Их энергия становилась нашей. А перед поражением нашим, когда исчезла «Чужая Воля» Несуществующего - мы стали черпать силу и там. Это обстоятельство смущает меня. Как будто мы были насильно ограниченны кем-то до определённого рубежа. Но вернёмся к теме. Магия ихримсу была в словах. Ограниченней чем напев, оно отражает гораздо меньше, чем он и слабее его. Уродует также сильно, как и намали, но не даёт психических отклонений. Тогда же перестали с нами говорить предметы. Как будто невидимая цепочка разорвалась. Сил Истока стало меньше в нас. Однако нам раскрылись несколько областей недоступных ни людей с их мыслью, ни намали с их напевом. Души и тени. Странное сочетание и мы ещё вернёмся к нему.
Резюмирую – раньше связи ихримсу были крепче с Истоком, но после падения «Чужой Воли» и несуществующее стало доступно нам. Не требовалась и кровь. Как будто в нас смешивались Исток с Несуществующим.
Здесь стоит задуматься о природе такого явления как душа. Душа есть бесплотная и бессмертная субстанция, обуславливающая жизнь, способности ощущения, мышления, сознания. Так утверждали и маги, и церковь, но это не исчерпывает сути понятия. Обратится тут следует к последним нашим Словам. Тени и души. Специфика этих областей, что они связаны косвенно с телом и Истоком как следствие. Влияние Несуществующего тут минимально. Помня это можно поставить интереснейшую схему любого живого существа.
Жизнь = Энергия трансцендентная(Исток + Несуществующего) + тело носителя(само тело как инструмент влиянии + мозг) + душа. Здесь же следует отметить, что тени не смотря на свою физическую природу, есть след от души.
Могу добавить, что по древним верованиям ихримсу у живого есть две души. Животная и духовная. Первая формируется при зачатии и есть до того как тело начнёт разлагаться. Вторая же входи одновременно с тем как младенец покидает чрево матери и после смерти растворяется в круговороте душ. Могу отметить, что второе истинная правда. Я помню сам чудный мир без неба и земли, где все ихримсу были единым существом. Но об этом напишу я позже. Так что, возможно, живое и есть верхний предел организации сущего. Прямое смешение Истока и Несуществующего».
Фехт отвлёкся, задумался о чём-то своём и рассеянно подцепил на бебут ещё один кусок рыбы. Она не могла утолить его голод. Уже с полмесяца ему безумно хотелось, есть, но предметом желаний возникала точно не обычная еда. Это пугало его. Должно быть он достиг высокого уровня в понимании этого Слова и пришло время питаться, как было написано в том труде. Мортарион решил отвлечься от мыслях о душах и перевернув пару страниц решил дополнить сугубо предметный вопрос методологии магических метаморфоз.
«Как писал я раньше – известно мне три подхода к магии: людской - от мысли, намалийский – от напева и крови, ихримский от слова.
О третьем стоит поведать подробнее, ибо он есть симбиоз первых двух.
Единицей магии здесь есть слово. Слово в языке намали, а иной использовать крайне затруднительно, характеризуется:
3)Свободной воспроизводимостью в речи – оно существует само по себе.
4)Семантической валентностью - способность слова сочетаться в тексте с другой языковой единицей, прежде всего с другим словом.
5)Недвуударностью – как нет двух Творцов, так нет двух ударений в слове.
6)Непроницаемостью слова - невозможность разделения ее на части и вставки между ними других единиц языка.
Помянув о магии намали, нужно помнить, что для них работало не только слово, но и весь язык, вся речь. Язык - удивительно сильное средство, но нужно иметь много ума, чтобы пользоваться им.
Язык несёт две функции – передать движенья души меж существами и отпечатать в их сознании информацию. У любого предмета есть его подлинное имя, отражающее его душу. Сакральная связь соединяет информацию и материю. Намали работали через Несуществующее. Как сказали бы мои учителя их языка – в трансцендентном. Люди работаю через Исток. Здесь я сказал бы что это цисцендетное и был бы наказан ими ибо слова такого нет, хотя понятие есть. Нечто, бытующее на этой стороне. Для намали нужна была кровь чтоб вторгнуться в сферу Истока, людям же и того не было нужно. Состояние ихримсу потребовало совсем иного подхода и в чём-то здесь помогло слияние себя с предметом. Переход к Словам перевёл нашу связь с Истоком в совсем другое русло.
Вместо прямой связи у нас получилась схема в виде треугольника: первый угол – предмет, свойство, процесс, явление формулируется в голове, что схоже с магической методикой людей; второй угол – артикулирование звуков намалийского языка, черпающего силу в трансцендентных областях; третий угол – соединение душою с Истоком(должен отметить что объяснять это не ихримсу как делиться с от рождения слепым красотой восхода). Понимание душой чего хочешь, а не просто мышлением, идущим от мозга. На этом этапе отсекается большая часть энергий Несуществующего.
Сложная система дистиллирует энергию, ослабляет обе линии её, но позволяет остаться собой, в отличие от намали и не умереть от течения времени, как у людей….»
- Опять ты в своих письменах. Несёшь всякий полоумный бред. – довольный Люций плюхнулся на своё место. Его лицо лоснилось от масла. – Заканчивай уже. Ты пишешь о вещах ненужных этому миру. Души, общая космогония, принципы магии, бла-бла-бла. Пустая трата времени. Как говорить о воде вместо того чтоб пить. – Он покачал головой из стороны в сторону. – Как там Хеле-Ксераш? Тот герольд ничего не нашёл?
- Говори, что хочешь. Это важно. Законы магии как законы физики. Я узнаю причины толкнувшие нас сюда. А может даже и путь обратно. - Мортарион спрятал книжицу и прорёк знакомые слова. На них сущее отозвалось резким холодом, пламя жаровни почти погасло, начав слабо биться об металлические стенки. Перед столом стоял жилистый, широкоплечий призрак. Даже в таком виде было видно овальное, белое лицо с еле заметным пушком на подбородке и зелёными глазами. Знакомая стрела с красным оперением всё также торчала из гортани.
Анкель оторвалась от своего пергамента, с неверием следя за уже очередным в её жизни духом умершего человека.
-Эскхе, что ты встретил в Хеле-Ксераш?
Сообщение отредактировал Интел - Воскресенье, 2012-01-29, 7:43:11
Анкель, Люций, Мортарион, Сир Глау и Эскхе. [Селефаис; иноземный квартал] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Призрак заговорил медленно и с хрипотцой, словно поврежденная гортань мешала даже после окончательной смерти. С каждым его словом в помещении холодало все сильнее и даже Люций Брут забеспокоился, когда редкие тени отпрянули от Эскхе.
– Там было существо. Оно менялось и оно… ранило меня, - при этих словах призрак подался вперед и теперь некромант мог вблизи рассмотреть оперение стрелы, пробившей горло, – а потом мое тело потащили. Меняться стало все. Больше я ничего не знаю. – Что было внутри замка? – спросил Мортарион. – Пустые залы. Темнота. Эхо. Лишь в самом конце я увидел желтые огни, которые освещали влажные растрескавшиеся стены. – Это все?
Призрак кивнул.
– Тогда иди.
Эскхе исчез, а вместе с ним пропали сверхъестественный холод и странное ощущение чужого присутствия, которое сопутствует подобному колдовству.
Сообщение отредактировал Tillien - Понедельник, 2012-01-30, 4:21:57
Анкель, Люций, Мортарион, Сир Глау. [Селефаис. Иноземный квартал] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Чёрт! – Анкель вновь бросила карты на стол. Последние полчаса она, изначально против своей воли, играла в карты с этими нелюдями и их кинжалом, как они уверяли. Во всяком случае, какая-то магия подтаскивала к нему карты и даже сбрасывала их на стол. Добавив к этому перманентно голосящую персону, что называла себя сир Глау – получалась и вовсе необычная картина. «Всё страньше и страньше».
- Ну, кто теперь? – Люций довольно жмурился. Он вместе с Глау победил в этой раздаче, как и во всех раздачах до этого. - Жульничаешь ведь. Проклятый прорицатель. Откуда ты мог взять почти все козыри? - Жульничаю. Двигайся давай, мы ещё перед играми всё оговорили. – Нумен лишь только больше расцвёл от этой фразы.
Мортарион подался вперёд, недовольно скривив рот. Люций, сделав стопку из четырёх тузов, начал неспешно, с видимым удовольствием хлестать его по носу.
- Ничего! Не везёт в карты значит повезёт в любви. - с каждым ударом Люций входил в раж.
Выдержав двадцать пять ударов колодой, фехт вновь развалился на лавке, прижавшись спиной к стене. Люций только протянул ему перетасованную колоду, чтоб сдвинуть, как лицо Мортариона переменилось; он вскочил, схватив стоявший у стены протазан, чем переполошил всех сидевших за столом, особенно, Глау, который вновь начал кричать про опасность да жертв, и бросив, лишь одно слово: «Висельник!» - ринулся вниз.
***
- Вот уж не думал что именно вы всплывёте! – карлик зашёлся смехом, который сбился в кашель, больше похожий на звук от пробитых кузнечных мехов. – Когда Магистр хотел наладить связь с поверхностью, точно ведь не ожидал встретить тех же дипломатов. Маэглици, наконец, удалось наткнуться на золотые плащи жителей Амахэма и пока от лица Мортариона и Маиры, говорила его рыжеволосая посланница.
- Очередной мёртвый герольд? – Крооз сложил руки на груди, скосив глаз. - Безусловно. В наши времена опасно самому ходить на переговоры. Вы не хуже меня это знаете ибо во дворце не сам Висельник или вы, а лишь Исаль. - Кстати, как он? - Не особо удачно. Без помощи хороших лекарей и магов он может остаться калекой, как остались его рука и ухо в стене. - Печально. – Крооз протянул это слово как нитку сквозь игольное ушко. За его спиной появилось два змееподобных демона. Верх их туловища обладал явно антропоморфными чертами, у одной даже была видна большая, явно женская грудь, но начиная от пояса их тело было как у любого ползучего гада. - Почему только один маг? Где Шетаар? - Боюсь, что он сбежал от нас. Не знаю как, щенок, мог выбраться. Не сам уж точно. То что он показал, скорее, подходило по силу самому Магистру, но не адепту наземников. Спросите лучше у него. – карлик сплюнул на пол, сразу растерев подошвой слюну. – Пойдёмте, здесь не далеко.
***
Всадники ехали в лучах золотого солнца. Каждый думал о чём-то своём. Животные думали о спокойных стойлах, где их должна ждать еда. Воины болтали о женщинах, оружии и пьянках. Несколько магов рассуждали о том же, заменив оружие на образы. В эту часть разговора периодически вклинивался Мортарион и ронял семена своих идей. Анкель присоединилась к солдатскому разговору, в уме складывая очередное послание на юг. Люций о чём-то мило беседовал с кинжалом. Ихримсу решили общаться пока через герольда, но всё же спуститься в катакомбы, если понадобится настоящая встреча.
Вернувшиеся не подавали вида, но постепенно картина в их разумах начинала складываться и она совсем не радовала. Прямо под их ногами ползали странные метаморфические твари. Число их было неизвестно. Боевая эффективность была достаточно высокой, судя по словам Марцелла. Ихримасу же не волновала эта, пусть и дутая, как был убеждён фехт, угроза. А значит – она ему была знакома. Слова Эскхе о Хеле-Ксераш лишь усугубили ситуацию. Высокопоставленные иманимы имели право посещать это место и даже возвращались оттуда.
- Эй, Люций! – окрикнул нумена фехт. - Чего? - Если останется время – нам нужны те, кто занимаются у серебряных водой. Влажные стены. Можно попробовать проследить потоки воды, что идут туда. – Мортарион покачал головой. – Когда мне говорил о них Марцелл, я предпочёл отмахнуться, но если от них отмахивается Великий Покровитель, а его цепные псы, как-то с ними связаны, я предпочти узнать, как глубока эта кроличья нора.
Сообщение отредактировал Интел - Понедельник, 2012-01-30, 11:39:12
Раст, Сандро, Ролланд. «Посвящение» [Священное воинство; место посвящения] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Погода испортилась. Свинцовые тучи затмили солнце отчего и без того выжженный солнцем ландшафт превратился в сюрреалистичный безжизненный пейзаж серых оттенков, какой мог написать только безумец или колдун, побывавший вне мира. Единственным, что придавало жизни окружению, был ручей. Хрустальной чистоты вода описывала дуги по суховатой земле и исчезала за горизонтом, где впадала в Йешималь – реку, которая дала имя языческой столице.
– Ролланд, я должен буду выжечь метку на вашем плече, - сказал Ваалтер. – Для этого вам придется снять кассум.
Вокруг ручья собрались люди, сопровождавшие великого магистра: Скрипач, Сандро, двое безымянных колдунов, а также два десятка фанатичных сторонников Седны, облаченных кто во что; мелькали серые бригантины и эмалированные латы, ржавые хоуберки и богатые дублеты с нашитыми на них кусочками кольчуги. Пестрая толпа с любопытством смотрела на недавнего рыцаря и апостолов. Немного поодаль пара человек придерживала лошадей.
– Снять кассум, - задумчиво повторил де Роэм, дотрагиваясь до висящего на шее камешка в темной оправе. Капли воды и пота – не смотря на тучи, стоял зной – стекали по лицу рыцаря, отчего казалось, что он плачет от одной только мысли лишиться артефактов. – Разве я могу проявить подобное доверие к предателям?
Толпа затаила дыхание. Кто-то ахнул, раздались звуки вынимаемых из ножен мечей, двое истинных магов настороженно переглянулись и приготовились к худшему. Рука Ролланда легла на рукоять все еще вложенного в ножны на бедре полуторника. Даже сквозь замшу от клинка веяло потусторонним холодом.
– Предателям? – Келмаур сжал пальцы в кулак. – Именно.
Интуиция и магические способности инквизитор завопили о подвохе: один-единственный беспомощный человек провоцирует их. Раздетый по пояса Ролланд просто не мог представлять опасности и даже его меч…
– У нас гости! – раздался окрик, на который обернулись все, кроме Филиппа.
Напряженное молчание переросло во встревоженный гул – к ручью приближались столпы пыли, сквозь которые можно было заметить очертания лошадей, однако не было слышно ни стука копыт, ни ржания, ни команд – вообще ничего. Неизвестные скакали в полной тишине. Магической тишине – все маги мгновенно заметили светлую ауру с ровными темноватыми ответвлениями. Среди них был колдун.
– Ты нас подставил! - зашипел инквизитор, но было слишком поздно. – Вы сами себе подставили, - раздался до боли знакомый смешок Барея. – Transitus! Могу поставить на кон твою голову, - ухмыльнувшись, сказал магистр, растворяясь в воздухе, - что вы бы сдела-а…
Все остальное произошло в мгновение ока. Свистнули болты, поднявшие в воздух тучу брызг и камешков. Древнее слово оказалось быстрее. На том месте, где только что стоял рыцарь, уже никого не было. С секундным запозданием туда ударила молния, испарившая воду и оставившая на земле ожог. Рядом выругался Раст. Бросив подозрительный взгляд на cоратников, Келмаур перевел взгляд на всадников. Мозаика в его голове сходилась.
– К оружию! Строиться, мать вашу! Лучники! Арбалетчики!..
Азгейм и Ноэми. «Посвящение» [Священное воинство; место посвящения] [10-ое июня 1001-ого года; день]
«Кто бы мог подумать, что наш старый знакомый даст о себе знать, Азгейм. Все-таки я буду звать тебя Азгеймом, мы ведь теперь… друзья? У нас появился хороший шанс избавиться от помех в лице апостолов и им стоит воспользоваться. Ты отправишься туда, куда сказано в этом послании, осмотришься и примешь решение. Возьми с собой гончих и моих людей, но не рискуй. Если посчитаешь, что подвоха нет – постарайся избавить воин-ство ото всех, кого там увидишь. Deus vult».
Зловещий блеск аметистовых глаз Ауранга и ирония его последних слов, уже который час преследовали Галабарта, прокручивавшего в голове десятки вероятностей. Нелюдь оказался неожиданно благоразумным и теперь рядом с эмиссаром ехали верная ему Ноэми – уже который день она носила на шее этот выцветший шарф – и другая гончая, а позади – пятеро из Сотни Столпов. Два десятка других спутников скакали с небольшим отставанием, позволяя колдуну магией заглушать звуки в большом радиусе.
– Они уже там, Азгейм, - сказала Ноэми, отличавшаяся заметно большей остротой зрения, чем колдун или даже гвардейцы патриарха. – Не стоит подъезжать ближе.
Эмиссар пропустил слова гончей мимо ушей. Бросив короткий взгляд на небо – высоко над ними парила одна единственная ворона, - он подал сигнал двигаться дальше. Приказ Ауранга был ясным, а они были слишком далеко, чтобы сделать выводы. Остановить всадников его заставил град стрел. Знаменосец схватился за горло и упал с лошади, а вместе с ним повалился стяг со знаками различия ортодоксов. Другую стрелу – летевшую прямо в лицо Азгейму – ловко поймала Ноэми. А в следующий миг маг использовал образы защиты и возвел мерцающий барьер. Стрелы сгорали, не долетая до людей.
Азгейм кожей почувствовал, как в его сторону обратились десятки выжидающих глаз. Верные патриарху солдаты обнажили оружие, гвардейцы зашептали колдовские слова. Где-то далеко последовали магические всплески – противник тоже готовился. «Не рискуй» – так сказал патриарх, но шансы…
– Я вижу три десятка людей и столько же лошадей, - отметила Ноэми, вглядывавшаяся в ту сторону. – Шансы примерно равны. – Я вижу ауры, Ноэми. У них маги. – Решать тебе. – Гончая откинула шарф на спину. – Если проиграем, то я постараюсь нас вытащить.
Ролланд. «Посвящение» [Священное воинство; место посвящения] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Меч не подвел его лишь относительно. Раздетый по пояс Ролланд упал на землю с высоты двух метров и теперь вставал, проклиная все на свете. Разница в высоте между равниной и холмом едва его не убила. К его счастью ничего не пострадало. Соприкасаясь с кожей, шершавый кассум все также придавал великому магистру уверенности.
– Эрхард!
Оглядевшись, он направился вниз по склону холма – туда, где, по его мнению, должна была ждать его гвардия. За прошедшее время погода нисколько не улучшалась и рыцарю казалось, что он идет по безжизненной серой пустоши. Солнце не выглядывало из-за туч, ветра не было и лишь вдалеке дымили костры и виднелись стены Селефаиса.
Внизу его уже ждали.
– Ролланд де Роэм! Вижу, наш подарок вам пригодился.
Холодные серые глаза на длинном, худом, цвета окружающего пейзажа лице смотрели на рыцаря. Человек был высок и худощав, закован в темные полулаты под которыми просматривался мокрый от пота поддоспешник, в одной руке он держал меч, а другой – тряпочку, которой счищал с клинка кровь. У его ног лежали два тела.
– Где Эрхард?! – Зовите меня… Ричард. Ричард де Стэр. Очень жаль, что вы не предупредили своих людей о нашем договоре. Тогда они были бы живы. – Посланец Братства вложил меч в ножны. – Вы хотели избавиться от патриарха. Я здесь для этого. – Скоро сюда прибудет Лилит и мои… один человек ,чтобы убить нелюдя?! – проскрежетал Ролланд. – Как?!
Де Роэм старался не смотреть на залитое кровью лицо Эрхарда, смотрящее куда-то в серые небеса. Лица другого он не узнал и это показалось великому магистру странным. Убитый воин был также одет в доспехи его личной гвардии.
– О, у меня много карт в рукаве! Прошу, пойдемте! Будет лучше, если вас посчитают погибшим или сбежавшим – без разницы. Затеряться в лагере будет довольно просто даже для вас, можете мне верить. В крайнем случае, убежище найдется даже в городе.
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-02-01, 8:03:58
Малик, Трифий и Касима. [Селефаис; дворец] [10-ое июня 1001-ого года; день]
В облике Ихримасу Неверного он громко постучал в тяжелую дверь, за которой послышались возня и ругань. Наконец, замок громко щелкнул и дверь распахнулась. Толстяк, сложив руки на приличных размеров мамоне, скептически посмотрел на появившегося перед ним небритого молодого мужчину в халате.
– Что за кусок свиной вырезки?! Я ждал грудастых девок с минимумом одежды, а не жирного писца или кто ты там! – Трифий собрался дать наглецу хорошего пинка, однако тот щёлкнул толстыми пальцами и кости Трифия затрещали и замерли, удерживая его в неподвижности.
Покровитель убийц открыл рот, но тот с силой захлопнулся. Верхняя и нижняя челюсть срослись в единое целое, а тело, следуя движению костей, отодвинулось, давая пройти незваному гостю. Продолжая манипуляции с собственными руками, Малик прошёл в комнату Трифия. Особым богатством она не отличалась: заваленный бутылками стол, пара стульев, занавеси, гобелены, стойки для доспехов и оружия и небольшая дверь в такую же небольшую спальню.
– Мило, – коротко рапортовал толстяк и взмахом руки отправил Трифия к столу. Взмах - бутылки полетели на пол. Ещё – вор с овечьей покорностью лёг на стол. Толстяк улыбнулся, показав тридцать два белоснежных зуба. – Вот и хорошо. Не хочется превращать это в клоунаду с прыжками и перекатами.
Малик ибн Рад не спеша подошёл к стойке, где было разложено оружие Трифия. Пробежав взглядом по «арсеналу» вора, Малик выбрал один из клинков и бросил его покровителю убийц. Трифий, повинуясь взмаху руки иманима, схватил кинжал.
– Не знаю, чем ты насолил Ихримасу, но твоя смерть неплохо мне послужит, – покровитель костей взмахнул рукой.
Трифий перерезал себе горло. Кровь залила стол, потекла вниз и теперь красной лужей разливалась на полу. Убедившись, что вор мёртв, Малик опустил руки и глубоко вздохнул. Обойдя стол и посмотрев на истёкшее кровью тело, толстяк достал из мёртвой руки кинжал и, повертев его в руках, стал освежевывать тело. Сняв кожу с груди Трифия, иманим повернул голову в сторону двери и заговорил:
– Не могли бы вы прикрыть дверь? Становится прохладно, – толстяк холодно улыбнулся. В дверном проёме появилась служанка, трясущаяся от страха, и тихо плача затворила дверь.
Касима аль-Селифа уложила детей в одной из многочисленных спален великого покровителя предательств и теперь наслаждалась редким в эти неспокойные времена покоем. Хоть жрица и выглядела умиротворенно, в ее прекрасной голове был хаос. То, что она и ее дети до сих пор живы уже можно было назвать чудом, однако большое желание Ихримасу сохранить их жизни пугало намного больше, чем смерть.
Великий покровитель никогда не был популярен среди иманимов Селефаиса – весь вольных в своих действиях – да и немногие слухи, что доходили до жрицы, ничего не сулили. Касима не хотела этого признавать, но намного больше её волновал Малик. Каждый, кто когда-либо видел ибн Рада и Эсме, не питал иллюзий по поводу отца девочки. Последний раз жрица общалась с Маликом ибн Радом почти десять лет назад, когда тот вместе со своим учителем остановились в Селефаисе, родном городе обоих жрецов. А потом он исчез, и вер-нулся только по пришествию десяти лет.
– И всё что он сказал, это какой-то бред. - Прошептала себе под нос Касима.
«Неужели он так сильно изменился, что увидев свою дочь, не проявил ни капли эмоций? Неужели тот человек, которого я когда-то знала и возможно любила, изменился настолько сильно?» Мысли жрицы оборвала распахнувшаяся дверь. В зал зашёл тот самый толстяк с копьём наперевес. Некогда зелёный халат пропитался тёмной кровью, волосы были взъерошены и тоже заляпаны кровью. Толстяк прошёл в середину зала, уставившись на Касиму бешеным взглядом.
Крупные капли падали с его рук и подбородка, образуя небольшую лужицу на полу. Жрица ошарашено вжалась в пуфики. Ей не надо было объяснять, что сделал стоящий перед ней мужчина. Он только что убил и съел человека. Или даже нечто большее. Покровителя. Малик с силой сжал копьё, так что под слоем крови побелели костяшки. Ноздри сжимались и разжимались, вторя бьющемуся об ребра сердцу. Диким взглядом человек обвёл помещение, задержавшись лишь на Касиме. Через мгновение толстяк захрипел и, выронив копье, упал на колени.
Малику стоило неимоверных усилий не заорать на весь дворец. Из дико сжимающихся лёгких вышел лишь наполненный болью тихий стон. Казалось, тело жреца окунули в домну с расплавленным металлом. Ибн Рад схватился за лицо, и оно спало, рассыпавшись пеплом на полу зала. За ним последовала и остальная «плоть» толстяка. В отличие от Ихримасу, Малик крайне болезненно перенёс возвращение собственного облика.
- М… Малик? – дрожащим голосом выдохнула жрица.
Покровитель костей тяжело встал и измученным взглядом посмотрел на женщину. От пропитанного кровью халата не осталось и следа, казалось всё, что сделал жрец, осталось с «песчаным толстяком».
- Давно не виделись, Касима.
Малик глубоко вздохнул и попытался придать своему лицу обыденный вид. Получалось плохо. Повисла пауза. Жрица всматривалась в стоящего перед ней мужчину, пытаясь рассмотреть настоящий это ибн Рад, или злая шутка Неверного. Малик же просто пытался успокоить собственное скачущее сердце и подобрать нужные слова для разговора с Касимой.
– Прежде чем ты что-либо скажешь. Эсме. Она моя дочь? – Малик пристально посмотрел в глаза более или менее успокоившейся жрице. – А ты как думаешь, чёртов идиот?! Или, по-твоему, я нашла местного пьянчугу и с помощью известной самому Иману магии превратила его в твоё подобие? – Касима вскочила с пуфов и буквально хлестнула Малика гневным взглядом. Тот лишь улыбнулся. Улыбнулся так, как не улыбался уже почти десять лет. Касима ещё несколько мгновений буравила взглядом глупо улыбающегося Малика, а потом тоже улыбнулась.
– На секунду я подумала… что тебе всё равно. Вернее не тебе, а… – Это был Ихримасу, – угадал мысли жрицы Малик. – Почему же я жива? – уже более деловым тоном сказала Касима и плюхнулась обратно на пуфы.
Сообщение отредактировал Giks - Воскресенье, 2012-02-19, 0:42:08
Заэль, Малик и Касима. [Селефаис; дворец] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Шах знал все.
И от него решили избавиться.
Руками отступника, который потом отправится вслед за шахом. Ничего не было случайным: ни одна из встреч, ни одна из брошенных фраз, ни одно из сражений. Полторы тысячи лет они шаг за шагом претворяли в жизнь план столь тщеславный и опасный, сколь и безумный. Даже сквозь непрестанный шепот Ллаис и жжение – казалось, магический яд выжигал вены и артерии – он понимал, завесу над чем приоткрыл.
– Зачем им убивать шаха? - спрашивала Ллаис. – Он ведь один из них! – Чем ближе к цели, тем больше помех. – А колдун? – Нельзя было дать ему уйти. Он знал все, что знаю я.
Одной рукой ренегат держал меч, другой – отрубленную голову уродливого мага. Лысая макушка не позволяла схватить ее за волосы, и Гедаалду пришлось подцепить голову за горло, просунув пальцы в гортань – кровь окропляла полы, красной линией следуя за ренегатом. По дороге к Ихримасу он убил нескольких слуг просто, чтобы унять охватившую его дрожь. Действовал ли так яд или это было… отчаяние?
– И теперь ты идешь к Ихримасу?! – бесновалось заключенное в перчатку существо. – Он убьет тебя, а затем и меня!
Стражник, попытавшийся его остановить, лишился руки и лица. Жужжание энергетической плети еще стихало, когда Заэль пинком распахнул дверь и оказался в зале, служившем подобием гостиной. Там уже были двое и они о чем-то разговаривали. Касима и Малик обернулись. Остальное случилось в секунду. Отступник почувствовал, как затрещали кости; в ту же секунду вспыхнули ярко-желтые дуги образов. Заэль разжал онемевшие пальцы, и на мраморный пол с глухим стуком упала отрубленная голова колдуна. Только сейчас ренегат заметил, что пол заляпан кровью.
– Касима?! – удивился Гедаалд. – Где Ихримасу? И кто это с тобой? – Заэль, - пробормотала жрица, – что ты здесь… – А! Тот, кого мы сбили в храмовом квартале! – Малик ибн Рад сделал молниеносный жест и Заэль ощутил, как начали прогибаться ребра. – Разве ты не должен был гнить в камере и ждать своей очереди?
Дуги энергии качнулись в сторону покровителя костей. Касима вскочила с пуфом, ухмыльнулся иманим, готовясь сделать очередной пасс рукой. Из коридоров донесся топот стражников и скрежет доставаемого из ножен оружия.
– Скажи, где твой хозяин и уйдешь отсюда живым. – Заэль! – крикнула Касима. – Можем, проверим?! – Его здесь нет, Заэль! Именем пророка, прекратите! Оба! – аль-Селифа положила руку на плечо жреца. – Ихримасу сейчас с Флавием-как-его-там и одной из шавок Маиры де Вассы, они пошли проведать моего знакомого!
Слова жрица заставили Ллаис в его голове занервничать, опасаясь за Эскехераля - единственного источника противоядия – и предчувствуя недоброе. Громкий топот приближался – дворцовая стража шла по кровавым следам, шансы уйти без боя быстро уменьшались, а отсутствие великого покровителя только прибавляло проблем.
– Жаль. И что ты вообще здесь делаешь, Касима? – Не твое дело, - она нахмурилась. – Ну что ж, прекрасно. – Клинок натянуто улыбнулся. По его лицу текла тонкая струйка крови, падавшая с подбородка на грязные плиты. – Передадите Ихримасу, что приходил его старый знакомый – Заэль Гедаалд. И еще, Касима. Советую тебе и детям бежать из города. Быстрее, чем начнется штурм. И держись подальше от этих ублюдков. – Он пнул голову мертвого колдуна. – Рубиновый Консульт есть и в городе и за стенами.
Когда окровавленный и усталый Гедаалд ушел через ту же дверь, откуда пришел, Касима плюхнулась обратно на пуф, потянув за собой Малика. Черноволосая жрица улыбалась, разглядывая новые элементы декора, принесенные с собой мужчинами.
– Зачем ты дала ему уйти? – спросил ибн Рад, положив ладонь на ногу женщины и вспоминая бурную молодость. – Вряд ли Ихримасу обрадуется, когда узнает о его побеге. – Его ждет мой знакомый, - пожала плечами покровительница плоти, поддаваясь на молчаливые уговоры жреца, – а еще моя прапрабабушка говорила, что договор важнее всего. Как и репутация. И, Малик, Заэль сказал правду. Мне с детьми лучше будет уехать отсюда. Куда-нибудь на юг. Или Запад. Эсме всегда хотела побывать на тех островах, в Ашк-Адаре. Ты можешь помочь? – Надо подумать. Да и у меня здесь осталась пара незавершенных дел.
Заэль и Эскехераль. «Перед ритуалом». [Селефаис; квартал прокаженных] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Селефаис бурлил. Широкие проспекты и площади были запружены народом: по кварталам разгуливали войска, звеня оружием и блестя начищенным обмундированием. Тут и там маршировали стройные ряды солдат, разительно отличавшихся видом – когорты смуглых рыцарей императора, хоругви белокожих ратников с островов, отряды загорелых восточных воинов – но не выправкой и свирепым видом. Впрочем, для находящегося в бегах гвардейца никто из них не стал серьезной преградой.
В духоте, под сокрытым тучами солнцем, он вернулся кварталу прокаженных, к демону и его свите через полтора часа быстрой ходьбы по тесным улочкам и переулкам, преодолевая патрули и любопытных жрецов, снующих повсюду.
И вот он вновь спускался в логово иномирцев. Солнечный свет уступил место трепещущему огню факелов и теням, а с каждым шагом вниз по ступенькам делалось холоднее – подвальные помещения и катакомбы под заброшенными особняками были надежным, но далеко не уютным и гостеприимным убежищем. Однако Гедаалду не было до этого дела – яд давал о себе знать все сильнее, не смотря на слова Касимы о нескольких днях.
– Разменная монета, которую я не чаял увидеть – вернулась! – голос демона звучал в голове Заэля, хотя само существо, озаряемое светом татуировок, молча шагало рядом. – Вижу, поход за рукой окончился чем-то большим, не так ли? – Я занимался любовью с одной из жриц, попал под копыта лошади, побывал во дворце шаха, встретил пару интересных личностей и многое узнал. – Заэль не счел нужным говорить, что же именно он узнал. – И все же вернулся сюда. Вопросы доверия. – Я сразу сказал, что ты не должен доверять нам, а мы – тебе. Яд есть следствие, ничего личного, - хвост существа описывал замысловатые дуги за спиной хозяина, словно выдавая волнение – как у кошки. – Мы спасли тебя и теперь ждем помощи. Решив заранее убедиться, что ты нам ее предоставишь. – Какую именно помощь? – Отчасти она схожа с твоей основной профессией, Заэль, - голос в голове звучал иронично. – Профессией? – Убийства.
Они оказались в одном из помещений, куда во время краткого пребывания здесь Гедаалда не давали пройти сводные братья Эскехераля. Круглый зал с неровными кирпичными стенами, к которым были прибиты люди – Заэль так часто видел насилие, что нисколько не удивился. Среди потеков и трещин, залитые светом десятков факелов, мятыми темными пятнами свисали язычники и церковники, маги и жрецы, рыцари и наемники. Эскехераль из Культа Первой Матери был на редкость демократичен – он не делал разницы между богатыми и бедными, здоровыми и больными, причастными и нет.
– Зачем все это? – просто спросил Заэль. Мысли его были занятны совсем иным.
С запозданием Гедаалд отметил, что в зале стоит тишина, изредка прерываемая лишь стонами пленных да шагами демонов. Между тем Ллаис не чувствовала ни капли магии – кроме поблекших аур плененных колдунов - о чем не преминула сообщить ренегату.
– Все в мире есть совокупность. Творение состоит из планов, как планы состоят из океанов и континентов. Так и магия. Чтобы призвать - нужно связать. Чтобы связать - нужно переместить. Чтобы переместить - нужно найти. Чтобы найти – нужны другие. Магические аксиомы, которым не одна тысяча лет, Заэль Гедаалд. Впрочем, мы нашли способ их немного обойти. – И зачем нужен я? – Все по порядку. Способ появился после исчезновения Королевы, когда ее слуги догадались, что именно произошло, кто в этом замешан и успели сбежать. А теперь те колдуны находятся в этом городе и есть огромная вероятность, что они вот-вот придут. Ты ведь знаешь, кто стоит во главе Селефаиса? – Ихримасу? – Маира де Васса, ставленница императора. Она ненавидит меня. Долгая история, Заэль, а времени у нас не так много. Не сомневаюсь, что колдуны придут. И тогда наши многочисленные спящие приготовления, - он обвел руками зал, - станут вопящим катализатором. Ты же сделаешь так, чтобы все прошло как надо. – Почему нельзя провести… ритуал сейчас? Здесь ведь есть маги. – Твоя подружка знает ответ, - отмахнулся Эскехераль. – Они экспериментируют, - пробурчала Ллаис в голове, заменив иномирца. Заэль ощущал, как медленно подступают шизофрения и раздвоение или растроение личности. – И если что-то пойдет не так, то от квартала останется только руины. Впрочем, невелика потеря. Только вот нас двоих жалко. С другой стороны, конечно, шансы на успех всегда есть. Нужно лишь начать убивать этих людей на стенах. Будто нажимаешь на спусковой рычажок арбалета.
Сообщение отредактировал Tillien - Понедельник, 2012-02-06, 10:35:19
Убийца был в замешательстве. Проще рассказать о том, о чём он и думал и чего не чувствовал, нежели передать все его мысли и ощущения в тот момент, когда Ллаис произнесла то, от чего Заэлю стало не по себе. От её слов зрачки гвардейца сузились, дыхание стало частым и прерывистым, сердцебиение участилось. В какой-то момент даже началась отдышка.
Заэль понимал, что выхода нет. Довериться демонам, использовавшим его? Или так называемым «колдунам», являющимся неизвестно кем? Нет. Он прекрасно понимал, что у данной ситуации может быть лишь два исхода – либо всё получится, либо тело убийцы никто никогда не найдёт, так как шанса быть спасённым руками Ихримасу не существовало как такового.
- Стоп! – воскликнул убийца, когда морально подготовился начать одну из самых безумнейших вещей в его жизни, - Мы не будем ждать никаких «колдунов» - мы начнём всё сейчас.
Молчание Эскехераля и его спутников могло означать только одно – вряд ли они были согласен с подобным.
- Ты…Идиот… - произнесла Ллаис, начав изучать план «хозяина», зарождавшийся в глубинах его разума. Когда она осознала всю картину, ей стало ещё хуже, чем гвардейцу буквально пару мгновений назад, - Ты этого не сделаешь…ты не посмеешь… - Да неужели? А кто меня остановит? Кучка жалких демонов, изображающих из себя невесть что? Или ты, Ллаис? – убийца уже не стеснялся говорить «с самим собой», да ещё и так, как будто в паре метров от него не было ни единого демона, - Они изображают из себя вершителей судеб жителей этого мира, хотя…хотя постой – что-то не сходится. Ах да – они же даже ритуальных жертвоприношений ради этого совершить не могут! Ради этого они отравили меня, прекрасно понимая, что добровольно я вряд ли стал бы участвовать в подобном. Стоит отдать им должное – это сработало. Я помогу им, но делать все всё будут так, как я скажу. Ты меня поняла, тварь?
Ллаис ничего не ответила. То, что демоны до сих пор не содрали кожу с гвардейца, одновременно вырывая его сердце и позвоночник, можно было объяснить лишь чудом. Казалось, что их обманчиво пустые, безжизненные глаза, смотрящие прямо на «жалкого» человека, скрывают за собой пламя истинной, первобытной ярости…но они не могли ничего сделать – человек был нужен им. И он был прав.
- А вы что уставились? – произнёс Заэль, обратив внимание на демонов. Падшего уже ничто не волновало – он даже не стал ограничивать себя в выражениях, - Встаньте в центр комнаты и окропите пол своей кровью…живо!
Через некоторое время раздумий демоны покорно выполнили указание убийцы.
- И только попробуйте не дать мне противоядие…если мы выживем, - прошептал Заэль, попытавшись создать несколько энергетических дуг, дабы убить трёх первых жертв. Но это была лишь попытка – Ллаис не стала выполнять указание «владельца», - Какого…это что – шутка? Ну уж нет, Ллаис – мне нужен результат.
Гедаалд попытался снова. И ещё раз. И ещё. Ничего не удавалось.
- Да…давай…же…работай… - гвардеец молотил левой рукой по перчатке и использовал выражения, характерные скорее для сапожников, но это не помогало. Как оказалось, Ллаис была женщиной не только в плане голоса, звучавшего в голове убийцы, - Ладно…прости, что...оскорбил тебя. Клянусь, если ты поможешь мне, то, если мы выберемся, я позволю тебе в полной мере насладиться агонией одного-двух уб…
Ллаис не дала убийце договорить. Видимо, извинения и обещание сладостной феерии эмоций убедили её в необходимости этой небольшой жертвы. Заэль, непривыкший к использованию сразу нескольких энергетических дуг, был слегка ошарашен крайне необычной, жестокой, изуверской, извращённой красотой трёх смертоносных подобий молний, вырвавшихся из пальцев перчатки и направившихся точно к целям.
Несмотря на то, что маги, а именно ими были первые три жертвы, погибли почти одновременно, их смерти несколько отличались. Изуродованный жрец Имана лишился головы. Сердце мага из Серебряного Консульта, незадолго до смерти оставшегося без языка, было выжжено почти за секунду. Последнего мага, из Алебастрового Консульта, разрубило на две части – его ноги, а также обгорелые внутренности, с характерным звуком и соответствующим запахом «украсили» собой пол помещения. Впрочем, своей смерти он не увидил по причине отсутствия глаз.
Вслед за магами начали погибать воины. Наёмник, солдат армии шаха, имперский дезертир, два члена Священного Воинства…их судьба также была незавидна – особенно учитывая, что для их казни также использовалась помощь Ллаис. Отрубленная голова, перерезанное горло, четвертование и два «разделения» на две части – на ноги и верхнюю часть тела у первого и левую и правую половины у второго.
Их крики страха, а затем и боли, запах горелого мяса, агония…и всё это без единой капли крови. Если уж даже Заэлю понравилась эта симфония ужаса и смерти, то передать эмоции Ллаис не представлялось возможным. Впрочем, даже несмотря на её молчание, можно было сделать вывод, что свою компенсацию она получила.
Осталось лишь четверо верующих. Два человека, верящих в Имана, и ещё двое, но поклоняющихся Аруме. Все четверо были адептами бессмысленных религий, не несущих ничего, кроме страданий, боли и смертей. Смерть…именно она должна была стать наградой за веру и освобождением от страданий. Заэль же без малейшей тени сомнения разорвал их на куски.
Пол, возраст, раса, положение в обществе…Заэль, подобно Эскехералю, не делал исключений – всех пленников ждала жестокая, мучительная смерть. И всё ради неизвестно чего. Бессмысленная резня – вот с чего всё начинается и чем всё закончится.
Никакого смысла. Никакой жалости. Никаких сомнений.
- А теперь повторите то, что сделали в начале, - прошептал убийца, опустив голову в попытке отдышаться. Наверное, перчатка должна была бы давно уже расплавиться от всех этих выбросов энергии – но этого не случилось. В любом случае, Ллаис, наверное, утолила свою жажду крови. Наверное, - И молитесь, чтобы от нас хоть что-то осталось.
Возможно, в действиях Заэля был некий сокрытый, может даже сакральный смысл – а может это была просто резня, ставшая своеобразным способом «отдыха». В любом случае, действо подходило к концу – последние капли демонической крови упали туда же, куда и пару минут назад.
- Надеюсь, что Творец, несмотря на отсутствие веры, всё также оберегает меня…ну или хотя бы Ихримасу, - обнадёживал себя убийца, прекрасно понимая, что ему вряд ли удастся остаться в живых после того, как он, не обладая абсолютно никакими знаниями, совершил подобие сложнейшего, со слов Эскехераля, ритуала.
Впрочем, по мнению самого Заэля, вряд ли результаты заставили бы себя ждать.
Сообщение отредактировал Sin-r - Понедельник, 2012-02-06, 11:46:00
Раст, Сандро и Азгейм. [Пустыня;вдали от лагеря] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Два десятка солдат вырвались вперед, оставив своего временного командира далеко позади, так быстро они продвигались к цели. Тактика действий была оговорена ещё на подходе к указанному патриархом месту. Азгейм только внес в неё кое-какие мелкие поправки. Он свистнул воинам Сотни Столпов, скакавших мимо мага, спешно обменявшего седло на твердую пыльную поверхность стоптанного песка, и отрывисто приказал присоединиться к нему. Обе гончие первыми приземлились рядом с эмиссаром.
В бою им не нужно было лишних слов, чтобы предугадывать желания своего командира. Их типичное боевое облачение людей воинства, кассидионы , чья бармица плотно защищала шеи, но не закрывала обзор, и сюрко поверх стальной кольчуги, несшее символы святой Церкви Святого Арумы, делала их похожими скорее на стражников мага, а не его телохранителей. Мчавшийся на всех парах, отряд ортодоксов стремительно поменял построение, разбившись на три более мелкие группки.
Две начали обходить отряд противника с флангов, используя окружающие дюны как прикрытия, а самая большая часть отряда - восемь всадников, облаченных в хаубреки и покрытых отсвечивающими пластинами, ринулась напролом.
За ними, во втором ряду, шагал воин из Сотни Столпов, один из трех последовавших в атаку на еретиков, каждый в составе собственного отряда. Арбалетчики лихорадочно крутили рычаги, натягивали струны арбалетов, отметая привычные, коварные мысли, пробирающиеся в головы всех сражающихся застрельщиков: «Если не поторопиться, до второго залпа можно не дожить». Два младших командира непрестанно охаивали подчиненных, выкладывая суть этой мысли в самых смачных солдатских ругательствах.
Когда треть от прежнего расстояния отделяла центральный конный клин ортодоксов, Азгейм втиснул в подлинное полотно сильный кинетический образ, яркое кружево с вплетениями элементов созидательных основ. Два подготовленных воина Тысячи Столпов взлетели, движимые по диагонали относительно земли. Они крепко вцепились в широкие диски из слившихся в крепкий монолит песчинок. Для сотворения этого образа, Азгейму пришлось сдать в магической защите, сняв экранирование пространства, прикрывавшего его голову. Ничего кроме магии и шелка её не защищало. Сразу после запуска своих живых снарядов, маг погрузился в мысленные кадастры ассоциаций, короткие, но информативные формулы.
Живые тексты из ярких, но неподвижных красок, векторов, изгибов, доносившие до сознания нужный порядок действий. Заученная техника запоминания выкроила ему время на подготовку ряда боевых образов, позволив быстрее приблизить момент окончательной расстановки многоуровневой точечной защиты Гальвы. Один за другим вспыхивали бледно желтые полупрозрачные сферы, не больше монетки, постепенно создавая с виду неровную и хаотичную преграду из внешне никак не связанных эфемерных объектов.
- Прекратить огонь! Разомкнуть ряды! Живо, живо, живо!!! - Орал Сандро. Арбалетчики разбежались, так, что между любой парой могли проехать двое всадников, не задев их. Раст и маги, ведя коней, двинулись в сторону линии солдат. - Что там? - спросил Скрипач у коллег. - У них есть один маг, господин. Но у троих аура необычная... темнее, чем должна быть. И ещё несколько из Сотни Столпов, судя по всему. - Образы Защиты. - Продолжил другой, старше и опытнее. Они с Растом сражались плечом к плечу на невидимом фронте Консульта, и у Скрипача не было причин сомневаться в лояльности мага. - Почти наугад расставляет щиты по воздуху. Хитёр, засранец. Кинетика, к нам... - Дерьмо, он кинул людей! Раст пригляделся — действительно, к строю арбалетчиков летело две матерящихся кучи тряпья и железа, вдобавок обладавших аурами Сотни Столпов. Экстравагантно, однако. - Так, взяли коней и живо разобрались с ними, потом назад ко мне! - Когда Раст договорил, маги уже сели на коней и помчались, каждый к своему снаряду, которые, сбив нескольких с ног, как кегли, уже успели оклематься после падения и кинуться на арбалетчиков. Засверкали клинки. Одна пара, сцепившись, как любовники, с рёвом, лязгом и руганью покатилась по песку. Никто не пришёл на помощь: Сандро приказал оставаться всем на своих местах, всё равно через несколько секунд маги всё закончат.
Три удара сердца инквизитора, отделили момент, когда маги начали взбираться на скакунов, от залпа второго эмиссара. Резкая атака после только что выстроенной защиты оказалась излишне поспешной. Треть снарядов, покинувших свои ниши, под грубыми шерстяными крепами, в крепкой тесьме кожаных наручей, благополучно потерялась в голубевшей темноте. Заряда из двух десятков игл хватило, чтобы свалить троих арбалетчиков. Хотя они сами по себе не повредили ничего жизненно важного, ртуть, смешавшаяся с кровью в ранах, сделала свое страшное дело.
Стрелки рухнули, корчась в агонии немилосердной боли. Что-же, хотя бы частично, он подсобил воинам, десантировавшимся на края вражеских рядов. Они обречены на смерть, как всякий расходный материал, но задеть их своим же огнем ренегат не рискнул, слишком мало они могли успеть унести с собой больше врагов, прежде чем до них дойдет очередь уйти в забвение.
Восьмёрка всадников приближалась к строю, неся смерть на остриях клинков. Тук, тук, тук — отсчитывали арбалетчики оставшиеся мгновения ударами сердца. Первый всадник поднял меч, но вместо боевого клича раздался голос Сандро: - ОГОНЬ!!! Многократный треск тетивы, звон ломаемых болтами кольчуг и доспехов. Крики, ругань, проклятия умирающих — обычная симфония войны. Мгновение — и остатки передового отряда истекают кровью, лежа в песке и пытаясь зажать развороченные животы. Никто не озаботился тем, чтобы добить раненых — арбалетчики деловито принялись перезаряжать оружие, проигнорировав даже два слившихся в один вопля — старший маг испепелил ставшего снарядом Столпа вместе с его противником. Содержимое головы другого «снаряда» уже растекалось по песку — не мудрствуя лукаво, волшебных дел мастер просто раскроил череп «вектором» чистой энергии.
Фланговые группы вынырнули из неровных складок местности, будто из-под земли, почти добравшись до места, с которого апостолы руководили и сражались, насколько позволяли их магические возможности. В воздух летели боевые кличи, смешавшиеся с оскорблениями в адрес «лживых собак и коварных сектантов». Оба столпа полегли в неравной битве с арбалетчиками, обращенные в пепел истинными боевыми магами Алебастра.
Отрезки чистой энергии и потоки ярко-рыжего пламени не отличали друга от врага, убив вместе с воинами-колдунами церкви одного своего стрелка. Один из них успел убить ближайшего арбалетчика, располосовав его от уха до уха своим длинным мечом. Его напарник поймал слово плоти, отчего голова незадачливого бойца покорно покинула тело. Для главного ударного конного отряда, жребий безрассудной атаки оказался роковым. Выжил только один солдат, и только потому, что его придавило собственным, конем, сраженным бельтами.
Теперь, когда между маленькой свитой второго эмиссара и оставшимися стрелками лежала только голая, испаханная земля и трупы, Азгейм решился применить одно из самых опаснейших чудес в дисциплины кинетических сил. Не важно, если это вдруг скосит алебастровых мантий, исход будет просто отличным. Провал в этом сражении поставил бы под вопрос его жизнь, а это просто не допустимо. В воздух взлетела половина содержимого его мешочка. Подобно большинству боевых ситуаций, ренегат прибегнул к своим любимым железным шарикам. Шарики выглядели крупнее обычного, а когда они разорвались в паре метров над поубавившейся линией солдат, во все стороны и вниз на бешеной скорости рванулись десятки снарядов меньше. Град шрапнели проходил через плоть с оскорбительной вольностью, совершенно не предавая значения всей легкой и не очень броне, прикрывавшей тела мужей.
Земля ушла из-под ног Раста — Сандро, поняв, что сейчас произойдёт, схватил его за одежду и грубо повалил за тело павшей лошади. До того, как шрапнель достигнет их, оставалась лишь пара мгновений. Их как раз хватило Скрипачу, чтобы поставить защиту для не успевших укрыться магов. - ...так вот смотрит он графа этого, с недугом! - Продолжали они прерванный разговор, пытаясь перекричать оглушительный свист шрапнели. - Чего?! - Говорю, осматривает лекарь больного этого!!! - Проорал старший маг. Посмотрел вперёд, прищурился. Над местом, откуда, судя по всему, разлетелась шрапнель, повисла дымка. - А!!! Ну, и?! - Говорит, вам, милсдарь, дрочить перестать надо!!! - Дымка расползлась, превратилась в густой, непроницаемый, тёмно-серый, почти черный туман. - Почему?! - Ну вот он так и спросил!.. - Закричал маг неожиданно громко — свист шрапнели успел стихнуть. Раст хлопнул по плечу его собеседника. - За отцом Сандро, живо, прикроешь наступление! Чародей побежал к новообразованному отряду, остаткам эскорта, проводившим их на «святое место». Сандро и ещё пять мородоворотов на конях, чудом оказавшихся вне разброса шрапнели, собирались обойти врагов с фланга. - А мы с тобой... - обратился было Раст ко второму магу. Между его пальцами засверкали искры разрядов.
Две трети вражеских воинов лежали на земле неуклюжими куклами, четверо выживших стонали и корчились, мир для них помутнел за пеленой острой боли и судорог. Коня одного из магов скосило касательными попаданиями по неприкрытым суставам. Результат получился даже лучше, чем ожидал напряженный маг. Правда позже, истинный маг поднялся, обвалявшийся в песке, пыли и конской крови. Мерцания образов, вспышки, ленты огней. Пытаясь анализировать ходы своих противников по цветам их аур, волей случая, Азгейм зацепился за непонятный… след, иначе назвать было трудно. В воздухе, не так далеко от одного из, по всей видимости, апостола, воздух подрагивал. В этой точке повисли останки некой, почти незаметной субстанции, как куски одежды на суку. В практике консультов такие следы назывались «швы пространства». Они говорили о единственном явлении, следствием которого являлись.
- Телепортация, кто-то вошел внутрь пространства, и совсем недавно, следы такие свежие. – Несколько предположений вспыхнули в его голове одна за другой. Сейчас он совершенно ничего не видел, сквозь черную стену трижды клятой иллюзии. Солнце свободно проникало через неё, но не глаза. Уши до сих пор могли слышать, что происходит вне поля зрения, особенности мировосприятия через дар, не давали полностью потерять из внимания магов. Их ауры ощущались все также явственно. Сейчас там могло происходить все что угодно, ситуация недобро кренилась в противоположную от ренегата сторону. Она требовала переходить к запасному плану.
- Стоять! – Голос, пропускаемый через сито кинетического базиса, с утроенной силой оглашал местность, но только в одну сторону, чтобы не разнести его по всем дальним окрестностям. - В вашем сборище, похоже, кто-то отсутствует. Кто-то важный. Осознайте же, сопротивляться Священному воинству бессмысленно. Опустите руки, и уймите пыл, назовите беглеца и выдайте главаря вашего заговора. Сделаете, и вас помилуют именем патриарха и Арумы. - Кричал во тьму Азгейм. Собственные слова, звучали так, словно принадлежали другому человеку. Как-то слишком нелепо выглядели фразы, интонации, и о чем, о религиозной ахинее! Но сейчас, для разума это было не важно, важно было выиграть время.
Даже если они не ответят, на что ренегат практически не надеялся, они все равно немного помедлят, обдумывая его слова. Секунды превосходства в бою, ставившем на кон жизнь, дороже всего золота мира, а Азгейм сейчас исполнял роль жадного торгаша, чертовски ревностно радеющего за свою собственность. Такая роль подходила к нему много больше личины дипломата.
Готова вырваться из разума иллюзия, выворачивающая душу и сознание наизнанку. Накоплена сверхъестественная, невозможная в природе разность потенциалов, и лишь тонкая грань, оставшаяся от бетонной стены между воображаемым и реальным сдерживает заряд. Сабли выпорхнули из ножен, до сближения с всадниками осталось несколько мучительно долгих секунд... опьяненный боевой горячкой разум с опозданием воспринял слова врага. - "Ты ещё хочешь, чтобы мы перед тобой отчитывались?! Если желаешь говорить — выйди вперед!" - не раздумывая, заорал Раст с надрывом.
Дюжина всадников окружила одиноких апостолов и пару магов с трех сторон. Внешне облаченные в металл воины создавали впечатление превосходства, обманчивое чувство. Только урожденный мог увидеть реальный расклад сил. Десять метров, это пустяковое расстояние для коня, пусть и обремененного весом взрослого человека. Пристальное внимание истинных заставляло бывалых вояк покрепче вжиматься в седла и стискивать рукояти мечей. Не меньший эффект исходил от двух предводителей Новой церкви, успевших обзавестись какой-никакой известностью и репутацией. В частности, опасения внушал сын инквизиции, хотя от него в этот самый момент исходила наименьшая угроза.
Солдаты слышали своего непонятного и странноватого командующего, но все ещё не видели. То, что сделал второй эмиссар, чем – то близко смахивало на предательство в глазах ортодоксов, -Как-никак они должны были исполнить приказ, несмотря на весь страх и благоговение к целям своей миссии, ведь поручения шли от самого патриарха! Этот же человек, представленный святейшим, доверенное лицо, только что приказал им остановиться в самый важный момент схватки. Да, примерно так они и думают.
Завеса не торопилась рассеиваться, даже напротив, легкое подобие всепоглощающей черноты уже начало густиться вокруг конницы, но пока ещё рваными клочками. - И ещё… Голос , я его узнаю. – Внутри Азгейма что-то дернулось, самую малость. - Бездна выгребная, ещё знакомцев здесь не хватало встретить. – То, что он сразу же не сконцентрировал всю атаку на смертоносных магических противниках, объяснялось только неким подобием сентиментальности, помноженной на отношение ренегата к собственным словам. Голос, стоявший на их защите, бесследно испарился и истинные маги с чудовищной эффективностью начали выкашивать воинов патриарха. - Трудновато это сделать, когда у тебя перед носом висит чернота, знаете ли – Ехидно заметил посланник патриарха. - Поглядите вокруг ещё раз, подумайте. Я и эти люди прибыли по прямому приказу, приказу патриарха, с вескими на то причинами. Кто проводил здесь порочную вечерю с еретиком вдали от взора истинно верующих? Кто порочил, поплевал на догматы, не подлежащие обсуждению? – Со стороны всадников один смельчак даже одобрительно воскликнул.
- Вы первые открыли стрельбу, и, между прочим, скосили нашего герольда. - Азгейм хохотнул. Параллельно словам, слетавшим с его губ, сотрясаемых силой основ, в уме сплавлялись диковинно закрученные узелки и нити. По мере течения времени они связывались в полноценный образ, маленький, и тем потенциально опасный. - Хотели ли мы именно вашей смерти? Нет, вы просто встали на пути и решились заступиться за предателя. Ну а мы, ответили, как подобает защитникам истинной веры. Странно и печально, что вы встали грудью за рыцаря, гораздого на зверства, яды и наемных убийц. Оставшиеся с Растом солдаты окружили его, прицелившись на остановившихся всадников. «Вы только поглядите на них — всё ещё готовы умирать. Зачем? Ради кого? Парочки лжепророков?» - абсолютно некстати мелькнуло в голове у Скрипача.
Нахлынула усталость, не столько от заклинаний, сколько от невообразимо длинного дня, слишком рано начавшегося и даже не собирающегося заканчиваться. Начали болеть синяки и ссадины. Раст харкнул кровью, провёл языком по зубам, подумал, стоит ли успокаивать шум в висках. Нет, пока рано. Может, бой еще только начался. Маг по левую руку от него равнодушно смотрел на облако тумана, которое он поддерживал так же легко, как ходил. У людей с таким опытом сам факт убийства уже давно не ускоряет сердцебиения.
- Скрипач, а хочешь, я ему там хер покажу? Огромный, в высоту всадника длиной. Чтобы знал, скотина наглая... Скрипач хотел, но наступил себе на горло. Продолжать бой? Каковы шансы на победу? Высоки. А на победу без потери кого-нибудь из магов, а вместе с ними — лояльности Консульта? Почти никаких. Без потерь солдат — вообще никаких. Стоит ли того? Нужно выяснить.
- Что знал? Как хер выглядит? - Раст снял с пояса флягу с ошхаром, глотнул. Стало легче. - Снимай туман, давай хотя бы посмотрим на них. Справа, лязгая доспехами, подошёл Сандро. Смахнул со лба пот, прищурившись, посмотрел вперёд... и застыл, увидев фиолетовые глаза одного из магов. Внутренности сжала ледяная рука ужаса.
«Раст, это воины патриарха» - послал он сигнал брату, совладав с собой. Сандро мотнул головой вправо и влево, чувствуя, как мышцы наливаются неестественной силой, а белые одежды трещат от натуги. С его бледных растрескавшихся губ сорвался едва различимый шепот на давно забытом языке.
Такая могущественная группировка. Нахождение в одном месте сразу трех истинных. На самом деле двух, но третий по крайней мере был близок к рангу истинного по силе, причем, он единовременно он же являлся и одним из так называемых апостолов.
- Маг – апостол, да ещё родом из Алебастровых мантий. Подставная фигура. Не иначе они скатились до игр в веру, богов и церковь…
Чем бы они там не страдали, их силу безумно опасно недооценивать. Как видавший виды адепт, Азгейм чувствовал, как малы его шансы. Кроме трех магов и ещё одного человека с плохо различимой аурой, не считая солдат, никого другого поблизости не было, в том числе и магистра.
- Засада? Обман? Неужели Ауранг полагал, что мне по силам сломить трех более чем равных себе по силам и сохранить свою жизнь? Даже с забытыми знаниями, позаимствованными из библиотеки демонов?Он или хорошо маскирующийся дурак, или дьявольски опасная личность. Конечно же второе - Азгейм нарастил на свое тонкое творение последние недостающие детали, обкатал перед мысленным взором, выискивая дефекты. В общем и целом, их не наблюдалось. Заклинание повисло в невесомости, припасенное на крайний случай. Быстрое применение этого козыря в связке с боевыми образами - ход, подействовавший безотказно с несколькими шайками дорожных бандитов, подвернувшихся на пути к Селефаису.
-Или он, что вернее, задумывал избавиться от меня, получив при этом как можно большую пользу? Ну разумеется. Чего ещё ждать от неизвестного лорда-намалийца, если обычный смертный человек, прагматичный и расчетливый, поступил бы также? - Дальнейшей развязки, которая идет через схватку, надо было избежать, так решил для себя второй эмиссар. Что следовало после всех этих разговоров - дело не до такой степени критичное, главное, не завернуть в тупик.
Кажется, один из двух апостолов, тесно стоявший рядом с другим, что-то говорил своему названному брату, вот только слов слышно не было. Зато до Азгейма дошло иное, и рванулось оно напрямик к его сознанию. В ответ в голове зароились воспоминания, память изрыгнула длинную цепи из обрывочных эпизодов его прошлого, но пока они только витали вокруг, не прояснялись.
Ощущение было престранное. Тут он сообразил, что шелк, скрывавший его лицо, в пылу противостояния сполз вниз. Азгейм вдохнул воздух, кляня дурацкие восточные обычаи на такие неуклюжие и ненадежные по части сокрытия лица маски, а затем, выдохнул: - Я - короткая пауза - эмиссар, и третье лицо священного воинства - Эти слова казались Азгейму веселящими. Ирония всегда поднимала ему настроение, даже в казалось бы, самых неподходящих для этого местах. Он принял нарочито величественную позу и гордо поднял подбородок. Шепоток внутри настоял зачерпнуть уверенности из гордыни, дремавшей в каждом урожденном. Близость силы творения помогала держаться на плаву.
Один из магов, нестерпев, начал - А я... Раст жестом приказал ему замолкнуть. - вторая сиська Седны. - уже под нос произнёс маг. В общем, он верно выразил мысли Раста. Нашелся тут, эмиссар. Пешка Патриарха. Значит, он знает о предательстве Ролланда, который умудрился кинуть всех сразу. Нужно было кончить его ещё по пути. И позволить Сандро сделать это еще на тех переговорах. Решив, что терять нечего, Скрипач крикнул: - А я - музыкант и консул! - Вспомнил Раст забавный каламбур о том, что любой член Консульта де-юре является консулом. Подумав, решил, что имя своё скрывать не собирается ("По крайней мере будут знать имя своего убийцы."), а с кем он разговаривает узнать всё-таки надо, и добавил. - Зовут меня Раст Ваалтер! А тебя как, рожа третья?
Нарочито ехидный тон первого апостола тек через ренегата как через сито, а на дне валялись легко распознаваемые кусочки. Эдакие занозы, норовящие впиться поглубже в чей-нибудь не битый камнями зад.
- Раст, малец Раст Две струнки? - Память вообще редко подводила Азгейма, а память на знакомых не отказывала никогда. В голове мгновенно вспыхнуло имя и знакомые прозвища, шутливые и преуменьшительные. Малец, хотя и почти равногодка, старшие послушники имели вредную, ничем не выедаемую привычку подчеркивать свое превосходство над новисами подчас весьма жесткими способами. Человеческая черта, не обошедшая стороной даже сообщество магов. Личностная манера поведения Галабарта имела родство скорее с игривой помпезностью, дальше игр он никогда не заходил.
Собственно, с проявления этого своего свойства духа и началось знакомство тогда ещё старшего послушника с новым членом консульта, родом из трущоб. Ваалтер был не той личностью, которую хотелось бы встретить после долгих лет бегства. Последние воспоминания успели замутнеть под корочкой новой жизни, но все же умудрялись крепко ущипнуть память через солидную преграду из годов отрешения. В нем, Расте, успело кое-что поменяться, безусловно, по крайней мере, ренегат видел его будто бы утолщившуюся ауру, пропитанную абстрактными символами опыта, внешний вид, сильно повзрослевшее лицо. Хамоватая, задиристая манера держать себя практически во всех ситуациях. Азгейм даже знал, откуда она, по большему счету, повелась.
- Раст Ваалтер - Произнес эмиссар на тон тише прежнего, так, словно пробовал это имя на вкус. Странно, что Ауранг так и не назвал имени апостола, или Азгейм просто не стал утруждать себя, расспросами? Зачем ему было знать имена каких-то церковников? Людей, которым интеллект заменяла вера, а чистый прагматизм - порочные стремления, оправдываемые этой верой? Апостолы, как власть имущие, отличались от стада, но все же, они были частью системы, противной душе Галабарта. - Было у меня когда-то имя - Теперь голос мага звучал на иной лад. Если звуки можно было бы окрашивать в цвета, его цветом был бы грязно-зеленый с росчерками черного. Такой же едкий и нарочито-гадостный. В комбинации с застывшей, горделивой позой, он заставлял Азгейма выглядеть несколько гротескным.
Сообщение отредактировал Giks - Воскресенье, 2012-02-19, 0:42:25
- Прежде чем меня вынудили запятнать мое призвание, оно у меня было. Вернее даже, я носил его и не прятал в опаске, что кто-то его раскроет. Имена меняются Раст, как люди. А забытая магия, она как катализатор перемен, в особенности тех, которые касаются естественной природы. Для вас я - Эмиссар. И в тебе я вижу не апостола, а мага Алебастра, решившего измазаться в дерьме, ловя шакала за хвост. «Азгейм. Азгейм, это ты, гребаный засранец. Ну, получил ты свободу. Но что ты с ней сделал? Просрал ты её, вот что.» - подумал Раст, поняв, наконец, с кем он разговаривает. - А я помню этого урода. Ты его ещё сдал. Жаль, что тебе тогда не поверили. - Произнёс старший маг, бывший соратник Ваалтера. Он-то ему тогда поверил, но веса ему не хватило, чтобы спорить с начальством.
«Да уж, жаль. Надо было тогда упорней быть. Покопаться в твоих вещах, может, что нашёл бы и тебя взяли б. Тогда бы сейчас не умирали люди из-за чьего-то идиотизма, а наши всадники уже нашли бы говнюка — он не мог телепортироваться далеко — и кончили бы. Но в одном ты прав. Я действительно измазан в говне. Но об этом поговорим позже, если это позже для тебя настанет.» - Ну-с, посмотрим, как он себя поведёт. - Пробормотал себе под нос Раст и медленно пошёл вперёд. Поняв знак, за ним двинулись маги и Сандро. Следом зашагали солдаты, закинув на спину арбалеты. Всадники смешались, не зная, что делать: вроде бы и идут прямо на них, и вон - у всех руки на рукоятках мечей - но в атаку таким прогулочным шагом явно не ходят. Старший маг извлёк откуда-то из недр одежды подозрительно выглядевшую самокрутку, закурил.
- Так что там с графом? - Спросил его молодой. - А. Так, говорит лекарь, мол, дрочить ему надо перестать. А тот, ещё удивившись так: «Почему?» - Продолжал анекдот волшебник, умудряясь одновременно следить за врагом, держать на готове образы и говорить с неподражаемой интонацией. - «Да потому, что это мешает мне вас осматривать.» Оба чародея рассмеялись грубым, хриплым смехом.
- Эмиссар! - Начал Раст, продолжая идти. - Кому, как не тебе, знать, что на самом деле люди не меняются? У тебя могли появиться другие привычки, навыки, манеры, но в глубине ты - всё тот же. Только ещё плотнее заматываешься в пафос, как стыдливая девка в одеяла, когда её застали за непотребством. Чего ты стыдишься? А может, боишься? - Раст произнёс это всё без малейшей иронии или сарказма в голосе. Азгейм должен был понять, что разговор серьёзный, и, несмотря на не самые уважительные сравнения, никто не собирается провоцировать его или насмехаться над ним. - Кого ты искал среди нас? - Произнёс он резче, переходя к делу.
- Ты уже должен был понять, коль твой ум позволил тебе дойти до таких ступеней - Раскрытый собеседник Раста слегка дернул головой, будто бы очнулся от полудремы, застигшей его в самом неожиданном месте. – Ох, как мне стыдно. Он думает, что я сейчас не играю, но насчет страха точно подметил, черт его дери. – По привычке, Азгейм испытывал не слишком приятные эмоции, когда его чувства улавливали.
До снятия мантии, когда он не чувствовал себя жертвой охоты, ему бы даже польстило, что один из бывших товарищей умеет разбираться в его ощущениях и характере. Сейчас это больше напоминало, как ищейка изучает и пытается понять повадки своей цели. Но, как минимум в двух вещах Раст допустил промахи. Азгейм действительно был не тот, не настолько тот, так, хорошо сохранившаяся шкура да кости под ней, но вот плоть.
- Трудно отказать любимому удовольствию после нескольких лет испытаний. - Азгейм теперь даже не пытался скрыть лицо. Понимание, что только что кто-то его узнал, спокойно текло через мысли. Галабарт попытался ухмыльнуться. Правда, уголки губ свела небольшая судорога и улыбка так и не наползла на них до конца, мешали знакомые лица.
- Сотня шагов. Ты умеешь считать Ваалтер, но если математика тебя подведет, тремя урожденными станет меньше. Или, как минимум, одним апостолом. - Намек был лаконичным, холодным, и угрожающим. Ренегат черпал твердость из своей самоуверенности, прораставшей в каждом маге под светом его дара. Возможно, вполне допустимо, что у старого знакомого одного из братьев апостолов имелся способ осуществить сказанное. Молчаливым подтверждением угрозы выступили две гончие, вставшие перед Азгеймом. Глаза их оставались все также равнодушными. Взгляд профессионального убийцы. Точечную защиту Гальвы эмиссар даже не думал снимать.
Раст мысленно улыбнулся. Он дал понять Галабарту, что не боится его. Азгейм повёл себя с точностью до наоборот. Действительно боится? Значит, у него ничего нет, он почти беззащитен, кроме вот этих сверлящих глазами... людей? А может, хочет произвести впечатление беззащитности? Скрипач пожал плечами, мол, если уж старый друг хочет, и остановился. Улыбнулся, теперь по-настоящему, даже искренне. - Магистр. Его ты искал? Если так, то ты опоздал.
Единственное что мог почувствовать в воздухе абсолютно каждый, это напряжение. Оно уравнивало всех, но не во всем. Только урожденные могли видеть сверкающие образы и ауры, почти соприкасающиеся друг с другом, и понять, насколько ужасным местом может быть это крохотное пятнышко на карте пустыни в течении считанной минуты, всего то и нужно, сорвать с цепи свой потенциал.
- Не нервничай, отбрось страх. Разем не плоть, колебаться ему недозволено– Второй глас разума, более всего близкий к рассудку, не замедлил оказать свою всегдашнюю поддержку. Прагматизм и холодность с толикой отрешенности, о да, вот этот сплав черт, в которых он остро нуждался. Проводник здравого смысла, лучше всего знавший, как применить его аналитические способности, сейчас успокаивающе шептал. Смысл шептаний лежал в обстоятельствах, в ситуации, в которой, если бы даже они, потенциальные враги, томились необузданной жаждой мести, все равно бы не попытались убить его. Им хватало разума, чтобы понять - этот путь, на котором все они стояли, слишком труден, и непредсказуем. Доводы лежали на поверхности. Противная сторона их и не скрывала, напротив.
Знания, знания, подхваченные с тлеющего пергамента, неизвестные им, они помогали чувствовать себя сильнее, подобно вливающемуся в кровь адреналину. Ещё одна пара глаз, природы, далекой от людской, дополняла обычные глаза и взор мага, позволяя вникать в любопытные подробности, окружающие его, но перекрученные, выходившие как бы, не совсем правильными. Здесь ближе сравнение с выпуклой линзой увеличительного стекла, имеющей несколько трещинок в своей сердцевине, да ещё с довольно мутноватой поверхностью. Осмысление дикого течения совершенно чуждых способов понимания отнимало много времени. Приходилось пропускать их мимо себя, чтобы не угодить в полный ступор, но и это не помогало, как хотелось бы.
- Я вижу - Сдержанно ответил маг. Легкая заторможенность реакций смущала и беспокоила Азгейма. - Но я бы на его месте не стал отлучаться, когда где-то поблизости маячит охочий до садизма повелитель, мм. Полагаю, он готовил нечто вроде ловушки, вам обоим, так. - Вопросительного тона в голосе эмиссара даже не звучало. – Хреново мое состояние. Хорошо воображение мне не отказывает. Не виси у меня боевые образы, очевидно, свою беседу они вязали бы иначе. – Опасения вызывал второй мотив: охоту за ренегатами никто не отменял, а ведь его минутами до того, раскрыли. Азгейм суетливо копался в рое тревожащих умозаключений.
Расту очень, очень сильно хотелось дать Азгейму по роже. Единственное, что его сдерживало - смерти. Жизни солдат, которые неизменно погибнут, начнись бой снова, не стоили этого. Тем более, что появился шанс найти союзника, пускай и весьма временного. Даже на такой жаре кожа Сандро оставалась болезненно бледной, а бурлящий внутри гнев лишь усугублял это, придавая ей алебастровый оттенок.
- Именно. Ловушку нам обоим, эмиссар. – Произнес он, внимательно следя за посланцем Ауранга. В серых глазах инквизитора заиграли недобрые огоньки, а по лицу прошла едва различимая судорога. – Этот щенок обвел нас вокруг пальца! – Наконец выпалил апостол Сандро - Или сказать точнее, обвели его покровители – так называемое “братство”. Тебе приходилось слышать о них, эмиссар?
- Братство? О том доблестном рыцаре, кроме его странностей, мне известно только о попытке устроить покушение на его "дражайшее" сиятельство.- Азгейм выказал сокровенную ложь. Давалась она легко, как только может даваться ренегату, жившего ею несколько лет. Тем более, состояла она частично из правды, в частности, прозвучавшие желчные ноты.- Братство, да - Тон Азгейма не был повелительным, но явно намекал на продолжение. Дальше звучало только молчание. По воздуху медленно плыли клубы дыма от растовой самокрутки.
- Да, Братство. - Откликнулся Раст и снова широко улыбнулся, как улыбаются малым детям и душевнобольным. - Если Азгейм хочет что-то узнать, то ему придётся, как минимум, попросить. Хозяину положения не нужно никому угрожать, чтобы напомнить о том, кто он такой. В конце-концов, правила элементарной вежливости никто не отменял. Перебил кучу людей и теперь ждёт, что ему выложат все карты на стол. Седной клянусь, в Консульте он был умнее.
Второй эмиссар фыркнул в ответ. Как минимум, он понимал, что выглядывало из под лаконичности Ваалтера. Через лицо Азгейма проглядывало некое неприятное чувство. Уязвление? Да, похоже на то. - Одна из сил – Сказал он. Гадать тут было нечего. Похоже, наступала пора переговоров, снова... Все явственно склонялось к ним, ну или к бойне. Первое эмиссар любил, а второго лучше бы избежать. Ваалтер держался как глава совета перед собранием. То-ли потому что его самомнение попросту превзошло самомнение ренегата, то-ли он начал игру. Все они вели игру, и Галабарт, с самого окончания послушничества.
- Если есть желание, разумно его выразить. На что готов менять свои монетки, апостол Раст? Одолжение, взаимность, или предутренние ритуалы с помазанием? - Есть такая штука, как вежливая просьба. Слово вообще ценится среди нас, испачканных в дерьме. Азгейм было собрался ответить, прямо, со всем удовольствием и даже пылом . Подловить псевдо святца на его же, соблазнительно провокационные слова, а заодно опорожнить весь личный словесный запас, накопившийся у него касательно темы лживых клятв, пустых слов, дерьма и алебастровых мантий, благо, что все четыре категории в последние годы становились все более смежными.
- Братство. – С усилием сказал инквизитор, прерывая словесную перепалку старых “друзей” - Крайне обеспокоено засильем магов, особенно в священном воинстве. А если вспомнить, что они раздают кассумы и зачарованные мечи с магией телепортации, то это уже явно не какая-то мелкая разбойничья шайка. Глупо их недооценивать .– Сандро выдержал небольшую паузу, позволяя Азгейму подумать над сказанным. Он развел руки в стороны, словно очерчивая заваленное трупами поле боя. - Пока мы режем тут друг другу глотки, магистр и его покровители могут нанести удар куда угодно: Алебастровый Консульт, старшие офицеры, или даже…А’Рэль Благословленный, наш горячо любимый патриарх. – С издевкой в голосе добавил Сандро. – Власть вскружила ему голову, но все мы отличное знаем, что такие магистры долго не живут.
Азгейм поднял глаза. Он молча сглотнул все, что набрал было в горле. Впервые за все время разговора его взгляд нашел для себя ясную цель. До этого, как оказалось, он гулял по плечу истинного, справа от апостола Раста Ваалтера. Один из необъяснимых симптомов, которым сопровождались новые ощущения, начал атаку в самый неподходящий момент. Когда он во главе отряда мчался верхом на коне, уже тогда. Скверно. Острый душевный позыв ограничился смачным плевком в песок. Пара аметистов теперь сверлила глаза инквизитора, но единовременно смотрела через них, вдаль.
- Вот оно что. Насколько можно доверять вашим источникам... - Азгейм сделал заминку, вспомнив, что не знает имени второго апостола. Как бы то ни было, речь о новом, неизвестном игроке на карте противостояния великих сил, ввела ренегата в смятение. Не то чтобы это его вообще волновало, новость была нежданной.
- И куда только делся мой этикет. Мне не известно ваше имя, мистер второй апостол. Облегчите мою задачу, как называть вас в дальнейшем разговоре? Ложь была бессмысленна. Его настоящее имя давно было раскрыто, так к чему тогда лишний маскарад? - В пылу сражения иногда забываешь о хороших манерах. – С наигранной улыбкой ответил инквизитор. - Меня зовут Сандро. – Он протянул руку чуть вперед, но затем резко одернул. – Нет, пожалуй, обойдемся пока без рукопожатий. Что же касается источников, то вам, эмиссар, остается только принять мои слова на веру, а так же вспомнить об уже упомянутых побрякушках, полученных Роэмом. Вряд ли такие вещи могли заваляться даже в самых пыльных сундуках покойного де Лорта.
- Верно, верно. - Поддакнул Азгейм - А ещё, их предостаточно в хранилищах Алебастрового консульта – Логичное мысленное допущение. Вслух он его высказывать не стал, просто добавил в копилку. - Если всё так как вы говорите, похоже, что ни патриарх, ни вы его недооценили. Скажи, если вы, Сандро, все это знали, с чего вы решили устроить ему посвящение в свои ряды? Можно и не отвечать, союзников никогда не бывает много в борьбе за власть и прочие сопредельные понятиях. Или, вы сами готовили ему ловушку, а магистр просто оказался достаточно проницателен? Я, кстати, что-то не вижу вокруг его людей, которые бы должны были застать вас врасплох. Детали механизма, так сказать. Странно, правда?
- Странно? Ничуть. Врасплох нас должны были застать именно вы. Магистр стравил нас, как дворовых собак и сейчас готовится к новому удару. Кто знает, может он же станет для кого-то из нас последним. Но мы ведь не хотим, что бы Роэм победил?
- Мы? Мне лично нет дела, кто из вас победит - Не совсем, так, но вам об этом знать ни к чему. - Режьте друг друга, договаривайтесь и предавайте. Хотите союза? – Азгейм звонко щелкнул, воздев правую руку - Отлично, говорить об этом лучше напрямую патриарху, но я ему передам это предложение, как и все что вы сказали насчет магистра. В конце концов, он все решает в этих делах, а я, скажем так, связан с ним обязательствами. - Подытожил Азгейм.
- Если дело так срочно, я, пожалуй, потороплюсь, а то вдруг не приведи Арума, неверный возглавит Селефаис. Придется тогда, за безысходностью, молитвами циновку протирать.
- О, нет. – Покачал головой Сандро и усмехнулся. - Ты маг, эмиссар. Да и твои спутники. – Он кивком указал на сопровождавших его гончих. - Отнюдь не люди. Так кого же братство пустит под нож первым? – Не дожидаясь ответа Азгейма, он продолжил. – Патриарх послал вас уничтожить всех, кто соберется здесь и будет странно, если назад вернется лишь обескровленный отряд, да еще и с пустыми руками. – По лицу Сандро прошла тень. – А’Рэль сдерет с тебя кожу, лишь заподозрив измену. Хорошая ли это идея, возвращаться к нему вот так?
- Верно мыслит, нос по ветру, иного от шельмы из инквизиции ждать не приходится. Этого у них не отнимешь - Теперь глаза эмиссара уже не пытались пробурить в Сандро дыру, но скорее оценивали его. Между тем, Ваалтер и другие уцелевшие члены их свиты не выпадали из его поля внимания.
- Не сдерет - Уверенно заверил Азгейм. - Теперь ваша очередь мне поверить на слово. Желай вашей смерти О"Раэль, ему достаточно было выговорить четкий приказ, сопротивляться я, скорее всего, не смог бы, во многих смыслах. Я бы просто атаковал и даже не пытался с вами заговорить, но я заговорил.
– Короткая пауза. Азгейм использовал её, чтобы поменять позу вариантом по свободнее. - Хоть я и на положении слуги, у меня есть широкие полномочия, быть может, некоторые возможности. И не просто так. Он предвидел исход, сложившийся сейчас. За дурака я его не принимаю и вам не советую. В любом случае патриарх узнает о предложении. – Плечи второго эмиссара чуть расслабились. С сего момента он на долю слабее сопротивлялся неестественному полу-трансу.
- Как ты заметил, я немного не человек, и это определяет мои текущие мотивы. Ты случайно нашел один из их кусочков. В текущем положении, все что угрожает О'Раэлю, угрожает и мне, но суть не в устремлениях Братства и даже не в его нелюбви к магам и нелюдям, как вы говорите. В мире бывало много организаций, радикально настроенных и к тем и к другим прежде. Значит, с союзом и ситуацией разобрались. У вас есть ещё что сказать, Сандро? – Про себя Азгейм отметил, что непременно расспросит Ауранга о братстве, как только появится время.
- Обязательства, клятвы, долг. Все мы в той или иной мере связаны ими, но ты ведь не служишь ему по доброй воле, не так ли? Магические путы, крепчайшие из всех, но и их можно разорвать. Подумай над этим, эмиссар. О’Раэль не тот, за кого стоит сражаться и стоит умирать.
- Не имея представлений о путах, и связях, лучше о них не говорить. В противном случае слова могут звучат глупо, сир Сандро. -Я не предан О"Раэлю, мной не движут дурацкие идеалы. – И вот опять проплешина в словах, которую никто не торопился заполнять. - Ты не понимаешь, а я же не имею привычки объяснять хищникам, с какой стороны лучше вгрызться в соперника, чтобы потом оттяпать мне ногу, а то и что по больше. Предлагаю лучше тебе и вам всем, подумать над тем, в какой ситуации оказались вы. С одной стороны братство, с другой, Северные псы... Город, не желающий сдаваться, внутренние дрязги. У вас полно проблем. В частности, я знаю имя одной проблемы, и второй за ней, невидимой. За нами наблюдает одно существо, которое любит чужие страдания, если я не ошибаюсь. – Тиалар, вот ещё и Сиорос. Игроки, мешать которым сродни суициду - Патриарх говорил, что он непременно будет здесь, хотя я его и не вижу. Лучше нам поспешить, пока его самобытное мышление не обернулось чем-нибудь эдаким.
Услышав имя великого покровителя страданий, Сандро заметался глазами по пустынному пейзажу за спиной Азгейма, но не нашли ничего. Он слабо мотнул головой, пытаясь взять себя в руки. - Братство и Селефаис - это наши общие проблемы, эмиссар. .. А тот, кто наблюдает за нами и вовсе непредсказуем. – Произнес инквизитор более тихо. – Но соглашусь, на этом стоит завершить наш разговор. Еще слишком многое предстоит сделать, а отпущенное нам время почти на исходе. Особенно мое. - Пронеслось в голове Сандро, когда он вновь взглянул на выгоревшее небо.
Сообщение отредактировал RiD - Воскресенье, 2012-02-19, 0:31:24
Назар. [Лагерь Священного Воинства] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Добрый день, Лорд-Командующий. Я – мастер-инженер Воинства Джонатан. Вы хотели меня видеть? - Да. – Громыхнул Назар, не снимая шлема. – Я прибыл проверить, как идет подготовка к постройке осадных машин по приказу Магистра Ролланда Роэма. Коренастый и широкоплечий инженер со светлыми короткими волосами и густой бородой, сделал шаг назад и сказал: - Можете сами посмотреть, Лорд Асад. С самого утра инженеры и рабочие получили материалы, и уже начали работу.
За спиной мастера-инженера действительно, вовсю кипела работа. Плотники с топорами, проклиная жару и яркое солнце, вовсю работали над бревнами, придавая им нужную форму, камнетесы терпеливо обрабатывали глыбы камня, а небольшая группка инженеров терпеливо ждала в тени небольшого навеса, косясь на своего представителя, который уточнит последние детали с доверенным лицом Магистра точные список осадных машин. Назар спешился с коня, и пошел посмотреть работу мастеров поближе. У наемника был некоторый опыт в осадной технике, которую он не раз видел в действии. Большинство различных механизмов, созданных для сокрушения неприступных крепостей, он видел собственными глазами, а иногда помогал обслуге этих машин. Удостоверившись, что работе никто и ничто не мешает, Знаменосец Мертвых вернулся к мастер-инженеру, который вернулся под навес к другим, и сказал:
- Отлично, господа. Вижу, что вы серьезно отнеслись к приказу Магистра. Сколько вы сможете успеть сделать осадных машин к началу осады? Мастера переглянулись, и один из них вышел вперед и сказал глухим голосом: - В такие сроки мы сможем сделать не больше десятка различных осадных машин, и возможно две осадных башен. - Обещаете десяток машин? – Уточнил Назар. - Обещаем-обещаем. – Кивнул безымянный инженер. – Нам нужны только названия машин, которые нужны магистру в осаде. - Хммм. – Промычал наемник, вспоминая требования Ролланда насчет осадной техники, перед тем как они разделились. – Требушеты, онагры, баллисты, осадные щиты и павезы для армии и осадные башни. Есть вопросы, просьбы? Все ли у вас есть? - Ммм, да, все материалы у нас имеются, мы постараемся управиться в срок, господин. - Уж постарайтесь… - Пробурчал Назар. – Если не поспешите, я каждому из вас руки и ноги вырву. Всего хорошего.
После этих слов наемник направился к своему коню. Сев в седло, он направил тяжеловоза к своему новому шатру, и начал размышлять, ибо ему наконец выпали минуты спокойствия, когда никто его не трогает. Мысли его были обращены к тем событиям, что он наблюдал совсем недавно. Тревожные слухи о разрушении Севера, появлении нового лидера церкви Арумы, замирание торговли на всем Юге. Люди, жившие в переломные года инстинктивно чуяли что перемены будут скоро, и старались не выезжать из пыльных, но безопасных городов. Вспоминал как, лишившись работы, он протирал штаны в кабаках и борделях Верриса. И вспомнил тот день, когда его жизнь сделала лихой скачок в сторону.
Назар не смотря на мнительность, никогда не свою жизнь дальше чем на день, и реагировал на угрозу, только тогда когда она явилась. Поэтому он и не смог представить себе, что будет в тот день, когда он пришел на казнь ренегата Алебарстового Консульта, смотреть как Раст Ваалтер пытает и убивает предателя, что город в течении нескольких часов падет под атакой Воинства, и то что он попадет в самую невозможную историю. Наемник вздохнул, и глянул на испепеляющий диск солнца. Глаза машинально прикрылись, но Знаменосец Мертвых не практически почувствовал того жара, к которому он привык с самого детства. Лишь где-то на задворках сознания он ощущал что сегодня очень жарко, особенно в громоздких латах. И все это стечение обстоятельств и того что он доверился Старику. От одной мысли об этом создании ярость захлестывала наемника полностью. Он припомнил равнодушное лицо Демиурга, там, на продуваемого ледяными ветрами Храме, в горах Имана. Вспомнил последние мгновение жизни, когда его тело излучало тепло и жизнь, когда он дышал и чувствовал, был человеком. Ныне же он не более чем труп человека, живой и мыслящий, но труп. Он стал сильнее, чем при жизни, но что сила значит перед самой Жизнью? С такими мыслями он добрался до шатра Лорда-Командующего, спешившись с Дахдаха, оставил его у входа. Сев во главе небольшого стола, заваленного чертежами и бумагами, он прикрыв лицо латными перчатками, и очень тихо самого себя спросил:
- Что же со мной случилось? Почему?
Обычно он не любил слишком много думать о чем либо, но смерть немного поменяла приоритеты в «жизни», заставили больше думать о своем прошлом и будущем. Внезапно среди ворохов мыслей и воспоминаний, в его голове появились лица самых близких людей во всем мире – его родителей. Они научили его жить, дали ему возможность самому выбрать свою стезу, и не смотря на неодобрение, любили его и хотели помогать. Научили его тому, что если он не может что-то поменять, то не нужно беспокоиться и горевать – такова судьба, которая потом может дать шанс, даже один из миллиона изменится. С этим девизом он пожил долгие годы, работая мечом за звонкую монету. И вот судьба сделала кульбит, переворачивая всю его жизнь с ног на голову.
- Шанс один на миллион? – Самого себя переспросил Назар, беря в руки небольшой железный кубок. – Если я стал мертвым, то этот шанс должен существовать. Иначе все в этом мире все бессмысленно. Борьба или ее отсутствие. И я сделаю так, что бы этот шанс будет одним на миллион. Никаким намали или Покровителям не остановить меня.
После этих слов он сжал ладонь в кулак, сминая металл кубка в неприглядный ком. Он решил для себя все, что его гложет. Теперь только вперед к победе, или к славной гибели. Время убивать тех, кто будет стоять на его пути и его спасителя, чью волю он сейчас исполняет. Недаром Повелитель Смерть назвал его Знаменосцем Мертвых. Он поведет за собой Смерть, что бы вернуть себе жизнь и славу.
- Лорд Асад!!! Лорд Асад!!! – В шатер ворвалась Лилит, громыхая своими латами, держа в руках черный шлем. - Что случилась, подруга? – Спросил Назар выбрасывая ком железа в угол шатра. - Я…там у реки, куда направился Магистр вместе с инквизитором и целителем, там..там произошла стычка с неизвестными…я как узнала сразу начала искать вас я… Наемник молча шагнул вперед, взял за плечи женщину, приподнял над собой без видимого усилия и пару раз встряхнул ее. - Спокойно, женщина. – Ледяным голосом процедил Назар. – Слушай меня внимательно – сейчас ты выйдешь из этого шатра и соберешь всю Гвардию и вместе со своими товарищами в полном облачении и оружии отправитесь туда, по моему приказу. Дальше мы посмотрим что там будет, ясно? - Д-да-а… - Прошептала Лилит, когда наемник выпустил ее из медвежьей хватки. – А что вы будете делать, Лорд? - Я, - Ответил Знаменосец Мертвых, вздохнув. – поеду туда и разберусь, что там творится. Главное, собери всех наших, и найдите меня там. Я придумаю, что можно сделать. Теперь иди.
После того как Лилит вышла, наемник поправил алую мантию, и сам вышел из шатра. Подошел к своему тяжеловозу, потрепал его по холке, взобрался на седло и сказал коню:
- Вперед, Дахдах! Наша судьба в наших руках, так завещал Создатель и его Пророк! Вперед!
Конь тяжелым галопом понес своего хозяина, который теперь перестал сомневаться. На скаку Назар вытащил из наспинных ножен меч Сокрушитель, который сразу засветился оранжевым светом. Скоро он сам все узнает.
Выехав за пределы лагеря воинства, наемник сбавил ход, чтобы окончательно привести мысли в порядок. Сейчас не время вести себя как мальчишка, который сломя голову готов ехать, не разбирая пути. Чудесная эйфория от того, что он все для себя решил, отошла на второй план, оставив достаточно места для практичности и многолетнего воинского опыта. Лилит была слишком взволнована, беспокоясь о том, что случилось с Ролландом, и ничего толком не сказала о нападении.
Наемник размышлял, кем могли быть те «неизвестные». Исходя из слов апостолов и великого магистра, он помнил, что и для Истинной Церкви, и для интересов молодого Роэма угрозу представляли лишь сам Ауранг под личиной патриарха и язычники из Сефелаиса, под руководством великих покровителей.
И кто из них решил нанести удар?
С лошади Назар заметил впереди реку и, не доезжая до нее, спешился. На том месте, где должно было проходить посвящение, виднелись следы недавнего сражения, темнели распластанные на песке тела, толпились люди. Он даже разлил двух апостолов со свитой. Назар несколько раз моргнул, присматриваясь к другой группке солдат. Среди них угадывались белые цвета воинов из Сотни Столпов, что уже говорило само за себя. Патриарх Священного воинства узнал об этой тайне врагов и послал слуг.
Взгляд наемника зацепился за трех необычных людей и один из них, в белом плаще, судя по манерам был магом. Но самое дикое и странное для наемника было то, что они не продолжили сражения, а разговаривали между собой. И уже собирались разъезжаться, словно ничего не было. Взглянув на бритый затылок инквизитора, наемник возвел глаза к небесам, словно прося у них помощи.
- Доведут они меня и все воинство со своими тупыми интригами и враньем до гроба! - процедил Знаменосец Мертвых.
Он вновь обратил внимание на мага и тех двух, что рядом терлись с ним все время. Буквально кожей он чувствовал в них нечто знакомое. Но что? С такого расстояния наемник не мог нормально разглядеть их лица, но и подобраться ближе не рискнул.
- А если так? – спросил самого себя наемник и крепко зажмурил глаза. Через удар сердца знакомое покалывание разлилось по телу, и он открыл глаза, которые теперь могли видеть незримое.
Те трое, которых он считал подозрительными, оказались вовсе не людьми. Среди разноцветных аур магов и безликих – простых вояк, троица выделялась едва заметными серыми пятнами, которые оставляли за собой дымчатый шлейф.
- Нелюди значит… - Наемник стиснул кулаки. – Вы ответите мне за все, Раст и Сандро. Кстати, о нем… - От Назара не ускользнула истинная сущность инквизитора. Его аура, в окружении ярких цветов аур магов, имела темно-серый цвет и шлейф, как у нелюдей. - Вот как. Финики от финикового дерева, что называется, – хмыкнул он. – Как вернусь, обязательно поговорю с ним на эту тему. А сейчас работа.
Назар увидел все, что ему требовалось, и пошел обратно к своему коню. Теперь в его голове начал складываться план. Довольно дерзкий и рискованный, но все же план. Неизвестно о чем парочка апостолов договорилась с теми нелюдями Ауранга, но он точно не будет их отпускать просто так. Он сделает все, чтобы сдвинуть объединение воинства с мертвой точки. Взобравшись в седло тяжеловоза, Назар повернулся и поехал в сторону лагеря, всматриваясь в горизонт.
- Ну, где вы… - бормотал наемник. – Время уходит…
Через пару минут на горизонте появились черные точки, видимые лишь ему и оказавшиеся гвардейцами великого магистра. В черных латах и при оружии – они выглядели грозно и обеспокоенно. Увидев своего командира, первый рыцарь послал коня в галоп. Подъехав поближе, всадник снял шлем и Назаром узнал Лилит. В ее красивых глазах читалась тревога.
- Мы прибыли по вашему приказу, лорд-командор, – отчиталась Лилит. - Отлично, мы еще не опоздали, – сказал наемник, поглядывая на солнце. – И если вы уж мне подчиняетесь, говори «ты», вместо «вы». Не нравится мне такое обращение. - Но… - Если ты говоришь со мной, то ты говоришь только со мной, женщина! Мой приказ, а не общий, ясно? - Да, ясно… - ответила она, удивленно рассматривая наемника. - Сколько с тобой прибыло? - Двадцать гвардейцев. Все, кого я успела найти в лагере. - Отлично-отлично, – пробормотал Знаменосец Мертвых. – Теперь слушай мой новый приказ: пока меня не будет в лагере, за Гвардию отвечаешь ты, ясно? Все остальные обязаны тебе подчиняться. Следи за порядком и жди нас. До вечера мы должны управиться со всеми делами. - Какими делами? – спросила Лилит, елозя в седле.
Назар аль-Веррисий показал в сторону притока реки Йешималь.
- Сейчас от того реки уехала группка противников, которые напали на Ролланда, инквизитора Сандро и Раста Ваалтера. Мы должны их настичь и быстрым наскоком взять одного из них. Уехали они недалеко, следы должны были остаться. - Что с Ролландом? – Не скрывая тревоги в голосе, вновь спросила Лилит. - Не знаю, подруга, - ответил Назар, вздыхая. – Я не видел его тела там, как и не видел его живого где-либо. - Это значит что…что… - прошептала женщина. - Это ничего не значит. Я узнаю, что случилось с Ролландом де Роэмом, и вернусь в лагерь. Пока меня нет, ты главная. Ясно?
Тем временем подъехали остальные рыцари. Один из них обратился к Назару:
- Мы здесь, лорд-командор. - Хорошо. Езжайте за мной, весь план я расскажу по дороге. – Обернулся к нему наемник. – Лилит, вопросы есть? - Что мне сказать, если тебя будет искать инквизитор или еще кто? - Скажи, что я отправился на поиски Великого магистра, - пожал плечами Назар. – Езжай. А вы не отставайте, мы должны нагнать врага.
Назар. [Пустыня, недалеко от Сефелаиса; день] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Кажется, впереди видна конная группа. Это они? - Спросил один из рыцарей, едущих в авангарде группы.
Наемник моргнул и пригляделся к далеким фигуркам людей истинным взором. Даже на расстоянии он смог разглядеть отдельные темно-серые пятна.
- Они, - сказал Назар. – Не забывайте, что я вам говорил. Ехать рассредоточено, приближаться только на расстояние выстрела арбалета. Захват буду проводить я. Стрелять преимущественно в мага. Того, на котором белый плащ. Если он начнет колдовать, петляйте как можете. Ясно? - Да, лорд, – разом ответили рыцари. - Тогда начинаем.
Всадники ехали рысью, неумолимо сокращая расстояние до солдат патриарха, а едущий впереди Назар приглядывался к яркой ауре мага, ожидая, когда он заметит у себя в тылу неожиданных преследователей. Наконец один из солдат, едущих в хвосте кавалькады, заметил неизвестных.
- Тревога! – донесся крик до ушей Назара, и он немедля крикнул гвардейцам: - Рассыпаться! Стрелять по готовности! Начали!
Назар вонзил шпоры в бок лошади и послал коня в галоп, на ходу выхватывая меч из ножен – клинок светился оранжевым. Позади гвардейцы дали первый залп из луков – стрелы били навесом, выбивая вражеских всадников из седел – и бросились врассыпную, отвлекая внимание от командира. К сожалению Назара, стрелы не пробили магическую защиту колдуна и его ближнего окружения, попросту сгорая в воздухе или рикошетя в стороны.
В ту же секунду вокруг засвистели металлические шарики, судя по крикам за долю секунд успевшие ранить нескольких воинов магистра. Повторный залп заклинатель сотворить не успел. Всадники сошлись в ближнем бою, а наемник на всем скаку врезалсяв чудом сохранившийся строй.
Назару уже доводилось совершать такие набеги, когда требовалось схватить определенного человека. Обычно, чтобы успешно похитить человека прямо из-под носа охраны, наемники устраивали засады или вот такие быстрые конные наскоки, когда жертву ранили или оглушали на месте, а затем под прикрытием уводили вглубь пустыни.
Схватив за горло ближайшего солдата, Назар с размаху кинул его в других, резким щелчком дал по лбу подвернувшемуся коню, отчего тот рухнул на песок. Как только маг – вокруг которого сверкали колдовские образы – оказались рядом, зачарованный меч пробил защиту и срубил голову бедного животного, отправив его хозяина на песок.
Неожиданно совсем рядом блеснула сталь и аль-Веррисий увидел женщину, шею которой украшал выцветший пурпурный шарф. Вокруг воительницы виднелась грязная темно-серая аура. Перехватив меч и сломав его у основания у клинка, наемник ударил незнакомку по лицу. С той силой, которая была отпущена Назару после смерти, этого хватило для того, чтобы ее вырубить. Схватив падающее тело и закинув его на лошадь, наемник развернулся и поскакал в сторону своих гвардейцев, молясь, чтобы в спину не ударили арбалетные болты или чего похуже.
- Отступаем! Возвращаемся! – прокричал Назар на ходу.
Сообщение отредактировал SEQFER - Суббота, 2012-02-25, 9:45:28
Сандро и Раст [Пустыня, недалеко от Селефаиса; день] [9-ое июня 1001-ого года]
Стоя на пропитанном кровью песке, Сандро наблюдал за уходящим отрядом Эмиссара. Еще один шаткий договор. Еще один узел на моей петле.
Он развернулся на каблуках и накинул на голову белый капюшон, стремясь хоть как-то укрыться от палящего солнца. В последние недели, его свет был противен инквизитору, он почти боялся его. Погруженные во мрак пыточные, каменные залы неприступных крепостей и плотные шатры были стихией Сандро, именно там он чувствовал себя сильнее, уверенней, был почти живым. Особенно если под рукой был вероотступник и подходящий инструмент.
- Филипп.
В землях Церкви его власть была почти неограниченна. Ему служили головорезы из числа послушников инквизиции, при нем были особые печати, заставлявшие трепетать как жалких кметов, так и влиятельных вельмож, но почти все это осталось в прошлом. Скоро все вероломные пакты потеряют свою силу - за дело возьмется холодная сталь. Прольется кровь, и крови этой будет много.
– Филипп. – Чья-то рука потрепала инквизитора за плечо.
Он резко обернулся, стряхнув руку с плеча, и посмотрел на стоявшего перед ним человека. Взгляд Сандро был сосредоточен на собеседнике, словно он впервые увидел его.
– Что за чертовщина с тобой происходит, братец? – Спросил Раст.
Инквизитор сжал руку так, что побелили костяшки. Нужно было сосредоточиться, отбросить сомнения. У него была цель и была вера. А большего и не надо.
– Ничего, Раст. Просто я немного…задумался. Перегруппируй оставшихся солдат и позаботься о телах. Я скоро вернусь.
Сандро нашел его там же, где видел последний раз – под тушей мертвого коня. Воин Сотни столпов все еще был жив, но давно бросил попытки выбраться – скакун перемолол ему половину костей.
– Больно, наверное? – Весело спросил инквизитор и опустился на одно колено рядом с ним.
Воин ничего не ответил, продолжая сосредоточенно смотреть на Сандро. Пот градом струился по его лицу, и каждый мускул был напряжен. Он наверняка испытывал нестерпимую боль, но не позволял себе закричать. Еретик не получит такого удовольствия.
Сандро отдернул плащ и снял с пояса длинный кинжал с тонким трехгранным лезвием, напоминающим иглу. – Ты ведь знаешь, что это? – Спросил инквизитор, и сам ответил на вопрос. – Мизерикорд, кинжал милосердия. Некоторые говорят, что лишь это оружие не знает зла. – По его лицу прошла тень улыбки. - Я готов даровать тебе быструю смерть, если ты ответишь на парочку моих вопросов. Будешь упрямствовать – я начну резать. Аккуратно, не спеша. С толком. А потом оставлю тебя здесь, под палящим солнцем. От ран ты не умрешь, скорее от обезвоживания, или заживо сваришься собственных доспехах. – Инквизитор вяло пожал плечами. – Мне все равно. Так что ты выберешь?
- Т.ты много хочешь, предатель. – Процедил храмовник сквозь плотно стиснутые зубы. – Но я лучше останусь здесь. Так…тепло. – Его губы задрожали, словно он пытался улыбнуться.
Инквизитор провел рукой по воздуху, и воин зашипел, а затем начал дергаться, словно в припадке. Не обращая внимания на его агонию, Сандро продолжил выписывать причудливые круги и каждое его движение оставляло едва различимый шлейф в воздухе. Спустя какое-то время, он резко сжал кулак и воин из сотни столпов закричал. Они всегда кричат.
Храмовник продолжал корчиться; на песок упали его черные волосы, а затем с головы начала стекать кожа, словно расплавленный воск, обнажая плоть и агонизирующие мышцы. Инквизитор внимательно наблюдал за пыткой, но ни один мускул не дрогнул на его бледном лице.
- Как вы узнали о встрече в пустыне? – Наконец спросил он. - Нам прислали п..письмо. Но я не знаю,…кто. – Голос воина был тихим и прерывистым. - Сколько ваших должно прибыть на рассвете? - Около…тр..тр.. - Ну же! – Произнес Сандро. – Немного осталось. - Тридцать мечей и один из ставленников…А’Рэля. - Имя.
Воин лишь слабо мотнул изуродованной головой.
Вздохнув, Сандро опустил руку и перехватил стальной мизерикорд.
- Мне кажется, что Сотня Столпов – одни из последних достойных воинов в этом мире. В вас нет страха, нет сомнений. Но есть вера и самопожертвование. И именно они – главная добродетель. – Острая игла прошла между ребрами, ударив прямо в сердце. - Жаль, что это почти всегда остается лишь инструментом в руках мерзавцев.
Он задумчиво вертел в руках нагрудник от доспехов Роэма. Начищенный до блеска и выкованный из прочного метала, он надежно защищал носящего от вражеских ударов; может даже выдерживал попадание арбалетного болта.
Инквизитор недооценил противника, и именно поэтому магистру удалось уйти. Больше он такой ошибки не повторит.
- Архэн. – Обратился Сандро к стоявшему рядом с ним командиру. – Мне потребуется твоя помощь. - Слушаю, Апостол. Апостол. Как…забавно. Инквизитор протянул ему стальной нагрудник. - Надень доспехи Роэма.
Воин свел вместе брови, но не стал возражать.
Сандро наблюдал за стенами Селефаиса, когда наконец, Архэн застегнул шелковый плащ с пылающим крестом и слабо лязгнул латными наплечниками. Он был готов.
Повернувшись к нему, Сандро придирчиво осмотрел броню и наконец, сказал:
- Весьма недурно. Осталась лишь последняя деталь – небольшое чудо. Он приложил руки с обеих сторон головы Архэна. Он крепко держал его голову, ощущая, как сжался череп. - Придется. Немного. Потерпеть.
Воин начал корчиться в судорогах, но Сандро не отпускал его, продолжая удерживать голову. Апостол чувствовал, как по нему проходит магическая энергия и, пульсируя, попадает через его руки в голову стоявшего перед ним человека. Он закрыл глаза и выдернул из разума облик магистра и почувствовал, как начали смещаться кости Архэна.
Наконец, Сандро расцепил руки и отошел на два шага от поникшего голову воина.
- Приветствую тебя, сир Ролланд де Роэм, великий магистр Священного воинства и рыцарь ордена Белой Розы. – Не без легкой иронии в голосе произнес инквизитор.
Архэн поднял голову и посмотрел на него чистыми голубыми глазами. Помолодевший, с аристократическими чертами лица, офицер не отличался от настоящего лидера священного воинства. Он был им.
Сандро зашагал вперед, и положив руку на плечо Роэма, сказал: - Кони уже ждут нас, пора вернутся в лагерь. По пути мне придется еще многое тебе рассказать.
Сандро и Раст [Лагерь Священного Воинства; день] [9-ое июня 1001-ого года]
- Роэм успел нас предать раньше, чем мы его. Мы не знаем, где он, когда и куда нанесёт удар. Ровный голос Сандро принёс дуновение ветра тревоги в тёплую роскошь шатра Седны.
«Н-да, вот мы и в заднице. Годами учувствовал в игре престолов за других, а стоило начать самому — и стало ясно, что никаких уроков я не усвоил. Нужно действовать на опережение, предугадывать ходы противника... чем мы сейчас и занимаемся» - Подумал про себя Скрипач. Блудница задумчиво покусывала губу. - Что вы собираетесь делать? Сандро и Раст переглянулись. - Мы тебя спрячем. Есть у меня на примете одно укрытие, о котором никто не знает... пока. Но тебе стоит переодеться.
«Да, ловушки, которые по идее должны были охранять небольшое хранилище знаний, а теперь станут оружием в нашей партии. Зачем? Куда мы катимся? Не лучше ли было бы взять коня и свалить куда-нибудь к Туманному заливу, а оттуда взять корабль на Западные острова? Зарабатывать на жизнь лечением, а ещё лучше — игрой на скрипке. Но как долго это продлится? До первого мага, который увидит мою ауру? Волшебники без Консульта долго не живут. Да и сумею ли я отказаться от власти?»
Инквизитор понизил голос, заговорив шепотом. Так, что бы услышать его могла лишь сестра Пророка и Скрипач. Когда он закончил, Седна кивнула. - Другого варианта нет. Надеюсь, что вы больше не допустите подобных промахов. Сборы не заняли много времени и, одернув один из скрытых пологов, троица покинула шатер.
Через полтора часа апостолы уже в привычном облачении сидели в шатре Раста. Лекарь, запихав в сундук весь дурман, который смог за раз вынести из своего убежища, разыскивал папку, данную ему Роэмом. - Ты говорил, у тебя там есть нечто вроде ловушек? – Прервал тишину Сандро, задумчиво вертя в руках серебряный канделябр. - Да, не нечто вроде, а именно ловушки. Всё работает, я их как бы «приподнял», чтобы её не убило, пока она заходила внутрь. «А внутри у нас много интересного, - думал Раст. - Особенно, если пройти прямо или направо по коридору. Сомневаюсь, что там всего лишь пустые катакомбы. Эх, было бы время всё это выяснить...» Ага, вот оно, - сказал Скрипач и извлек из под горы книг внушительного размера папку. - Если магистр замыслил всё это ещё тогда, то всё это, вполне вероятно — подделка. - Попытка – не пытка, брат мой. Проверю её на парочке вельмож, как появится время. – На прощание бросил Сандро и покинул шатер.
Проводив глазами инквизитора, маг растянулся в кресле и блаженно улыбнувшись, взял в руки скрипку.
Сообщение отредактировал Rorschach - Воскресенье, 2013-03-17, 2:38:49
Малик и Аиша. «Покровители». [Селефаис; Третья Башня Имана] [10-ое июня 1001-ого года; день]
– Малик ибн Рад, покровитель костей и убийств. Ты получил приглашение от моего гонца и пришел сюда, чтобы скрепить свое участие в нашем договоре?
Аиша аль-Йешиа фривольно разложилась на золотом троне, подложив под себя подушку и закинув ноги на поставленный впереди табурет. Сандалии валялись рядом, а голым носком она указывала на иманима. Меж двух указательных пальцев жрица держала метательный нож. Малик знал, что она прекрасно обращалась с ними еще с детства.
– К чему такой пафос? – Ты отобедал моим учеником, Малик ибн Рад, - нахмурилась покровительница песка и крови. Малик изогнул брови в недоумении. Аиша усмехнулась. – Он был ужином, которого ты меня лишил. Никто из нашей братии не откажется покровительствовать убийствам. Разве что стоило дать ему освоить еще пару фокусов, а потом съесть – и у тебя было бы больше сил.
Из-за колонн по бокам зала, где они находились, раздалось деликатное покашливание. Несколько человек в белых одеждах чего-то или кого-то ждали, заставляя ибн Рада инстинктивно напрячься, ожидая подвоха со стороны покровительницы. Но никакого подвоха не оказалось. Девушка лишь махнула рукой, подзывая пеструю процессию жрецов.
– С большинством из них ты знаком. Вон тот лысый старик – друг моего погибшего учителя и покровитель золота, - аль-Йешиа кивнула ему, а он кивнул в ответ. – Этот трон, кстати, его авторства. Тот, что с рыжими волосами – покровитель огня, а скрывающая лицо за вуалью – покровительница воздуха, бывшая пассия учителя и моя единомышленница в деле убиения выскочки де Вассы. Ну и Малик ибн Рад, небритый покровитель костей. Все в сборе, чтобы скрепить договор.
Четырехкратное «Да!» подтвердило ее слова. Лишь Малик не знал подробностей происходящего, и выражение лица тут же выдало его Аише. Жрица вздохнула.
– Никто из нашей братии не откажется от еще большей толики власти. Я думала, что и ты тоже. К тому же ты весьма приближен к великому покровителю Ихримасу, да будет он жить вечно, так что мы решили привлечь тебя в свой кружок заговорщиков.
Четверо иманимов смущенно кивнули. Все они знали друг друга долгие годы, но общность во мнениях снисходила к ним крайне редко. И это, как понял Малик, был не тот случай. Все решила аль-Йешиа.
– Заговор во время осады? – Вернее будет сказать: перегруппировка. Уверена, что великий покровитель одобрил бы мои действия. В конце концов, мы делаем это для его блага. – Делаем что? – Пир. Даже два. – Все рассмеялись. – Сегодня вечером мы соберем всех покровителей Селефаиса на пир во славу пророка Имана, а потом убьем их. Тогда-то и начнется настоящий пир. Думаю, что проще будет отравить, но рыжик любит жаркое, а старик опасается есть отравленное мясо. Как считаешь? – Я… – Впрочем, неважно, - Аиша аль-Йешиа посерьезнела. Встав с трона, жрица приобрела вид величественный и жестокий, а малахитового цвета глаза зловеще блестели. – Дело в ином. Малик ибн Рад, либо ты идешь с нами, либо не мешаешь. Можешь даже увести своих дражайших детей и любовницу подальше отсюда. В ином случае мне придется покаяться перед Ихримасу и в твоем убийстве, жрец. А полы-то холодные! Где мои сандалии?
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-02-29, 8:29:55
Анкель, Мортарион, Люций, сир Глау. «Аккрекция». [Селефаис. Тоннели за городом] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Растянутость суставов и костей отразилась на изгое, ставшем проводником великого магистра. Ранее толстый и низкий - он вытянулся, приобретя знакомые формы, как у подсвечника; глаза отдавали холодом и весенним льдом. Повешенный был уже здесь.
- Рад приветствовать магистра в этих подземельях. Как и вы, я здесь лишь гость, но удачно устроился при одной хозяйке. Ваше послание мы получили, только гонец немного пострадал. Мне сообщили, что вы хотели поговорить с нами. Именно с нами. - закутанная женщина склонилась в низком поклоне. - Также рад вас видеть. Должно быть вы удивлены этой встречей, но в жизни полно дверей, которые не отворяются, когда ты в них стучишь, - не меньше, чем тех, которые распахиваются, когда ты этого не желаешь. – Висельник сел на обломок колонны. – Думаю вам интересно, зачем вы здесь. - Да, магистр. Но прежде, позвольте узнать как мистер Моорз? - Неожиданный вопрос. Женился. Скоро дети будут. - Это хорошие вести, магистр. Дети всегда хорошо. Новая жизнь. Надеюсь они умрут после него, как внуки его умрут после его детей. – Рыжеволосый герольд снял ткань с лица и улыбнулся. - Но разве так просто было нас найти? Как мы поняли - вы давно не бывали наверху, а ещё так удачно забросить Исаля вслепую. Он потерял лишь руку. - Бросьте. Я давно не магистр в формальном понимании этого слова, какое вы хотите вложить. Ваши ауры, которые обычно служат надёжной маскировкой, коли поискать, выделяются сильнее, чем у обычных магов или людей. Именно своей обыденностью. На ограниченной территории, естественно. Так что ваши три ауры видны в городе не хуже аур трёх магистров на поверхности. Правда, их осталось лишь две. Люди всё также смертны. - Как две? – удивление Мортариона явственно проступило в голосе маэглици. - Самый старый светоч потух и, похоже, что не самостоятельно. Похоже, это был магистр Энли, как удачно подсказал мне Исаль. Я не всеведущ, я лишь искушен. Магистры рождаются и умирают. Это нормально. – Висельник слабо улыбнулся. - Вернёмся к тому, что повлекло потребность увидеть вас, посланник. Мне нужны ваши услуги. Примерно такого же рода как Королеве. Доставьте мне кое-что, а точнее кое-кого. - Кое-кого? - Да. Пришелец с другого плана. Эскехераль из дома первой матери. Притащенный сюда одним из консультов, он не так давно проявил потрясающие способности.
- Я сразу хочу предупредить, Висельник, контингенсным условием моих отношений с моей нанимательницей является голова этого демона. Личные счёты - volens nolens - я должен её предоставить. - Эмиссар, вы зарекомендовали себя как умный и осторожный, почти даже как я. И даже видели ситуацию в Амахэме. Этот демон является носителем уникальных татуировок. - Ну, в нашем городе есть умельцы. Могут набить что угодно. Зачем какой-то демон для этого? - Ваши умельцы смогут набить татуировки, защищающие от любой магии? Сомневаюсь.
Висельник замер и, вздохнув, продолжил, напоминая дремлющий вулкан.
- Этот демон носит на себе татуировки способные защитить от магии, что истока, что несуществующего. И предвосхищая ваш вопрос – не советую делать из него себе одежду. Возможно, они работают лишь с ним и на нём. Второго Эскехераля у нас не нет. - Что вы предлагаете? - Доставьте мне его. Живым, целым. Он не один. Сколотил себе подобие какой-то религии. Судьба паствы меня не интересует. Наверное, вас волнует, чем я смогу отплатить. В каком направлении устремились бы ваши желания?
- Тебе со мною будет здесь удобно, Я буду исполнять любую блажь. За это в жизни тамошней, загробной Ты тем же при свиданье мне воздашь.
Предвосхищая окончание последних слов, Висельник уже начал отвечать.
- Но я к загробной жизни равнодушен. В тот час, как будет этот свет разрушен, С тем светом я не заведу родства. Я сын земли. Отрады и кручины Испытываю я на ней единой. В тот горький час, как я ее покину, Мне все равно, хоть не расти трава. И до иного света мне нет дела, Как тамошние б чувства ни звались, Не любопытно, где его пределы, И есть ли там, в том царстве, верх и низ.
- Тем легче будет, при таком воззренье, Тебе войти со мною в соглашенье. За это, положись на мой обет, Я дам тебе, чего не видел свет.
- «Что можешь ты пообещать, бедняга?» - повисла пауза. – Эмиссар, мне приятно общаться с образованным существом, но давайте ближе к делу. – Вежливо, но настойчиво промолвил Висельник - Допустим, я захвачу этого иномирника. Передам его вам. Дальше? - Я понял, о чём вы, посланник. – Висельник улыбнулся; холодно сверкнули синие глаза. - Да. Вы готовы оценить этого демона в, допустим, солидный боевой отряд других демонов и изгоев? Речь, естественно, о колдунах и бойцах. Наверху сейчас… - Мне плевать, что происходит на поверхности. Мне хватит сил отбить охоту лезть у любого в мои подземелья. – Он слишком внятно выговорил слово «мои», вызвав неприятные ощущения у некроманта. – Безусловно, я могу поделиться с вами подобными силами в обмен на Эскехераля. Можем даже посчитать это частью ответной любезности. В конце концов, вы изменили баланс сил в мою пользу. - Вы не были разочарованы? Королеву удивление не постигло, а даже наоборот - ей досталась свобода. А вот ваше предположение оказалось ложным. Никто не рискнул от меня избавляться. - Быть может, всему свое время? Древние были как всегда правы, выразив эти слова.. - хохотнул Висельник. – Всему своё время! – он наклонился вперёд с фанатичным огнём в глазах – Всему своё время. И всякой вещи под небом, а значит нужно ждать и делать. Делать и ждать. Я ждал и вы дали мне возможность окончить старые дела. Старые дела. – Впервые в этому существе проступило нечто кроме присущей древним мудрости. – Когда-то мы любили друг друга и этого не отнять. Всё окончилось кровью…хорошо, что это была не её кровь. – «подсвечник» осунулся. - Вы говорили о части, магистр. - Да, часть. – Секундное затемнение схлынуло, и вновь в исковерканном существе забил фонтан энергии. – Также я обладаю достаточно специфичной и неизвестной на поверхности информацией касательно магии. Глубоко конкретной информацией. - Неудивительно, но зачем они мне. - Продадите, например. - Как насчёт клятвы консультов? Это надёжнее и практичнее. - Это специфическая тема. Крайне. Но этой информацией я могу поделиться. - А та информация это образы? – любопытство исследователя всё же начало распирать Мортариона – Ходят слухи, что вы были способны управлять временем. - Может и временем.- магистр улыбнулся – Но это ложь. Другие говорят, что я причастен к образам основ или даже вознесения. Но и это ложь. Как и сами образы.
«Хитришь старый лис!»
- Как насчёт вашего личного участия? - Хотелось бы этого избежать. Боюсь, тут уже вы должны предложить нечто сверху. В мои годы не тянет рисковать. Хах. И это я говорю мертвецу, скрывающемуся за масками. – Висельник довольно откинулся. Его спина прогнулась, и он замер частично наклонившись. - Войска вы получите в любом случае, если доставите Эскехераля. - Сразу уточним - войска подчинены лично мне. Не кому-то наверху. Приданы мне на время моих действий в этом городе. Не только на время осады. А, конкретно, пока я не закончу делать в городе и его окрестностях. Вы согласны? - Да. - Теперь поговорим о приятных бонусах. Некоторые хотелось бы получить заранее. Подчеркнуть вашу заинтересованность моей информированностью. - Что ж это серьёзный разговор. Что вас интересует? - Моей госпоже будет интересна судьба её собрата. Где Шетаар? - Он решил сбежать. У него начались проблемы с головой от пребывания под землёй. Последний раз его видели у поверхности, ближе к осаждающим. Должно быть, он у них. - Прискорбно. Что могли бы вы мне сказать о кинжале? Том самом. – маэглици выразительно понизил голос на пару тонов. - Не имейте с ним дела. Ставки слишком высоки. - Вы не встречали здесь ничего небезынтересного, что мешало бы? - Странные твари в тоннелях, что ниже проторенных путей. Их способности меня даже немного заинтриговали. Если всё пройдёт удачно с Эскехералем – мне, возможно, пригодятся ваши услуги. - Наши интересы здесь совпадают. Наш третий брат уже встречался с этими существами и я могу сказать нечто достойное внимания. – маэглици наклонилась ближе к повешенному магистру. – Кажется они уже давно здесь. Они выходят на поверхность в Хале-Ксераш. Вы можете помнить этот форпост. Сейчас это груда развалин, но…Туда разрешено входить лишь только посвящённым иманам. И ведь они даже возвращаются оттуда. Твари постоянно меняются. И они совсем не встревожили Ихримасу. Как будто он знал о них. Я считаю, что они связаны. Возможно, это какой-то проект покровителей. Слишком спокойны. Значит - много знают.
Висельник откинулся и, сложив перед лицом пальцы пирамидкой, начал тяжёло дышать. Это продолжалось секунд двадцать или даже тридцать, после чего повешенный, наконец, выдохнул и продолжил.
- Возможно…Благодарю за информацию. Я не забуду вашу помощь. Вас ещё что-то интересует? - Природа покровителей. - Люди и нелюди, которые совершили что-то из ряда вон выходящее и поплатились за это специфичным... наказанием, избегнув смерти. Ихримасу - ольи, который бросил своих собратьев в решающей битве с намали, а впоследствии вернулся как великий покровитель вместе с Демиургом и Архой. Цели мне не известны.
- Магистр, мне несколько неудобно спрашивать, но вы знаете много. Кем были Арума и Иман глазами очевидца? - Никем. Они выскочили как подснежники. Никто этого не ждал и никто не понимал истока их силы. Даже сейчас многое остаётся в рамках предположений. Их вы и без меня знаете. Хотя в случае с Арумой – я погиб несколько раньше, эмиссар, чем он раскрылся. – голубые глаза блеснули застарелой ненавистью. – Тогда же был создан тот консульт из которого твоя магичка. Намали во главе с Тринадцатью Великими напали и уничтожили Йетораль примерно две с половиной тысячи лет назад, однако небольшое количество магов уцелело и объединилось с собратьями, бывшими тогда за пределами города. Они потратили сотни лет на бессмысленные скитания и поиск наследия Золотого Консульта, прежде чем наиболее свободомыслящие из них объединились с расширяющейся тогда наземной Империей, потянув за собой консервативных товарищей. Так образовался Серебряный Консульт, каким все его знают. Еще через годы на территории империи родился магистр – Элеазар Роу, выходец из лишенного земли дворянского рода – который встал во главе серебряников, став доверенным советников династии Каймов. - Благодарю, Висельник. - Вас проводят. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. Смятение царило в душе Мортариона. Слишком это смахивало на травлю загнанного в угол зверя. Заманчиво…
«Люди обычно травят енотов да лис собаками и называют это спортом. Ничего спортивного в этом, конечно, нет. Чтобы считать, что-либо подобное спортом, требуется особая извращенность. Впрочем, если вдуматься, люди извращены во многих отношениях. Они пытаются выдать это за честную схватку, но травля не имеет ничего общего, ни со схваткой, ни с честностью.»
Анкель, Мортарион, Люций, сир Глау. [Селефаис. Тоннели за городом] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Люций Валериан Брут зевнул, потянулся, вытряхнул из сапог сор, отломил кусок хлеба, макнул его в сметану и с аппетитом вонзил в него свои пожелтевшие зубы. Он только недавно проснулся, прикорнув прямо на развалинах очередной крипты. Военная привычка спать в любом месте и времени давала себя знать.
- Я чудесно подремал. Пойдём - встретим твоих марионеток. Заодно, расскажешь о предложении Висельника.
Цепочка телохранителей и маэглици скоро растянулась. Люди, живые и мёртвые, шли, перебирая ногами, наматывая расстояния. В один момент цепочка резко сбилась на бег и понеслась, подгоняемая эмиссарам к поверхности. Где-то вдалеке мёртвые столкнулись с демонами.
Они почти успели. Отряд демонов почти уничтожил, укрепившихся в руинах какого-то подземного лупанария, маэглици, когда чаша весов покачнулась. Провожатые магистра уже погибли. Они приняли на себя основной удар. Пленные люди, освобождённые в ходе этой случайной стычки, решили умереть с оружием в руках - среди них даже нашлось несколько магов, а значит хватало и военных.
- Защищайте, Исмаила. – возглас Анкель отвлёк демонов. Охрана образовала строй, за ними расположились мертвяки. Те раскрыли ящики, что таскали с собой и быстро вооружались странными толстыми трубками.
Агнцы паствы Эскехераля с громкими криками, отражающимися от сводов, ринулись в атаку на пришельцев. В их рядах образовывались лакуны от колдовства пары магов Мортариона, но это никак не могло сдержать толпу. Топот лап, скрип когтей, сучение жвал, шипение - мир умещался в одной гудящей подземной галерее.
Когда до тонкой линии солдат Кайма осталось менее двадцати шагов - стены содрогнулись. Дым застлал глаза, в нос ударил резкий запах. Первые ряды демонов упали, растоптанные другими бегущими. Через мгновение ряды сшиблись.
Сражение распалось на серию кинжальных, мимолётных свалок. Подле Мортариона упала иноплановая тварь. Голова рогатого тигра на плечах обезьяны, ноги с громадными копытами, руки с когтями, скорпионий хвост. Изо рта его шел дым, сначала он стал прозрачным, затем снова обрел полную видимость, а после снова растаял и опять возник. С его когтей что-то капало — но не кровь, а на груди был обширный ожог. Воздух наполнился запахом паленой шерсти и горелой плоти. Удар хвостом – маэглици перед некромантом развалился на части. Следующий удар был уже прикрыт «Слезой крови». Вьюга ударов Анкель оградили некроманта от порыва твари. Где-то рядом Люций сражался с многоруким демоном. Нумен, используя тени, орудовал сразу шестью клинками, перманентно переходя в контратаки и тесня многоруких врагов.
Сверху упала лошадеподобная, пернатая тварь. Древко протазана под её массой сломалось и она приземлилась на Мортариона, втаптывая своими копытами его в каменистый пол. Некромант успел своим кривым бебутом взрезать ему брюхо; кишки обрушились на пол, как переванные макаронины; очередной удар копытом пришёлся в голову и она, вместе со шлемом, взорвалась точно перезрелая виноградина.
***
- Ты нашёл меня, Морт. Сколько уже прошло? Пятьдесят? Шестьдесят? - Около того, Халагаз. Около того. - Не осталось больше никого? Мы последние? - Да. Последние. - Такой же, как ты? - Безглазый демон повёл головой в сторону Люция. - Только не обучался. А так да. – Женщина стянула с лица вуаль. – Мы последние кого обучал мастер. Ауры? - Глаз у меня уже нет, но голова ещё есть. Не тяни. Ты знаешь правила. Это достойная смреть.
Красноволосая дева рассекла плоть демона около диафрагмы.
- Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется. Прощай, старый друг. – Она наклонилась и поцеловала его.
Мортарион погрузил кисть в грудину, нащупал пальцем артерию и с силой дёрнул её. Кровь полилась в грудину. Халагаз с булькающим звуком несколько раз дёрнулся и затих.
- Уходим отсюда.
Анкель, Асма, Маира, Мортарион, Люций, сир Глау. «Апокриф» [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Не достаточно быстро. Минута отдыха и заново. – Лицо Люций блестело от пота. Он уже снял личину и повалившаяся охрана могла видеть его лицо, с чуть запавшими тенями под глазами. Юбка его доспеха неслышно шелестела при каждом шаге. – Я видел, что случилось под землёй и пока нам нужно работать вместе – буду вас тренировать. Иначе, вы подведёте меня. – Брут задержал взгляд. – Движетесь, как старики с радикулитом. – Люций пнул валяющего воина, точно свинью, пренебрегая его родовитым происхождением, оскорблением чести и прочей мишурой, что никогда не остановит заточенный металл. – Ну, разве кроме тебя, Клинок.
Анкель была единственным человеком среди имперцев, стоявшим на обеих ногах. Её грудь мерно вздымалась и, если не обращать внимания на стекавший ручьём пот и выделявшийся белизной рубец, она могла продолжить хоть сейчас.
«Пожалуй, не видя, что она сделает – валялся бы я»
- А ваши семьи не смогли обучить вас держать меч! Семеро не смогли справиться со мной, а что если бы я достал клинок из ножен? – Брут поднял на уровень середины кирасы ножны с мечом, которым ему так и не пришлось достать. – Это смешно. Ордино, Энкамп, Эскальдес, Канильо…Когда-то Империи давала настоящих воинов, а сейчас это смешно. – Брут прошествовал между валяющихся дворян. Эта пытка длилась уже более часа, но лучшего способа привести в чувство их он не видел. К тому же его мысли занимал запах сандала. Этот запах появился вслед за гостьей, что сидела вместе с немногочисленной охраной на скамье в этом дворике и внимательно наблюдала за ходом поединка. Последний раз она отметила победу ихримасу аплодисментами. Гостья, явно была из иманим. Густо увешанная серебряными украшениями, которые контрастировали с её чёрной, как уголь, кожей, она внимательно следило за каждым жестом нумена.
«Ничего особенного»
Имперская охрана начала подниматься. Брут отбросил пустые мысли о гостье и полностью переключился на охрану. – Уходя на войну нужно дать три обета. Забыть о дом, забыть семью и забыть жизнь. Вставайте.
***
Асма Фаваз аль-Валид медленно поднималась по лестнице. Уже здесь было прекрасно слышно, о чём вели речь внутри. Асма прислушалась к этому разговору. Уже привычному голосу Маиры отвечал незнакомый, низкий, немного шипящий голос. Иманим вслушалась в разговор.
-…теперь мёртв? Это сделали они? Крой, не мешай! – Раздался дребезг разбитой посуды. – Вот так всегда! Успокойся. Крой! - Да. Магистром меньше. Надо будет просветить нашего друга, когда он придётся в себя. Это огорчит его, но… - голос стал неразборчив. Асма прильнула к двери. – В числе пленников было несколько солдат из Воинства и даже магов Алебастра. Мы с Брутом воспользовались возможностью. У них новая судьба и новая жизнь. Жизнь с прекрасной целью убить одного из твоих врагов. Мы решили избавиться от… - В помещении раздался истерический хохот.
«Она в конец тронулась. Как Исмаил мог выбрать её?»
Дверь скрипнула. Асма вошла внутрь.
- А вот и наша посетительница. Морт, познакомься. Асма Фаваз аль-Валид, наследница всего, что имел Исмаил в Селефаисе и Йешимале, его сводная сестра. По совместительству - покровительница серебра, жрица жертвенной башни Имана, наш главный союзник в этом городе.
- С чего бы мне ей верить? – от названного Мортарионом разило мертвечиной.
- Аиша опасна для меня. Блудливая сучка хочет обладать всем что было у Исмаила. Даже мной. – Асма закатала рукав, обнажив обожженную руку. Раздалось мелодичное позвякивание серебряных украшений. – Все знали, что она любит женщин, но никто не ожидал попыток изнасиловать равную. Только приход в город войск Кайма остановил её. - Как трогательно. – в голосе Мортариона был слышен сарказм. - Но к чему она здесь? - Аиша готовит пир. На него приглашены все иманим Селефаиса. Она что-то затевает. Я не пойду туда, сошлюсь на болезнь, но это временные меры. - Она нужна нам. – Маира поставила белоснежный сапог на стул, выгнулась точно дикая кошка и продолжила. – Тихо, Крой! Иди поиграй. Не мешай. Так вот…- Маира взмахнула, своими вышитыми золотом, рукавами. – Асма, я решила покинуть дворец. Эмиссары немного пообщались с Ихримасу и мы приняли это решение. Чем ближе подпускаешь - тем короче нужен нож. В лагере же верных войск будет безопаснее. - Шрам на лице Маиры стал почти незаметным. - Скажи как ты говорил мне. Расскажи правду. Обо всём! О смерти, нелюдях, словах пророков Имана и Арумы, о патриархе и покровителях! - Глупо когда посаженный на цепь пёс начинает защищать палку с цепью. Решайте свои дела. А после, если она захочет, я расскажу ей.
«Армия, какой бы огромной она ни была в пространстве, может оказывать противодействие лишь на коротком отрезке времени. Один же, ничтожный в пространстве, может распространить свое противоборство на многие и многие годы, если ему повезет и он преуспеет в передаче своего наследия.»
Сообщение отредактировал Интел - Среда, 2012-05-09, 3:32:41
Один из самых больших моих постов в «ДнЙ» больше напоминает фанфик и отличается структурой повествования, которая доселе в ролевой не встречалась. Это позволило провести небольшой эксперимент и мимоходом раскрыть карты, которые столь долго оставались лежащими рубашкой вверх. Приятного чтения. И читайте подряд.
Стэр и Роэм. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Сколько? – Пятьсот за голову. Золотом.
Они беседовали в полумраке шатра. Ричард, избавившийся от тяжести пластинчатых доспехов и оставшийся в провонявшем потом гамбезоне, раскинулся в кресле и делал вид, что интересуется скудной обстановкой. Через стол напротив него расположился великий магистр, хмуро смотревший на собеседника и бросавший короткие взгляды на выход. Недоверие витало в воздухе, как аромат забродившего вина. Не почувствуешь, пока не принюхаешься.
– Золото нужно, чтобы привлечь внимание. Любой верный мне солдат и без того почтет за честь избавить воинство от предателей. А когда я выступлю с речью – все будет кончено. К вечеру апостолов уже убьют.
Ролланд взял со стола исписанную аккуратным почерком бумагу и протянул рыцарю. Тот взял, пробежался глазами. Его губы искривились в недоброй ухмылке.
– Неплохо! – де Стэр отложил лист. – Вот только стоит взяться за дело профессионалам, а не фанатикам – и вы окажетесь в весьма опасной ситуации, магистр. Давайте я покажу вам простой фокус. – Фокус? – Просто смотрите.
Ричард, как настоящий фокусник, показал тыльную сторону ладони, затем сжал ее в кулак. На миг де Роэму показалось, что глаза гонца сверкнули. Великий магистр не сомневался, что среди Братства нет магов – с такими-то политическими взглядами! – но плохое предчувствие не давало ему покоя; когда де Стэр разжал кулак, там оказалась монета, тускло блеснувшая золотом.
– И что? – Не торопитесь. Это обычный импер, отчеканенный в 987-ом году в Семписе. Весит семь грамм, из которых шесть – беспримесное золото, добытое на рудниках под Галеотом. – Он положил монету на сто. – Знаете насколько дороги войны, великий магистр? Обеспечение Священного воинства, договоры с торговыми гильдиями и королями, снаряжение Инквизиции и Сотни Столпов – все это встало патриарху в десятки тысяч вот таких вот имперов. У вас нет и десятой доли этих средств, а вы сорите деньгами, как загулявший наемник. – Хотите сказать, что я вошел в долги?! К вам?!
Ролланд де Роэм ударил по столу. Стоявшие на нем серебряные блюда загрохотали, а на шум заглянул один из солдат, охранявших шатер снаружи. Одетый в кольчужную рубашку и лишенный опознавательных знаков – серый и безликий среди пестрого воинства, отчего сказать кому он служит было невозможно.
– Все в порядке, - гонец махнул солдату и тот поспешно вышел. – Да. Долги. Взять хотя бы те эмалированные черные доспехи, которыми вы снарядили свою гвардию. Или меч, который мы вам подарили. Или кассум. Или тот факт, что вы обрекли целый орден на смерть. – Причем тут орден? – Если вы потерпите поражение, то вместе с вами сначала погибнет гвардия, набранная из рыцарей ордена, а затем и сам орден. Думаю, что Эйк Белый не воспримет это со свойственной ему милостью. Он попытается отречься от вас и от ваших людей, а вместе с этим иссякнут последние деньги. – Ричард хитро улыбнулся. – Впрочем, я затронул долгосрочную перспективу. Или вы считаете, что после этой войны мир перестанет существовать? – Не знаю, - прошептал ошарашенный Ролланд. – Мир, конечно, изменится, война закончится, но вот причиненный ущерб останется. Тогда-то и вспомнят о великом магистре, который растратил огромные деньги и поспособствовал гибели людей от голода и болезней. Так было всегда. Возьмите хотя бы времена после триумфа пророка, когда банковским домам и торговым гильдиям пришлось объединиться, чтобы покрыть урон от военной компании. Если бы пророка не убил намали, то это сделали бы кредиторы. Какие бы легенды не слагали о могущественных колдунах и великих рыцарях, всем управляют деньги. – Познавательно, де Стэр, - протянул великий магистр, заставив собеседника напрячься. – Вы точно принадлежите к рыцарскому сословию, а не купеческому?
Он рассмеялся. Его смех натужно подхватил Ролланд. Вечерняя прохлада шатра уступила место духоте. По лицу гонца потекли капельки пота.
– Я ведь из Братства. А мы ставим во главе угла практичность. Так что действуйте осторожней, великий магистр, а монету можете забрать – когда придет время расплачиваться, она вам пригодится. – Что ж, по крайней мере, об апостолах вы можете не беспокоиться. А пришедших за деньгами… профессионалов неприятно удивит моя гвардия. Пока что они живы и они со мной. – Пусть так.
Ролланд де Роэм не знал, что больше трети Гвардии Скорби погибли в столкновении с Азгеймом Галабартом и солдатами патриарха. Разорванные шрапнелью тела лежали на пропитанном кровью песке близ лагеря. Ряды рыцарей Белой Розы стремительно сокращались.
– Гвардия, - нахмурился Ричард. – Сожалею о гибели Эрхарда. – И вправду. Очень жаль. Может, перейдем к делу? – Покушение. Думаю, что будет лучше начать издалека. Вы в курсе, что происходит в лагере ортодоксов? – Нет. – Одно время назад Братство предложило свои услуги женщине, которую вы можете знать как Седну. Единокровную сестру пророка. Не спрашивайте, откуда я это знаю и чего мне стоило это узнать. Седна стоит за действиями апостолов. По собственной глупости она отказалась от помощи и сейчас должна будет расплатиться. Если не жизнью, то внешностью. Я ведь не сказал, что инквизитор отправил ее в убежище своего брата?
Сиорос. «Ловушка». [Возле лагеря воинства; укрытие Раста] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
Ворона выклевывала глаза одного из погибших. Мужчина в кольчужных доспехах и тунике со знаком Истинной Церкви поверх распластался на земле, ухмыляясь вечернему небу кровавой полосой на шее. Для воинства это было обыденной картиной. Лишь вопиющее любопытство птицы вызывало у убийц стыдливое чувство неправильности.
– Знатная штуковина! - сказал один из них. Обмотанный черной кожей шар в его руке дымился, источая едкий запах. – Такую бы домой, а? Попугать своих. – Она смотрит на меня. – Кто? – Птица, твою мать! Она на меня пялится.
Сиороса всегда отличало любопытство.
Он пытал людей и собратьев, он насиловал и убивал, он следил за инквизитором, оберегая его от такой вещи, как внезапная смерть – и все это время любопытство не давало ему покоя. У них есть договор и Сиорос не позволит Келмауру убежать умерев. Но упустить шанс и не навестить их хозяйку? Что случится за тот час, пока его не будет? Ничего.
И вот великий покровитель наблюдал, как неизвестные оттаскивают тела убитых телохранителей Седны. Убийц было двое. Вообще-то сначала их было трое, но теперь один лежал с арбалетным болтом в горле и братья ничего не могли с этим поделать. Тот, что держал в руке дымящийся шар, посмотрел на того, что вытирал нож об одежду и засмеялся. Смех был хрипловатым, отрывистым и больше напоминал карканье.
– Ну так пристрели ее, Вир! Арбалет вон у того! – он показал на труп, лежавший неподалеку от трех остальных. – Только быстрее! Я не уверен, что один из этих апостолов вдруг не решит проведать свою шлюху.
Что-то во взгляде птицы заставило Вира передумать. Сиорос никогда не был силен в колдовстве, но этого и не потребовалось – черные бусинки глаз внимательно рассматривали наемника, словно препарировали. Убийца не выдержал этого взгляда, сплюнул и пошел вслед за братом в открытые двери убежища, расположенные среди кустов.
Ворона попрыгала за ними.
– Хрен с ней, - махнул рукой Вир. – Иди первым, Кас. Я за тобой. – Будем надеяться, что мы не слишком нашумели. – А? – Он говорил, что этой самоуверенной сучке даже в голову не придет, что кто-то решится на подобное, - пояснил брат. – Ага, будем надеяться.
Они спустились по металлической лестнице – их шаги звонко отдавались по всему помещению – и оказались в широком коридоре, чуть дальше расходившемся в три стороны. Братья знали, куда им нужно повернуть.
– Слушай, а ты не думал, что будет… ну, потом? – Потом? – Ну, после штурма. – Мы же договорились, Кас, - медленно и, акцентируя внимание на каждом слове, произнес Вир, словно поясняя для умственно отсталого. – Делаем все, берем деньги и сваливаем. Для нас никакого штурма не будет.
Ворона осмотрелась. Орнамент, украшавший стены, показался ей смутно знакомым и навевал воспоминания о тех временах, когда в его распоряжении были сотни рабов и десятки помещений, где проводились эксперименты. Каждое из них – просто на всякий случай – окружали ловушки, срабатывавшие на кровь, магические метки или движение. Сиорос подумал об этом в тот момент, когда впереди ярко-синим пламенем вспыхнула электрическая дуга.
Как и любая магия, образы электричества зиждились на законах физики. Стоило человеку отвлечься, наступить на подвижную плиту, сделать излишне широкий шаг, попасть под напряжение – и образовавшийся разряд мгновенно убьет нарушителя. Одежда Каса задымилась, но к тому времени он уже был мертв. Воздух наполнился запахом горелой плоти. Шедший за ним Вир вовремя успел отскочить и оказался лицом к лицу с Сиоросом.
– Надо будет нанести визит тому, кто расставил ловушки! - прошипел великий покровитель, чья темная морщинистая кожа и вовсе стала черной, а накидка медленно догорала. – А ты… думаю, ты составишь нам компанию! Я покажу ей, что можно сотворить с человеческим телом при желании. – Шар… – Что?!
Ответить Вир не успел.
Обернутые в кожу шары, висевшие на поясе упавшего Каса и наполненные пулвисом, измельченным кассумом и магической субстанцией взорвались, орошая коридор бритвено-острыми осколками. Жирный дым заволок коридор. Сиорос почувствовал, как его тело обращается в пепел. Последним, что он заметил, прежде чем упасть было направленный в него арбалет и девушка, его державшая.
Шары, висевшие на поясе Каса и наполненные пулвисом, измельченным кассумом и магической субстанцией с небольшим опозданием взорвались, орошая коридор бритвенно-острыми осколками и жирным дымом. Сиорос почувствовал, как сгорает его тело, обращаясь в пепел. Последним, что он заметил среди гари, прежде чем упасть, было направленное в его сторону ложе арбалета и девушка, его державшая. Именно ее привел сюда инквизитор.
Это была не Седна.
Стэр и Роэм. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– У них пока нет названия. Просто выжимка из работ одного пропавшего алхимика и наши наработки. Например, измельченный кассум. Как оказалось, он теряет далеко не все свои свойства. – Настроение у Ричарда вновь стало прекрасным, к своему неудовольствию отметил Ролланд. – Седна скорее всего погибла, Истинная Церковь лишилась подлинного лидера, а апостолы вот-вот погибнут от рук ваших фанатиков, великий магистр. Все складывается как нельзя хорошо. – Главной проблемой всегда был патриарх. – Верно.
Ричард де Стэр встал и принялся расхаживать по шатру, раздражая Ролланда. Каждая проведенная здесь минута отдаляла его от участия в разворачивающихся событиях. Все могло выйти из-под контроля.
– Вы знаете, что с севера прибыл… колдун? – наконец заговорил гонец. – С севера, откуда вот уже многие месяцы нет никаких вестей. Прибыл и исчез. Вы знаете, что больше двадцати гвардейцев Сотни Столпов во главе с Амри де Каром вернулись раньше положенного и сейчас находятся подле падишаха? И это не считая его агентов-оборотней.
Имя показалось де Роэму знакомым. Он где-то его слышал. Слышал давно и мельком, когда и не был великим магистром, а мир казался гораздо проще. Или…
– Амри де Кар? – Да. Главнокомандующий. – Союзные войска! – догадался великий магистр. – Оборотень! Это из-за него я… – Именно. За последнее время он обрел вес в глазах церкви и лично патриарха, - усмехнулся Ричард. – После взятия Хазры Амри де Кар путешествует вместе с Сотней Столпов. Убить одного патриарха очень сложно, а когда рядом с ним самый опасный из его псов? – А маг? – О нем ничего неизвестно. Пока, - слукавил Ричард, и рыцарь это понял. – Впрочем, мы знаем, что он будет присутствовать при завтрашней речи патриарха. Значит, вернуться колдун должен уже сегодня.
Азгейм Галабарт. «Послание» [Вблизи лагеря воинства] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
Бывший колдун Алебастра, изувер жемчужных залов Глисса и второй намалийский эмиссар Азгейм Галабарт встал с земли отплевываясь и отряхиваясь. Его лицо посерело, волосы взъерошились, а белый плащ приобрел грязно-бурый оттенок – кровь убитой лошади смешалась с песком и пылью. Заслонив глаза от солнца – тучи постепенно улетучивались, и предзакатное светило последний раз в день припекало головы – он осмотрел окружавший его хаос.
– Где нападавшие?! – спросил колдун, обращаясь сразу ко всем.
Ему указали на тела.
Тут и там на песке виднелись убитые солдаты в эмалированных черных доспехах и верные патриарху воины – изрубленные, лежавшие в лужах крови, погребенные под лошадьми или разорванные в клочья. Азгейм поднял с земли стальной шарик, лежавший неподалеку от трупа и имевший его магический отпечаток – металл был темно-красным, липким и прекрасно совершил свою работу.
– Ноэми? – Среди убитых ее нет, - ответил второй из гончих, с которыми он прошел дальний путь от хребтов Имана до лагеря воинства. – Ее забрали.
Из двадцати с лишним человек – и нелюдей, – которые пошли на посвящение великого магистра, в живых осталось только четверо, и все они были заняты, не обращая внимания на колдуна. Выжившие поступали как заправские солдаты: снимали с умерших доспехи и украшения, подбирали брошенное оружие, а один срезал кровавые трофеи. Панический всплеск адреналина быстро сменился будничной оживленностью и деловой практичностью, свойственной воинам всех времен и народов.
Казалось, что отсутствие Ноэми – Галабарту уже не хватало молчаливого общества этой девушки с фиолетовым шарфом – взволновало только колдуна. Даже ее собрат был бесстрастен и лишь ждал приказаний.
– Тогда отправляемся за похитителями, - пожал плечами Галабарт. – След у нас есть. – Не можем, эмиссар. – Почему же? – глаза колдуна блеснули фиолетовым пламенем. – Приказ хозяина, - гончий замялся; ренегат знал, что их связь с последним намалийским Великим была значительное сильнее, чем у него. – Вы нужны в лагере. Скоро хозяин выступит с речью, и вы будете должны оказаться там, когда все начнется. Спасение Ноэми не значится среди указаний, эмиссар. – А он сказал, что будет, если я откажусь? – Будут проблемы, эмиссар.
Роэм и Стэр. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Что за речь? – Думаю, что патриарх соберет Священное воинство, готовое пролить за него реки крови и поведет их на штурм Белого Города. Недели ожидания прошли. – Разве воинство не постиг раскол? - усмехнулся великий магистр, который лишь усугубил противостояние ортодоксов и Истинной Церкви. – Или это часть плана апостолов, которую вы совершенно неожиданно узнали?
Ричард де Стэр посмотрел на Ролланда взглядом, который рыцарь Белой Розы никак не ожидал увидеть от человека, пусть и преданного идее Братства. Карие глаза взглянули на него так, словно перед ними было нечто недостойное внимания, не то, что ответа. Впрочем, эффект был мимолетным и де Стэр с присущей ему иронией ответил:
– Сегодняшняя ночь будет необычной. Очищающей, - разочарованно покачал головой Ричард. – Мы этого не хотели, но теперь уже поздно. Кровопролитие не остановить. Так что утром вы увидите совершенно иное воинство, великий магистр. Пусть и не такое, какое хочет патриарх.
Амри де Кар поклонился хозяину. Широкоплечий гигант с совершенными чертами лица, он был одет в простую и слегка пыльную тунику, не соответствовавшую статусу патриарха и многих приводившую в замешательство. Ауранг погладил лысую голову – скорее по привычке, чем из необходимости – и приказал охране выйти. Намали и его творение остались одни в просторном шатре.
– Как все прошло в Хазре? – Как и в Веррисе, хозяин. - Фиолетовые глаза гончего горели в полумраке, как маленькие факелы. – Все, кто хоть что-нибудь знал или догадывался, исчезли. Она не оставляет следов. – Кроме тех двоих, что теперь вместе с ней. Келмаур и Ваалтер. – Прикажете избавиться от них? – Нет. Теперь ты всегда будешь при мне. Но одно задание у меня еще осталось.
Патриарх, босыми ногами ступая по ковру, прошел к стойке с оружием в углу и осторожно снял с нее невзрачные замшевые ножны. Изгиб давал понять, что вложенный в них меч – сабля или нечто столь же далекое от оружейных традиций юга. Ауранг с благоговением протянул их де Кару.
– Этот скимитар – подарок одного из последних намалийских некромантов. – Амри с шуршанием вытащил клинок из ножен. На зачарованной стали проступали затейливые руны, светившиеся синим. – Если получится, что мы проиграем – сделай так, чтобы меня им убили. Или убей меня этим скимитаром сам. Ты понимаешь? – Да, хозяин. – Отлично. Теперь убедись, чтобы Галабарт прибыл вовремя и подготовь все к завтрашней речи. Затем разошли гонцов, пусть соберут генералов и пригласят всех инквизиторов, которых найдут, включая Келмаура. Мне нужно передать печальную весть: великий магистр Ролланд де Роэм предал Священное воинство и перешел на сторону язычников. И теперь будет отречен от Церкви, Бога и Меня.
Роэм и Стэр. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Покушение будет совершено ночью. Эрзаль Ло – брат повешенной Джоанны – и апостолы, если будут живы, поведут людей на укрепления ортодоксов, а патриарх и его слуги будут вынуждены им противостоять. Тогда-то дымчатые шары и покажут свою полезность. Жертв среди простых солдат, конечно, не избежать. – Нам ведь еще штурмовать Селефаис. – Именно. Только представьте себе: из тридцати тысяч человек на стены пойдут лишь двадцать, а поля позади них будут усеяны могилами. Такова цена сплоченности, великий магистр. Вам ли не знать? – Мне нужно предупредить своего знакомого. И гвардию. Назар и Лилит должны знать. – Назар аль-Веррисий? Мертвый Верриский наемник, побывавший в прошлом? Не беспокойтесь, мои люди уже заняты этим, великий магистр. – Сир?
Ричард обернулся. Раздвинув занавесь в шатер ворвались свежий воздух и солдат в имперской военной форме – Ролланд заметил скрещенные белые сабли, вышитые на стеганой куртке, - выглядывавшей из-под черного плаща. Гость поклонился де Стэру, затем великому магистру. Ролланд отметил, как напряжен гонец: вена на лбу пульсировала, по лицу тек пот, а сам человек старался не смотреть на Ричарда де Стэра.
– Вернулся гонец из Селефаиса, сир. – Де Васса приняла предложение? – спросил рыцарь. – Или это сделала аль-Йешиа?
Солдат сдавленно кашлянул.
– Вернулась только его голова, сир, - он замялся. – Нам кажется, что гонец не смог добраться до магички или жрецы. Его убили еще в храмовом квартале. Отрубили голову, рану аккуратно прижгли, глаза выкололи, а получившееся привязали к лошади и отправили к нам. Повезло, что мы смогли ее перехватить. – Прижгли? – Так точно, сир. – Напевы Войны… - прошептал Ричард, удивив магистра. – Ладно, теперь узнай, прибыли ли остальные гонцы. И принеси нам вина.
Посланник покинул их.
– Что-то не так? – спросил рыцарь Белой Розы. – Да. Как видите, великий магистр, не все идет гладко. Надеюсь, что хотя бы вы не доставите нам сложностей. – Сложностей? – После ожидаемой гибели стольких высокопоставленных людей должен же кто-то встать во главе Священного воинства? А насчет Назара и своих товарищей не беспокойтесь. Я предусмотрел это и отослал людей еще час назад.
Назар и Ноэми. «Допрос» [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Я не бью женщин. Ты ведь женщина? Или это только маскировка?
Ноэми не ответила.
После рокового удара и дикой скачки по пескам они нашли укрытие в шатрах, некогда принадлежавших рыцарям ордена Белой Розы, а теперь – Гвардии Скорби. Снаружи, обдуваемые приятным вечерним ветерком, их покой сторожили гвардейцы. А внутри близость аль-Веррисия и путы, связавшие руки за спиной, не давали Ноэми надежды на побег.
Она сидела на стуле в центре шатра, в окружении других лежанок. Неприятный запах солдатских будней смешивался с ароматом ароматических масел, которые заглушали вонь гниения мертвого тела Назара.
– Будь на моем месте кто-нибудь другой, - вздохнул наемник, - тебя бы уже задушили твоим же шарфом. – Я женщина.
Фиолетовые глаза девушки засветились ярче, а гладкая кожа лица начала трескаться и опадать, как осенние листья. Под ними открывалось невинное лицо девочки, которое омрачал лишь аметистовый блеск глаз. Она заставляла Назара усомниться в сказанном, но наемнику было плевать.
– Вот и отлично. – Он улыбнулся, потер усы. – Может, теперь ты ответишь и на другие мои вопросы? В конце концов, я делаю это ради всех нас. Вот как тебя зовут? – Ноэми. – Ага, Ноэми. Ты ведь одна из тех существ, что заполонили север? – Да. Не совсем, но да. – Что случилось там, на севере? Почему вы всех убили? – Приказ хозяина. – Хозяина? – Ауранга, - замявшись, ответила Ноэми. – Он мстит. Тысячелетие назад предки тех, кто заселил север, участвовали в штурме Сола. Они убивали женщин, детей и стариков. Он поступил также. – И теперь он хочет уничтожить воинство? Убить еще больше людей? – Нет.
Назар спросил это просто так, считая, что уже знает ответ. И короткая реплика девушки заставила его ненадолго замолчать, думать, что спросить еще. За тканью шатра стражники с кем-то заговорили.
– И что он собирается делать? Откуда ты вообще это знаешь, Ноэми?! – спросил наемник. – Или это очередные игры?! Интриги?! – Я подслушала. Хозяин разговаривал с первым эмиссаром, а я была неподалеку и все услышала. Они говорили, что… – Первый эмиссар? – Сифелла. Вис. Она… – Кажется, я помню, кто она. – Воспоминания о безумном забеге по разрушенному намалийскому городу до сих пор трогали Назара своей простотой и очевидностью цели. – Что дальше? – Хозяин знает о Великих Покровителях. Обо всех. Демиург. Ихримасу. Арха. Тиалар. Он знает о сговоре.
Аль-Веррисий по привычке выругался. Аккомпанементом с улицы донеслась еще больше страшная ругань, кто-то заговорил на повышенных интонациях, а затем раздался громкий смех. Назар старался не обращать внимания.
– Первый эмиссар сказала тогда, что нам не должно быть до этого дела, а хозяин ударил ее. Хозяин хочет остановить их. Для этого он и собрал воинство. – Что такого собирается сделать Демиург, если даже намали хочет его остановить? – спросил Назар скорее себя, чем девушку. – Развязать очередной крестовый поход? Всемирный джихад? Что? – Не знаю. Но… тогда хозяин оговорился, что идея должна принадлежать Ихримасу. Великий покровитель предательств был одним из ихримсу, а предки хозяина уничтожили Колдовской Легион… почему снаружи так тихо?
Назар аль-Веррисий затаил дыхание. Девка была права. Снаружи не раздавалось ни звука. Гвардейцы, стоявшие возле входа в шатер и постоянно переговаривавшиеся, замолчали. Казалось, что стих сам лагерь.
– Именем Пророка, что происходит?
Ответом ему стал звон тетивы. Стрела разрезала матерчатую ткань занавеси на входе в шатер и впилась Назару, загородившему Ноэми и вставшему напротив прохода, в грудь. Следом за этим внутрь вошли двое, оставив снаружи еще нескольких человек. Оба в черных латных доспехах, но аль-Веррисий и без того понял, что они не из гвардии. Кое-где на нагрудниках виднелись кровь, сколы и даже дыры, какие прорубает чекан.
– Вот дерьмо, - пробормотал один из них. – Извините, что задели вас, - сказал другой. – А теперь, пожалуйста, отойдите. Он сказал не трогать вас. Только оборотня. – Он? – спросил Назар, ложа ладонь на рукоятку зачарованного меча. – Наш общий друг. Тот, которому вы подарили тело. Он благодарен за помощь и просит прощения за нанесенный визит, но дела не ждут. – А если я откажусь? – Он сказал, что ему жаль, что придется попортить ваше тело.
Стэр и Роэм. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– И что? Пока мне остается только ждать? Лучше я займусь делами гвардии. В конце концов, Братство будет меня охранять, не так ли? – У Братства есть и другие дела. Так что лучше вам остаться здесь на пару часов. Проведем время за беседой, великий магистр. Вас что-нибудь интересует? – Если так, - хмыкнул Ролланд. – Расскажите мне о Братстве.
Де Роэм потянул вина из кружки. Красная жидкость действовало на него успокаивающе и благотворно, топя тревожные предчувствия в беззаботности. Впрочем, от великого магистра не ускользнул тот факт, что Ричард даже не притронулся к сосуду.
– Братство – это, как вам известно, радикальная организация, состоящая из аристократов, алхимиков, гвардии и всех, кто не доволен сложившейся ситуацией. А таких много, поверьте. И каждый вносит в казну те самые имперы, которые вы тратите. – То есть недовольны магами. – Именно. А теперь догадайтесь, кто стоит во главе нас? – рассмеялся Ричард. – Какой-нибудь южный король? Регент с Западных Островов? – Император! – гонец ударил кулаком по столу. – Сам Император Кайм! За спиной великого магистра Элеазара Роу, за спиной истинных магов, за спиной всей государственной машины! Понимаете?! Времена меняются, Ролланд! Совсем скоро любое магическое сообщество будет уничтожено и для этого даже не нужно будет проливать много крови. Сначала Империя! Череда указов, пара неожиданных смертей и какой-нибудь просчет одного из магов, который можно будет сфабриковать и использовать. Скажем, исчезновение города. – Но Священное воинство… – Император оставил его на растерзание тем, кого называют великими покровителями. По крайней мере, он так думает. – А предательство? Маира де Васса и ее войска? – Они обречены вне зависимости от того, как пройдет штурм. Поверьте мне, великий магистр, многие были обречены с самого начала.
Рыцарь Братства отослал солдата за еще одним сосудом вина, и хотя прошлый был пуст лишь наполовину.
– Еще вопросы? – Пожалуй, что нет. Мне действительно придется вас оставить, Ричард де Стэр. Гвардии Скорби требуется руководство. – Ролланд встал из-за стола. – Не думаю, что стоит… – Хотя у меня есть еще один вопрос. – Да? – Откуда вы знаете, что тело аль-Веррисия мертво? Или то, что его отправили в прошлое? Откуда вы вообще знаете Назара так хорошо, де Стэр?
Молчание длилось дольше обычного. Наконец гонец оторвал взгляд от деревянной поверхности обеденного стола и посмотрел на великого магистра аметистовыми глазами. Фиолетовый цвет был столь насыщенным, что казался завораживающим и бездонным. Грубая обветренная кожа рыцаря стала облупливаться и опадать на пол. Облик Ричарда де Стэра менялся на глазах.
– Я никогда не был виртуозом этого дела, как Ихримасу. – Тот, кто представился Ричардом де Стэром захлопал в ладоши. В его голосе не было ни капли иронии, но на губах играла улыбка. – Но вы все равно меня впечатлили, Ролланд де Роэм. А теперь сядьте или мне придется сломать вам ноги.
Раст и Сандро. «Перед грозой» [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
Седна наматывала кончик своих роскошных золотистых волос на палец, а затем разматывала, слушая, как Раст Ваалтер рассказывает о провале покушения на великого магистра и встрече с Азгеймом Галабартом. И если первое ее не заинтересовало – к облегчению черноплащника, – то при упоминании эмиссара женщина оживилась.
– Общие проблемы, - фыркнула она. – Он один из намалийских псов. Лучше бы вы доставили мне его голову. И надеюсь, что в следующий раз так оно и будет. – Нам нужны союзники, Седна, - сказал инквизитор, стоя рядом со сводным братом. – Ауранг тоже так считает. Он созывает своих генералов, а вдобавок – инквизиторов. Тебя в том числе, Келмаур. Или ты перестал им быть? – Не перестал. – Тогда действуй осторожнее. Кто знает, может патриарх начинает собирать головы своих врагов и ты будешь первым? – Приму к сведению.
Седна аль-Йешиа посмотрела на него ярко-голубыми глазами, а затем улыбнулась. Встав с подушек и потянувшись, она принялась одеваться. Ваалтер и Келмаур до сих не отводившие взглядов от фигуры сестры пророка не отвели его и сейчас.
– Теперь действуем по изначальному плану. Время самодеятельности прошло, как сказал кто-то известный. – Она затянула пояс светло-зеленого халата. – Я предстану перед воинством как сестра пророка, покажу пару необычных и запретных фокусов, а затем покажу людям всю лживость патриарха. Сотня Столпов еще не прибыла, так что перевес будет на нашей стороне. Ваша помощь бы не помешала. – Сегодня должно состояться еще одно предприятие, - отметил Скрипач. – Переговоры. – И наш собственный великий магистр требует указаний, - добавил Сандро. – Не сомневаюсь, что его гвардии будет приятно услышать о возвращении.
Основательница Истинной Церкви пожала плечами, а затем выпроводила их вон, занявшись подготовкой к скорому выступлению. Апостолы оказались предоставлены самим себе, но и это продлилось недолго. Неподалеку от шатра Седны к Ваалтеру обратился юноша в алебастрового цвета мантии. Послушник.
– Кворум принял свое решение, Раст Ваалтер, - медленно, и выговаривая каждое заученное слово, произнес колдун. – Вы станете его полномочным представителем только когда начнется штурм, а до тех пор Алебастр не участвует во внутренних дрязгах воинства. Очень жаль, что Симас де Борджи не смог поддержать вашу кандидатуру. – Кворума нет на территории лагеря. – Моя задача лишь передать, господин. Но было сказано, что если вы попытаетесь использовать колдунов Алебастра во внутреннем конфликте, то станете ренегатом во второй раз. Вместе со всеми, кто к вам присоединится. Вы начнете колдовскую войну. Кхм. Можно мне идти? – Проваливай.
Стэр и Роэм. «Спаситель». [Лагерь воинства; шатер] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Буду рад представиться! - он поднял кружку к потолку, а затем отпил первый глоток за весь вечер. – Тиалар, великий покровитель тайн и друг Назара аль-Веррисия. Только попробуй притронуться к мечу и вместе с ногами я сломаю тебе пальцы. Или выжгу глаза. Садись.
Ролланд де Роэм повиновался, неотрывно смотря на Тиалара. Внешность спадала с нелюдя, как листья с деревьев: сначала верхушка – мужественное лицо де Стэра рассыпалось, обнажая бледную кожу и красные точки прыщей, затем все остальное – гамбезон истлел, пеплом опав на ковер, а под ним оказалась алебастрового цвета волосы. Тиалар пригладил короткие волосы и те просветлели, завершая облик молодого послушника Алебастра.
– Ты – один из Братства? – посмел спросить великий магистр. – Что? Нет, конечно нет. Мне нет дела до этих людишек, возомнивших себя выше законов мироздания. Я просто играл роль. – А Ричард де Стэр? – Сир Ричард де Стэр тоже не имеет отношения к Братству. Он пришел из тех времен, когда пророк взял последнюю намалийскую твердыню штурмом и вместе с твоим новым другом отправился в горы. Я убил рыцаря и принял его облик. Обессмертил. Не знаю почему, но он мне запомнился. Было в этом человеке что-то особенное, что привлекло мой взгляд. А теперь использовал его внешность, чтобы проникнуть в Братство. Это оказалось просто. Аристократы мыслят слишком узко, чтобы играть в столь масштабные игры.
Тиалар отпил еще глоток. Впрочем, Ролланд не сомневался, что он не позволит сделать ему спасительное движение.
– Выпей, - великий покровитель показал на кружку. – К слову, не знаю, чем думал Арума, когда решился на эту самоубийственную затею с восхождением. Наверное, тем, что между ног. Братцу захотелось поиметь сестричку. Спаситель рода человеческого решил пожертвовать парой спутников и единственным в своем роде артефактом, чтобы обеспечить себе пути отхода. Меня всегда раздражала аура святости, окружавшая этого полукровку. Он ее недостоин. – Тот убитый, что лежал рядом с Эрхардом… – Настоящий представитель Братства. Его пришлось убить, чтобы все выглядело натуралистичнее. И теперь те члены этой организации, которые не в курсе моего присутствия, подумают, что великий магистр Ролланд де Роэм их предал. – Изящ… кх-кх! – рыцарь едва не подавился и теперь откашливался. – Вот только зачем все эти уловки? Тебе ничего не стоило меня убить тогда и… – Я и не собираюсь тебя убивать, Ролланд. – Глаза Тиалара сверкнули. – Просто посмотри на ситуацию издалека, окинь ее сверху. Воинство раздроблено, тысячи людей обречены, а штурм еще даже не начался, сражения с великим покровителем в городе даже не началось. Я же хочу сплоченности. – Внося еще больший раздор? – Нет, нет.
Великий покровитель наставил на Ролланда указательный палец, который тут же охватило колдовским огнем. Этим импровизированным пером он провел по столу, оставляя на дереве затейливые знаки.
– Принося единство. Увы, но недавнему рыцарю Белой Розы не по силам победить Ихримасу, как и этой тысячелетней шлюхе Седне. Женщинам вообще нельзя доверять власть, поверь мне, Ролланд. Остается единственный кандидат. – Патриарх. – Как всегда верно. Ауранг – нелюдь, прошедший десятки военных кампаний с десятитысячной армией Северных Псов, способной растоптать язычников. Во главе с Аурангом Священное воинство и без сторонних помех станет единым целым, а мой добрый друг Назар еще поблагодарит меня за оказанную помощь. – Зачем это тебе? – Хозяева Мертвых. Ты слышал о них от аль-Веррисия? – Нет. – Хозяева Мертвых управляют тем, что ждет нас после смерти и их не радует то, что затеяли Ихримасу и тот, кого называют Демиургом. Поэтому они использовали меня, чтобы противостоять остальным великим покровителям, а затем привлекли Назара. Пусть наемник и помог мне, но его методы не эффективны. – И… ты решил помочь обоим? – Опять верно.
Символы на столе загорелись аметистовым.
– Смотри как все будет: сегодняшней ночью верные патриарху войска разобьют Истинную Церковь, Седна будет убита, а завтрашним утром я отдам тебя во власть Ауранга, который и решит твою судьбу. Ты же видел Дорогу Мертвых? – Тиалар расхохотался. – Великого покровителя тайн нарекут спасителем Священного воинства и слава его затмит пророка. И Хозяева Мертвых, видя нашу с Назаром преданность, вернут наемнику жизнь, а мне откроют дорогу в иные миры. – Неужели все из-за… – Я ведь был путешественником, Ролланд. А теперь я великий покровитель тайн. Такова моя природа. – Сир? – в шатер вновь заглянул солдат в имперской форме. – Сир Ричард?..
Тиалар резко обернулся, предоставив великому магистру шанс.
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-03-28, 5:12:33
– Жаль ты не хочешь посвятить меня в подробности. – Малик склонил голову набок и улыбнулся уголком губ. - Придётся всё додумывать самому, – ибн Рад поклонился, разведя руки в стороны.
Аиша и окружавшие её жрецы слишком поздно поняли, что задумал покровитель костей. Казалось, Малик стал расплывчатым пятном, настолько быстрыми были его движения. Рывком он снял со спины копьё, которое забрал у Трифия, и с неимоверной силой и скоростью метнул его в верховную жрицу. В следующее мгновение плечо Аиши аль-Йешии пригвоздило к золотому трону, а сама жрица закричала.
Поражённые внезапной атакой жрецы приготовились защищаться, но вместо этого увидели в нескольких метрах от себя холодно улыбающегося Малика с кваддарой в руке. Вторая его рука раскрытой ладонью указывала на тройку заговорщиков.
- Не думал, что вы такие идиоты.
Застывшие на месте жрецы смирно стояли парализованные магией Малика, и лишь рыжеволосый парнишка постоянно напрягал мышцы, в бесплодных попытках атаковать «предателя».
– Вам не обязательно умирать. По крайней мере, всем. – Малик подбросил кваддару в воздух, а когда поймал, рыжик упал с кинжалом между глаз. – Говорят, новое начальство будет очень лояльно к преданным последователям. Врут, конечно.
Кваддара отправилась в ножны, и очередной кинжал со сверхъестественной скоростью настиг жертву. Покровительница воздуха, получив кинжал в сердце, так и осталась стоять, поддерживаемая магией ибн Рада. Несколько мгновений она смотрела на своего убийцу, после чего её глаза закрылись, и тело с громким стуком упало на пол.
Малик опустил удерживающую последнего жреца руку и склонил голову набок, рассматривая старого иманима. Глубокие морщины на его лице были чем-то похожи на барханы бескрайних пустынь, разбавленные редкими оазисами угрей. Покровитель золота молча смотрел на своего убийцу. Старик уже смирился с собственной смертью и просто ждал.
Покровитель костей небрежно махнул рукой, и старец, не издав ни звука, упал на пол.
Малик не спеша подошёл к мертвецам и извлёк кинжалы из тел, отправив один из них в ножны. Покровителей костей уже сгибался над стариком, когда раздался глухой хрип, и левую руку жреца окатило жуткой болью. Артерии и вены начали лопаться, как перезревшие фрукты. Ибн Рада спасла скорость. Размытое пятно, в которое он превратился, метнулось к трону, готовое добить чудом выжившую верховную жрицу.
- Стой! – давясь собственным криком, взвизгнула Аиша.
Кинжал остановился у самого горла раненой в плечо жрицы, сделав тонкий надрез. Размытое пятно обрело форму в нескольких миллиметрах от лица аль-Йешии.
- Если… ты меня убьёшь… - тихий голос женщины прервал резкий удар Малика.
Вложив небольшую толику обретённых сил, жрец врезал лбом в нос Аиши. Послышался хруст ломаемого носа, брызнула кровь. А через мгновение ибн Рад добавил парочку ударов кулаком в лицо, после чего настолько резко встал, одновременно выдёргивая копьё из плеча аль Йеши, что та слетела с трона и покатилась по полу. Разбитая и залитая кровью голова медленно поднялась, чтобы встретить ещё одни удар. На этот раз ногой.
Тело верховной жрицы обмякло, и она потеряла сознание.
Малик склонился над безвольным телом Аиши, занеся нож для удара, но в последний момент остановился. Склонив голову набок и улыбнувшись уголком губ, ибн Рад отошёл от жрицы и направился к трём трупам.
***
- Проснулась, наконец-то?
Аль-Йешиа очнулась через несколько часов, но уже не в тронном зале. Преодолевая жуткую боль по всему телу, она повернула голову в сторону говорившего. Малик ибн Рад, повелитель костей, воздуха, огня, золота и убийств смотрел на нее сверху вниз. Левая рука его безвольно висела, держась на перекинутой через плечо повязке.
- А теперь расскажи мне всё.
Малик ибн Рад. «Пир» [Селефаис; Третья Башня Имана] [10-ое июня 1001-ого года; ближе к вечеру]
В большом зале башни Имана было людно.
Сотня с лишним иманимов, усевшись за широкие столы, поставленные полукругом у боковой и дальней стен зала, ожидали появления верховной жрицы. Кто-то из жрецов переговаривался с соседями, кто-то молча пил, кто-то нервно молотил пальцами по столу, ожидая начала праздника. Слуги сновали туда и сюда, образуя в незанятом центре жиденькую толпу.
Неожиданно двери резко распахнулись, и в зал вошел Малик, ведя окровавленную Аишу аль-Йешию.
- Здравствуйте, братья и сёстры! – громко сказал жрец. Иманим был одет в чистую дишдашу, однако на лице можно было заметить остатки плохо смытой крови. Левая рука Малика все также была перевязана.
Зал замер в ожидании, а покровитель костей бросил бывшую верховную жрицу на пол.
– Прибыв сюда, – ибн Рад обвёл зал руками, – я надеялся увидеть гордых людей, легендарных жрецов Имана, умных и могущественных. – Жрец выдержал паузу, неспешно оглядывая публику. – Но вместо этого я увидел кучку запуганных священников, готовых отдаться в лапы первого встречного, – покровитель костей всё больше повышал голос, так как в толпе слышалось недовольное перешёптывание. – Да как ты смеешь оскорблять нас в этом месте?! – раздался гневный голос. – Оскорблять вас? – Недоуменно выкрикнул ибн Рад. – Я спас вам всем жизни! – Малик пнул лежащую на полу Аишу и снова выдержал паузу. – Она и небольшая кучка приближённых готовили заговор. И сегодня. Здесь. Все вы должны были стать ужином для четвёрки предателей.
Жрец махнул на незанятые места у центрального стола. Иманимы перешли на крики и осуждения друг друга, недоуменные восклицания, обвинения самого ибн Рада.
– Достаточно! – крикнул покровитель костей, поднимая руку, тем самым призывая к тишине. – Посмотрите на себя. Жалкие существа, цепляющиеся за остатки былой славы. – Малик начал ходить по центру зала, с остервенением выкрикивая каждое слов. – Тень настоящих колдунов! Тень настоящих мыслителей! Вы позволили шлюхе взять над вами главенство! Вы позволили ей подготовить ваше убийство!
Покровитель костей замолчал и обвёл взглядом притихший зал, наслаждаясь произведённым эффектом.
– Неужели у шлюхи больше общего с нашими идеалами, чем у вас? Неужели вы неспособны на большее? – Способны! – послышалось несколько выкриков из толпы. Это были те немногие доверенные лица, кого Малик знал и успел предупредить о «представлении». Они начали играть свою роль. – Неужели толпы неверных готовые в любой момент ринуться на наши стены смогли сломать в вас дух? – Нет! – воскликнуло намного больше голосов, из-за чего стёкла в зале мелко задрожали. – Неужели вы позволите победить тем, кто этого не заслуживает? Забрать у нас то, что по праву принадлежит нам? – Нет! – ещё больше голосов присоединилось к крикам.
Малик выждал с минуту и призывно поднял руку.
– Теперь, когда я вижу в вас то, что вижу в зеркале, я провозглашаю себя верховным жрецом, так как этого требуют традиции.
Под всеобщие аплодисменты Малик занял место в центре головного стола.
– А что делать со шлюхой? – спросил кто-то из жрецов. – Оставьте в живых. Будет напоминанием, кто мы и как должны жить и умирать. – Ибн Рад махнул рукой и двое вошедших солдат утащили Аишу из зала.
Сообщение отредактировал Trial - Суббота, 2012-03-31, 1:30:40
Назар. [Лагерь воинства.] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
Наемник с изрядной долей раздражения посмотрел на ворвавшихся воинов, лихорадочно перебирая в голове свои действия.
- Проклятый ублюдок, как не во время все… - пробормотал Назар, с некоторой долей сожаления глядя на связанную Ноэми.
Несмотря на тот факт, что она нелюдь, убивать ее он не хотел. Оборотень всего лишь оружие в руках другого нелюдя, который повинен в разрушении Верриса, появлении Дороги Мертвых и том, что обычный наемник стал посредником потусторонней воли. И вместо того что бы разобраться с этими двумя, убившими его воинов, его товарищей по оружию и несчастью, Назар вынужден с головой окунутся в политическую грязь, которую он всю жизнь презирал всей душой. Вынужден идти на поводу у тех, кто действительно задает тон этой теневой игре.
Вспоминая Тиалара, наемник выдавил из себя улыбку. Для того, кто теперь больше чем простой смертный, великийпокровитель тайн оказался на редкость симпатичным ему. Несмотря на немалую странность, он единственный нелюдь, который действительно помог наемнику, и перед кем Назар чувствовал непогашенный долг. Долг, который он должен отдать.
- Прости, подруга… - сказал вслух Назар, обращаясь к Ноэми. – Я не хочу тебя убивать, но я не могу выбирать. Я могу лишь обещать, что ты умрешь быстро. И надеюсь, что когда я умру, за этот поступок я получу сполна. После этих слов Знаменосец Мертвых обернулся к ожидающим убийцам, и обратился уже к ним: - Дайте меч, или кинжал. Я сам все сделаю.
Воины переглянулись, обдумывая неожиданное предложение. Потом один из них кивнул товарищам и передал наемнику стилет. Назар принял его, повертев в руках небольшое, но смертоносное оружие. Вновь глянув на убийц, Знаменосец Мертвых обернулся к связанной женщине. Шагнув к ней, он поднял ее с колен и, глядя в аметистовые глаза, еле слышно прошептал:
- Живи…
И сделав резкий выпад, воткнул стилет в область сердца, стараясь не задеть жизненно важный орган и полагаясь на выносливость гончей. Назар надеялся, что он все-таки промахнулся и у Ноэми будет шанс выжить. Выдернув окровавленный кинжал из груди нелюдя, наемник протянул его убийце и мрачным голосом спросил:
- Этого вам достаточно?
Воин внимательно осмотрел взглядом неподвижное тело за спиной Назара, взяв назад свое оружие, ответил:
- Вполне, господин. Мы передадим другу о вашем поступке. - Тогда… валите отсюда и быстрее. И передайте…тому, кто вам послал, что мне нужно с ним поговорить. Чем быстрее это случится, тем для него лучше. Все поняли? - Да-да, поняли. – Кивнули оба воина. - И если я вас увижу, хоть где-нибудь, то я вам вырву ваши сердца и скормлю вам же. Помните это. Уходите, пока я не передумал.
Оба кивнули и поспешно вышли из шатра. Сам Назар только еще раз вздохнул и сел за стол. Взяв перо, макнул его в чернила, и начал писать на чистом листе пергамента, шепча при этом каждое слово:
- Срочно ко мне, если пленник не погиб – спаси. Не убивай, и дождись меня. По-о-одпись: лорд Асад. – Назар критически просмотрел текст письма. - Все. Никогда эта каллиграфия мне не давалась.
Аккуратно присыпав чернила песком, Назар свернул пергамент и вышел из шатра осмотреть, что случилось с его людьми. Ожидание оправдались: те двое смогли уложить двух его гвардейцев, которые сейчас валялись в крови.
- Проклятье, еще двое… - пробормотал наемник. Заметив слева, что к его шатру приближается еще один Гвардеец Скорби, он крикнул ему:- Сюда! - Слушаю вас, лорд! – рыцарь подбежал к аль-Веррисию. - Проследи за тем, чтобы тела павших были приготовлены к погребению и тризне.Как закончишь, разыщи в лагере целителя Раста Ваалтера. Передашь это послание ему лично в руке. И скажи Лилит, что бы ждала меня в шатре. – Передав послание, Назар хлопнул по плечу воина. –Иди, позаботься о тех, кого с нами нет.
Сам Знаменосец вновь оседлал своего тяжеловоза и направился в ту сторону, где совсем недавно он и великий магистр разговаривали, осматривая план осады и штурма. Назар какое-то время потратил на то, что бы найти среди бесконечного песка, что-нибудь, что оставил Ролланд. Вскоре он нашел то место, в котором надо было приехать, случись что-нибудь с Магистром.
Там были видны следы короткого сражения. На горячем песке лежали двое: Эрхард и неизвестный солдат, оба мертвые и уже начавшие истончать запах разложения. Внимательно осмотрев их тела, и не найдя на них ничего, что бы раскрыло местонахождение Ролланда, наемник осмотрелся вокруг, и его взгляд наткнулся на непримечательный терновый куст. В его зарослях он заметил едва заметный кусок пергамента. Вытащив его, Назар пробежался глазами по короткому тексту:
«Ушел с де Стэром. Найди меня».
Знаменосец Мертвых молча вытащил Сокрушителя из ножен, аккуратно положил кусок пергамента на него. Выделанная бумага практически сразу испарилась в убийственной намалийской магии, не оставив после себя никаких следов. Назар убрал меч в ножны, и молча взвалил на себя тело Эрхарда, которое он переложил поперек на своего коня, и сам взобрался на него, направляя его обратно в сторону лагеря. Он уже знал что делать.
Назар вскоре приехал обратно в лагерь и сразу поспешил к своему шатру лорда-командора. У входа уже стояли его гвардейцы, с оружием в руках, полностью готовые к нападению.
- Ну что у вас? – Сразу спросил наемник, спешиваясь. - Пока все тихо, лорд, – ответил один из них. – Тела умерших были убраны и будут приготовлены к погребению. Целитель и Лилит еще не пришли…а что это у вас… - Это Эрхард. – Прямо сказал Назар. – Я нашел его в пустыне, на теле убитого им убийцы, которые хотел настигнуть нашего магистра. Позаботитесь о нем тоже, он достоин того что бы его похороны были венцом его воинской славы.
Рыцари скорбно склонили головы, провожая в мир иной одного из самых уважаемых товарищей по Ордену, и приняв его тело отправились с ним куда-то в лагерь. Едва зайдя в свой шатер, сзади он услышал чей-то окрик:
- Лорд-командор! Лорд! - Что тебе надо? – Прогрохотал сквозь шлем Назар. - Я посыльный от вашего давнего друга, Лорд. Он хочет с вами повидаться… - Хорошо… - кивнул Знаменосец, потом перевел взгляд на оставшихся гвардейцев, стоящих у входа в шатер. – Не расслабляйтесь, ребят. Я скоро буду, передайте это Расту и Лилит. А ты веди, и побыстрее, если не хочешь остаться на всю жизнь без рук.
Азгейм. [Пустыня;вдали от лагеря] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
- И зачем я спрашивал очевидное? Так, значит у «нас» в рукаве ещё одна полезная особенность колдовских сочинений намали. – На страницах памяти без труда нашлось место в ряду для нового открытия. Подумав про себя и пожевав губу, Азгейм ограничился сухим и лаконичным: «Ясно». Ещё раз осмотрев расчлененную гору плоти, в которую превратилась его ныне бывшая кобыла, второй эмиссар дополнил обрывок, но на сей раз его тон звучал скорее повелительно, чем отстраненно.
- Подай мне коня Джайкс. Падо Вэрлстиг, спешивайтесь, пусть кто-нибудь чуть потеснится в седле для вас. – Эмиссар решительно оторвался от странно гипнотизирующего зрелища стремительно впитывающего кровь песка. Вода жизни продолжала покидать мертвые остывающие тела, а зыбкая твердь пустыни под их застенчивыми тенями все набухала и набухала, чернела, как будто сморщивалась. Каждый пройденный миллиметр давался жиже с трудом, почти также трудно Азгейму далось удаление от первого естественного порыва погони. Несмотря на отказ самому себе, маг не собирался, вернее не хотел полностью закрывать глаза на произошедшее, хотя бы потому, что из Ноэми могли выудить совершенно лишнюю для посторонних людей информацию.
Стремительно меняющее расцветку небо почти избавилось от багровых тонов захата, знаменующего наступление всепоглощающей темноты. Над горизонтом тлел край солнечного диска, который вот-вот должен был погрузиться в пески. Последние крохи света роняли высокие тени, подвижной, искаженной зеркальной копии отряда всадников, находившегося на полпути к лагерю. Лишь легкие всплески песка отмечали дорогу несостоявшихся карателей. Их число значительно убавилось. Те кто пали, остались погребенными в чужой и враждебной пустоши. Второй эмиссар постарался, чтобы их тел никогда не обнаружили. Отряд Азгейма не испытывал трудности в ориентации на местности, вопреки однообразному ландшафту и коварным ветрам пустыни, а даже напротив. Не наткнуться на огромный походный лагерь было трудно, если знать нужное направление, да не забывать держать голову прямо. Ренегат предоставил эту формальную обязанность своим спутникам. Сам он благополучно сгорбился, и от спины коня его отделяло не больше четырех ладоней. С самого старта их обратного пути, Азгейм , по большей части молчал, втискивая свои команды в короткие, пояснительные жесты. Всем воинам было смутно понятно – их временного командира тревожат подступившие обстоятельства, вынуждавшие группу мужей торопиться, подгоняя коней. Коллективная, бессознательная догадка заключала в себе половину правды, ни больше, ни меньше. - Джайкс! – Скакавшая по левую руку от него, безукоризненно исполнительная гончая поспешила поравняться со вторым эмиссаром. Ренегат, после того как его скромный план созрел в скурпулезном раздумье, равномерно, со всех сторон нарастив свою массу, оценил его и решил не откладывать его до прибытия в лагерь.
- Джайкс –Азгейм приказал придержать коней своей компании хорошо знакомым её членам жестом, он нуждался в полной уверенности, что гончая услышит и уяснит все, что скажет маг. Удерживая взгляд на втором, а быть может, единственном живом телохранителе, он продолжил говорить, сместившись к большей фамильярности. – Твоя связь с.. патриархом. Ты можешь послать сообщение в обратную сторону? Раз настроение от полезной идеи чуть улучшилось, жесткому настрою всегда следовало подтаять, насколько позволяет ситуация. Второй эмиссар, как и в прошлом, всегда железно соблюдал этот закон для себя.
- Да, господин. И я уже известил нашего повелителя, что мы возвращаемся – Просипела гончая типичным, подпитым голосом наемника, умело поддерживая свой маскарад. - Спрашивай в следующий раз, прежде чем делать подобное. А теперь слушай, у меня есть к тебе поручение. – В прямом столкновении взглядов, Азгейм пытался понять, что примерно ощущает в данный момент его сподручный. Нетерпение, спокойствие, или и вправду ничего? – Патриарх приказал мне явиться к нему. Важное дело, и вышло, что я не могу от него оторваться. Однако – В медленно накаляющейся плите, которую представляла собой пустыня, остаточный жар быстро таял ночью, сдуваемый ветром. Уже сейчас можно было почувствовать холодок. Остывший пот жадно вытягивал тепло из лица и продолжал щипать кожу. Маг вытерся рукавом, сняв с щек и подбородка налипший песок. – Про тебя он ничего не говорил, значит, ты свободен от его приказов, и продолжаешь слушаться меня -. Поистине трудно читать по лицу, являвшему собой не более чем скорлупу для обмана, поэтому второй эмиссар не стал углубляться в дело своей попытки, понять вечно покорного телохранителя. Глаза мага продолжали висеть на Джайксе, выжидательно, но Джайкс молчал и выглядел так, будто смотрел в пустоту, а не в своего нынешнего хозяина, хоть и меньшего, чем Ауранг.
- Отправляйся в лагерь, вынюхивай, высматривай, действуй по своему усмотрению, но найди то место, куда рыцари утащили Ноэми. Ни в коем случае не предпринимай никаких действий, действуй предельно осторожно. – Пауза, следующим глубоким вдохом, вобравшим горячий воздух, маг сделал свое горло неприятно сухим - В случае чего, действуй по обстоятельствам, но только если нет большого риска. - Да, господин эмиссар. - Скачи в лагерь иным маршрутом. Все что выведаешь, передай мне. – Чуть погодя, второй эмиссар добавил - Я рассчитываю на тебя. И не уведомляй о своих действиях патриарха, о них доложу я сам. Все уяснил?
На сей раз Джайкс ограничился кивком. Глядя, как он исчезает за барханами под фырканье коня, Азгейм подумал, как странно, что между ним, Джайксом и Ноэми столь сильны различия. Первый гораздо больше походил на послушного и замкнутого громилу. Отряд продолжал следовать своему пути, как ни в чем не бывало, а под копытами их скакунов облачками взлетали щепоти песка.
Подозрительность мага, что всегда начеку, незамедлительно ткнула его мыслью - Задачи у них также, должно быть, разные, как цели, разный подход. Они чужды тебе, потому, реально полагаться на них не стоит. – Рассудительно и с толикой горчинки, как всегда – А разве я им доверяю? Нет, не хватало стать слишком зависимыми от них. Вот только, хотя бы частично, но полагаться на них придется – Лента раздумья Азгейма вершилась, подобно прошлым похожим мыслям, тупиковым вопросом, выводом, который пришел сам собой, днями позже его преображения. Вторую неделю он не мог преступить через него и найти ответ, а исчезать сам собой вопрос и не думал – Одиночка, манящий хищников одним своим существованием, не живет долго без опоры, как олень без стада, но как найти выход, если одна опора была отброшена, а новой нет и не будет?
Сообщение отредактировал Giks - Четверг, 2012-04-26, 9:14:23
Сандро и Раст [Лагерь священного воинства; вечер] [9-ое июня 1001-ого года]
Апостолы шагали через лагерь, направляясь к шатру инквизитора. Множество людей в спешке сновало по лагерю, командиры выкрикивали приказы стройным шеренгам солдат, изо всех сил напрягая луженую глотку, а где-то в дали не стихал железный грохот. Со стороны могло показаться, что снаружи царит хаос, но острый глаз без труда заметил бы во всем этом тщательно отлаженный механизм, где каждый человек, будь то марширующий рыцарь в исцарапанных доспехах или грязный слуга, тщательно исполняет свои обязанности. Воинство, подобно спящему гиганту, наконец, пробуждалось ото сна.
День клонился к закату, и удушающая жара начала спадать. Горячий воздух уже не обжигал легкие, но все еще был полон удушливого смрада и запаха сотен немытых тел. Стараясь дышать как можно реже, инквизитор наконец обратился к своему брату:
- Касательно грядущих переговоров с твоими дружками из Селефаиса. Я сомневаюсь, что от них будет хоть какой-то прок. Завтра начнется штурм, и у нас нет времени на разговоры с язычниками.
Раст устало кивнул.
- Идти действительно бесполезно. Вчера они показали, что ничерта не знают и дать ничего не могут. Видимо, тот, кто послал мертвеца - или он сам - слишком жалок, чтобы представлять интересы Селефаиса, а не свои собственные. - Маг замолчал, как бы пробуя сказанное на вкус. Солдаты вокруг маршировали, взбивая сапогами пыль, которой предстояло смешаться их собственной кровью.
- Тогда забудем об этом. – Подвел итог инквизитор, и они продолжили путь.
Убранство шатра Филиппа каким-то образом сразу бросалось в глаза, хотя ничего особенного в нём не было. Именно это отсутствие и выделялось. Не было ни хрустальных ваз с шелковыми коврами, ни декоративного оружия или ещё чего – словом, всей той яркой ерунды, к которой так привыкает глаз в покоях бесконечных вельмож, аристократов и прочих, прочих… А здесь- ни дать ни взять, монашеская келья, только размером больше.
Сам шатер был выполнен из толстой, грубой ткани, которая неплохо защищает от шума снаружи и не позволяет другим услышать происходящее внутри. «Предусмотрительно» – отметил про себя Раст. Его брат прошел до заваленного множеством папок и бумаг стола и сел в стоявшее рядом кресло с темно-красной обвивкой. Немного расчистив место перед собой, Филипп жестом пригласил Скрипача сесть напротив.
Раст уселся в кресло, которое при этом жалобно скрипнуло. Выжидающе посмотрел в глаза брата, обрамленные сеточками морщин.
- Давай уже разливай. - Буркнул маг, отводя взгляд.
Филипп молча достал будто уже давно заготовленную бутылку жженого вина и молча разлил по двум появившимся из ящика стола чашам. Тёмно-коричневая жидкость навевала мысли об огромных особняках аристократии южных королевств, никак не сочетающиеся с окружающей братьев пылью и грязью похода.
Выпили - простейший образ мгновенного отрезвления был у Раста уже наготове.
- Чем ты занимался до... этого? - Спросил Раст немного некстати, разрывая затянувшееся молчание.
Филипп лишь развел руками в стороны. И даже не усмехнулся, как часто делал на людях.
- Я инквизитор, Раст. Чем я, по-твоему, мог заниматься? Отлавливал еретиков, язычников и противников церкви, выбивал из них признания, защищал установленный порядок. – Пригубив напиток, апостол добавил. – И теперь, похоже, стал одним из тех, против кого когда-то боролся. Я даже нахожу это…забавным. Знаешь, - Филипп откинулся на спинку кресла и сложил ладони перед собой. – Вся эта работа, какой бы правильной и возвышенной она не казалась, давно прогнила. Мы просто цепные псы, разгрызающие любого, на кого укажет перст наших господ. А уж еретик он или нет – дело десятое.
Раст залпом осушил чашу. Повертел её в руках, глядя, как причудливо переливается свет в каплях напитка. Задумчиво протянул:
- И, видимо, годами тебя такое положение устраивало. Почему ты сейчас отказываешься от всего и идёшь за Седной? На что надеешься?
Апостол ответил не сразу. С начала он подумал рассказать об опальном положении внутри инквизиции и желании конклава избавиться от него, но отбросил эту мысль. Скрипачу ни к чему это знать, по крайней мере, пока.
– Седна хочет вернуть в наш мир Аруму. – Наконец отозвался инквизитор. – Реформировать созданную им же веру и принести людям истину. – Сквозь окутанный полумраком шатер, Раст на мгновение увидел недобрые огоньки, загоревшиеся в глазах его брата. – Невежественных и слабых нужно тащить к свету, какова бы ни была цена. При этом не важно, сколькие из них будут плакать, и истекать кровью по пути. – Инквизитор расцепил руки и подался чуть вперед, стремясь поймать взгляд Скрипача. - Но скажи мне, почему ты с нами? К чему стремишься?
Филипп даже не допускал мысли, что Раст действует из братской солидарности. Для подобного они слишком мало знали друг друга. Для себя инквизитор уяснил лишь одного – его брат амбициозен, даже слишком. А амбиция – мать гордыни.
Раст отвел взгляд и продолжил рассматривать пустую чашу, Он поморщился, как от зубной боли, решая, стоит ли ему говорить правду.
- Того же, что и ты. За свою жизнь я ничего хорошего не сделал. Сражался и работал честно, но не на тех покровителей. Консульт по определению не может быть больше, чем пешкой. - Маг поставил рюмку на стол, посмотрел в глаза Филиппа. - Истинная Церковь может сделать больше. Она может по-настоящему повлиять на судьбы людей. Мы можем.
"Ну что ж, по крайней мере, не совсем ложь. Ты потакаешь своему тщеславию, и ничего необычного в этом нет. Достаточно идеалистично и в то же время грязно, чтобы казаться истиной. Только вот чего ты хочешь на самом деле, а, Раст? Признайся, ведь всё, что тебе нужно - власть" - размышлял маг про себя, неотрывно глядя в глаза брату сквозь мистический полумрак. "Но там, под холодным светом звёзд, даже власть не стоит ничего" - пришли откуда-то слова. Откуда-то глубже, чем стоит заглядывать.
– Да, мы можем многого достичь, но непоколебимая вера, Раст, сколь чиста, столь и слепа. Я был бы дураком, если бы всецело доверял Седне. Даже её кокетство - это просто маска, попытка пустить пыль в глаза. Она без сожаления переступит даже через своих апостолов, если это потребуется для возвращения её дорожавшего брата. Но должен признать, она хороша. – Закончив говорить, Филипп взял свою чашу и залпом осушил её.
Напиток обжигал его нутро, вместе с тем принося слабое успокоение, которого ему так не хватало. Но призрак покровителя страданий продолжал витать где-то в глубине разума инквизитора, и от него нельзя было избавиться.
Лицо апостола, скрытое белым капюшоном исказила едва различимая гримаса страха. Эта тварь заберет его. Ему не скрыться.
- Я сам решу, как умереть, нелюдь, а не ты. – Почти не разжимая губ, прошептал себе под нос Филипп. Утерев губы слабо подрагивающей рукой, он поднялся из кресла и направился к стоявшему в углу сундуку. Взяв в руки связку ключей, он начал перебирать её, пока не нашел нужный ему ключ. Повернув его в замке, он отпер сундук и извлек из него простую на вид железную шкатулку. Наконец, он извлек из неё небольшой кристаллик и несколько секунд перекатывал его между пальцами.
Ученые мужи называли такие кристаллы Уденами, но инквизитору было достаточно просто знать свойства этой безделицы. Попав в жидкость, будь то чаша с вином или даже слюна, он быстро растворялся, а принявшая его жертва начинала биться в сильных судорогах и задыхалась за какие-то жалкие мгновения.
Он сунул кристалл в небольшой разрез своего капюшона, что бы успеть дотянутся до него ртом. По крайней мере, это будет быстрее и лучше, чем агония в когтях чудовища, медленно сдирающего с тебя кожу лоскут за лоскутом.
Раст поморщился, поджав губы в некоем подобии ухмылки: ему всё было ясно без объяснений. Невидимый фронт оставляет след на своих бойцах.
- Думаешь, успеешь сбежать за завесу мрака? Ответственность, брат, на тебе лежит ответственность. Эти люди, – Скрипач неопределенно кивнул в сторону выхода из шатра – эти люди – никто без пастыря. Если там, куда ты столь легкомысленно собираешься себя отправить, твой разум, твоё Я ещё будет живым – как ты будешь себя чувствовать? – Несмотря на серьёзные интонации, в голосе мага было что-то от улыбки щеголя-картежника, вскрывающего беспроигрышную комбинацию.
- У меня не очень большой выбор, Раст. – Пытаясь скрыть раздражение, сказал Филипп. – Я не собираюсь уходить вот так, но если мне не удастся избавиться от нелюдя, то я хочу умереть быстро, потому что ОН не подарит мне такой возможности. Ты не видел этого демона, но видел его я, как и его жертв, чьи внутренности были размазаны тонким слоем по стенам грязных палаток, освежеванные тела, подвешенные под потолок и горы плоти, в которых лишь частично угадывались люди. А что касается паствы, то её поведет Седна, как и было изначально.
Раст плеснул себе в чашу ещё жженого вина и с явным удовольствием закинул ноги на стол.
- Из того, что я знаю о ядах, - музыкант, блаженно прикрыв глаза, сделал крупный глоток, – и моих догадок об этих тварях, легко предположить, что яд тебе не поможет. Вернее, не станет ЕМУ преградой. Задержать действие яда на самом деле невероятно легко. Вопрос только в том, насколько далеко простираются пределы ЕГО могущества. Полагайся на клинок, брат.
- На клинок?! – Филипп истерически расхохотался, на мгновение ошарашив Раста. – Клинком эту тварь не сразить. Он едва не убил Седну, сестру самого Арумы! Вся её сила не смогла остановить этого нелюдя, так с чего бы это должна сделать какая-то железка? - Он тихо выдохнул, пытаясь вернуть самоконтроль и успокоиться. – Раст, брат мой. Как уже было сказано, я не собираюсь сдаваться и отступать, но всегда нужно иметь запасной вариант, и чем их будет больше, тем лучше.
Музыкант, раздумывая, покачал головой.
- Вообще-то, я предлагал это как вариант самоубийства. Обратить остановку сердца вследствие введения металла в мышечные ткани не под силу даже этой твари, - маг еле заметно усмехнулся. Ещё раз глотнул, смакуя напиток. - Но раз уж ты поднял эту тему, нам необходимо устранить его. Жаль, что у меня нет под рукой библиотеки Консульта... особенно материалов, изъятых у отступников. Было бы неплохо поговорить с Азгеймом, - в глазах Раста что-то блеснуло, но тут же наваждение исчезло. - Может, он знает больше. - Раст, этой твари хватит проворства отсечь мне обе руки еще до того, как я выхвачу оружие.
Скрипач залпом допил напиток и поставил чашу на стол. Взгляд его посерьёзнел.
- Но сейчас мы не можем устранить Сиороса. Значит, нужно его использовать. Тогда его действия будут хотя бы немного предсказуемы.
- Да…- Осторожно начал Филипп. – Я и Седна заключили с ним маленькую сделку. Он обещал помочь нам в грядущих событиях, но я сомневаюсь, что словно нелюдя стоит хоть чего-то. – В любом случае, нам надо завершить некоторые приготовления к грядущему дню. – Голос инквизитора обрел видимую твердость, не оставив и следа от панических ноток, звучавших в нем еще несколько мгновений назад. Филиппа выдавало лишь сильно побледневшее лицо, где словно темные, опухшие черви, змеились кровеносные сосуды. – Как ты уже знаешь, А’Рэль созывает своих полководцев и представителей инквизиции, но вряд ли меня там будет ждать похвала за верную службу, скорее десяток отравленных кинжалов, нацеленных мне в сердце. – Филипп наконец вернулся в свое кресло, но более не притронулся к чаше. - Я пошлю туда одного из своих помощников, который сообщит об отравлении, вынудившем его достопочтенного господина остаться в своем шатре, в окружении лекарей. Я же прибегну к старому фокусу – изменю свой облик, слившись с множеством солдат и наемников, а затем мы отправимся прямиком к Седне.
Маг, налив себе очередную порцию, поднялся с кресла и стал расхаживать по шатру туда-сюда, время от времени отпивая из чаши.
- Не нравится мне это. Пойдёт ненадолго, только чтобы сразу не послали за тобой на поиски. Ведь мир сегодня не заканчивается, - остановившись, Скрипач ненадолго замолчал. - Но лучше ничего у нас всё равно нет. - Заключил маг и немедленно выпил.
- У меня вызывают опасения планы Седны, - продолжил Раст после того, как поставил рюмку на стол, раздумывая, налить ли ещё. - В ближайшее врем...
- Господин! - Полог шатра приподнялся, и внутрь вместе с лучами закатного солнца ворвался грохочущий голос стражника, приглушенный закрытым шлемом. - Тут гонец пришел, говорит, послание для мэтра лекаря.
Братья переглянулись.
- Сюда. - Сухо сказал Филипп.
Стражник, конечно же, не впуская гонца внутрь, сам вошёл в шатер и отдал Расту неаккуратный лист бумаги с размазанными чернилами. Откланявшись, вышел. Маг развернул бумагу, и, быстро пробежав глазами текст, поджег её магическим огнём.
- Назар передаёт, что захватил важного пленника, - заговорил Скрипач, когда от послания остался лишь пепел. – Но он ранен. «Лорд» просит меня о помощи. Навряд ли наш бездыханный приятель стал бы так беспокоиться о незначительной персоне, не находишь?
-Не забывай о том, кому он служит, Раст. Но знаешь, для ловушки этот план слишком очевиден и нелеп. Даже для неотесанного наемника. - Произнеся это, Филипп замолчал, словно собирался с мыслями. Раст хотел было обратиться к нему, но брат небрежно дернул рукой, не дав скрипачу сказать и слово.
- Его важный пленник – это кто-то из спутников Азгейма, или же он сам. – Наконец произнес инквизитор.
– Если Роэму хватило мозгов стравить нас тогда в пустыне, то он наверняка послал и своих людей, что бы те добили оставшихся. Видимо эмиссар столкнулся с ними в пустыне, по пути назад в лагерь. Хочешь отправиться к нему и все узнать?
- Да. Мы можем узнать многое… если всё пройдёт как нужно. Для ловушки действительно грубо, но не стоит отбрасывать предосторожности – я возьму с собой людей, – с этими словами Раст, отрезвив себя и инквизитора простейшим образом (а ведь и не заметил, как начал напиваться), повернулся к выходу. - На всякий случай я пришлю к тебе одного из магов. Встретимся у Седны, брат.
- Береги себя. – Произнес Филипп вслед уходящему брату.
Наконец, он остался один, окруженный гнетущей тишиной. Теперь ему оставалось решить несколько вопросов и разыграть маленький спектакль. От мысли вновь встретится с мертвым копейщиком, Филипп внутренне содрогнулся, но выбора у него не было. Ему нужны были ответы.
- Б..Барей. Ты слышишь меня?
Филипп готовился услышать насмешливый хохот копейщика, невыносимый гул или хотя бы шепот, но была только тишина и едва различимый звон.
- Барей. – Сказал он более твердо. – Ответь мне. Сейчас. – И вновь - ничего.
- Барей! – Неожиданно закричал Филипп и вскочил с кресла. В его глазах, словно тлеющие угли, полыхала плохо сдерживаемая ярость.
- Д..да, наставник? – Тихое хихиканье зазвучало где-то в глубине разума Филиппа и вонзилось в его череп, словно раскаленная игла.
- Ауранг созывает своих доверенных лиц. Что он задумал? – Наконец выдавил из себя инквизитор. Все попытки сосредоточиться пошли прахом - этот противоестественный голос буквально выворачивал его на изнанку. Только теперь, вслушавшись, Филипп уловил слабое эхо, звучавшее десятком разных голосов. Многих из них он узнал – трудно забыть голос того, кто без устали вопит, будучи прикованным к пыточному креслу.
- А как ты думаешь, Филипп? Они собрались отлучить тебя от Церкви, лишить всех привилегий, а затем…Содрать с тебя кожу! – От неожиданного вскрика мертвеца, инквизитор на секунду оглох и едва не рухнул на пол. Пытаясь устоять, он смахнул со стола откупоренную бутылку и наваленные бумаги, и наконец, ухватился за стол обоими руками.
Наконец отпустив стол и отдышавшись, Филипп заковылял к выходу из шатра и жестом подозвал к себе одного из караульных.
- Притащи сюда одного из тех дезертиров и постарайся не шуметь. – Филипп говорил тихо и его голос напомнил воину шипение гремучей змеи.
Страж вернулся довольно скоро и приволок в шатер обернутое в тряпье тело. Поймав вопросительный взгляд инквизитора, он буркнул:
- Мерзавца прикончили совсем недавно, если вы об этом.
- Хорошо. – Кивнул Филипп и указал рукой на кровать. – Положи его туда. Мне еще потребуется от тебя небольшая услуга…Марх. Ты ведь Марх, верно?
Смахнув пот со лба, страж кивнул.
Из шатра их вышли вдвоем: Марх, несший на плече остро заточенную алебарду и воин в крепких кожаных доспехах, усиленных металлическими пластинами. Ворот его брони был вздернут вверх, и один из углов был слегка вспучен, будто делавший этот доспех мастер совершил какую-то досадную ошибку. Череп воина обрамляли немного неряшливые и плохо подстриженные черные волосы, а пухлые губы были искривлены в самодовольной усмешке. За спиной он нес длинный сверток, а в ножнах на боку, в такт движениям, покачивался полуторный меч.
Положив руку на плечо Мареха и почти не разжимая губ, солдат проговорил:
- Поторопись. Не гоже заставлять ждать нашего владыку. – Сказав это, он обернулся к одному из магов Раста, и заговорщицки подмигнув, кивнул головой.
- Нам пора.
Раст [Лагерь священного воинства; вечер] [9-ое июня 1001-ого года]
- Так, Ахкэль, берёшь своих парней и идёшь за мной. Ты – тоже за мной. Вы четверо – знаете, что делать. Бегом к Сандро. – Раст хлопнул в ладони, и, закрыв куфией лицо, зашагал вперёд. Десяток солдат, бряцая доспехами, поспешили следом. Рядом шёл маг с неразлучной папиросой в зубах.
- Значит так, - обратился к нему Раст. – Сначала «запустишь» внутрь иллюзию, посмотрим, вылетит ли наружу арбалетный болт или что похуже. Потом, если всё пойдёт гладко и я буду внутри, будешь прощупывать всё вокруг. Навряд ли это ловушка, но сюрпризов нам не нужно.
Через двадцать минут все уже были около шатра лорда Асада. «Вход» иллюзии прошёл без происшествий, солдаты быстро построили круговое оцепление, не забывая следить и за двумя часовыми, которые всё-таки не могли скрыть растерянности.
Раст в сопровождении двоих воинов Церкви вошёл внутрь.
Сообщение отредактировал Rorschach - Суббота, 2012-10-13, 6:08:45
Мортарион, Исаль. [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма.] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Желтоглазый зашёл в белую комнату. На диване лежал однорукий калека, его золотые волосы потеряли свой блеск и ухоженность, глаза помутнели, лицо осунулось. Новой одеждой был явно домашний халат, один рукав которого безвольно свешивался. Искатель окинул настороженным взглядом пришельца.
«Похоже подготовка прошла успешно». Некромант вспомнил, как для большей податливости пришлось подкорректировать черты характера мага; ценой этому послужило несколько убитых животных."
Люций. [Пустыня. Лагерь Воинства] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Бывшие пленники выбрались из катакомб за дозорной линией и отправились к лагерю воинства. Изможденные люди скорее неслись к своим друзьям и безопасности. Совсем скоро они смешались с толпой, вернулись к своим группам и растворились. Одинокая тень выскользнула из-под одеяний мага и начала скользить среди теней снующих людей.
Мортарион, Исаль. [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма.] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Здравствуй, Исаль. Ты должен меня помнить по катакомбам и таверне. Месту, где всё началось. Ты прибыл за кассумом. Прошёл месяц и ты лежишь в другом городе, без руки и особых перспектив. – Ихримсу сбросил платок с лица; взору предстала неаппетитная картина гниющего мяса, которые, впрочем, быстро, сменилось, пусть и синеватой, но кожей. – Нас наверху было двое. Один пошёл с тобой на сотрудничество, другой убегал. Он же тогда обратился к тебе в твоих мыслях в катакомбах. Ты помнишь это? - Да. – Было слышно, что голос Искателя потерял былую бравурность. - Не хочу даже спрашивать, через что тебе пришлось пройти у демонов. А то и у Висельника. Но это не отменяет факта – ты побывал в закрытых, для почти всех наземников, местах и это меняет мировоззрение. Ты ведь не в курсе последних новостей?
Исаль замялся, облизал губы и помотал головой. Казалось, события последнего месяца сбили с него спесь и заставили думать.
- Пойдём. Стоит познакомить тебя с де Вассой. Там же мы проясним тебе ситуацию. К несчастью, времени нет – по всем донесениям завтра грядёт штурм. И не волнуйся. Смысла губить тебя - нам точно нет.
Люций. [Пустыня. Лагерь Воинства] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Каждый луч солнца был опасен для тени, но неумолимый разведчик скользил сквозь ряды людей к своим целям. Несколько раз маги замечали нечто необычно, но не придавали значения своим подозрениям. Слишком многое творилось последние дни в лагере.
Первый раз тень прошла в роскошный снаружи и аскетичный изнутри шатёр духовного наставника. Не проходя далеко, тень резкими движениями оставила послание косыми буквами мёртвого языка на полу шатра, после чего вновь растворилась среди лагеря.
Исаль, Маира, Мортарион. [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Игра длилась уже с час. Подле доски находилось большинство фигур и двое игроков. В отдалении, в полглаза за доской следил маг алебастра; гораздо больше его захватили новости.
- Шах и мат. – Пальцы, отдающие неприятным ароматом гнили, передвинули ладью в угол доски. Игра до последнего момента шла в пользу де Вассы, пока, она не отвлеклась на одного из своих призраков и не упустила из вида пешку, сломавшую всю атаку. Игрок белыми встал, замерев в ожидающей позе.
Вещь слетала с неё одна за другой, обнажая приобретающее цвета оливок тело. Взгляд сочетал смущение, желание и затаённый страх; рубцы на лице покраснели вместе с лёгким румянцем на щеках. Она опустилась на колени, задрав голову. Было видно, как пульсируют кровь под её кожей. Мужчина провёл омертвевшей кистью по её нежному телу, которое ответило ему дрожью. Он плавно наклонил её голову, ответил на взгляд, и, задержавшись лишь на секунду, резким ударом вскрыл ей горло. Во все стороны брызнуло красным.
Сзади с грохотом рухнул поднос; фрукты разлетелись во все стороны, катясь по лужам вина и крови.
Женщина упала на роскошный ковёр, ярко-красная кровь рывками била из неё. Пальцы судорожно цепляли ворс, руки и ноги бились об пол. Совсем скоро конвульсии прекратились. Мужчина поднял мертвую женщину, уложил её на стол и, развернувшись, направился к магу. В воздухе повеяло холодом. Мертвец остановился, поднял руки и заговорил:
- Всё в порядке, Исаль. Всё в порядке. Не бойся смерти. Смерть - это форма расплаты с космосом за чудесную роскошь побыть живым. Тем более всякая душа лишь вернётся в своё свободное состояние. Прекрасное состояние без тела. – Мертвяк скинул с себя тряпки, открыв до пояса гниющую плоть. – Неприятное зрелище, правда? Нормальная реакция на противоестественность. Если человек видит урода, больного или неадекватного, то нормальная реакция здорового инстинкта - отвращение. Объект потенциально опасен. Можно заразиться или нарваться на неприятности. Следовательно, нужно соблюдать дистанцию и быть настороже. Отсюда - чувство брезгливости, настороженности, отвращения, враждебности. Это – абсолютно нормально и оправдано миллионами лет процветания вида. Смерть всегда опасна и неумолима. – Мертвец сел на место Маиры за шахматной доской. - Смерть нельзя обмануть, но можно подружиться с ней. Это верный друг. - Он, неспешно, начал расставлять фигуры по местам. - Не бойся друзей. Они могут тебя лишь предать. Не бойся врагов. Они могут тебя лишь убить. Бойся равнодушных. Только с их молчаливого одобрения совершаются и убийства, и предательства. – Мертвец улыбнулся.
- К чему всё это? – Исаль недоверчиво помотал головой, задержав взгляд на теле Маиры де Вассы. Истинный маг, глава отступников лежала на столе с перерубленным горлом.
- Тому, кто жив и брошен в темный склеп, Видны края расписанной гробницы: И Солнца челн, богов подземных лица, И строй земли: в полях маис и хлеб,
Быки идут, жнет серп, бьет колос цеп, В реке плоты, спит зверь, вьют гнезда птицы, - Так видит он из складок плащаницы И смену дней, и ход людских судеб.
Без радости, без слез, без сожаленья Следить людей непрасные волненья, Без темных дум, без мысли "почему?",
Вне бытия, вне воли, вне желанья, Вкусив покой, неведомый тому, Кому земля — священный край изгнанья.
Кому земля — священный край изгнанья, Того простор полей не веселит, Но каждый шаг, но каждый миг таит Иных миров в себе напоминанья.
В душе встают неясные мерцанья, Как будто он на камнях древних плит Хотел прочесть священный алфавит И позабыл понятий начертанья.
И бродит он в пыли земных дорог - Отступник жрец, себя забывший бог, Следя в вещах знакомые узоры.
Он тот, кому погибель не дана, Кто, встретив смерть, в смущенье клонит взоры, Кто видит сны и помнит имена.
- А если без стихов?
- Я родился далеко на восток отсюда около семи тысяч лет назад, или шести тысяч до сошествия Арумы, как принято считать в землях патриархата. В те времена, Ихримсу, изначально жившие только у воды, начали активно проникать вглубь материка. Наше общество тогда было жёстко регламентировано – были жрецы, воины, общинники, но к моему рождению рамки уже достаточно размылись. Был наследником одной из боковых ветвей храмовой аристократии. Ты ведь должен знать, что у нас не сложилось религии в привычном для людей смысле. Уместнее это назвать мировоззрением. В нём сочетались изначальные культы, вкрапления суеверий, азы наук, вкрапления преданий об Амахэме и многое другое. Но речь не об этом. В ходе войн, а также интриг между кланами, я оказался на улице молодым и с образованием, но без денег, положения. Последним шагом врагов моей рода было бы пресечь его - пришлось бежать. Ихримсу тогда строили большой флот. Считали, что пришло время изучить мир, посылались многочисленные пешие и морские экспедиции во все концы света. Я записался на один из кораблей матросом, ускользнул от убийц и отправился в новый свет. Нам пришлось пройти через многое, даже встречать огромных морских чудищ, которые и тогда считались устаревшей легендой. Представь себе огромного, как скала, склизкого кальмара, что питается мясом и рыбой, вроде китов. Он с лёгкостью утягивал на дно корабли. Помню, однажды на моих глазах он справился с драконом. Тварь рвалась, плевалась огнём, била крыльями, но всё это не помогло ей. Хотя, она и смогла почти достать из воды этого спрута. – Жёлтоглазый рассмеялся. - Это было уже у берегов Эсарны. Да, Искатель. Ещё тогда мы смогли преодолеть Бушующий океан и магические аномалии. Там же мы разделились. Часть на кораблях отправилась оплыть Эсарну с севера и юга. Часть поплыла назад. Я был с теми, кто по суше пошёл через весь материк. Это путешествие заняло у нас больше пяти лет. – Некромант откинулся в кресле. - Как-то раз мы увидели, как драконы атакуют чьё-то поселение и получают отпор. Мы поспешили туда и по итогам этого нашли разорённую деревню. Деревня, не больше, на развалинах крепости. Обследование этих мест открыло нам две великих тайны. Первая – драконарис. Ты должен был слышать об этом. Не потухает на воде, не сбивается воздухом. Способен плавить сталь. Знатный ответ слагателям и их стальным пехотным «коробкам». Одно время лишь его хватало, чтобы загнать их в горы. И, заметь! – Ихримсу ударил кулаком по столу. - Нам тогда не нужна была магия. Она была уделом этих пришельцев-ауров. Но это не главное. Мы увидел одного из элохим. Язык беден, чтобы передать всю их красоту и разум. Не понимаю до сих пор, как можно было предать их идею Обетованного града. Он был уже стар даже по меркам их лет, как сам утверждал. Полгода из тех пяти лет мы провели с ним, тогда же я узнал о нашей магии. Не знаю, как до этого дошёл Колдовской Легион, но я получил азы своих знаний от элохим. Та самая теория, что дала мне шансы овладеть мастерством по сказкам и байкам оставшимся в памяти людей. За время путешествия, также я видел всех трёх праотцев драконьего рода – Глодающего Кости, Затмевающего Солнце и Пожирателя Звёзд. Надеюсь, мир никогда больше не столкнётся с этими горами ненависти. Так вот, перейдя Эсарну, мы вновь сели на корабли. Часть наших соплеменников осталась, основав там колонию. Я поплыл с остальными. За морем мы достигли того, что сейчас зовётся Западными островами. В моё время это был длинный полуостров. Мы заложили на нём ряд поселений, а флот оправился дальше на восток, вокруг Ойкумены. В итоге назад вернулось порядка десятка кораблей из выходивших двух сотен. Фундамент одного из них сейчас служит нынешнему Ашк-Адару. – Мертвец хрустнул пальцами. – К моменту моей смерти это были полноценные города. Я занял достаточно высокое место в иерархии тех областей поскольку, как понимаешь, образование всегда спасает. Тот мой жизненный путь окончился в долгой, но проигрышной осаде. Город был взят, жители обращены в рабов или перебиты. У меня был выбор, или сгореть заживо, или попасть в плен, долго умирать, чтоб после из тебя слили кровь. – Жёлтоглазый затянулся стоявшим рядом кальяном и с шумом выпустил цветной дым. – Я выбрал мучительную, но быструю смерть.
- Кто такие ауры? Что было дальше? – алебастровый искатель увлёкся рассказом. - Намали. – Жёлтоглазый вновь затянулся. – Так кончилась моя жизнь. Я думаю, тебя интересуют подробности о посмертии. Ведь знаю я не только о своём, но и о людском. И не только людском. Всему своё время. Настанет день, и это я открою тебе. Возможно. Вернулся я, то есть стал ревенантом – как это стоило бы сделать в научной среде, не так уж давно. Двести лет как эти глаза, смотрят на мир. Двести лет как я живу чужие жизни как актёр. Я сменил множество профессий. Бывал солдатом, архитектором, шлюхой в борделе, музыкантом, крестьянином; обучался в императорском университете. Обходил всю Ойкумену и видел тело Арумы, или то что выдают за него. Даже контактировал с деймосами Алебастрового консульта. Или, думаешь, кто поделился с ними некоторой информацией? - Слишком много для одной личности. – Со скепсисом заметил Исаль.
- Но так было. У нас было достаточно плодотворное сотрудничество с одной из групп деймосов на юге. Ты должен был слышать о труде Хэрркела и Танцора. Всё шло позитивно для обеих сторон, пока истинный маг Танцор и деймос Хэрркел не были ликвидированы террорами. Как позже я выяснил по приказу какого-то кворума. Вроде так назывался тот полуофициальный совет при магистре. Кажется, группа старых пердунов от магии решила, что опасно давать Энли такие связи. Жажда власти сильнее, чем интересы общества. В течение года члены того «эскадрона смерти» из терроров погибли в разных «несчастных» случаях. Кто-то уснул и утонул в ванне, кто-то упал с обрыва, кто-то угорел, один откушал с пищей толчёный кассум. Я обрубил все концы. Что поделать - человек слаб, ложь всесильна, а жизнь коротка. - Увлекательно. – Исаль прижал к груди культю.
- Крайне. Казалось, только я нашёл себе вменяемых союзников, как чужая злая воля меня этого лишила. И ничего с этим не сделаешь. – Жёлтоглазый отложил кальян и подошёл к телу Маиры. – Я стал пытаться смотреть глубже. Проблемы государств, церквей, консультов, торговых домов. Всё это безумно интересно и не менее опасно. Тогда я впервые стал замечать странности в истории. – Некромант накрыл мёртвую магичку покрывалом. – Исчезающие изобретатели, не вовремя ушедшие войска, внезапно умершие маги и короли. И все без малейших предпосылок. Последний поход арумистов. Энли ведь ничего не говорил тебе на эту тему?
- А что он должен был мне сказать?
- Хотя бы рассказать о предпосылках войны. Видя бессмысленный конфликт, несправедливость и несуразицу, не спеши объяснять это глупостью, в первую очередь попробуй объяснить это подлой расчётливостью. По миру расползлась болезнь. Это не описать, но почувствовать можно. Если конечно ты как-то с этим связан, например, являешься некромантом. – Мортарион негромко рассмеялся. - Далеко-далеко. В том, что называют Неназываемым или в том, что называют Истоком, а может и где-то ещё появилось нечто чужое. Что-то грядёт. Что-то пугающее владык мира сего, а также владык уже умерших. Ясно лишь, что мир будет совсем иным, если будет. А на фоне этого разворачивается война. Неожиданно, намалийский слагатель вернулся из-за моря, мимоходом уничтожил северные государства, обернулся патриархом арумистов, распалил консерваторов и объявил войну язычников. Кайм, узнав подноготную патриарха, резко сворачивает свою экспансию, беспокоившую южные княжества вплоть почти до создания альянса под эгидой церкви, и пытается договориться с падишахом о тайном альянсе. Это ему удается, как он думает. А что? Шикарный гамбит – разбить объединённую армию южан об войска язычников, потеряв лишь пятнадцать тысяч войск. Как позже выяснилось – попутно он пытается вместе со своими клинками как-то «решить» проблему с ролью Роу и его консульта. Да-да. Похоже, благородную династию гнетёт, что одна из «ножек его трона» пытается им руководить. Предательства мага уровня Маиры ему лишь в плюс,а язычники и арумаисты зачистят следы. Думаю, он не просчитается, ведь язычники сдали уже два крупных город и не ставят на оборону этого. Ни джихада, ни войск тут нет. Эти формирования больше похожи на заградительный отряд. Как лицо, приближенное к управлению этим городом, могу сказать, о том, что здесь готовится гекатомба. Игрок хочет достать из рукава крупный козырь и им смахнуть с доски всех вражеских ферзей и пешек, пытающихся играть в шахматы. – Палач прервался, опустошая кубок с водой. – Это похоже на шахматы с кучей игроков или на игру карты. Сам посмотри, Исаль, - торговые города западных островов впервые вмешались открыто в серьёзный конфликт. Язычники тянут с началом войны, оживились жители подземелий. Все пять крупных консультов зашевелились. Серебряный влез вслед за Каймом, отправив магов за артефактами и в воинство, Рубиновый резко начал верить в байки и полез за полулегендарными предметами, Бронзовый плетёт свои интриги в Йешимале. Про Алебастровый отдельный разговор – Энли выслал людей, включая тебя, на поиски информации, артефактов, вроде того кассума, и влиятельных союзников. Старик догадывался о чём-то. Но не усмотрел предательства. Организация терроров во главе с Маррой уже много лет зачищали консульт на предмет слишком лояльных элементов среди истинных или слишком опасных прецедентов сотрудничества, вроде моего. Магистр пригрел на груди змею. Терроры тщательно затирали все следы. Их агент в Веррисе Раст Ваалтер казнил верного Энли мага Арридена, что хотел донести Энли. Менее недели назад заговорщики напали на магистра - Энли успел убить нескольких, включая Марру, но что толку? Да, Исаль, старого Алебастрового консульта больше нет. Идеалы выброшены на свалку из-за жажды власти, потенциально лояльные старым порядкам элементы уничтожаются. И всё равно они уже раскололись из-за жажды власти. Появились ведь вакантные места, как место главы терроров, за которое началась борьба. Скоро мест будет ещё больше. Кто-то аккуратно вывел консульт из игры – бросил самолюбивым собакам игрушечную кость. И для подтверждения своих слов я могу позвать свидетелей – Хэрркел, Танцор, Арриден, магистр Энли. – С каждым словом некроманта вокруг вставали призраки убитых магов. – Задавай свои вопросы. Мертвые ответят.
Люций. [Пустыня. Лагерь Воинства] [10-ое июня 1001-ого года; день]
Второй целью были шатры за воинством. Вокруг них колоннами уходили в небо осадные башни, раскинулись тараны, валялись осадные лестницы. Тень прокралась мимо увлечённых своими планами людей и, просочившись через полог, попала в закрытую ото всех часть шатра. Здесь работал человек, на которого указали пленники. Пожилой обритый мужчина, в рясе больше подходящей монаху и с него, возможно, и снятой. Тень беззвучно оказались у него за спиной, окинула взглядом стол, задержавшись на гроссбухе, которому было суждено скоро отправиться в огонь, и с силой ударила заострённой тьмой, метя в шейные позвонки.
Исаль, Маира, Мортарион. [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Всё это слишком странно. Кто-то… – недоверчиво протянул Исаль.
- Кто-то. Я бы не исключал, что идеи власти были вброшены извне или удачно культивировались. Наш мир уже давно песочница для крайне опасных сущностей. Мне трудно объяснить что они, но убивают от этого не хуже. Аналогом можно было бы назвать покровителей у иманим, но они гораздо сильнее даже магистров. Боюсь, совсем скоро ты встретишь с одним из них. Не доверяй им.
- А зачем тебе я?
- Кисмет. Мы опять встретились и опять можем заключить соглашение. Мне нет нужды тебя убивать, а без моей помощи тебя быстро утянет на дно водоворот событий. Я предлагаю тебе свою помощь, а также помощь де Вассы, при любом развитии событий. Захочешь ты захватить власть, захочешь отомстить, захочешь восстановить консульт в прежнем виде, а может, захочешь создать свой. Отступникам, вроде нас, терять нечего. С твоей же стороны, мы рассчитываем на примирение с силами консульта в воинстве. И даже на сотрудничество, всё равно маги де Вассы вряд ли вновь оденутся в серебро, а значит и помощь во время штурма. Ни нам, ни вам не нужны никакие религиозные фанатики, никакие высшие силы. Мы можем переиграть ситуацию.
- Слишком патетично. И это всё слишком красиво. Слишком взаимосвязано. К тому же Маира мертва. Только что ты убил её и мертвецу её не заменить.
- Это исправимо. Помни - это реальный мир. В этом мире существуют организации, которые стремятся управлять всеми живыми. В этом мире существуют призраки мертвых, которые превратились в порождения злобы, гнева и бессилия. В этом мире живые люди обрекают на вечные мучения невинные души своей жестокостью, ненавистью или обычным равнодушием. В этом мире существуют люди, которые хотят использовать тебя. Впрочем, здесь так же найдутся и те, кто с радостью убьют. Это мир, который мы создаем и, который просто не может быть другим. И здесь ты никогда не знаешь, что происходит у тебя за спиной. Впрочем, иногда этого действительно лучше не знать. – Некромант наклонился к телу Маиры и еле слышно что-то шепнул. – А пока, вот пример моих предложений. Ведь образец есть образец, но никто не купит дом если я покажу камень от него.
На глазах мага мертвое тело начало двигаться. Раздался тихий стон, и оно село. Магичка, медленно, неуверенно подвигала конечностями, точно делала это впервые.
- С возвращением, Маира. – Желтоглазый склонился, предлагая ей руку. Магичка спустилась, прикрываясь полотном, села на диван. - Путешествие оттуда, Исаль, никогда не бывает простым. Это одна из тех причин, почему человек ничего не запомнит. В свете последних событий её…ммм, назовём это – рассеянность, стала опасна для нашего общего дела. И лучше дать ей «отдохнуть». – Некромант сделал ударение на последнем слове.
Исаль, Люций, Маира, Мортарион, сир Глау. [Селефаис. Иноземный квартал. Штаб войск Кайма] [10-ое июня 1001-ого года; день]
- Основная проблема для наиболее плодотворного сотрудничества – в воинстве. Террор, рекомый Ваалтер и другие потенциальные ставленники Кворума. – Некромант, отдавая духами, спускался по лестнице, поддерживая под руку Маиру. Голубые глаза стали ясными, почти перестали цепляться за несуществующих призраков, голос вновь обрёл мелодичным. Следов от удара на шее не было, но вот шрамы на лице остались. – Маг решил использовать идеалы Алебастра как своё знамя. По сути же, он, не моргнув глазом, сольёт магов ради интересов своего брата и его сектантов. Ваалтер выбрался из горящего Верриса с помощью запрещённой магии и смерти истинного мага Эсвея. Глава магов алебастра в воинстве деймос Симас, я думаю, ты и его знаешь, попытался замести следы. Но Маира вытащила его из петли. Глупая попытка разузнать о расколе, всё равно его бы не повесили. – Магичка обворожительно улыбнулась. - Он втирался в доверие, спася её от убийц, а после предал, оправдав, будто нашёл своего сводного брата. Вместе с ним они в воинстве создали религиозную секту. Сейчас он пытается захватить власть над силами консульта в воинстве. Планирует покушение на патриарха, а после избавится от магов, чьими руками это сделает. Чую, старик Симас должен умереть ради его амбиций. И для мага, владеющего запретными образами, не будет проблемой внушить ему перед смертью, что сказать. Человеку совсем снесло голову, раз он хочет подмять под себя такую власть. Он даже предлагал мне помочь ему с этим.
- И что же ты?
- Предательство никогда нельзя одобрять. Его можно принять и использовать, но не забывать и не прощать. Исаль, судьба твоего консульта висит на волоске. Как и наша. Просто постарайся не дать силам бывшего Алебастрового консульта влезть в бой. Действуем вместе. Грядёт буря, которая раскидает нас как щепки, если действовать порознь. – Некромант прервался и отвлёкся на собрата.
- Исаль… – протянул Люций. Ихримсу снова был в своей памятной, трофейной броне – Давно не виделись, рад что такой маг в нашей команде. Кассума уже нет, но надеюсь наш договор в силе.
- Да, в силе. И что же вы предлагаете? Я не могу просто так войти в воинство и отогнать его, точно шелудивую собаку, от магов.
- Открой людям правду, захвати власть, действуй личным примером, войди в доверие к Симасу – сейчас там не так много известных личностей. Смутное время даёт шанс выдвинуться всем. – Разговор был прерван посыльным. Маира сорвала печать, пробежала лист глазами, и тот вспыхнул у неё в руках, взлетая вверх пеплом. Её мелодичный голос раздался в палатах. – Мортарион, войска вышли из квартала прокажённых и готовятся к войсковой операции на его территории. Как на земле, так и под ней. Он не выскользнет. Если только тот стражник, Хасан аль-Хусим, не соврал о местах появления демона.
- Прекрасно. – бросил Люций. – Моя тень побывала в лагере. Как ты и просил, я доставил послание.
- Отлично. Исаль, будь пока при Маире, так безопаснее ей и тебе. А после этой операции мы найдём способ доставить тебя в лагерь.. И будь так добр, как маг воды, посмотри течения в этом городе, в частности меня интересуют воды под Хеле-Ксераш. Что-то нехорошее творится там. Хотелось бы знать где там на стены оседает много воды. – Некромант, окружённые маэглици, улыбнулся, как мог. Одними глазами.
Сообщение отредактировал Интел - Среда, 2012-05-09, 1:13:44
Ролланд и Тиалар. [Ставка Братства; шатер на окраине лагеря] [10-ое июня 1001-ого года; вечер]
– Сир Ричард?.. – Сира Ричарда здесь нет, – резко ответил послушник. – Кворум поручил мне сообщить великому магистру нечто важное касательно воинства. – Солдат непонимающе посмотрел на Ролланда, тот медленно кивнул. – Не для твоих ушей.
Великий покровитель тайн проводил гонца взглядом и повернулся к нервничающему рыцарю. Вид у Тиалара был болезненно серьезный и усталый, мятые черные одеяния лишь подчеркивали природную бледность и круги под глазами. Де Роэм невольно поежился, встретившись с оценивающим взором ярких аметистовых глаз.
– Я ожидал опрометчивой выходки, - сказал он, наконец. – Сир Стэр… – Тиалар, - поправил нелюдь. – Значит, - замялся Ролланд, пытаясь придумать, как оттянуть время до прихода аль-Веррисия, – ты работаешь на них? – Я лишь помогаю им, – отрицательно покачал головой Тиалар. – В надежде на то, что мне дадут совершить путешествие, какое не один из вас даже не сможет представить. Я пройдусь по землям, залитым светом чуждых нам солнц, землям, где не ступала нога человека. Окунусь в моря, никогда не знавшие разумной жизни. Почувствую магию, которую никогда не пятнали мысли людей. – Но зачем им твоя помощь? – Кто знает? – пожал он плечами. – Равновесие? Стабильность? Прихоть?
Роэм отпил вина. В горле у великого магистра першило от откровений, раскрытых тайн и случайностей, которые таковыми не были.
– Ты ведь не понимаешь? – Нет, – признался Ролланд. – Великие покровители, мертвые, иные миры… все это не для меня. Мне по душе толика власти и собственная жизнь, которую ты хочешь у меня отнять. – Сколько ты прожил? Два десятка лет? Три? Я же скитаюсь тысячелетиями и видел здесь все, – буднично сказал он. – Я видел, как пылают стены намалийской надежды воспрять из пепла войны. Я видел элохимов, творящих новую жизнь из мертвых остатков прежней. Я видел последний полет последнего из драконов. Я видел колдовство, которое уничтожало флоты одной яркой вспышкой. И мне надоело. – Разве бессмертие может надоесть? – хмыкнул де Роэм. – Ты не представляешь как. В чем главная слабость таких, как я? Все мы рабы одной страсти и когда приходит пресыщение… наступает конец. А я наблюдаю одно и то же вот уже несколько сотен лет. Новые тайны мелочны, а старые давно разгаданы. Это нестерпимо. – И вот ты нашел решение. – Одно из решений, - кивнул Тиалар. – Ты слышал о великой покровительнице убийц? – Вряд ли. – Ее звали… какая разница, как ее звали? Она умерла относительно давно и перед смертью искала решение, как прекратить полную насилия жизнь. Ведь в сущности тысячелетия одних только убийств должны смертельно наскучить, разве нет? И она нашла способ. Достаточно передать своё проклятие, словно сбросить груз с плеч, правда лишь тому, кто захочет его принять. И такой человек нашелся. – И почему тебе не поступить также? – Я ещё не успел пожить, – рассмеялся Тиалар.
Сообщение отредактировал GorkaMorka - Воскресенье, 2012-09-02, 10:44:42
Священное воинство. То, что предшествовало. [10-ое июня, закат] Песчаная буря. Безразличный к людским надеждам оранжевый вал накрыл лагерь и запер людей внутри. Нестерпимая жара, удушающая духота и тревожное чувство приближающейся катастрофы – мир замер в нетерпении. Тем временем напряжение между ортодоксами и истинно-верующими достигает предела. Солдаты проверяют оружие и доспехи, рыцари выбирают сторону в затянувшемся конфликте, а обычный люд не выглядывает из па-латок в страхе перед скорой расправой. Священное воинство готовится к очищению.
Седна. [Лагерь истинно-верующих; шатёр Седны]
– Твой прежний облик шёл тебе больше, – сказала Седна, когда на пороге шатра появился Филипп Келмаур в обличье обыкновенного солдата. Нелюдская аура выдавала его с головой. – Лысина была мне симпатична, Филипп. И не только лысина.
Она сидела за письменным столом и держала в руке перо, с его кончика на исписанную бумагу капали чернила. Рядом горела единственная свеча. В шаге располагалась аккуратно заправленная кровать, чуть дальше – любимое кресло, на которое уселся отец Сандро. Инквизитор нервничает или ей только кажется? Понять мешали серые щупальца чуждого колдовства, опутывавшие лицо Келмаура.
– Ты ещё сможешь ей налюбоваться, когда всё закончится. Если всё закончится, – раздраженно бросил Сандро, подтвердив её догадку – апостол не в духе. – Снаружи будто наступил конец света, наши люди нервничают, а ты сидишь в прохладном шатре и что-то пишешь. Должно быть, приятно управлять природой и всеми нами, как игрушками. – Мой брат не одобрил бы, умри я в душном шатре даже не попытавшись воспользоваться тем, что дано от рождения. Арума подходил к этому творчески. – Так же, как ты к выбору одежды?
Седна улыбнулась. Привычное зеленое платье мятым комом валялось на полу, а она была в обычной камизе, надетой на голое тело и почти не скрывавшей заманчивые женские прелести. Годы жизни наложницей в Йешимале научили её пользоваться тем, что действительно дано от рождения. Закинув ногу на ногу, она спросила:
– Что произошло? – Джонат, главный инженер, отвечавший за строительство осадных машин, заколот в собственном шатре. Де Кар, шавка патриарха, послал гонца за инквизитором для расследования убийства, будто им и так недостаточно проблем. – Надеюсь, что этот инквизитор – не ты? – К счастью, нет. Это сестра Эссер. В миру Катерина де Нель. Фанатичная высокомерная дворянка, не чурающаяся наркотиков. Не о чем беспокоиться. – Всегда есть о чём беспокоиться. Я же вижу, Филипп, что тебя что-то гнетёт.
Нельзя прожить так долго, не научившись разбираться в людях и не обезумев от бесчисленного потока утрат, переживаний, убийств и шрамов, которые они оставляют. Седна прекрасно умела первое и наловчилась обманывать второе. Она видела, кем стал её брат, пренебрегавший обычными людьми и презиравший сам факт их существования, идущий на всё ради сестры и всё-таки бесконечно одинокий. Видела и не хотела повторить его ошибки.
Каждые пару десятков лет она играла с собственным разумом, ведь что такое мысли и па-мять, как не электрические импульсы да участки мозга? То, что поддаётся магии. А уж в магии Седна разбиралась как никто другой. И вот такая необходимость вновь настаёт: метания инквизитора казались мельтешением запертой в клетку мыши. Никакой человечности. Только заботы и необходимость утешать тревоги этого человека.
Жаль, что он ещё нужен.
– Наше будущее. Штурм Селефаиса. Великий покровитель Сиорос здесь, – казалось, он вздрогнул при упоминании его имени, – и Ихримасу в городе. Твои планы, которые ты никому не раскрываешь. Ты. – Мои планы, – протянула она. – Наш мёртвый друг не рассказывал, что пророк обрел в Йешимале помимо своей возлюбленной сестры? Арума ничего не совершал просто так. Даже разграбление храма. – На обрамлённом плохо подстриженными волосами лице апостола отразилось удивление. – В том сундуке лежат ножны, возьми их.
Келмаур встал с кресла, откинул крышку сундука, в котором хранилась уложенная одежда, и достал лежавшие поверх кожаные ножны, укреплённые золотыми полосами и прошитые красными и черными нитями. Бережно вынул кинжал – тёмный металл с шуршанием покинул тесные замшевые объятия. Она не увидела ни капли благоговения в инквизиторе, но Седна и не ожидала, что он ощутит… жар этого оружия. Бледное синее свечение развеяло полумрак и ей показалось, что даже свист ветра снаружи утих, околдованный открывшейся мощью.
– Инхоройский клинок. – Она приблизилась к Сандро – запах пота стал ощутимым – и коснулась державшей кинжал руки в перчатке, осторожно взяла в свою ладонь. Близость, возбуждение, истома. – Созданный до первой намалийской войны и переживший как создателей, так и намали. Назар не сказал, что с его помощью мой брат нанёс поражение вели¬кому покровителю в Йешимале? – Ихримасу? – Нет, другому. Демиургу. – Что делает клинок? – Всё зависит от магии, которой ты наделен. Нелюди проецировали на клинок свои Напевы и Слова, тогда как мне хватит Образов. Он упрощает их создание. Металл создаёт их за тебя, словно сам обладает воображением, но на самом деле всё зависит от того обладаешь ли ты достойными способностями. Попробуй. Ты ведь можешь вернуть себе свой облик, а потом вновь принять чужой?
Инквизитор что-то неразборчиво прошептал и едва не выронил кинжал, когда металл по-чернел и забурлил; Седна с силой сжала его руку, пытаясь удержать. Взбухали и лопались пузыри, напоминая гноящиеся волдыри, свечение усилилось, а рукоять слабо завибрировала.
– Слишком просто.
На Седну смотрели мраморно-серые с множеством красных прожилок глаза, под которыми темнели круги. Когда он спал последний раз?
– Идеальный проводник, – кивнула она, разжав пальцы. – Любой великий магистр любого Консульта ради обретения такой вещи станет ползать вокруг наших ног и умолять, умолять, умолять! Инхорои создали тринадцать таких клинков, меняющих рукояти, форму и кочующих от владельца к владельцу. Один находится в Йешимале, один у императора, один у меня. Трудно поверить, но еще три сломаны, а остальные пропали. – Разве могут такие вещи пропасть? Их спрятали. Или уничтожили. – Может этому даже поспособствовали великие покровители, – пожала плечами Седна. – Неизвестно. Да и слишком поздно их искать. Знал бы ты, Филипп, скольких я убила только ради этого. А теперь смотри в чём разница между сестрой пророка и его апостолом.
Седна взяла оружие, привычно, как всякий маг, сконцентрировалась… и в обострённом мире её воображения из-под потолка пошёл снег, а мгновением спустя сверху, мед¬ленно кружась, на них посыпались настоящие снежинки. Одна такая упала на рукав, оставив мокрое пятнышко. Клинок меж тем просветлел, раскалился и помещение заиграло другими красками, словно они очутились в кузнице, где вопреки всякой логике наступила зима. Седна взмахнула рукой, и лезвие со свистом рассекло воздух. Сила! Под кожей у неё забегали мурашки.
– Так должен чувствовать себя бог! – жадно вдохнула она, словно задыхаясь. – Ты когда-нибудь хотел поиметь богиню, а, Филипп?! – Седна звонко засмеялась, вернула кинжал в ножны и, наклонившись, положила его обратно в сундук. Платье ожидаемо задралось, показав стройные ноги и всё, что выше. – Только представь! Человек, трахнувший богиню!
Она сняла камизу через голову и притянула к себе инквизитора, начав неторопливо, палец за пальцем, стягивать с одной его руки перчатку. Затем с другой. Когда дело дошло до рясы, Келмаур уже рьяно помогал ей, освобождая себя одежды. Потом он мягко повалил её на кровать и они впервые поцеловались. Пальчики Седны загуляли по груди апостола, по-ползли ниже и обхватили его естество, направив туда, где оно было нужнее всего.
Снег всё падал.
***
– Что дальше? – спросил Сандро. Снег перестал идти и они уже полчаса лежали в постели, вспотевшие и расслабленные, наслаждаясь покоем. Голова Седны покоилась у него на груди, а его палец лениво теребил её сосок. В который раз она вот так унимает волнения мужчин? – И то, что между нами… это ведь не последняя наша встреча в таких обстоятельствах? – Когда ты сверху, а я снизу?
Они рассмеялись. Впервые за три месяца Седна расслабилась и телесная близость с Келмауром сыграла большую роль. Любовник, способный творить с плотью такие вещи… кожа ещё чесалась там, где он побывал. Если всё получится, ей даже будет его не хватать. Но жертвы неизбежны – этому учил Арума. Аксиома, которую она знала назубок.
– Я принадлежу тебе, мой Филипп, пока он мертв. Хочешь, мы будем гораздо чаще лежать вот так и рассуждать о том, что будет дальше? А потом Арума вернется и тебе придется либо уступить, либо принять бой за обладание самой желанной женщиной Ойкумены! Филипп Келмаур, апостол и инквизитор, посмевший бросить вызов пророку!
Безумие, безумие, безумие. Но что, если?..
– И бордель с клиентами уйдет в прошлое? – Если ты хочешь. Но тогда нам может не помешать общество твоего сводного братца. Надеюсь, он не чужд экспериментам. Твои Слова, его электричество и моя ненасытность…
Сандро нахмурился. Конечно, кому из мужчин понравится такое предложение? Её иллюзорное прикрытие и без того его раздражало. Все они хотят владеть единолично, все они одинаковы. Седна поняла это давным-давно. Но её брат другой. Даже слишком. Чужак, изгой, лжепророк. Арума. Разве может одно имя быть столь всеобъемлющим? Он способен разрушить и отобрать все, чего она добилась с таким трудом. Убить всех, кто встанет на пути. Её брат и любовник. Благословление и проклятие.
– Арума, – задумчиво проговорил инквизитор, развернувшись к ней лицом. Теперь они лежали на боку, взгляд к взгляду, нисколько не смущаясь собственной наготы. – Тебя не волнует, что вы брат и сестра? Это… греховно. – О каком грехе может идти речь? – удивилась она. – С такой властью имеет значения только то, чего мы хотим, а не человеческая мораль. Арума хочет меня, ты хочешь меня, а я хочу вас обоих.
Они ненадолго замолчали. Прекрасные мгновения.
– Через несколько часов я соберу верных людей, и мы пойдем на штурм укреплений патриарха, – ласково сказала Седна, проведя ладонью по его лицу, – убивая всех без разбору. Время для пощады прошло. Мне придётся пойти в первых рядах, и я бы хотела, чтобы ты сопровождал меня, Филипп, в облике солдата. Никто не должен знать, что мой апостол рядом. Ты позаботился о прикрытии? – Патриарх собирает инквизиторов и всех верных ему. Мой человек придёт сказать, что я отравился и не смогу присутствовать, а в моём шатре лежит труп дезертира, которому я придал свой облик. Во время песчаной бури и в этой суете никто не озаботится проверкой. – Значит, ты со мной? – До самого конца.
Он наступит довольно скоро. Если, конечно, не плюнуть на клятвы и обещания. Эта мысль преследовала Седну все последние дни и с каждым часом занимала всё больше внимания.
– А что если оставить его там, где он лежит? – прошептала Седна, словно боясь быть услышанной. Она сказала это вслух? Как она вообще смогла произнести подобное?! – Аруму. Ты ведь совсем не знаешь его, Филипп. Кем он станет после тысячелетнего забытья? Спасителем? – Символом. – Символом? Он может принести гибель всем нам. – Арума – только символ, каким бы могущественным он ни был. У нас армия. Священное воинство идёт в Йешималь ради того, чтобы вернуть тело пророка в лоно церкви. Если мы вернём не только тело, но и живого пророка – в руках у нас окажется весь мир. Мир, который будет получше этого. – Арума разлучит нас. Подумай, ведь мы могли бы быть вместе. Только мы. Плевать на мир! Только мы!
Только я.
– Я не могу. – Ну что ж, – сказала Седна и встала с кровати.
Она подняла с пола камизу и надела. Её примеру последовал Сандро, принявшийся натягивать в спешке сброшенную одежду. Снаружи доносился вой ветра, духота вновь захватила шатер и по спине Седна побежали капельки пота. Казалось, сама природа противится ожидаемому кровопролитию.
– Я присоединюсь к тебе уже на месте.
Филипп приводил маскировку в порядок, отчего кожа на его лице постоянно двигалась, напоминая рябь на воде. Миазмы нелюдского заклинания расплывались грязным пятном, напоминая о намали, родителях и брате. Внизу живота у неё опять разгорелось желание.
– И что ты намерен делать в это время? – Нужно найти воров, готовых рискнуть жизнью ради добычи. – Добычи? – Кассум. У де Кара с собой кассум и мне не хотелось бы встретиться с подобной безделушкой в бою. – Верно, – улыбнулась она. – Я бы даже могла помочь тебе: есть пара знакомых, которых можно назвать ворами. Согласись ты остаться еще ненадолго.
Он окинул её взглядом, а потом ухмыльнулся:
– Как скажешь.
Эссер. [Лагерь ортодоксов, шатер Его Святешейства патриарха А’Рэля]
– Его Святейшество ждет, госпожа.
Катерина де Нель разлепила веки, неторопливо затянулась и положила скрученный лист на стол, оставив на светлом дереве кучку пепла. Болезненно-яркий свет резал глаза, отчего на них наворачивались слёзы, пересохшее горло просило воды, а приторно-сладкий аромат забивал ноздри: сизый дым поднимался с кончика догорающей самокрутки, возбуждая и кружа голову.
– Да, да… Иди.
Патриарха нельзя заставлять ждать.
Эссер проводила слугу взглядом и начала одеваться. Гардероб был до отвращения скуден, и она в очередной раз упрекнула себя, что не купила одежду, пока была в столице. Широкие бежевые штаны из тонкой ткани Катерина затянула поясным ремнем, натянула такого же цвета рубаху с рукавами по локоть, поверх надела белый жилет с множеством кармашков. Застегнуть его де Нель смогла только с третьего раза – руки предательски дрожали, а со шнуровкой она провозилась ещё дольше. Неловкими движениями завязав длинные черные волосы в хвост на затылке, Катерина тяжело вздохнула.
Покойный Симас де Борджи не так давно сказал: «Если хочешь остаться собой, девчонка, откажись от наркотиков вовсе, либо принимай их всегда». И был прав. Нужно завязывать. Усилием воли Эссер остановила руку, привычным жестом потянувшуюся за очередной самокруткой. Вместо этого она схватила бутыль с вином и сделала пару глотков. Жидкость показалась пресной, но утолила жажду и отбила странный привкус – этот опиум был не из её запасов.
– Госпожа? Вы ещё здесь?! – Вопрос подействовал отрезвляюще, как хлопок по щеке. – Что?..
Полог распахнулся. В шатёр вошёл невысокий мужчина в пыльной одежде, и Катерина узнала в нём Карла – гонца Инквизиции и простолюдина. Смотрел он выжидающе и немного сочувствующе, чем неприятно ударил по самолюбию. Если её внешность вызывает жалость у обычного человека, каково же будет презрение Его Святейшества?
– Эта привычка вас погубит, сестра Эссер.
«Уж кто-то, а я об этом знаю, идиот».
– Я всегда могу завязать. – Катерина зашлась в приступе кашля, преследовавшего её с момента прибытия под стены города. – Ты что-то хотел? – Послание, как всегда. – Приятное, надеюсь? – Не слишком, – посмел усмехнуться он. – Где-то час назад нашли тело Джоната, главного инженера, отвечавшего за осадные машины и всё, что связано со штурмом. Предупреждая следующий вопрос, госпожа, скажу, что он был заколот. Что-то острое вошло в шею и достало до позвоночника. Шатер, кстати, теперь называют Красным. – Гонец рассмеялся, но разделить его веселья де Нель не смогла. – Алебастры говорят, что остался четкий серый след, а это значит, что замешаны… – Я знаю, что это значит.
Работа в Инквизиции может столкнуть с кем угодно и когда угодно, Катерина прекрасно это понимала. Еретики, продажные дворяне, лживые купцы, нелюди и просто сумасшедшие – всё могло попасть в поле деятельности инквизитора, но желания испытать другую сторону профессии на своей шкуре Эссер не чувствовала. Ей и без того удалось проявить себя среди интриг знатных домов, а подвиги она оставляла другим – таким, как весьма известный – даже легендарный! – отец Сандро.
– И я удивлена, что меня ещё пытаются привлечь к подобному!
Де Нель шагнула навстречу Карлу и посмотрела на него исподлобья, сверху вниз. Коллеги вымещали гнев на таких, как он, и ему ещё повезло, что именно она поставила его на место. Это послужит уроком.
– Э-э-э… приказ коннетабля де Кара, сестра Эссер. Он же обязал вас обзавестись оружием. В лагере стало опасно, особенно для женщины, пусть даже инквизитора. Нас им тоже… облагодетельствовали, правда, никто не научил пользоваться. – Действительно, на бедре гонца висели ножны с торчавшей оттуда рукоятью меча. – Коннетабль решил, что вам больше подойдет это.
Амри! Сукин сын! Он не перестанет её преследовать даже когда они оба окажутся на виселице, если, конечно, Его Святейшество потерпит поражение, что невозможно. Творец на их стороне, как и десять тысяч верных.
Карл достал из набедренной сумки и протянул ей кин¬жал в кожаных ножнах с завязками. Катерина поморщилась. Оружие она не носила принципиально – владеть им не владела, а его наличие могло лишь добавить проблем.
– Я как-нибудь сама. Проваливай. – Как скажете, сестра Эссер, – сказал он, поклонился и поспешно вышел.
Катерина откинула занавеси вслед за гонцом и окунулась в неизменную лагерную вонь, поражаясь переменам, произошедшим с воинством, пока она валялась в опиумном забытье. Окружение сменило цвет с грязно-коричневого на песочный. Сияющий желто-оранжевый мир медленно выцветал, как вывешенная на солнце ткань – эффект наркотика все ещё сходил, – резкость пропадала, а смутные очертания предметов едва виднелись сквозь песчаную бурю. Неприятный сухой ветер трепал знамена, наполняя воздух непрестанным хлопаньем, отдававшимся головной болью, и нёс с собой пыль и зловоние.
Кто бы мог подумать, что ещё год назад она жила в Галеоте, носила платье с глубоким вы-резом и не представляла жизни вне города? Эссер фыркнула, но тут же прикрыла рот и нос ладонью, проклиная себя за забывчивость – вездесущие песчинки норовили забиться в носоглотку, словно назойливая мошкара. Возвращаться назад за платком не хотелось. Тряхнув головой, де Нель сосредоточилась на дороге и, спотыкаясь, побрела вперед, а затем и вверх по холму, туда, где стоял шатёр патриарха.
Попутно Катерина кивала знакомым, которых могла разглядеть – последние недели она провела в лагере и многое узнала как о ситуации в воинстве, так и об окружающих её лю-дях. Гвардейцы Сотни Столпов отличались неприхотливостью и простотой, коллеги тяжело шли на контакт и большую часть времени проводили за пределами лагеря, немногочисленные знакомые среди истинно-верующих отмалчивались, а маги Алебастра так и остались тайной за семью печатями.
– Сестра Эссер! – Гвардеец в чёрным сюрко поверх кольчуги протянул ей руку и помог взобраться; светловолосый солдат улыбнулся, показав ряд грязно-желтых зубов с парой прорех. – Его Святейшество вас заждался! – Ну и как я выгляжу? – спросила Катерина, отряхиваясь. – Прекрасно, госпожа.
«Лесть смотрит у него из дыр в зубах».
Скудная обстановка шатра – величественного снаружи – не удивляла: все привыкли к аскетичному образу жизни патриарха, поражал лишь царивший внутри холод. Изо рта пошел пар. Мороз окончательно прояснил мысли, привел в чувство, а когда появился Он – все остальное и вовсе потеряло значение. Его Святейшество вышел из темноты, окруженный белоснежным ореолом, как сияющее божество, и Катерина в почтении склонила голову. Разве он не совершенен?
– Садись, Эссер.
Она послушно пододвинула стул, села за пустой стол. Патриарх бесшумно приблизился и что-то прошептал – карие глаза блеснули аметистовым светом, но едва родившаяся тревога умерла с появлением легкой улыбки на божественном лике. Затем А’Рэль обратился к кому-то за своей спиной. Кому-то, кого она не разглядела.
«Я здесь не одна?» Ладони Катерины вспотели, а саму её объяла благоговейная дрожь. Во что её решили посвятить, к какой тайне приблизить?
– Теперь говори. – Что здесь делает эта девчонка, Ауранг? – Безжизненный голос, который не может при-надлежать человеку. – Ты решил нарушить договор ещё до того, как мы его заключили? – Она из Инквизиции, – ответил владыка церкви, и в его холодном тоне Эссер услышала то, чего никак не ожидала – бесстрастность. – Сестра Эссер будет отвечать за ваше бегство и сохранность жизней. Если с ней что-то случится, вы умрёте в любом случае.
Катерина нервно сглотнула. В метре от патриарха проявилась необычная фигура, высотой не уступавшая Его Святейшеству. Своей прозрачностью и дымчатостью она напоминала иллюзию, но вместе с этим Эссер поразилась детальности: виднелись очертания любого элемента одежды – вычурной, с множеством деталей и похожей на древние одеяния, какие носили колдуны. И глаза. Два больших бледно-голубых пятна с любопытством на неё уста-вившихся.
– Годный образчик человеческой породы, – оценивающе покачал головой собеседник. – Могу предположить, что узкие бёдра затруднят рождение потомства, но никакой уверенности. Неужели ты завёл любовницу среди людей? Помню, намали любили такие игры.
О чём оно? И как оно смеет насмехаться над Ним?! Далекое подобие усмешки нельзя было не заметить, а значит это просто маска, за которой кто-то прячется. Катерина нахмурилась и попыталась сфокусироваться на ауре, но не вышло. Колдун на другой стороне был силён, раз смог сотворить такое.
– Она одна из двух моих наследников. – И ты ей доверяешь? – Да, – кивнул патриарх, и у Эссер бешено забилось сердце. «Доверяет!» – А теперь рас-скажи ей то, что рассказал мне. Начни с главного. – С главного? Что ж, мы сдадим Селефаис. За это вы выпустите несколько важных пер-сон в городской иерархии и две тысячи солдат, а также предоставите золото, лошадей и гарантии, что все уйдут живыми независимо от личных отношений. – Катерине показалось, что существо по ту сторону загибает пальцы. И кого оно хочет вывести из города? – Она действительно твоя наследница?
– Ты сомневаешься? – Я давно играю в эти игры. – Фигура приблизилась, и де Нель впервые пожалела, что безоружна. – Изящное решение. Ты предоставляешь ей все полномочия? – Да. – Подробности ждут по прибытии, Ауранг.
Силуэт растворился в воздухе, оставив после себя только грязно-серый отпечаток ауры, потусторонний холод и недомолвки. Эссер поёжилась, тогда как А’Рэль невозмутимо сел напротив, приковав к себе взгляд. Даже сидя, подобрав полы серой рясы и слегка ссутулившись, он возвышался над ней на целую голову.
– Кто это был, Ваше Святейшество? – Один из предателей.
«Значит, есть и другие».
– Вы действительно их отпустите? – Почему нет, Эссер? – Дворянство! Как…
Действительно, почему нет? В чём смысл этого похода? Обязаны ли они вырезать целый город, чтобы потом не оставить за спиной врагов или целью служит иное? Его Святейшество никогда не посвящал её – или инквизиторскую братию – в детали, а людям хватало обещанного искупления, трофеев и невероятного чувства причастности – воинство впишет себя в историю, это знали все. И никто не задумывался над истинными мотивами.
– Ты начинаешь понимать. – Голос Его Святейшества был тих, и казалось, что он рассказывает самые сокровенные секреты, какие только можно представить. – За язычниками, жрецами, предателями и политическими играми кроется настоящее зло – то, что скрывалось здесь веками, а все, кто пытается нам противостоять, лишь играют ему на руку. Именно поэтому важно взять город с наименьшими потерями. – Но почему я? – Ты одна из наследников, как я и говорил. – Наследники? – перебила его де Нель и осеклась. – Даже я могу погибнуть. – Эссер затрепетала от одной только мысли, что патриарх умрет. Разве подобное совершенство может умереть?! – Но я не хочу, чтобы со мной по-гибло и моё дело. Чтобы не говорили о сестре пророка и её апостолах – они опасны, этого нельзя отрицать. Остальное ты узнаешь в своё время.
«Так много сокрытого».
– Как скажете, Ваше Святейшество. – И ещё. Проверь, как обстоят дела с отцом Сандро – он приближенный Седны, апостол, предатель. До меня дошла новость, что Сандро… отравился. Если нет, то помоги ему с этим. Но не рискуй. Это может быть ловушкой.
Отец Сандро? Предатель? Почему об этом стало известно только сейчас, почему инквизитор решился на подобное и почему он еще жив? Столько вопросов! Но задать их Катерина не решилась, а искать ответы было её профессией.
– Последнее, Эссер. Тебе предстоит познакомиться с магом, который может стать твоим спутником в этом деле. Если он согласится, постарайся выставить себя в хорошем свете. Этот маг важен. Можешь идти.
Де Нель поклонилась патриарху. Сердце судорожно билось от ощущения невероятной близости к совершенному, а голова кружилась от недавно выкуренного наркотика – наверное поэтому на выходе ей послышалось тихое:
– Удачи, Аэсель.
***
Снаружи Катерину встретил завывающий полумрак лагеря. Жаркий зловонный ветер заду-вал факелы, свистел в ушах, заглушая собственный голос и заставляя кричать. Когда воинство возьмет город, неплохо будет запереться в винном погребе дворца, раскупорить бутылки, наслаждаться и представлять себе, что ничего не изменилось. Восхищенная ругань отвлекла от мечтаний. Эссер встала возле светловолосого гвардейца, рассматривая с вершины холма как палатки, шатры, загоны для лошадей, повозки и всё вплоть до гори-зонта то появлялось, то исчезало в облаках пыли и песка.
– Когда де Васса предала воинство, погода была не лучше! – перекрикивая бурю, сказала она. – Может, злой рок?! – Да просто природа решила доказать, что она сучка похлеще Маиры! – расхохотался воин, не отрываясь от созерцания разворачивающегося перед ним буйства стихии. – Сучка, – фыркнула де Нель. «Очень опасная сучка». – Простите за грубость, госпожа. – Ничего. Грубость следует за мной по пятам. – Как прошёл разговор с Его Святейшеством, госпожа?
«А как может пройти разговор с живым божеством, идиот?»
– Так, как и должен проходить разговор с Его Святейшеством. Прекрасно. Патриарх поручил мне несколько дел.
Внизу медленным бегом перемещались группки одетых в доспехи солдат – до чего неприхотливые простолюдины! Там же строились временные укрытия для лошадей. Ничто не могло помешать воинам патриарха выполнять приказы, и она готова была поклясться, что точно так же обстоят дела в лагере еретиков. Священное воинство готовилось, и только не-сведущий мог сказать, что это подготовка к штурму языческого города.
– Вы говорите так, словно между ног у вас уже… – Ухмыляющийся гвардеец повернул го-лову, пересекся взглядом с де Нель и едва не подавился. – Простите, госпожа! Забылся! Здесь не так много развлечений и я не… именем пророка, простите!
«Идиот, но идиот нужный».
– Мог попросить и я приказала бы найти тебе шлюху. – Катерина не подала виду, что это хоть как-то её задело. Переспать с божеством. Так заманчиво. – В борделе у Седены, которая с золотистыми волосами, есть пара таких, что придутся тебе по душе. Я долго путешествовала с вашим братом, чтобы понять какие опытнее, а какие страстнее. – Что есть, то есть, госпожа! Вот только это бордель Седны, а не Седены. – Седны? Ты уверен? – Да так оно и есть! – Не думаю, что в воинстве много женщин с этим именем, – пробормотала она. – Что, госпожа?! – Ничего.
Эссер едва не рассмеялась, но неожиданное озарение оказалось не таким простым, как ей показалось сначала: если это действительно сестра пророка – шлюха! – то она обязана была сменить имя, разве что у ней совсем нет мозгов. Или она никогда и не скрывалась? Это значит, что Его Святейшество знал про неё все последние недели или же Седна – это и есть псевдоним, а патриарх просто его упомянул? Если нет, тогда почему он не избавился от неё сразу?
«Арума её подери!»
Голова разболелась от количества возможных вероятностей, часть из которых уже канула в небытие, а часть только родилась. И снова приступ кашля…
– С вами всё в порядке, госпожа? – Да, все нормально! – В глазах гвардейца сверкнула тревога, которую де Нель не ожидала увидеть. Его приставили как надсмотрщика? – Кстати, ты когда-нибудь слышал об инквизиторе Сандро?! – Конечно, – помрачнел воин. – И что о нём говорят? – Говорят, что он тот ещё ублюдок. – Даже по вашим меркам? – Говорят, что он больше не с Церковью. – Солдат не прореагировал на замечание. Насколько больную тему она затронула, что даже среди Сотни Столпов её стараются не касаться? – Зачем вам это, сестра Эссер? – Приказ. – Его Святейшество решил выполоть сорняки, – кивнул он и с сурового лица спало идиотское выражение. – Поспрашивайте людей о Барее, госпожа, и других… мертвецах. А ещё лучше держитесь от него подальше. – Даже так? – удивилась Катерина. – Думаешь, что у меня нет шансов против него? – Он безумен, так говорят. Вы – нет, госпожа. А сила всегда за безумцами. – Как его зовут по-настоящему? – Эссер надоели эти увещевания и глупые речи. Что простолюдин может знать о безумии, силе и инквизиторах? – Он ведь из Сотни Столпов. – Я не знал его. – А есть те, кто знает?
Гвардеец отвернулся, предоставив ей разговаривать с бурей. Де Нель пробуравила нахала взглядом, но все-таки решилась.
– Ты отведешь меня. Расскажешь все по дороге, vir. – На этот раз в голосе Катерины звенели металлические нотки и даже ветер не мог их заглушить. – Приказ Его Святейшества. – Но я не могу оставить пост, госпожа… – Я уже позаботилась об этом.
Мир вокруг приобрёл серый оттенок, словно она стала центром расплывающегося пятна грязи на оранжевой ткани мироздания. Солдат уже не мог этого видеть, но если колдуны или другие гвардейцы заметят, то будет худо. Катерина откашлялась и пожалела, что оставила самокрутки в шатре – опиум принёс бы успокоение, по которому она уже начала скучать.
Разговор с Его Святейшеством оказался даже не камешком – булыжником, брошенным в пруд и погнавшим волны, одна из которых и захлестнула сестру Эссер. Сама только мысль о гибели патриарха щемила ей сердце.
– Вера без дел мертва, – процитировала она Трактат, который её когда-то заставил прочитать жрец-учитель. – Пошли, у нас ещё много работы.
Сообщение отредактировал Tillien - Среда, 2012-09-12, 2:11:24
– Предположим я тебе поверил, – задумчиво кивнул Ваалтер, осторожно выглядывая из-за занавеси на улицу. Осмотрительность колдуна её потешала. Разве сможет этот человек остановить убийц, возьмись за неё всерьез? – Последний из намали силой крови вас поработил, превратил в тех, кем являетесь и теперь вы служите ему и двум его эмиссарам – той, которую ты назвала Сифеллой и, собственно, Азгейму Галабарту. Бывшему колдуну Алебастра, которого я когда-то даже знал и с которым не так давно встретился. Как и когда он стал эмиссаром?
Ноэми устало вздохнула. Пронзенная грудь продолжала болеть, словно клинок даже сейчас ворочался в ране и целительные способности Раста не могли унять боль. Или это часть плана? Он методично расспрашивал её почти час и она охотно всё рассказывала, не давая поводов применить на себе колдовство. В очередной раз потерев запястья, освобожденные от веревок, Ноэми ответила:
– Я спасла его под руинами Йетораля. – Здесь она не лгала. Без её помощи Азгейм или бы погиб или оказался в руках тех демонов. – Там был лишь один путь к спасению. При¬веди я к первому эмиссару человека она бы убила его, так что… мне пришлось. Иначе я не стала бы. Только не его. – Что вас связывает? Похоть?
Как объяснить человеку? Азгейм пробудил в ней нечто запрятанное столь далеко, что и она сама об этом забыла – Ноэми, которую ещё не изменил последний из намали, разумную и любящую.
– Он… вернул мне свободу воли. Рассудок. – Первая из гончих, обладающая собственной волей. Интересно. А зачем Аурангу пона-добился Азгейм? – Наверное, хозяину нужные верные союзники. Он и госпожа ничего не объясняют, лишь отдают приказы. Большинству моих братьев большего и не нужно. – Значит, ты не знаешь, что собирается делать Ауранг?
Проницательность некоторых вопросов соседствовала с глупостью других и Ноэми не могла понять к чему колдун ведет и чего желает. Его церковь обречена, это и так ясно.
– Он хочет стереть вас в порошок, – фыркнула она. Затем приложила руку к тому месту, где зачарованный меч прожег одежду и кожу, почувствовала биение сердца, которое едва не остановилось навсегда. – Я ничем не могу помочь тебе, Ваалтер, пока жив хозяин. Под-чиняйся я лишь Азгейму и мы были бы союзниками. – Так Галабарт тоже подчиняется намали или действует сам? – Не знаю. Но между ними кровная связь и если хозяин решит действовать вопреки его воле…
Даже сквозь завывание ветра и непрестанный шорох песка, бьющегося о шатер и спадаю-щего вниз, Ноэми услышала ржание снаружи. Кто-то прибыл на стоянку гвардии и оказался нежданным гостем. Спустя несколько минут тишины полог раздвинулся и появился солдат, который ничего не успел сказать, как его отодвинули с дороги. Появившаяся темноволосая женщина, закутанная в выцветшую зеленую мантию, казалась болезненно хрупкой. Нада-вить в нескольких местах и…
Позади гостьи показались двое мужчин в кольчугах и плащах поверх.
– Раст Ваалтер?! – Незнакомка сняла с лица пыльную повязку. – Он самый, – поморщившись, сказал колдун. Гости не обрадовали ни его, ни Ноэми. – Кем будете вы? – Зовите меня Дэм, – представилась она, поправляя складки одежды. – Я посланница леди де Конд, великого магистра Изумрудного Консульта, который вы не поскупились нанять. Необходимы несколько формальностей, прежде чем мы приступим к выполнению договора помощи вам или Священному воинству в вашем лице. – И сколько вас? – Почти сотня. М-м-м… можно называть вас Раст? Так будет удобней. – Он кивнул. – Нас почти сотня. Как вы могли заметить, наёмные маги – это дорогое удовольствие. – Весьма и весьма. – Поэтому мы очень обеспокоены денежными вопросами.
Ваалтер нанял продажных магов. Слухи оказались верны. Теперь у них может появиться шанс.
– Сейчас ведь ночь? – спросила Ноэми. – Закат, моя дорогая. Хотя буря мешает рассмотреть это прекрасное зрелище, – сказала магичка. – Кстати, кем будете вы? Ваша аура весьма интересна и если вы позволите, мы могли бы… – Сегодня ночью хозяин должен закончить приготовления и собрать всех верных ему людей, чтобы объявить о предательстве великого магистра. Так он сказал Азгейму. Может от-туда все и начнётся… – О чём это она, Раст? – О том, что формальности придётся отложить, – хмыкнул он. – Сколько вас прямо сей-час? – Дюжина, – недолго думая ответила магичка. – И столько же солдат сопровождения. – Сколько нужно времени, чтобы подтянулись остальные? – Они ставят своё лагерь на окраине и… – Сколько?! – Несколько часов. – Жаль, очень жаль, – протянул Раст. – Тогда как вы смотрите на то, чтобы отправиться со мной в гущу боя? Я, она, мои люди и дюжина ваших наёмников.
Дэм рассмеялась.
– Думаю, леди де Конд была бы довольна, узнав, что вы остались ей должны. – Пусть так, – махнул рукой Раст. – Тогда выдвигаемся. Лагерь патриарха ждёт.
Слишком неосмотрительно. Хозяин предусмотрел все варианты. Но ведь не станет же она говорить это вслух?
Тиалар. [Ставка Братства; шатер на окраине лагеря]
Когда рука в кольчужной перчатке раздвинула полог шатра, а воздух наполнился терпким запахом душистых трав и бальзамов, великий покровитель позволил себе улыбнуться: скучное общество магистра утомляло, и он с нетерпением ждал прибытия аль-Веррисия. Привязаться к человеку – даже до перерождения Тиалар подумал бы, что это невообразимая глупость, но как быстро меняются времена!
Едва Назар с зачарованным мечом на поясе переступил порог, выжженная на столе руна вспыхнула и задымилась – Образ Связывания, нетипичный и весьма сложный, на доработку которого потрачено три года и который того стоил. Каждое действие порождает равное ему по силе противодействие.
Контрмагия.
– Назар! – Они пожали друг другу руки. – Давно не виделись. – Давно, – кивнул Знаменосец, садясь на свободный стул.
Со смуглого лица не сходило угрюмое выражение, пальцы нервно поглаживали поредевшие усы, а карие глаза беспокойно смотрели то на него, то на великого магистра. Назар ибн Кибир аль-Веррисий, потрепанный, но все ещё живой, что ты мог узнать? В кольчуге, меж сплющенных звеньев, виднелась дырка, проделанная арбалетным болтом. Что измени¬лось? Тайны, сплошные тайны.
– Погода решила нас покарать, – сказал Назар, словно прочитал мысли. – Неудивительно, – хмыкнул Ролланд, осушив кубок с вином. – Буря застала меня в пути. Лагерь погрузился в хаос, но солдат все равно стягивают к ставке патриарха и укреплениям вокруг. Сражение вот-вот начнется. – Все идет как должно. – Как должно?! Ничто не идет как должно! – Тише, тише.
Тиалар успокаивающе махнул рукой. Столько беспокойства! Почему он не может просто до-вериться? Погода – игрушка и она на нашей стороне, просто ты этого не знаешь.
– Хочу еще раз поблагодарить за тело, которое ты мне предоставил, Назар. Тощий послушник – не самый лучший вариант, но без него ничего бы не получилось. Священное воинство во главе с новым великим магистром должно будет благодарить тебя за оказанную помощь! Быть может, ты сам окажешься этим магистром. Наемник, выбившийся в самые верха! – Значит, даже самоназванному спасителю требуется помощь таких, как мы, Назар?
Де Роэм вызывающе ухмыльнулся. На что он надеется? Зачем портить момент и судорожно дергаться, когда ещё успеешь поболтаться в петле? Это попросту не¬вежливо.
– Ты не знаком с Ричардом де Стэром? – Спаситель? – Брови аль-Веррисия угрожающе насупились. – Что это значит?
Тиалар забарабанил пальцами по столу – он больше не улыбался. Усталость навалилась снежным комом и погребла под собой хорошее настроение.
Почему всегда нужно всё портить?
У всех есть пример добродетели, который они смогут принимать или отрицать и для него таковым стал ибн Кибир. Человек, которого он спас по настоянию тех, кому приходи¬лось подчиняться, и который по¬мог ему уже по собственной воле. За последние пять сотен лет таким человеком была ещё только аль-Селифа. Но всё имеет предел!
– Не забывайся, – наконец сказал Тиалар. – Считай, что я расплачиваюсь за ту услугу, которую тебе оказали наши общие знакомые. Те глупцы снаружи должны объединиться, чтобы победить Ихримасу и его шавок. И если придется кем-то по¬жертвовать… ну что ж, такова цена. – Жертвуют не тобой. – Ролланд, здесь решаю я и вы ничего не можете с этим поделать. На стороне Седны, не считая фанатиков, два самозванца-апостола и магия, равная по силе моей. У Ауранга поло-вина людей в лагере, десять тысяч пресмыкающихся перед ним тварей и тысячелетний опыт полководца. Чью сторону я должен был выбрать, скажи мне? – Не сторону намали.
Тиалар пропустил слова де Роэма мимо ушей. Чего только люди не делают в порыве отчаяния? Бессмысленная возня.
– Стоит только устранить… угрозу в лице сестры пророка и нашего великого магистра, как Ауранг одержит верх. Победа! Разве не это тебе нужно, Назар? Разве не этого от нас ждут? – Ты поставил на Ауранга, – сказал аль-Веррисий с укором. Ноэми успела ему что-то рассказать, но что? – Я старше всех, кого ты знаешь и я знаю, что делаю! – Тиалар покачал головой. – Да и кто мог мне помешать? Ты? Ты знал на что подписался еще когда поднимался на вершину вместе с пророком и видел, что он делает ради сестры. Без жертв никогда не обходи¬лось. Загубленные жизни, кровь невинных, потерянная честь – всё как всегда.
Почему они не могут понять? Жертвовать приходится всегда. Непреложный закон, который никогда не был тайной. Аксиома, выведенная кровью убитых в каждой войне, каждом поединке и каждой интриге. Стержень на котором все держится. Исток. Даже гребаный Арума ему следовал, когда убивал неугодных.
– А Братство? За ними стоишь ты? – Я лишь повернул усилия аристократии в нужную сторону. – Для себя. – Для нас! – рявкнул Тиалар – У всех здесь своя выгода, кроме меня, – проговорил Ролланд.
Может не утруждать себя и принести его голову патриарху прямо сейчас?
– Вот как всё будет: воинство возьмет город штурмом, порядок будет восстановлен, Назар вернет себе тело, а голова великого магистра окажется на пике для укрепления будущего воссоединения. Все довольны. – Если победит Ауранг, – рассмеялся де Роэм. – Я видел этого ублюдка и могу сказать, что ничего человеческого в нём нет! Старый мир рухнет, если дать этому нелюдю слишком много власти! Именно её он и добивался. – Остается Седна. Шлюха, озабоченная братом и использующая всех как инструмент с помощью которого можно вернуть к жизни пророка! Плевать она хо¬тела на мир, порядки и великих покровителей! А её брат и при жизни не отличался милосердием или воспеваемыми тобой человеческими качествами! Сукин сын сбросил меня со скалы! – Есть и другие, – вставил своё слово аль-Веррисий. – Я, например, – сказал великий магистр.
На этот раз рассмеялся Тиалар.
– Время компромиссов прошло. – Его никогда и не было. – К утру всё разрешится, а пока давайте насладимся спокойствием. Песчаная буря в самом разгаре, но здесь она нас не тронет. – А когда ты хотел нанести визит… им, Тиалар? – осторожно спросил наёмник. Что он задумал? – После того, как всё закончится? – Хочешь отправиться сейчас? – Почему нет? – Одно дело побывать в Стигии под протекцией хозяев, другое – ворваться в их мир с помощью людской магии и наглости. – То, что нужно. – Это слишком опасно. – Но… – Но я не против, – пожал плечами Тиалар. – Ролланд? – Не вмешивайте меня и в это, – буркнул де Роэм. – Тебе не помешает прогуляться по местам, которые скоро станут твоим новым домом.
Тиалар не стал дожидаться ответа и сосредоточился на интерьере, совмещая реальный мир с возникшими в голове образами: давно забытая магия вихрем во¬рвалась в шатер, превращая ауры в смазанные белые пятна, унося привычное окружение куда-то вверх, замещая его пустотой. Темной и пугающей даже вели¬кого покровителя.
Так близко к запретному.
Так близко к родному.
Тиалару послышался вой, раздающийся будто из-за невидимой стены. Что-то не так. Что-то выбилось из привычного ритуала.
– Ты мог бы предупредить, – знакомый голос Назара привел в чувство, словно окатил холодной водой. Странное ощущение безысходности сгинуло, оставив в недоумении.
Затем пустота сменилась мрачным городским пейзажем и он озаботился насущными проблемами. Прямо на их пути стояла чернокаменная башня, вершина которой терялась в свинцовых облаках. Под ногами, как расстилающийся ковёр, появлялась мостовая из того же камня, ведущая к дверям башни. Тишина и никого вокруг. Стигия. Мир никогда не знавший ветра. Царство мертвых. И не совсем мертвых.
– В прошлый раз всё было иначе. – В прошлый раз тебе воткнули кинжал в грудь. – Для кого-то это вообще первый раз. И лучше бы сюда не возвращаться. – Ну что ж, друзья, – усмехнулся Тиалар, – желаю приятно провести время. Я вернусь за вами, когда от Истинной Церкви останется только воспоминание. И постарайтесь никуда не заходить. За закрытыми дверями – тайны, которые не стоит знать даже мне.
За доли секунды он провернул все в обратном порядке и прежде чем они успели осмыслить сказанное, Тиалар уже смотрел на воцарившийся в шатре беспорядок: следы колдовства медленно оседали на пол, рассеивались в пыли и обломках мебели. Он никогда не считал себя педантом, но хаос раздражал и мешал сосредоточиться. Да и следовало оставить не-приятный подарок тому, кому повезет вернуться раньше срока.
В облике сира Ричарда де Стэра Тиалар покинул шатер. Песчаная буря – его величественное творение, закрывшее солнце – и не думала утихать. Дань временам, когда магией сдвигали горы и взрывали целые флоты. Когда ей не боялись пользоваться. Жаль, что все это ушло. Но и сам он скоро покинет этот мирок.
Подбежавший солдат, скрывавший лицо под полосатым шемагом – платком-шарфом, защищавшем от песка и пыли – отвлек от размышлений. Неподалеку, возле оседланных лошадей, переговаривались нанятые аристократией наемники. Братство готовилось явить себя миру в первый и последний раз.
Тиалар улыбнулся. Какую услугу он оказывает миру, отправляя этот сброд на бойню?
Большую, очень большую.
– Люди готовы?! – рявкнул де Стэр. Солдат утвердительно закивал. – Пришло время выполнять обещания! Пусть ещё раз проверят арбалеты и шары с пулвисом! И оставьте здесь кого-нибудь! Наши гости не должны покинуть шатёр до моего возвращения.
Эрзаль. [Нейтральная территория близ первой осадной башни]
Мы будем вместе над рекой Река, река, небесная дорога, Итак, до встречи, братья, над рекой, Что пролегла у трона Бога.
– Твоё? – спросил Ло. – Хочешь сказать, что ты не слышал её в церкви? – Мы с сестрой не ходили на проповеди. Она больше любила поэмы.
Сестра.
Джоанна.
Неприятные воспоминания сдавили грудь. Сколько прошло? Три месяца? А он все ещё помнил казнь в мельчайших деталях, словно она была только вчера. Вот её ведут на помост, вот надевают петлю на шею, вот произносит речь патриарх…
Лучше не думать.
Эрзаль окинул взглядом громаду осадной башни, чей деревянный корпус уходил на два десятка метров вверх и виднелся даже сквозь пелену песка и пыли. Вершина человеческой инженерной мысли, которую потащат к стенам простолюдины и колдовство. Ещё две таких стояли дальше, а последняя только строились. Джоанна была бы рада их видеть. Ло повернулся к собеседнику. Они стояли под сияющим куполом – пятачком спокойствия и тишины в бес¬крайнем оранжевом море, созданном магами для защиты палаток поселившихся здесь инженеров с их чертежами, и буря им не грозила. Амри де Кар с мечом-бастардом на поясе, как и он сам одетый в потертый гамбезон, не разделил его восторгов.
– Зря. – В серо-зелёных глазах командующего бурлило беспокойство, которого Эрзаль там никогда раньше не видел и которое не на шутку его встревожило. Что может беспокоить нелюдя? Что-то очень, очень важное. – Я никогда не таился перед тобой, Ло. Ты знаешь, что я и на что способен. – Он кивнул. – Этот стих пробудил меня, заставил задуматься: что ждет такого как я после смерти. Ты когда-нибудь рассуждал об этом? – Нет, – солгал Эрзаль. – Зря.
Его сестра убита. Его покровитель оказался последним из намали. Его Церковь отвернулась от него. Его мир мертв. Конечно, он думал о смерти и том, что после, но все мысли упирались в насаженную на пику голову Джоанны. Короткие черные волосы залиты смолой, стекающей вниз и скрывающей самые красивые в мире глаза, теперь стеклянные и мертвые. Прошло уже три месяца, а каждое воспоминание всё ещё бросает в дрожь. Но что он мог сделать? Что он мог сделать?!
– Не человек. Не намали. Никто. Второй пробудившийся гончий, но у девчонки хотя бы есть её колдун. А у меня? – Де Кар сплюнул. – Ничего.
Мрачный настрой был одной из вещей, которые их свели. Религиозный фанатизм, предательства и интриги стояли у Эрзаля поперек горла и также открестившийся от них Амри оказался весьма интересной компанией.
– Слышал, ты подбиваешь клинья под сестру Эссер. – Де Нель, – подтвердил первый из гончих. – Я и в бытность генералом не умел обращаться с женщинами, что уж говорить о нынешних временах. Да и зачем я ей? У неё есть Его Святейшество, расследования, наркотики. – Ну и что тебя в ней привлекло? – Беспощадность, – пожал он плечами. – Таких здесь много. – К тому же грудь у ней что надо.
Эрзаль хмыкнул, смахнул капли пота со лба. Духота казалась неизбежным злом, но он всё равно возблагодарил Творца, что оказался здесь, а не снаружи – ветер там только крепчал, угрожая повалить хлипкие постройки. Если бы не таинственное отравление инквизитора, хотевшего о чём-то с ним поговорить, Ло мог оказаться в гораздо худших условиях. Или сразу в объятиях сестры. Вряд ли Сандро хотел поговорить о погоде.
– Всё-таки мы похожи, – бросил де Кар, перестав разглядывать плотную завесу пыли, ставшую для воинства небом на эту ночь. – У нас нет ничего, за что следует держаться. Абсолютная свобода. Абсолютная пустота. У прошлого меня почти не было своих мыслей – только имитация, но как это делало мир проще! Никаких рассуждений, никаких забот. – Жалеешь, что разум вернулся? – Немного. Да и каков смысл жалеть о чём-то, чего не можешь изменить? – удивился он. – Занятие для слабаков. – Многие живут без цели. И весьма неплохо. – Ло едва не рассмеялся над собственными словами. Многие, но не они. – К тому же патриарх… – Патриарх. Разве творения должны делать творца смыслом существования? Это так, пока они безвольны, как мои собратья. Но разве люди делают бога собственным абсолютом? – Нелюдь глухо рассмеялся. – Нет! Они заняты чем угодно, кроме самопознания или раболепного поклонения. Власть, интриги, любовь, насилие… особенно насилие. Пожалуй, ему можно посвятить оставшуюся жизнь, ты так не считаешь?
Он не ответил.
– Твоя сестра, – кивнул де Кар. – Великий ублюдок убил её и с этим ничего не поделаешь. Живи дальше, Ло, вкушай удовольствий, пока можешь. С ней ты ещё точно встретишься. Ты ведь человек, а не выродок вроде меня. – С Джоанной я встречусь даже раньше, – буркнул Эрзаль, но Амри не обратил внимания. – И ты мог бы отомстить. Это отгонит ненужные мысли. – Мщение подождет.
Но недолго. Пальцы сами сжались в кулаки. Сначала – обещание, а потом… Его глазам предстал великий магистр Ролланд де Роэм. Живой, дышащий, планирующий. Это ему должны были отрубить голову, не Джоанне! И он её отрубит! Разрубит эту шею в четыре, нет, пять ударов! А следующим будет Ауранг. Уж он найдет способ убить нелюдя.
– Насилие наполнит мою жизнь, как вино – сосуд. И когда я встану над небесной рекой, мне будет за что держать ответ, – размышлял командующий. – Даже если мои руки будут по локоть в… – Милорд де Кар?
Под купол вбежал мужчина в запыленной одежде. Он напоминал выбравшегося из пустыни путника или причудливый мираж, тяжело дышащий и грязно ругающийся. Гонец инквизиции стянул капюшон, стряхнул с волос и потрепанной куртки песок, а затем поклонился. Вид у него был усталый. Амри снял с пояска и протянул ему бурдюк с вином.
– Ну, так что она сказала, Карл? – первым делом спросил гончий. – По поводу… – посыльный прильнул к горлышку и по подбородку потекли красные ручейки, смешивающиеся с грязью, – расследования или… – Кинжал. – Вернула. Сказала, что как-нибудь сама, – сконфуженно передал Карл и отдал бурдюк. – Едва не отправила меня к праотцам, когда я рассказал про расследование, сослалась на приказ патриарха. Кажется, от наркотиков голова у нее не работает как надо. – Крепость оказалась неприступна? – ухмыльнулся Эрзаль. – Если переживу эту ночь, отправлюсь на штурм сам. Можешь идти, Карл. Оружие оставь себе, считай подарком за услугу. – Спасибо, милорд.
Гонец исчез также быстро, как и появился.
– Что думаешь о штурме, Ло? Штурме города, а не… – Думаю, что город обречен. За стенами не хватит людей, чтобы отбить атаку даже поре¬девшего воинства и колдунов Алебастра. Осадные башни готовы, лестницы, катапульты и требушеты тоже. К тому же ходят слухи, что к нам присоединятся и наемные маги. У язычников нет ни шанса покинуть Селефаис живыми. Но потери будут огромными. Это не Веррис. – Изумрудный Консульт, – протянул де Кар. – Слышал. Говорят, что это идея одного из апостолов. Никогда бы не подумал, что у Истинной Церкви столько денег. – Сомневаюсь, что это деньги Церкви. – Чьи тогда? Патриарха? Вряд ли. Великого… – Великого магистра. И не только. Истинная Церковь должна многим. – Не убей пророка намали, это сделали бы кредиторы, – рассмеялся командующий. – Шутка, которую мне рассказал один знакомый. Все-таки эта ночь станет началом чего-то большего, ты так не считаешь? Хотел бы я увидеть, что случится после. – Увидишь, – кивнул Эрзаль. – Тебе не пора на ваш сбор, де Кар? – И правда. Пора. – Они крепко пожали друг другу руки. – И для тебя, Ло, не коннетабль де Кар, а генерал Бреоган. Будь здоров. – И ты.
Командующий Амри де Кар – генерал Бреоган – ловкими движениями намотал на голову полосатый шемаг и вышел навстречу бури – Эрзаль различил яростный вой ветра, проникший сквозь купол, когда уходил нелюдь. За первым из гончих, прикрывающим лицо рукой и твердой походкой направившегося в сторону ставки патриарха А’Рэля – покрались несколько фигур, которых он не смог различить.
Убийцы? Воры?
Ему не было до этого дела – в ближайшие часы и без того предстояло совершить слишком много важных…
– Предательств, – неожиданно закончила за него фигура, ловко юркнувшая под магический купол и вставшая рядом. – Что он бы сказал о таком? – Ничего хорошего. И тебя, Эрзаль, это не должно волновать. – Тебе не опасно здесь находиться?
Женщина рассмеялась. Он видел её без всех этих грязных тряпок, скрывающих подлинную внешность и радовался, что она не решилась их снять – отвратительное создание даже для колдуна. Джоанна убила бы её, только увидев.
– Вряд ли кому-то есть до меня дело, когда все пытаются угомонить это. – Магичка подняла большой палец вверх. – Кто-то выложил на стол неплохую карту. – Буря… – Нерукотворна, – кивнула она. – Но я здесь не для того, чтобы разъяснять тебе основы колдовства. Время пришло. Держись поблизости от сестры пророка, Эрзаль, и сделай то, что должен. Тогда он выполнит обещание.
Эрзаль Ло, Меч Пророка, мрачно её оглядел.
– Все будет так, как мы договаривались.
Сообщение отредактировал Tillien - Воскресенье, 2012-09-02, 9:58:56
Священное воинство. Нет мира нечестивым. [11-ое июня, полночь] Воздух полнится песком и солдатскими мольбами. Тысячи пехотинцев строятся в колонны, ища благословления в битве, готовые как штурмовать импровизированные укрепления, так и защищать их. В походе они обрели веру, приблизились к некогда далекому и священному, стали частью грядущих великих изменений и теперь – любой из них будет сражаться до последней капли крови. Когда сталкиваются религии, даже природа ничего не может поделать.
Эссер. [Шатер собраний]
«Будущее начинается с намерений».
Катерина ступила в шатёр, подталкиваемая дюжиной едва знакомых коллег, стараясь не наступить на ноги тем, кто имел отношение к религиозным верхам и просвещенному дворянству: церковной гвардии, командующим союзными войсками, а также подчиненным им феодалам – всего двум десяткам людей. Плотной настороженной толпой они прошествовали к овальному столу, ореховым левиафаном возвышавшемуся среди ковров и стульев, за которым расположились десять самых важных персон, тогда как остальные тенями встали позади.
Эссер оказалась за спиной де Кара.
Его Святейшество впервые собрал всех, а этот сукин сын не удосужился сменить свою вонючую толстую куртку на что-то более подобающее! Как он смеет проявлять подобное не-уважение к тому, кто несоизмеримо выше их?!
Пока зажигали свечи, тишина уступила место напряженным перешептываниям. Прославленные инквизиторы ничем не отличались от выхолощенного светского общества, льстивого и ядовитого. Того, к которому она привыкла и в котором варилась последние годы. Амри повернулся к ней, его серо-зеленые глаза лукаво прищурились, а испещренное шрамами лицо осветилось улыбкой. Командующий был не лишен обаяния, странной животной сексуальности и раньше она бы не устояла. Раньше.
– А, сестра Эссер! – Хрипловатый бас коннетабля отвлек её от размышлений. – Не про-тив, если я буду называть тебя просто Катериной?
Осведомленность Амри неприятно поражала, как и отсутствие привычного холодного ореола, вызывавшего у де Нель трепет. Близость Слёз Бога всегда соседствовала с головокружением и желанием оказаться подальше от этой колдовской загадки.
– Не против. – Уголки её губ растянулись в жалком подобии улыбки. – Кажется, ты не взял с собой кассум, Амри. Поразительное отступление от собственных привычек. – Необходимость, – пожал он плечами, пропустив колкость мимо ушей.
Что-то случилось, она нутром чуяла. Что-то неприятное, что можно использовать потом. Ни-когда не знаешь, как все обернется. Патриарх бы одобрил ход её мыслей.
– Гонец передал, что ты не приняла кинжал, Катерина. – Карл?
«Ему нужно преподать ещё один урок».
– Я ведь сказала, что не терплю оружия. – Я мог бы устроить пару тренировок, – плотоядно осклабился де Кар. – Научить паре приемов, помочь сблизиться… – Никакого оружия, прошу. – Очень жаль. Может я смогу предложить что-нибудь другое?
«Докучай своими намеками кому-нибудь другому, идиот».
Снаружи засвистел разъяренный пустынный ветер, и Катерина мысленно выругалась, представив, как ей с немногочисленной свитой придется брести по запорошенному песком лагерю. Гвардейца она отпустила, предварительно заставив обо всем забыть.
«Или же…»
– Ты можешь предоставить мне солдат. – Эссер слегка наклонилась вперед. Жаль, что погода не позволила надеть платье с декольте: тогда бы он точно проникся её предложением, а она пошла бы на небольшие уступки. – Они-то умеют обращаться с оружием. – Солдат? – его брови поползли вверх. – Ты взялась за расследование гибели инженера? – Конечно, нет. – Кому он нужен теперь, этот инженер? Всего лишь простолюдин. – Его Святейшество приказал мне проведать инквизитора Сандро. В его шатре был только похожий на него труп, но вы знаете, какие ходят слухи об этом чудовище. – Наслышан, – кивнул коннетабль. – К патриарху прибыл гонец, который рассказал о плачевном состоянии отца Сандро. – Гонец? Неплохо было бы… – Этим уже занялись.
Бездыханное тело Келмаура – среди Сотни Столпов отыскались те, кто знает настоящее имя и фамилию Сандро и, как оказалось, за маской легендарного инквизитора скрывался очередной безродный – действительно нашлось, но обстоятельства его гибели вызывали сомнения. Татуированная голова опутана знакомыми серыми щупальцами, и она не смогла понять: след ли это ауры или кто-то колдовством изменил трупу внешность? Других отличи-тельных черт Катерина не знала, так что проверить тело на их наличие не получилось – скорее всего, Сандро жив и оказался не так прост, как следовало ожидать.
– Учитывая опасности за порогом этого шатра, я мог бы одолжить пару людей, но тебе придется отчитываться лично передо мной. – И что это значит? – Что имеет в виду этот ублюдок?! – Ты ставишь себя выше нашего патриарха? – Я всего лишь несу ответственность за солдат. Да и вряд ли у тебя хватит времени на розыски, а уже завтра воинству будет плевать на очередного погибшего. Но вот обеспечить твою безопасность они могут. – И что ты предлагаешь? – Предлагаю оставить это дело и приятно провести время в моей кровати, пока ещё не поздно, – ухмыльнулся де Кар.
Эссер испепелила бы его взглядом, но полог шатра откинул Его Святейшество патриарх Священного воинства А’Рэль Благословленный, и всё прочее забылось, как страшный сон. Разговоры затихли. Владыка церкви прошествовал мимо них вместе с двумя гвардейцами и все склонили голову в почтении. Высокий, широкоплечий, на лысо выбритый, одетый в скромную рясу, одновременно чуждый и невероятно притягательный – совершенство, ходящее среди людей.
Патриарх встал во главе стола, закованные в доспехи гвардейцы в полукруглых шлемах – по обе стороны от него. Под забралами были видны бегающие глазки, внимательно следившие за происходящим. Зачем ему гвардия здесь? Его Святейшество молча оглядел со-бравшихся. Де Нель затаила дыхание, когда проницательный взгляд задержался на ней. Затем он заговорил:
– Вижу, что присутствуют почти все, кого я хотел видеть. Прискорбно, что не все инквизиторы смогли прийти, а колдуны даже не соизволили прислать гонцов. Но все это потом. В эту ночь – в эту бурю! – мы впервые собрались не только для того, чтобы обсудить положение Священного воинства, но и чтобы выбрать собственную судьбу. Брат Далиил?
Гвардеец протянул господину пустой серебряный кубок, взятый с лежавшего на столе под-носа. Графинов с вином нигде не было видно, а Его Святейшество никогда раньше не пил в окружении приближенных. Надвигалось нечто необычное.
– Благодарю, – сказал он. – А теперь, кто из вас помнит, с чего все началось?!
Голос громкий и глубокий, как океанские бездны, затмил вой бури, заглушил посторонние звуки, отрезал собравшихся от мира снаружи. Люди в благоговении молчали, и никто не смел перебивать А’Рэля Благословленного. Какую власть он имеет над ними? Какую власть он имеет над ней?
– Год назад я оставил облачение кардинала по решению коллегии и был возвышен вами до патриарха! Год назад зародилась идея Священного похода! Презрев могущество нечестивцев, мы – все мы! – повели в битву десятки тысяч верных, чтобы вернуть тело пророка праведным и восстановить справедливость! – Он на мгновение замолчал и продолжил уже тише: – Уже тогда некоторые из вас знали, кто я на самом деле.
Его глаза засияли, как два маленьких аметистовых солнца и сквозь морок человеческого обличья проступило нечто… древнее, древнее и возвышенное. Ей не казалось! Кто-то шумно выдохнул, кто-то зашуршал складками одежды – потянулся к оружию, кто-то замер от неожиданности. Откровенно скучал только де Кар.
Разве вы не видите, кто он?!
– Колдун! – Господин!.. – Сестра Торре! – улыбнулся патриарх, и лицо его напомнило оскаленный череп, внутри которого билось фиолетовое пламя. Женщина в нерешительности замерла. Эссер как-то встречала её в Галеоте и ничего примечательного в этой безродной южанке не нашла. – Что ты сделала, когда я раскрылся перед тобой, поведал божественное откровение? – Я… напала на вас, господин. – Ты попыталась убить меня – и не только ты, сестра, но никто тебя не винит. Я вернулся в Ойкумену, пылая ненавистью, и думал лишь об отмщении, пока не встретил вас, наследников давно отринутого и забытого прошлого. Ты, сестра Торре, ты, брат Зигмус, и ты, сестра Эссер. Все вы! – Горящим взглядом он обвел собравшихся. – Во многих из вас течет древняя кровь, которой нет цены в эти времена. И я вновь говорю: мы здесь, чтобы выбрать собственные судьбы!
Катерина не могла и мечтать о подобном. Будущее создавалось у неё на глазах, и она принимала в этом участие. Она и…
– Решите, готовы ли вы пойти за последним из намали?! Нелюдем, напомнившем вам о предназначении людского рода?! Нелюдем, принесшим божественное откровением вашим собратьям?! Нелюдем, способным дать вам ещё большее величие?! Нелюдем, начавшим Священный поход во славу Творца?! Deus Vult! Готовы ли вы?!
Де Нель – она могла поклясться, что и остальные тоже – обомлела, когда загорелая кожа Его Святейшества начала трескаться и обрывками падать на ковер и стол, словно змеиная чешуя, а под ней заблестело нечто темное. Воздух вокруг заметно выросшего патриарха посерел, будто его накрыло пыльным облаком. Колдовство, несравнимое с её жалкими силами.
Намали.
– Готовы! – закричала Эссер, но голос её потонул в одобрительном реве. Молчали со-всем немногие, включая де Кара. Нечестивцы! – Готовы! Готовы! – Ваша кровь взывает ко мне! – Взывает! Взывает! – Эхом вторила толпа в гипнотическом порыве.
С порезанного запястья совершенства – когда он успел? – в кубок полилась темно-красная кровь, а когда сосуд наполнился до краев – патриарх передал его первому, возжелавшему приблизиться к подлинному великолепию и подняться на другую сторону бытия. Кто-то одернул Катерину и, обернувшись, она встретилась глазами с Амри де Каром, посмотрев на сидящего сверху вниз.
– Не советую, Эссер, – прошептал он. Необычная участливость со стороны коннетабля, приближенного к Его Святейшеству. – Ты еще поблагодаришь меня, если откажешься от этого дара. – Разве ты не видишь?! Он же… – Нет. – Да как ты смеешь! – Она размахнулась, чтобы ударить его, но он неожиданно быстро перехватил руку и сжал с такой силой, что затрещали кости. – Отпусти меня!
Все повернулись к ним.
– Отпусти, – донеслись до них слова патриарха и ублюдок повиновался. – Катерина де Нель или сестра Эссер, как называют тебя остальные. Подойди. Ты окажешься первой, кто вкусит моего наследия и получит истинное имя из моих уст и имя это будет: Аэсель. – Аэсель! – раздалось повсюду. – Аэсель! – Подойди. Или откажись.
Ладони гвардейцев легли на рукояти мечей, и это стало последним доводом, какой только можно было привести. Она прошла вперед под сдавленное молчание командующих войсками южных королевств, под любопытными взглядами церковников, под тяжелым взором де Кара, а когда её кумир протянул порезанную руку – припала к ране, губами почувствовала странную влажность его кожи и принялась глотать теплое солоноватое будущее, которого желала.
Пока её не накрыла тьма.
Десять минут спустя в шатре остались только патриарх, коннетабль и мужчина, с ног до головы закутанный в одежду, которого она видела впервые. Голова Катерины шла кругом, словно она выкурила самокрутку с опиумом и запила её штофом самого крепкого вина, которое только можно найти в погребах Галеота. Мысли путались, незнакомые смыслы колдовских слов вертелись на отнявшемся языке, а Эссер могла только смотреть.
– Встреча, Азгейм?
Равнодушие в голосе пророка жутко контрастировало с пламенем его недавних речей. Может ли божество быть таким отчужденным? Таким переменчивым? Таким… разным?
– Все закончилось относительно мирно, – пожал плечами тот. – Часть людей мы потеряли во время первого столкновения, остальных – когда возвращались в лагерь. Напали солдаты в дорогих черных латах, судя по всему, чья-то недавно сформированная гвардия. Кажется, все затевалось для того, чтобы похитить Ноэми или другую гончую.
Эссер не пришлось затрачивать усилия: светлая аура кремового оттенка, перечеркнутая бесчисленными линиями и полосами, выдала в незнакомце мага. Его Святейшество дого-ворился с Алебастрами? Колдун коротко посмотрел на неё – две светящиеся фиолетовые точки вместо глаз – и продолжил катать меж пальцев руки два металлических шарика. Та-кой же, как патриарх. Такой же, как она? Нет, слабее.
– Ноэми? – Первая вспомнившая, хозяин, – уточнил де Кар.
Амри де Кар! Сукин сын все это время был…
– Приемлемые потери. Что-то еще, Азгейм? – Апостолы беспокоились о так называемом Братстве. – Всего лишь дворяне, – объяснил он, – нанявшие наёмников в обход императора и его серебряников, и попавшие в сети великого покровителя. Ими мы займемся после Седны. А теперь настало время познакомить тебя с сестрой Эссер, которой ты составишь компанию по пути в Селефаис. Предатель в городе должен будет открыть одни из ворот и вы за этим проследите. – Ну что ж. Азгейм Галабарт, рад знакомству. – Кх-кх… – Узнаете друг о друге по пути. Азгейм, у тебя два часа, чтобы собрать все необходимое. К тому времени я пришлю гонца, который выведет вас из лагеря, а также передаст тебе склянку. В ней будет моя кровь. Считай это вознаграждением за недолгую службу здесь. Принимать его или нет – решать тебе. Истинное имя ты получишь лишь после возвраще-ния. – Имя? – Сестра Эссер расскажет тебе о нём. Это все.
Колдун оставил их без лишних слов. Прежде чем они уедут, нужно будет расспросить о нём Карла и любого, кто может знать хоть что-то. Его Святейшество мог довериться не тому че-ловеку, если он вообще ещё человек.
– Первый. – Да, хозяин? – Узнай, прибыли ли ружья. Если Сифелла не подвела, вооружи ими лучших стрелков и покажи как пользоваться. Затем приготовь мои доспехи и меч. А теперь оставь нас.
Коннетабль покинул шатер вслед за магом, Катерина успела поймать лишь его насторожен-ный взгляд. Патриарх принял привычный облик и теперь пожирал её глазами. Равнодушие сменилось страстью. Так заманчиво, вспомнила она свои мысли. Так заманчиво.
– Аэсель. – Если имена имеют вкус, то это отдает горчинкой. – За кого ты принимаешь меня, моя дорогая Аэсель? Кого видишь во мне? Божество? Пророка? – С-совершенство, – промычала она. Не самый лучший момент, чтобы делиться сокро-венным, но выхода не было. – С-само с-совершенство. – Чем я так впечатлил тебя? – Всегда ч-чувствовала… что вы не можете быть обычным человеком, – выговорила она.
Он рассмеялся.
– И была права, Аэсель. Жаль, что другие не смогли разглядеть того же. – Ч-что? – В тебе не должно остаться иллюзий. Ты ведь не думала, что большинству сидевших здесь людей есть дело до религии? – Н-но… – Все, что ты видела – фарс, нужный, чтобы впечатлить отдельных людей и заставить их выпить мою кровь. – Эссер встала со стула, тяжело оперлась на стол, а Его Святейшество её поддержал, не дав упасть обратно. – Все божественное откровение – это вопрос: «Сколько золота и власти тебе нужно, чтобы ты пошел за мной, человек?» Не так уж и много. Разве мог я стать патриархом без поддержки большинства: кардиналов, жрецов, гвардии, некоторых купцов и влиятельных дворян? Если низы воинства тешат себя искуп-лением, то верха ведет алчность. – Истинная Церковь? – Седна. – Его рука переместилась на её бедро. – У нас похожие инструменты, мы обещаем одно и то же… кто знает, может это наш с ней очередной фарс? Она такая же сумасшед¬шая, как и все здесь. – Что вы пообещали? – Будущее. Тысячелетие назад люди истребили мой вид и захватили континент, а я ни-чего не мог поделать. Но теперь мои наследники и слуги вернут все на свои места! – Нелюдь говорил все громче и громче. – Ты мой далекий потомок, Аэсель. Наследница. Арума с Седной родились от союза намали и человеческой магички, а теперь представь, что родится от нас с тобой?
«Сумасшедший, как и все здесь». Она слышала слухи о происхождении пророка, но её все-гда было начхать. До этого момента.
– Будущее, - завороженно прошептала Катерина. – Именно так.
Разве ещё полгода назад она могла подумать о подобном?
– Ты согласна, Аэсель? – Я… конечно. – У меня не было человеческой женщины вот уже столетие, – сказал он, стягивая с себя рясу, пока она возилась с жилетом, а потом с рубахой. – И теперь ты можешь называть меня Аурангом. – Такой разный. Такой переменчивый. Совершенство?
Ауранг взял одну её грудь в ладонь, и Катерина ощутила влажную теплоту, почувствовала шероховатость его кожи. Затем он сжал пальцы, и она то ли вскрикнула, то ли томно выдох-нула. Патриарх положил её на стол, стянул штаны и отбросил, а потом овладел ей прямо там, в шатре, и это было прекрасно. Её – её! – будущее зачиналось прямо сейчас, и было черным, как пролитое семя.
Сообщение отредактировал Tillien - Понедельник, 2012-09-03, 1:58:36
Назар закрыл глаза, пытаясь уловить любой звук вокруг него. Простояв минуту, он так ничего и не услышал. Все мертво. С рождения привычный опираться и верить в то, что показывает ему его органы чувств, аль-Веррисий ощущал только отголоски чего-то… незримого, эфемерного. Ощущение того, что рядом вот-вот разразится буря.
- Дерьмо какое-то в башку лезет… - прошептал Назар. Даже шёпот в этом мире звучал, как громовые раскаты. – Ну и где хоть кто-нибудь?
Не найдя ответ на этот вопрос, Знаменосец пошел вперед по мостовой. Он осматривался по сторонам, видел свинцовые тучи, покрывавшие небо, пустынные здания из темного камня с запертыми или заколоченными дверьми и окнами. Никаких признаков того, что в мрачных казематах когда-либо жили. А Назар все шел, слушая звон и грохот своих лат.
Неожиданно уши наемника уловили чей-то звонкий смех. В любом другом месте он бы не придал этому внимания, но в этом мире услышать то, что люди считают естественным было дико. Выхватив меч, наемник внимательно оглянулся, и заметил, что дверь одного из домов немного приоткрыта, оттуда лился свет.
Назар шагал к двери как зачарованный и лишь когда его рука потянулась к ручке двери, он вспомнил что Тиалар говорил не соваться за закрытые двери. Он почти себя поборол, как услышал чей-то голос, голос который он слышал недавно. Голос Трифия. Отворив дверь, наемник зашёл внутрь.
Очутившись в прихожей, Назар почувствовал, как его сердце забилось, ощутил, что снова может дышать, что снова чувствует жизнь в давно мертвом теле. И вновь услышал голоса. Голоса людей, с которыми он когда-то сталкивался. Осторожно, насколько позволяли его латы, он прошагал вперед, к излучавшему тепло и свет проему, выглянул из-за угла и увидел десятки знакомых лиц: Трифий, Антре, Саута и многих других.
Все они сидели за огромным столом и жизнерадостно болтали обо всем на свете. Рядом со столом стояли бочонки, на самом столе стояли подносы самой разной едой от которой шел невероятно ароматный запах. Вздохнув ибн Кибир чуть было не пошел вперед, но странная тревога заставила его посмотреть обратно, на дверь, через которую он прошел в этом месте. Взгляд на неприглядную черную поверхность вернул Назара обратно на землю.
- Этого быть не может. Не должно быть, – сказал самому себе Знаменосец, шагнув обратно на улицу, постоял на пороге, приходя в себя. Вместе с этим, в мире посмертия, он ощутил как дыхание жизни покидает его, оставляя после себя знакомую пустоту. - Я верну тебя, клянусь всем, что мне дорого!
Немым небесам оставили это без ответа. Единственным, что он успел расслышать перед тем как тишина обрушилась не него был голос Трифия, который сидя крикнул:
- Ну, где опять таскает этого Назара с Заэлем?! Все только его ждем!
Знаменосец Мертвых только вздохнул, и поспешил вперед.
И, наконец, его долгий путь привел к площади на которой находилось основание башни. Огромной, монолитной и неприступной. Не найдя никаких признаков чьего-либо присутствия, он пошел прямо к лестнице, ведущей к воротам, которые также поражали размерами. Аль-Веррисий взял в руки боевой молот и со всего размаху по ним ударил.
- Не тревожь их, Назар.
Назар в тот же миг обернулся и оказался лицом к лицу с сами собой. Отличались только глаза, огромные и черные. Настоящая темнота. Знаменосец вздрогнул.
- Отлично. - Назар мотул головой. - У меня к тебе...вам...короче вопрос есть. Тиалар сказал мне что я...должен помочь Аурангу. У меня к вам вопрос: какого хера?! Вы ведь лучше меня знаете, КТО он и что он хочет. То есть я хочу сказать...ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ.
- Тиалар делает то, что должен. Воинство должно стать единым, чтобы уничтожить великих покровителей и тех, кто встал на их сторону. Даже если придется пожертвовать твоими знакомыми. Мешать ему не стоит. Если, конечно, ты все еще хочешь жить так, как раньше.
- Не-не, я за единство, но...это ведь Ауранг! После долбанного тысячелеия выжидания он вернулся что бы отомстить! Или вы...а, я не понимаю.
- Он не настолько глуп, чтобы не замечать под боком Демиурга и Ихримасу, так что все его действия помогают нашему общему делу, Знаменосец. Или ты хочешь предать нас?
- Хорошо... - Пробурчал наемник. - Что мне делать дальше?
- Ты не будешь мешать Тиалару и присоединишься к Аурангу, как только закончится сражение в лагере. До тех пор ты предоставлен самому себе.
- Ладно-ладно! Только потом я вашему "спасителю" яйца-то после всего этого вырву, уж не обессу...
На этих совах Назар вновь появился в шатре. Но внутри уже не было ни Тиалара и Ролланда.
- Ну. Да поможет им Пророк, все дела. - Самому себе сказал наемник, выходя из шатра.
Сообщение отредактировал SEQFER - Вторник, 2012-09-04, 0:12:32
Лилит. [Лагерь Священного воинства; шатер Лорда-Командора Гвардии Скорби] [11-ое июня 1001-ого года; вечер]
Шорох полога отвлёк её, заставил набросить обычную, строгую личину – капитан не позволяла видеть свои эмоции простым людям. Оруженосцы замешкались, и рыцарь, вновь, упрекнула себя за их выбор.
- Быстрее, ленивые создания! Скоро молитва.
«Следы от ложки Диокла, ожоги, шрамы всё скроет чёрная броня, а после и броню укроет чёрный, глухой плащ с нашитыми крестами».
Оруженосцы окончили облачение и под негромкие ругательства нерасторопно покинули шатёр. Лилит протянула руку и провела её над огоньком свечи. По коже разлилось тепло.
Эрхард мёртв, Ролланд пропал без вести. Зачем она подчинилась и отпустила его одного?! даже недавно появившийся лорд Асад исчез, а теперь эти послания с печатью магистра. Приказ о выдвижении был доставлен запечатанным; вместе с ещё одним конвертом, который следовало ей вскрыть по прибытии на место. О, Творец, что же происходит? От этих бумаг столько проблем! Ни одна с начала похода не принесла добра.
Лилит откинула крышку лареца с бумагами. В ларце лежала привычная кипа бумаг – приказы, списки, письма, все с печатями, подписями. Несколько нажатий на резные панели ларца открыли потайную секцию. Лилит опять выругалась при виде долговых обязательств и очередных бумаг с указаниями, а главное с почерком самого Ролланда. Лилит смахнула пот со лба, вытащила несколько случайных листов из кипы. Почерк не сходился. По коже пробежали мурашки.
Враги настигли его! Неужели А’рэль достал его? Язычники, имперцы, теперь иерархи церкви бьют со спины! За что они так с ним?!
Взгляд Лилит упал на невзрачный конверт среди бумаг. Уж она-то знала о рвении и змеиной сущности церковных иерархов из личного опыта. Лилит в который раз открыла его. На стол выпал свёрнутый четырежды, грязный, замызганный, обгоревший лист бумаги, весь исписанный неуклюжим, грубым почерком. Лилит не могла сосчитать, сколько раз перечитывала его. Письмо отца. Пальцы сами сжались в кулаки, слёзы наворачивались на глаза. Прошёл почти год. Наверняка, он ужё мертв. Это лучшее, что может ждать в инквизиторской тюрьме.
»Каждый раз, когда приходит палач, вспоминаю тебя моё дорогое и любимое дитя Лилит. Невиновным попал я сюда, невиновным подвергся ужасным пыткам, невиновным умру. Каждый, кто попал в тюрьму для еретиков - должен им стать. Или пытки продляться, пока не оговоришь себя...потом пришел палач — да будет милосерден Пророк — и надел на меня тиски для пальцев, так что кровь потекла отовсюду, и после этого уже целый месяц я не могу нормально владеть руками, как ты можешь судить по этому письму...
После этого они сначала сорвали с меня одежду, связали мне руки за спиной и стали пытать —привязали к рукам веревку и подвесили к блоку, прикрепленному к потолку. В ту минуту мне показалось, что наступил конец света. Восемь раз они вздергивали меня наверх, а потом отпускали, и я снова падал на пол. Тогда палач сказал: «Господин, прошу вас, ради Творца, признайтесь хоть в чем-нибудь, правда это или нет, иначе вам не вынести всех пыток, которые вам уготовлены. Но даже если вы все перенесете, все равно вам не спастись…
А теперь, мое дорогое дитя, передо мной лежат все мои признания, из-за которых мне предстоит умереть. И все это — чистейшая ложь и выдумки, да поможет мне Творец! Ведь все это я был вынужден сказать из страха перед пытками, грозившими мне помимо тех, что я уже перенес. Ведь они никогда не прекращают пыток, пока человек в чем-нибудь не сознается. Каким бы хорошим он ни был, все равно он обязательно должен быть колдуном. Ни один не спасется, будь он хоть графом...Сразу шесть человек дали показания против меня, но все это ложь! Они сказали мне, что сделали это вынужденно, и перед тем как их казнили, они попросили у меня прощения во имя Его.
Дорогое дитя, храни это письмо в тайне, чтобы никто его не нашел, иначе меня будут пытать еще более жестоко, а тюремщики будут обезглавлены. Это строго-настрого запрещено... У меня ушло несколько дней, чтобы написать это письмо — я плохо владею обеими руками. Я нахожусь в самом отчаянном положении. Спокойной ночи, дитя мое. Увы, твой отец никогда больше не увидит тебя».
Где-то в глубине груди беспомощность смешалась с бессилием. Слёзы градом покатились по лицу. Ублюдочные святоши! Вы заплатишь за всё! За всех! Ноги сами подкосились. Удар кулака сломал стол, свеча упала и потухла; за стенами шатра начинал реветь ветер.
Лилит. [Лагерь Священного воинства; Лагерь Эммета де Саура ] [11-ое июня 1001-ого года; полночь]
- Вот Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Творец твой везде, куда ни пойдешь. - Старый прелат ордена захлопнул молитвенник.
Рыцари поднялись с полуночной молитвы. Вокруг большого шатра ордена Белой Розы бушевал самум. Пыль и песок заполонили всё до самого неба, иногда, залетая за полог.
Здесь собрались все оставшиеся члены Гвардии Скорби, почти все рыцари Белой Розы. В соседних шатрах кончалась молитва присоединившихся к ним имперских рыцарей-бакалавров, южан-баннеретов, многочисленных министериалов и оруженосцев.
Лилит, на глазах рыцарей, сорвала печать с приказа магистра и пробежала по тексту глазами. Следовало вывести их к силам верных магистру верующих. Лилит негромко выругалась.
«Арума…Гвардия должна была стать тараном для удара по А’Рэлю? Что за бред? Это должно быть письмом от патриарха! Роланд нашёлся? Неужели он жив!». Сердце забилось в груди, как волна в шторм об камни.
Взгляды благородных рыцарей скользили по ней. Вокруг замерло всё, и лишь рёв ветра раздавался в шатре.
- Готовьтесь! Скоро мы выступаем!
Дворяне ответили ей одобряющими возгласами.
***
Вихрь ворвался в шатёр. Лилит обернулась. Полубратья ордена, наконец, притащили гонца. Затравленный взгляд плебея скользил по нескольким собравшимся в нём рыцарям.
- Где ты взял письмо? - Мне дал его великий магистр и я должен ничего…
Одним шагом Лилит разорвала дистанцию между ним и собой. Пальцы сжались на рукояти меча. Гонец съёжился в комок, задёргался.
- Каждый здесь принёс клятвы, как рыцарь ордена и тем более как крестоносец. Никто не может равнодушно смотреть на страдания невиновного, беззащитного единоверца. – срываясь на визг, закричал гонец.
Как смеет буржуа говорить ей о клятвах?!
- Что ж ты прав. Ни один, принявший обет, не может безразлично смотреть на такое зрелище.
Лилит отступила назад на шаг и повернулась к нему спиной. Стоящие перед ней рыцари один за другим стали отворачиваться, последний, с похожим на имперский гербом, ухмыльнулся, еле заметно кивнул полубратьям, и тоже отвернулся.
Сзади раздался крик. Крик сменило мычание, стоны, звуки глухих ударов. Спустя пару минут Лилит негромко откашлялась.
- Мы знаем свои обеты. - Лилит повернулась. - Они знают свои обеты.- Полубратья рывком поставили на колени посыльного. С разбитого лица стекала кровь, зубов явно недоставало. - А ты знай своё место, буржуа. - Ты отведёшь нас к магистру. Или к тому, кто дал тебе это послание. – Лилит нагнулась вплотную к гонцу. – Благородные ведь могут выйти из шатра, а ты подумаешь о своём месте в этом мире вместе с полубратьями. - Я отведу вас, госпожа. - Так-то лучше. Не стоит отказывать благородным.
***
Вне шатра Лилит встретил песок. Но за песком проступал лагерь и люди. Рыцари и их свиты были почти готовы.
«Создатель…Вокруг столько копий, что можно поднять небо».
- Лорд де Саур? – Лилит повернулась лицом к рыцарям. - Слушаю, вас. - Вы сделали много для нас и Воинства. Позволили превратить свой лагерь - в наш. Я хотела бы попросить вас о последнем одолжении. Надеюсь, это будет вам не в тягость? - Не в тягость, Лилит. – Махнул рукой рыцарь с псевдоимперской символикой.
С души Лилит упал камень. Один из богатейших феодалов юга и, по слухам, потомок принцев крови Кайма всё также был готов поддержать их.
- Я поеду к этому магистру. Вряд ли это Ролланд, но стоит проверить.
"Но есть же хоть шанс, что он жив…может он станет чуточку внимательнее ко мне?". Лилит почувствовала, как бросает в пот и, вовсе, не из-за жары.
- Если я не вернусь – разрушьте место, куда приведёт этот гонец. На время пока нет ни меня, ни лорда Асада, вы главный. - Я думаю, вы вернётесь, Капитан, без вас в этом лагере слишком скучно. – Прогрохотал дворянин через бурю.
Сообщение отредактировал Интел - Суббота, 2012-09-22, 11:46:27
Анкель лежала на постели, её нагое тело закрывала лишь тонкая ткань льняного одеяла. Подобным образом она не расслаблялась уже давно. Еще с Империи. Пошарив в своих одеждах рядом с кроватью, Анкель нашла склянку Слёз и выпила её. Тело мгновенно разродилось волной мурашек от удовольствия. И на секунду она задремала.
— Так что ты думаешь? — произнес голос из смежной комнаты, не дав ей погрузиться в мир грёз. — Она та еще сука. Предательство? — само слово вызывало отвращение. — Впрочем, у магов это в крови.
Анкель с неохотой встала, и начала потихоньку одеваться, поднимая разбросанные по небольшой комнатушке вещи.
Грас де Осс, капитан Клинков, вышел из нужника в одних штанах. Белокожий мужчина молча пошарил в жакете на стуле, достал склянку, откупорил ее и осушил в пару глотков. Анкель спокойно ждала, когда он соберется с мыслями продолжить разговор.
— Тебе следует присоединиться к нам, — как она и думала. - Ты одна из лучших оперативников среди нас. — Да, давно пора, — она улыбнулась своей ужасной улыбкой. — Сколько среди нас? — Уже больше половины, другим пока не сообщили, но вскоре это произойдет. Мы — Клинки. — Грасс сел с другой стороны кровати и, засунув руку под ее сорочку, провел пальцами вдоль спины, оставив ладонь на плече. Анкель не возражала. — Мы одно целое. Что касается воинских чинов, то они не посвящены. В конце концов, они прошли с Маирой огонь и воду. Но после её смерти многие прислушаются к нам. Мы ведь мы Клинки. — Ты хочешь сказать, участвуют только Клинки? — Да, мы одни, но мы выходили живыми и из более серьезных передряг. — Возможно и не одни, — задумчиво протянула она. — Что ты имеешь ввиду? — Ты же знаешь, моим последним заданием от де Вассы было сопровождать определенную личность. — Анкель выпила ещё одну склянку, готовясь высказать свое предложение. — Её состояние и эмоции слишком сильно зависят от него. Он здесь причастен, я уверена. Этот некромант. Мортарион. — К чему ты клонишь? Предлагаешь убить его?
Де Осс убрал руку с её спины. Заинтересованность на суровом лице капитана гвардии переросла в удивление.
— Нет, он силён, это чувствуется. Но, что гораздо важнее, я видела одного человека. Малик, так его звали. Они определено друг друга недолюбливают. Он иманим, один из наиболее могущественных. Тебе не будет трудно его найти. — Зачем? Зачем императору иметь дело с иманимами? — Политически это бессмысленно. Но с точки зрения нынешней ситуации он будет хорошим союзником. Сам посуди. Ему, как язычнику, нужно выжить и сохранить город. А Мортарион и Маира, которая слушается его как милая собачка, непредсказуемы. Как глава нашей ячейки и организатор... убийства, ты обязан встретиться с ним.
Руки Граса снова залезли под её сорочку на этот раз обхватывая её грудь.
— Что ж, хорошо. Звучит логично. Но, если ты хочешь, чтобы я это сделал, ты должна мне оказать мне услугу, - сказал он, ехидно улыбаясь. — Вы, аристократы, вечно думаете, что мы вам чем-то обязаны, - проговорила она, стягивая с себя сорочку через верх. — Впрочем, кто сказал, что нам это не нравится.
Анкель развернулась, поцеловала, оттягивая его губу и прокусывая её до крови. Грас резко отдернулся от боли. Они улыбнулись друг другу кровавыми улыбками. Дальше все разворачивалось быстро. Она помогла стянуть его штаны. Грас опрокинул её на спину, а Анкель позволила ему совершить все остальное.
Сообщение отредактировал Tugr - Понедельник, 2012-10-01, 1:35:31
Лилит и Роэм [Лагерь священного воинства; вечер] [11-ое июня 1001-ого года]
Придерживая ноющий бок свободной рукой, гонец ковылял через узкие улочки лагеря, ведя Лилит к новому убежищу магистра Роланда дэ Роэма. За капитаном Гвардии Скорби шагали несколько рыцарей-телохранителей, закованных в крепкие латы. Строй замыкал отряд из восьми оруженосцев, вооруженных начищенными до блеска мечами и копьями.
Багряный свет заходящего солнца окрашивал лагерь и снующих по нему людей в темно-красные цвета. Они отбрасывали тени, подобно гигантам. Приближалась ночь, несущая долгожданную прохладу, но даже сейчас от раскаленной земли поднимался жар, обжигающий легкие.
- Ссюда. – Пробормотал гонец и скривился в приступе кашля. Свернув в очередной переулок, он вывел рыцарей на относительно широкое поле, посреди которого раскинулись ничем не примечательный палатки. Караульные и простые солдаты, сидевшие у еще незажженных костров, с подозрением взглянули на незваных гостей. Некоторые отложили точильные камни и полные чарки.
Лилит и её сопровождающие не сбавили шаг, продолжая следовать за хромающим гонцом. Он привел их к высокому шатру, у входа в который стояло несколько солдат, опирающихся на массивные алебарды. Увидев посторонних, они скрестили свое оружие, загородив проход.
- Кто вы такие и какова цель вашего визита?
- Я Лилит, сестра Роланда де Роэма ордена Белой Розы. Капитан этого ордена в походе. Прибыла на личную встречу со своим братом в связи с поступлением от него новых указаний. Стражник внимательно смотрел на собравшихся перед ним рыцарей, от чего грубые морщины на его обветренном лице стали лишь отчетливей. Там, где кольчужный капюшон не прикрывал его голову, виднелись белые узоры все еще не загоревшей кожи и причудливая на вид татуировка, практически выгоревшая на солнце.
Развернувшись и лязгнув кольчугой, он скрылся за пологом шатра. К тому моменту практически сидевшие вокруг шатров солдаты уже отложили свои занятия и внимательно следили за сценой у шатра магистра. Прошло несколько мучительных мгновений, прежде чем стражник вновь показался из шатра.
- Магистр готов принять вас, капитан Лилит. Сопровождающие могут подождать снаружи.
- Отлично. Оруженосцы подождут. Пойдёмте, братья.
- Только вы, госпожа. У нас непростая ситуация. Магистр Роэм объяснит вам.
- Я знаю о непростых ситуациях. В ордене все братья и у них нет секретов. Запомни это на будущее, кнехт. - Лилит с нажимом произнесла последнее слово и скрылась в шатре; за ней зашли рыцари, оставив оруженосцев страдать от самума.
Ворвавшихся в шатер рыцарей встретил щелчок взводимых арбалетов двух стрелков, стоявших у высокого кресла. Справа и слева от входа двое телохранителей обнажили короткие мечи и клевцы. Сидевший за письменным столом человек резко поднял голову и взглянул на вошедших.
Спокойный взгляд его кристально голубых глаз пересекся с взглядом Лилит и магистр снисходительно улыбнулся.
- Все в порядке, опустите оружие. Прибыла моя гвардия. – Роэм отложил перо в сторону и добавил:
- Капитан Лилит, прошу. – Широкая ладонь указала на одно из кресел рядом со столом.
- Слава пророку - ты жив! - Воскликнула Лилит и села, впившись своими аквамариновыми глазами в магистра. - Ролланд, почему ты пропал? Что случилось?
Магистр лишь развел руками. Только сейчас Лилит заметила белую тряпку с алыми пятнами, обмотанную вокруг руки Роэма.
- Наши влиятельные союзники предали нас. Переговоры с Истинной Церковью успехом не увенчались. Крайне сложно воевать, когда кругом одни лжецы и лицемеры. – Роэм опустил голову и наморщил лоб. - На церемонии посвящения была засада, из которой мне лишь чудом удалось ускользнуть. Потому я и залег на дно, как любят говорить простецы. – Он посмотрел на Лилит. -Ты получила мое письмо?
- Я получила все письма, Магистр. Это достаточно неожиданно, стать главной. Большая ответственность. - Лилит невинно улыбнулась, больше напоминая этим кокетку, чем солдата. - Куда пропали лорд Асад и Эрхард?
- Получать повышения всегда приятно, Лилит. Гораздо хуже, когда подчиненные игнорируют твои приказы и ставят тебя самого под удар, как это случилось, например, сейчас. – Роэм сжал левую руку в кулак. – Разве ты не понимаешь, что за тобой не могли, а должны были следить? Лазутчики уже наверняка направили сюда убийц. После перемещения я не встретил Эрхарда, только слуг Братства. – У нас было мало времени, а теперь его нет совсем. Так зачем же ты пришла сюда, когда должна вести Гвардию Скорби?
- Если за мной следили - позвольте остаться с тобой! Как капитан гвардии - я обязана охранять тебя. - Лилит наклонилась ближе к магистру, сбившись на шёпот, который с трудом слышался в концах шатра. - Ты же создали гвардию для этого. А после посылаешь её в самум!
Лицо Роэма осталось невозмутимым:
- Ты что? Совсем не понимаешь? Мы окружены врагами, а значит должны действовать быстро и опережать их. Сейчас твой ДОЛГ – это быть с Гвардией Скорби и следовать полученным инструкциям. Ты знаешь, я не стану повторять приказ дважды. Теперь оставь меня. Скоро я покину это место и созову верные нам знамена.
- Да, магистр. Но в инструкциях не указан порядок нашей атаки. И строй. Пеший или конный? - Лилит рывком поднялась с кресла, нависнув над столом, глядя на де Роэма сверху вниз. Глаза её горели. Неожиданный рывок соратницы магистра мгновенно вывел охранников из оцепенения, и они вскинули арбалеты.
- Лучше сядь, Лилит. – Спокойно произнес Роэм. – Не стоит провоцировать мою охрану резкими движениями. Сейчас все на взводе. Что касается рыцарей, то они будут идти в пешем строю, разбившись малыми группами. Подробности узнаешь по прибытии.
- Да, Ролланд. - Лилит опустилась назад. Она чуть натужно улыбнулась. - Ох, не зря! Не зря не хотела отпускать тебя одного на эту встречу! И где ты взял эту стражу? Они не верят даже мне! Ролланд поднялся из кресла.
- Остались еще верные люди. А теперь ступай. Нам всем предстоит еще много работы.
- Да, магистр. - Лилит проследовала за уже вышедшими рыцарями.
Проводив её взглядом, Роэм скривился. Тупая сука. Тупая, но преданная. Даже будет жаль, если она погибнет из-за безрассудства настоящего магистра. Такие, как она, будут защищать своего господина до конца.
Он провел рукой по лицу, смахивая капли выступившего пота. Лицо все еще саднило после трансформации. Это было так странно – быть кем-то другим. Самим магистром Роландом дэ Роэмом. Странно и отвратительно. Наемник до сих пор помнил мерзкое чавканье плоти, когда его лицо таяло, как воск.
Почти бесшумно вздохнув, магистр поднялся из кресла и покинул шатер. На выходе он обернулся к стражнику с татуировкой.
- Готовь своих солдат, Каралос. Скоро в путь.
Сообщение отредактировал Rorschach - Воскресенье, 2012-10-28, 1:40:32
Асманд и Унн [Лагерь священного воинства; вечер] [11-ое июня 1001-ого года]
На подступах к лагерю странник пришпорил коня, а затем спешился. Посторонним ни к чему было видеть облако пыли, поднимаемое животным. Он был одет в прочную бригантину и светлую куфию с черным обручем, популярную среди язычников. Простой дорожный платок закрывал его татуированное лицо, оставляя открытыми лишь зеленые глаза с причудливыми вертикальными зрачками.
Он двигался бесшумно, почти сливаясь с окружающей его пустыней. Чем ближе странник приближался к шатрам, тем отчетливей чувствовал удушливый запах, от которого не могла защитить даже самая плотная ткань. Он мог пройти в лагерь как знатный человек, но предпочел остаться неузнанным. Проскочив мимо часовых, странник быстро слился с множеством солдат и лакеев.
Внутри лагеря было не счесть извилистых троп, уходящих все дальше в причудливый лабиринт из грязных армейских палаток, стоил для лошадей и расшитых золотом шатров вельмож. Найти инквизитора в этом месте было труднее, чем крупицу песка в океане.
Продираясь через толпу и внимательно глядя по сторонам, он, наконец, разглядел низкорослого священника, нараспев выкрикивающего отрывки из тракта Арумы перед приклонившими колено воинами. Странник предпочел не беспокоить их и спокойно дождаться окончания проповеди. Когда священник умолк, странник быстро протиснулся к нему через расходящихся солдат, и окрикнул: - Отче!
Старик обернулся и вопросительно посмотрел на чужака. Его взгляд быстро сосредоточился на переплетении татуировок, виднеющиеся под одеждой человека. Лицо священника скривилось – он, как и любой благочестивый человек, испытывал неприязнь к непонятным языческими символам и осквернению собственного тела.
- Я ищу инквизитора Сандро. Он остановился в этом лагере. Вы знаете, где он? – Тихо, но отчетливо произнес странник. Священник сложил руки на груди. - С какой стати я должен рассказывать это чужаку, который еще и выглядит как какой-то иноверец?
Вместо ответа, странник протянул старику свиток. Развернув его, тот внимательно просмотрел текст, и, смахнув со лба бисеринки пота, произнес: - Хорошо. Я объясню вам дорогу.
Проводив священника глазами, странник уже было хотел продолжить путь, но почувствовал чье-то присутствие за спиной. Резко обернувшись, он увидел закутанного в тряпье нищего. - Я не хотел подкрадываться к вам, сэр. Но вы обронили свои вещи.
Не дождавшись ответа, нищий протянул кожаный мешочек, перетянутый бечевкой, и скрепленный алой печатью конверт. - Возьмите же, они ваши.
Не убирая руки с ножен, странник забрал вещи. Кошель был легкий - явно не набитый монетами. Там было нечто другое. - Отец передает привет и ждет вас. – В голосе нищего звучала скрытая насмешка. - Но с начала вам надо увидится с нашими вероятными союзниками. - Кто такие? - Прочтите письмо, мессир. Там все написано.
Страннику не составило труда узнать печать Сандро – за годы совместной работы, через его руки прошло множество приказов и инструкций, помеченных схожим образом. Развернув бумагу, он медленно прошелся глазами по тексту, время от времени морща лоб и сужая глаза. - Люди севера? Почти все они погибли.
Нищий кивнул. - Среди них еще остались хорошие воины, как говорят. Пойдемте же. Нам ни к чему привлекать лишнее внимание.
Странник последовал за нищим, или сказать вернее, за тем, кто надел на себя тряпье. Ему уже встречались подобные бродяги. Вечно ползают по грязи, крутятся вокруг путешественников, а те потом не находят свои кошели и драгоценности, а иной раз сами падают лицом в грязь, уже с перерезанным горлом. Такие, как этот бродяга были настоящими убийцами: тихими и неприметными, а не разодетыми в красивые белые и черные плащи, какими их нередко описывали в старых летописях и сказаниях. Пока бродяга вел его к месту встречи, человек развязал веревку и извлек оттуда светлый камешек, теплый на ощупь. Кассум. Похоже, что инквизитор неплохо подготовился к приходу своего помощника. Странник примотал его к руке.
- Мы на месте. – Сказал нищий, остановившись перед грязной, выцветшей палаткой.
Асманд Хигмунд, бывший гвардеец и ближайший соратник Северного Короля, сидел за небольшим столом, погрузившись в мысли. Ежедневно он вспоминал тот день, когда на его руках погиб сначала сам король, а вскоре и его семья. Старый воин тогда и сам готовился принять смерть, но волей Королей, он пережил, казалось бы, смертельное ранение. Придя в себя, Асманд увидел лишь трупы соплеменников, и жадно пожирающих их плоть волков. Собравшись с силами, он покинул бойню, и вместе с остальными выжившими отправился на юг, распространять вести о гибели Севера. В осаждающем Хазру воинстве, Асманд и его люди увидели шанс на спасение и решили присоединиться к нему. Каждый день, с приходом вестей, гвардеец обдумывал уже принятое решение: было ли оно правильным? Как истинный северянин, Асманд не поклонялся Аруме и Творцу, ибо вместе бога или богов, северяне отдавали почтения своим славным Королям, которые были живым примером, ведущим за собой весь Север. Обычно, Асманд был более решительным, но пережитых потерь, он стал главным среди немногочисленных уцелевших и теперь нес за них ответственность.
Его размышления прервал неожиданный визит незнакомца. Положив массивную ладонь на рукоять топора, северянин прогремел:
- Что тебе нужно?! Странник сверил воителя взглядом. Более всего тот напоминал быка, закованного в прочные доспехи. Кольчуга впивалась в его толстую шею, скрытую густой бородой. Насилие, как статическое электричество, потрескивало вокруг него в сухом воздухе. Грозный противник.
- Я от инквизитора Сандро. Для разговора. Ты вожак северян? - Где он? - Инквизитор послал меня. Я буду говорить вместо него. - Хорошо. Где мне его искать?
Не дождавшись приглашения, странник прошел вглубь палатки и сел напротив северянина. - Нет времени на встречу с инквизитором. Я буду говорить вместо него - И ты знаешь все ответы на мои вопросы? - Спрашивай. - Что происходит в лагере? И лучше тебе говорить только правду. Как такового ответа у странника не было. Лишь догадки и незначительные подробности из письма инквизитора. - Ты сам не заметил? Духи зла разрушают это племя изнутри. Если не изгнать их, оно падет, как пал север. Только моему вожаку по силам остановить этих духов. Но для этого ему нужны союзники.
- Значит так, слушай меня внимательно, - Асманд встал в полный рост. - Я связался с твоим инквизитором по одной единственной причине - я ищу тех, кто разрушил мой дом. Если он знает, кто они, и хочет их убить - все мои люди готовы умереть, забрав с собой этих собак. Но, предупреждаю... - Асманд приблизился к посреднику, заглянул ему прямо в глаза. - Если вы будете использовать нас втемную, в своих дерьмовых интригах, я клянусь - мы найдем каждого, кто подставил меня и моих братьев по крови.
Странник не шелохнулся и лишь поднял глаза на нависшего, как гора, северянина.
- Мы не лжецы и лицемеры, северянин. Вожак обещал вам месть, и вы её получите. Раньше, чем ожидаете.
Он поднялся со своего места, но даже так не смог поравняться с варваром.
– Если согласен, то собирай свое племя. Я приведу вас к месту встречи, откуда мы нанесем удар по духам. - Приходи сюда через час. - Медленно ответил Асманд. - Мы будем ждать здесь.
Странник кивнул и протянул северянину руку. - Унн. - Асманд. - Ответил на рукопожатие северянин.
Сообщение отредактировал SEQFER - Воскресенье, 2012-10-28, 2:24:04
Сандро и Седна [Шатер Седны; закат] [10-ое июня 1001-ого года]
— Что дальше? – спросил Сандро. Снег перестал идти и они уже полчаса лежали в постели, вспотевшие и расслабленные, наслаждаясь покоем. Голова Седны покоилась у него на груди, а его палец лениво теребил её сосок. В который раз она вот так унимает волнения мужчин? – И то, что между нами… это ведь не последняя наша встреча в таких обстоятельствах? — Когда ты сверху, а я снизу?
Они рассмеялись. Впервые за три месяца Седна расслабилась и телесная близость с Келмауром сыграла большую роль. Любовник, способный творить с плотью такие вещи… кожа ещё чесалась там, где он побывал. Если всё получится, ей даже будет его не хватать. Но жертвы неизбежны – этому учил Арума. Аксиома, которую она знала назубок.
— Я принадлежу тебе, мой Филипп, пока он мертв. Хочешь, мы будем гораздо чаще лежать вот так и рассуждать о том, что будет дальше? А потом Арума вернется и тебе придется либо уступить, либо принять бой за обладание самой желанной женщиной Ойкумены! Филипп Келмаур, апостол и инквизитор, посмевший бросить вызов пророку!
Безумие, безумие, безумие. Но что, если?..
— И бордель с клиентами уйдет в прошлое? — Если ты хочешь. Но тогда нам может не помешать общество твоего сводного братца. Надеюсь, он не чужд экспериментам. Твои Слова, его электричество и моя ненасытность…
Сандро нахмурился. Конечно, кому из мужчин понравится такое предложение? Её иллюзорное прикрытие и без того его раздражало. Все они хотят владеть единолично, все они одинаковы. Седна поняла это давным-давно. Но её брат другой. Даже слишком. Чужак, изгой, лжепророк. Арума. Разве может одно имя быть столь всеобъемлющим? Он способен разрушить и отобрать все, чего она добилась с таким трудом. Убить всех, кто встанет на пути. Её брат и любовник. Благословление и проклятие.
— Арума, – задумчиво проговорил инквизитор, развернувшись к ней лицом. Теперь они лежали на боку, взгляд к взгляду, нисколько не смущаясь собственной наготы. – Тебя не волнует, что вы брат и сестра? Это… греховно. — О каком грехе может идти речь? – удивилась она. – С такой властью имеет значения только то, чего мы хотим, а не человеческая мораль. Арума хочет меня, ты хочешь меня, а я хочу вас обоих.
Они ненадолго замолчали. Прекрасные мгновения.
— Через несколько часов я соберу верных людей, и мы пойдем на штурм укреплений патриарха, – ласково сказала Седна, проведя ладонью по его лицу, – убивая всех без разбору. Время для пощады прошло. Мне придётся пойти в первых рядах, и я бы хотела, чтобы ты сопровождал меня, Филипп, в облике солдата. Никто не должен знать, что мой апостол рядом. Ты позаботился о прикрытии? — Патриарх собирает инквизиторов и всех верных ему. Мой человек придёт сказать, что я отравился и не смогу присутствовать, а в моём шатре лежит труп дезертира, которому я придал свой облик. Во время песчаной бури и в этой суете никто не озаботится проверкой. — Значит, ты со мной? — До самого конца. Он наступит довольно скоро. Если, конечно, не плюнуть на клятвы и обещания. Эта мысль преследовала Седну все последние дни и с каждым часом занимала всё больше внимания.
— А что если оставить его там, где он лежит? – прошептала Седна, словно боясь быть услышанной. Она сказала это вслух? Как она вообще смогла произнести подобное?! – Аруму. Ты ведь совсем не знаешь его, Филипп. Кем он станет после тысячелетнего забытья? Спасителем?
Словно зверь, Сандро почувствовал отголоски слабости в голосе Седны и решил воспользоваться этим.
— Я помню разговор с немертвым наемником, которого ты отправила в прошлое. Ему довелось поговорить с твоим дражайшим братом. И он был восхищен его силой и мудростью. Всем тем, что восхваляют священные тексты. – Сандро повернул голову и заглянул в глаза любовнице. – Но мне хочется услышать человека, который был ему ближе всех остальных. Тебя, Седна. Почему он должен уничтожить нас? — Ради меня? – Она поежилась. – Ты должен знать, на что он пошел ради меня в Йешимале и что он сотворит сейчас, когда увидит… все это. Для него я только любовница и цель, которая оправдывает его существование, но никак не личность. Для него нет никакой сестры пророка, есть только Седна.
Великое очищение. Кровь, заливающая улицы; зарева пожаров в ночном небе, вопли замученных еретиков и мерзавцев, отвернувшихся от учения. Люди власти ни за что не признают перерожденного Аруму. Зачем им, забравшимся на самый верх тот, кто придет лишь мешать и разрушать существующий порядок? Будет братоубийственная война, которой еще не видел свет, и человечество будет обречено на века забвения и темноты. Только сейчас Сандро смог представить последствия возвращения Пророка. Арума не нес слово, он нес меч. И в сердце инквизитора закралось сомнение: найдется ли в новом мире место таким, как он или его брат? Апостол слишком хорошо знал себя, что бы пребывать в иллюзиях. Когда все закончится, их обоих предадут огню, как очередных вероотступников.
Сандро вдохнул исходивший от сестры пророка аромат диких цветов с едва различимым оттенком пота. Этот запах туманил его разум, подобно дыму курительных листьям. Инквизитор видел решимость сестры пророка и её готовность идти до конца, но Седна оставалась женщиной – в глубине души все еще слабой, но скрывающей это даже от самой себя.
— Риск и, правда, слишком велик. Мы справимся сами. – Сандро мягко улыбнулся. - Построим новый мир таким, каким пожелаем.
Блудница улыбнулась ему.
— Седна, - Инквизитор мягко обхватил руку сестры пророка, почувствовав исходящее от неё тепло. – Довольно забавно, что ты разделяешь со мной ложе, но не хочешь говорить всей правды. Я вижу только мелкие фрагменты, не открывающие всю картину.
— Думаешь, что я стала бы что-то скрывать от тебя и твоего брата? Вы ведь мои апостолы, Филипп.
— За время нашего пребывания в лагере, я немного узнал тебя. – Уголки рта инквизитора растянулись в полуулыбке. – Ты никогда не раскрываешь все свои карты даже самым доверенным людям. Я не виню тебя: в наш век торжества шакалов и нелюдей – это единственный способ хоть как-то себя обезопасить. Но я на твоей стороне, Седна.
— Значит, ты можешь мне доверять. Я не прошу ничего иного, кроме доверия.
Сандро молча кивнул и на мгновение прикрыл глаза.
Как я и думал. Посмотрим, чего стоит твое слово, пророчица.
Обхватив руками бедра Седны, инквизитор подтянул её к себе. Поглощенный ею, он забыл обо всем, и лишь незримый свет инхоройского клинка пульсировал где-то на грани зрения Келмаура, маня и суля великую силу. Не было прошлого и будущего. Только сейчас.
Она подняла с пола камизу и надела. Её примеру последовал Сандро, принявшийся натягивать в спешке сброшенную одежду. Снаружи доносился вой ветра, духота вновь захватила шатер и по спине Седна побежали капельки пота. Казалось, сама природа противится ожидаемому кровопролитию.
— Я присоединюсь к тебе уже на месте.
Филипп приводил маскировку в порядок, отчего кожа на его лице постоянно двигалась, напоминая рябь на воде. Миазмы нелюдского заклинания расплывались грязным пятном, напоминая о намали, родителях и брате. Внизу живота у неё опять разгорелось желание.
— И что ты намерен делать в это время? — Нужно найти воров, готовых рискнуть жизнью ради добычи. — Добычи? — Кассум де Кара. Мне не хотелось бы встретиться с подобной безделушкой в бою. — Верно, – улыбнулась она. – Я бы даже могла помочь тебе: есть пара знакомых, которых можно назвать ворами. Согласись ты остаться еще ненадолго.
Он окинул её взглядом, а потом ухмыльнулся:
— Как скажешь.
Сандро [Лагерь священного воинства; закат] [10-ое июня 1001-ого года]
В глубине лагеря самум почти не ощущался. Лишь редкие порывы холодного ветра осыпали плащ инквизитора песком. Пустыня всегда была странным местом: удушливая жара днем и пробирающий до костей холод ночью. Сандро пытался плотнее запахнуть одежду, когда услышал за спиной едва различимый скрежет. — Неплохая маскировка, дружище. Лицом ты изменился, но тебя выдали руки. Как и всегда, они обагрены кровь.
Апостолу не пришлось оборачиваться, что бы узнать говорящего. Сдавленный и хриплый голос Барея никогда не менялся. Сандро не стал отвечать и лишь зажмурил глаза, пытаясь прогнать наваждение. Ему стало трудно дышать, а где-то глубоко внутри нарастало чувство неконтролируемого страха, от которого сводило все внутренности. Глубоко дыша, он досчитал до десяти и обернулся…
…Но мертвец не исчез. Он опирался на свое копье и внимательно наблюдал за инквизитором. Только сейчас, в свете факелов, Сандро наконец смог его как следует разглядеть. Бесцветные глаза Барея провалились глубоко в череп, а рассеченный лоб был сцеплен ржавыми металлическими скобами, едва прикрытыми обрывками кольчужного шлема. Насмешливая ухмылка копейщика оказалась освежеванным ртом, на котором навечно застыл отвратительный оскал пожелтевших и расколотых зубов.
Сандро отвел взгляд и увидел, что мертвец не отбрасывал тени.
— Тебя нет. Сгинь! В ответ Барей клацнул окровавленными зубами и заковылял к апостолу, волоча по земле поврежденную ногу. — Я здесь, инквизитор! Я. Здесь. И нам есть, о чем поговорить. Например, о твоей любимой шлюхе. Фламберг апостола вонзился в бок Барея, но мертвец схватил лезвие и вырвал его из себя. С мерзким чавканьем, оно покинуло посеревшую плоть мертвеца, оставив рваную рану. Кровь не текла. — Это было очень зря, Сандро. Очень зря!
Стальной кулак Барея врезался в лицо инквизитора быстрее, чем тот занес оружие.
— Ллаис? Сандро увидел, как сияющая желто-оранжевая дуга рассекла заставленный посудой стол на две ров-ные части. Раздался звон и грохот. Келмаур даже почувствовал, как в помещении запахло гарью. Высокий черноволосый мужчина в одной нижней рубашке и со странной перчаткой на правой руке ухмыльнулся. Шрамы и рытвины, составляющие его смуглое лицо, задвигались, как сотрясаемая землетрясением почва. — Неплохо. Молчание. — Знаю, что можно лучше. Снова молчание. — Заткнись, Ллаис. Дверь в комнату – Сандро подумал, что, скорее всего, находится в таверне или постоялом доме – распахнулась и впустила еще одного неизвестного. На лице у длинноволосого, загорело и покрытого черными татуировками, наподобие тех, что он когда-то видел у демона в Хазре, мужчины играла улыбка. — Заэль! — Что, твою мать, тебе надо, Трифий? — Советую сегодня ночью спать поближе к стенке. — Он рассмеялся и постучал по деревянной перемычке, разделяющей комнаты. Оттуда донеслось проклятие. — Сечешь, Падший? — Проваливай. — Тревожишься перед завтрашним делом, а?
Сандро не стал слушать перебранку наемников и прошел сквозь стену, что в нынешнем состоянии не составило труда, в соседнюю комнату. Там он первым делом увидел кровать, на которой лежала обнаженная пара: девушка, отдаленно похожая на Седну и мужчина. Ничем не примечательный, кроме своих устремленных в потолок глаз. Голубых, как чистейший лед.
— Брат? — Что, Седна? — Те двое… за стенкой, — прошептала она. — Ты им доверяешь? — В некоторой степени, — покачал головой он.
Келмаура постигало медленное узнавание: он часто видел незнакомца изображенным на мозаиках в любых церквях, где ему только удалось побывать. Разве что на них пророк одет в сияющие бело-снежные одеяния и возвышается над паствой, а не распростерт на смятом покрывале, обнимая голую сестру. Но даже так чувствовалось, что легенды о его силе появились неспроста. Воздух едва ли не искрил от магии.
— Они предадут меня не раньше, чем все закончится. Один из них. — Так ты… — Не полагайся на предсказания. Даже собственные. Все слишком спутанно, слишком перемеша-но. Временные линии колеблются, как паутина на ветру. — Но ведь… — Аосорн. Ты должна помнить. — Наш проклятый отец. — Он был намалийским полководцем, одним из Тринадцати Великих, последним учеником давно почившего мастера над пытками Сиороса и прорицателем. Одно из предсказаний пообещало ему смерть от руки сына. К тому времени все его дети-полукровки были выброшены на мороз. Северные зимы суровы, но существовал мизерный шанс, что кто-то выживет. Аосорн нанимал убийц, прикладывал все усилия и упустил момент. — Ауранг. — Верно. Другой намали под видом принесшего весть наемника проник в цитадель, заколол его и занял его место. Предсказание не сбылось. — Откуда ты все это знаешь? — От одного опоздавшего убийцы. — Пророк улыбнулся. — Не беспокойся, Седна.
Сандро увидел, как он поцеловал ее. В губы.
— И все будет в порядке? — Все будет в порядке, сестра, все будет в порядке.
Сандро очнулся на холодной земле. Тонкая струйка крови сочилась из его рта. Пальцы инквизитора скребли по холодной земле, оставляя длинные борозды. Столь яркие видения всегда несли за собой сильную боль – тяжелую плату за шанс узреть что было, и что будет. Сандро зашипел и выплюнул сгустки крови.
Все еще шатаясь, инквизитор поднялся с земли и посмотрел на руку. Его задрожали и ладонь начала течь, словно расплавленный металл. Несколько мгновений он внимательно наблюдал за причудливыми метаморфозами собственной плоти, а затем поднял валяющийся на земле фламберг и продолжил путь.
Сообщение отредактировал Rorschach - Воскресенье, 2012-10-28, 1:28:03
Асманд [Лагерь священного воинства; вечер] [11-ое июня 1001-ого года]
Асманд вошел в большой шатер, в котором уже собрались самые старые и самые опытные воины, которые пожелали к нему присоединиться. Их было восемнадцать убеленных сединой стариков, уважаемых патриархов больших семей, которые взрастили множество молодых детей и внуков. Не смотря на морщины, и почтенный возраст, их тела все еще были крепки и не уступали ничем своим молодым собратьям.
Самому Асманду уже было за сорок лет, но он все равно чувствовал благоговение рядом с этими потрепанными жизнью стариками. Однако те позволили своему более молодому соратнику, помогая лишь советами и исполняя его просьбы.
Пройдя в середину шатра, Асманд, выпрямив спину, громко произнес: - Долгой жизни вам, Старейшие. - И тебе долгой жизни, Асманд. - Практически хором ответили старики. - Что случилось? - Вышел вперед Риг, бывший когда-то одним из генералов армий Севера. - Со мной связался...посредник от инквизитора. - Медленно ответил гвардеец. Старики негромко загомонили, и один из них спросил: - Что же он сказал? - Они помогут нам, они знают кто наш враг.Примерно через час он снова сюда придет, что бы провести нас к нему. Риг присел за стол, и внимательно посмотрел в глаза Асманда. - Ты уверен что это не ловушка этих...тварей? - Я не уверен до конца, друг мой. - Медленно ответил тот. - Сам посредник точно не нелюдь. Он уверял, что никого подвоха не будет, но все равно мы должны быть готовы.
Северяне замолчали, напряженно размышляя и тщательно все взвешивая. - Мы теряем время. - Сказал Асманд. - Верно. - Ответил ему один из морщинистых воинов. - Я слишком стар, чтобы ждать, пока смерть придет за мной. Я потерял всю свою семью в огне этих мразей. Даже если это западня, я буду рад умереть в битве...это все что я хочу в этой жизни. Скорее соединиться со своими детьми и внуками. - А ваше слово, Старейшие? - Громко спросил гвардеец.
Старики одобрительно загомонили и закричали.
- В таком случае, соберите всех наших братьев вместе, расскажите им все что нужно. Но перед тем как мы начнем, давайте взовоем к наших Отцам.
Северяне одобрительно закивали, оборачиваясь к каменной статуе за их спинами. Статуя запечатлела Лока Великого, первого Короля Севера, что своим умом и храбростью объединил все племена северных людей, и заложил основу Северного Королевства.
Воины обступили статую, склонив головы, и мысленно просили у Короля храбрости, непоколебимости в будущей битве.
- Да не дрогнет ваша рука, братья. - Тихо сказал Асманд, когда все закончили молитву. - Идите, подготовьте наших воинов. Риг, попрошу тебя задержатся.
Когда все старики вышли, Асманд прошел в дальний угол шатра, где в кучу были свалены вещи северян. Отбросив все мешки, перед взором гвардейца показался длинный деревянный сундук. Открыв замысловатый замок ключом, Асманд взял в руки двуручный меч волнообразной формы.Откованный из самой лучшей стали, идеально заточен и сбалансированный, этот клинок был великолепным.
- Это меч Ингвара, нашего Короля. Меч с которым он пошел в бой, и погиб с этим мечом в руках. - Медленно сказал Асманд, оборачиваясь к Ригу. - Ты его дядя, брат его отца. Я хочу что бы ты пошел в бой с этим клинком. И если произойдет так, что мы потерпим крах...я прошу тебя, друг, уходи на север. Найди наших братьев, что пережили весь этот ужас. Этот меч не должен попасть в грязные лапы этих выродков. Наш народ даже в такое время не должен забывать кто мы есть на самом деле...
- Спасибо тебе, Асманд. - Проговорил Риг, принимая меч. - Не беспокойся, я хоть и старик, но я клянусь что меч нашего Короля даже после его гибели будет разить врагов.
- Пошли, нам надо подготовиться.
Асманд быстро вернулся в свой шатер и достал из своего сундука свой старый и верный щит королевского гвардейца и шлем. Тщательно проверив свое вооружение, он вытащил медальон из бронзы в форме двух скрещенных топоров - символ Одена Яростного, древнего Короля. Повесив его на шею, Асманд вышел из шатра, полностью готовым ко всему.
Сообщение отредактировал SEQFER - Воскресенье, 2012-10-28, 2:23:55
Самый масштабный за всю игру: здесь упомянуты (а некоторые даже (!) присутствуют) почти все игровые или бывшие таковыми персонажи, прописаны множество неигровых, раскрыта одна из основных интриг, пост в кои-то веки можно заспойлерить и вообще сделано все, чтобы искупить долгое ожидание. Это, во-первых.
Во-вторых, пост посвящается тем, кто последние два с половиной года тратил (все меньше и меньше) свободное время (которое, например, мог потратить на заработок денег, девушек или танки) на ДнЙ. Сотни страниц текста от дюжины игроков – и это в ролевой игре, которая выросла из глупого желания «Запилить крестовой поход, как у Бэккера!»
Разве это не круто?
От скоротечных первых частей «Дорога на Йешималь» развилась до колоссальной шестой, потеряв по пути несколько игроков и быстроту написания мастерских постов, но приобретя достаточно цельный (для того, который длится два с половиной года) сюжет и эволюционировав с постов в три строки до многостраничных текстовых полотен. Сюда же входят горы интересных идей, персонажи и ситуации, которые достойны запечатления в книгах, – и фан.
Всего этого бы не случилось без некоторых людей, которые, думаю, и сами себя знают. Им я и хотел сказать спасибо в этом затянувшемся предисловии.
Читать советую подряд, и делать это вот здесь:
Там сохранено форматирование текста, на котором построен один финт, нет неудачных переносов, а читать с белого фона гораздо удобнее. Там же наиболее отредактированная версия.
Маира I. Ллаис I. Исаль I. Марцелл. Маира II. Ллаис II. Исаль II. Первый. Маира III. Сориб. Асма. Маира IV. Исаль III. Грас. Ихримасу.
Селефаис. [11-ое июня, вечер] С вершины минарета виднеется оранжевый вал, неотвратимо надвигающийся на город и окружившее его воинство. Мир тонет в красноватой дымке, теряет краски, превращаясь в присыпанный песком и пылью однотонный пейзаж. Улицы давно опустели. Из палаток и шатров, окон и бойниц настороженно глядят мирные жители, солдаты, жрецы – все, кому не повезло остаться в осажденном Селефаисе. Город Костей замер в ожидании.
Маира I.
Проще спрыгнуть со стены, чем ожидать расправы.
Я осторожно перегнулась через парапет. Несомый ветром песок мешал разглядеть землю внизу, от-чего та напоминала безумную мозаику: плотный поток черных и бурых кусочков, которым только предстоит стать цельным полотном. Голова закружилась, подступила тошнота.
Не так уж и проще.
— Захватывающе, а?
Я вздрогнула, озябшие ладони скользнули по гладкому камню. Миг полета, рывок, треск ткани, тяжелое приземление на спину. Боль в затылке. В горле заклокотал смех. Посетить Йешималь, погрузиться в хаос Верриса и вынырнуть по колено в мертвецах в Хазре, а закончить жизнь размазанной по камням в Селефаисе.
Достойный конец для предательницы.
— Уф-ф-ф! Малость не рассчитал!
Надо мной пропыхтел знакомый до боли голос. Легкая хрипотца и никакого уважения. Я оперлась о поданную руку и встала, стараясь не делать резких движений.
— Порвал плащ знаменитой Маиры де Вассы и между делом спас ей жизнь – плохое окончание дня, ты так не считаешь? — Леотен. — Он самый. Любой другой дал бы тебе пинка, а затем гордо заявил, что он избавился от назойливой сучки. — Где ты был?
Он пожал плечами.
— Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. — Да? — Хеммерлинг передал, что ты со свитой оправишься прямиком во дворец, и я был охренительно удивлен, когда не нашел тебя там. Опасно устраивать прогулки по городу в такое ненастье. Можно ненароком разбиться. — Спасибо, Леотен. — Не стоит благодарности. Разве что поцелуй.
Взгляд зацепился за пустой рукав, трепыхающийся на ветру, словно штандарт. Как и всякое уродство, оно приковывало внимание – так мышь в оцепенении смотрит на подползающую змею. Очередное подтверждение тому, что некоторые тайны стоит оставить нераскрытыми. И телепортация относилась к таковым. Я поежилась наполовину от холода, наполовину от накатившего бессилия.
— А лучше просто прекрати пялиться на то, чего нет.
Я с усилием отвела глаза.
— Почему ты с некромантом, когда… — Когда вокруг такой богатый выбор? — закончил колдун. — Наверное, шлюха-судьба поставила подножку, и я упал в разлагающиеся объятия этого сукина сына. А может он меня шантажирует. Или еще что. — Собак на цепи хватает и без тебя, Леотен. — Как знать, — мрачно улыбнулся калека. — По крайней мере, мне кажется, он знает, что делает. — Все здесь знают, что делают. Кроме меня. — С таким настроем не живут долго. Будь веселее! — Он потряс культей. — Нет ничего плохого в том, чтобы ради спасения своей шкуры погавкать и принести хозяину кость. Пару раз. Я не гордый. — А потом перегрызть ему глотку? — Выбор у меня богатый.
Я фыркнула. Накинула капюшон. Стоило вспомнить о Мортарионе, как холод проникал сквозь два слоя теплой одежды, кожа становилась дубовой, а соски превращались в льдинки. Проходившие мимо патрульные переглянулись при виде меня в подбитом мехом плаще, но узнав – поклонились и пошли дальше. Как ни в чем не бывало! Конечно же, нет ничего необычного в том, что эта сумасшедшая разгуливает в зимней одежде! Проклятье!
— Сочувствую. — Что? — Сочувствую, — повторил он, переступив с ноги на ногу. — Шрам на шее. — А, это. — Чем чаще возвращаешься к прошлому, тем больше проблем оно доставляет. Так учил Исмаил, а я помню его уроки. — Оставь. — Я видел тебя лежащей с перерезанным горлом и не нужно быть гребаным магистром, чтобы догадаться, где ты побывала. В Алебастре ходили слухи... — Оставь. На нас двоих твоего сочувствия может и не хватить.
Маг смахнул нависшую над карими глазами чёлку и окинул меня долгим взглядом. Я невольно напряглась. Грива отросших, немытых и потерявших блеск светлых волос, круги под глазами, щетина, мятая мантия не по размеру – все должно внушать жалость, но вместо этого ощущалась молчаливая издевка. Или угроза? С подозрительностью лучше не переусердствовать.
— В Алебастре ходили слухи, что такое возможно. Хотя воочию воскрешения никто не видел. — Могу только поздравить тебя. — Я думал, ты захочешь узнать об этом больше. — Изможденное, но улыбчивое лицо Леотена сникло, словно растаявшая восковая маска. — Разве нет? — Да, да.
Я отмахнулась и скрестила руки на груди. Хлопковый костюм лишь натирал кожу, а плащ тяжелил плечи и заставлял сутулиться, словно навьюченный мул, однако теплее не становилось. Чувствовать холод там, где другие ощущают лишь духоту – это уже наказание, но когда отсутствует даже размытая надежда на избавление, оно становится нестерпимым.
— В «Трактате» говорится, что пророк воскрешал прикосновением. И это пророк, который, судя по всему, был простым магом, пусть и охеренно сильным. — Где ты этого набрался? — Чего? — Таких слов, — нахмурилась я. — Магам не подобает так разговаривать. — Срать я хотел на то, как нам подобает разговаривать. — У нас таких зарвавшихся учеников пороли. — В Алебастре тоже. Но здесь не Алебастр, а я давно не ученик. — Так где? — В затянувшихся гостях. Да и вырос я не среди шелков, как некоторые. Или ты считаешь людей без приставки "де" второсортными, Маира? — Нет, нет. Исмаил тоже из простолюдинов и в этом нет ничего прискорбного. Просто ты нико-гда об этом не рассказывал. — Не было возможности. И не будет. Так вот, кроме пророка у нас есть еще только один общий знакомый, которому не составило труда вытащить тебя с того света. — И отправить. — И отправить, — подтвердил он.
Я потерла аккуратный рубец на горле. Еще один шрам, вдобавок к синякам и мозолям, каких набра-лось на ветерана нескольких военных кампаний. Мысли вновь вернулись к дворцу Хазры, поединку, демону. Как многое изменилось в один момент! Я усмехнулась, и это далось мне с трудом. Карьера, счастливое будущее, любовь – все погублено, все мертво. И ради чего?! Ради намека на славу, ради императора, ради его амбиций!
— Кх-кх, — откашлялся Леотен.
Я опомнилась.
— Так к чему ты клонишь? — Великий магистр Энли рассчитывал на вернувшиеся из посмертия души, пока кучка заговорщиков не всадила ему нож в спину. Ну, это образно. На самом деле там была гребаная бойня – стены пришлось отмывать от крови и дерьма еще пару дней. — До меня тоже доходят слухи. Он что-то значил для тебя?
Калека замолчал, посмотрел вдаль. Воображение колдуна без труда могло достроить затянутый гряз-но-оранжевой дымкой пейзаж даже несмотря на отвратительную видимость. Я не стала торопить Леотена и ощупала синяк на затылке. Влажно, часть волос слиплась. Падение вышло не самым удачным, но мои останки хотя бы не разбрызгало по подножию стены.
— Да. Без него не было бы никакого Исаля Леотена – самого молодого и подающего надежды истинного мага Алебастра. Энли произвел меня в Искатели – работенка считалась наименее опасной – и навел на Сайка Сара в Веррисе. Должно быть, великий магистр знал, что где-то поблизости находятся нелюди, а у лавочника рассчитывал найти нечто большее, чем кассум. — Зачем ты… — Просто надеюсь, что мщение не входит в твои планы. — Идешь к своей цели? Как все, да? Он кивнул. — Я был бы рад узнать, что ты не набросишься на Хеммерлинга при случае. Вот и все. — Мщение…
Раст Ваалтер. Его сводный брат. Все, кто приложил руку к тем смертям. Предатели! Виновники всех бед. Месяц назад я отдала бы все, чтобы увидеть их смерть, а теперь нечего даже отдавать. Месть иссякает. Ее запасы заканчиваются, будто дрова для камина, и пламя неизбежно тухнет, а ты оста-ешься в темноте. Одна.
— Так я могу тебе доверять? — А что если нет, Леотен? Покажешь, насколько ты преданный пес? — Поводок слишком короток. — Ты ведь может пожалеть, что не дал мне упасть. — Слишком короток, Маира. — Впрочем, беспокоиться тебе все равно не стоит. У нас с ним договор, который я не собираюсь нарушать. Даже после того, как он убил меня и воскресил из какой-то прихоти. Проклял этим холодом. Все используют всех. Все нужны всем. — Можно и так сказать. Правда теперь, чтобы тебя убить, мне не понадобится даже напрягаться.
Магический щит не успел вспыхнуть, как Леотен звонко рассмеялся. Голубые глаза едва ли не искрились.
— Шучу! Задумываться о самоубийстве и так хотеть жить. Странно, а? — Я едва не убила тебя! — Да брось! Ходили слухи, что вернуться с того света стоит чересчур дорого. Я бы с легкостью от тебя избавился, если бы общество красивой магички не доставляло мне удовольствия. Беспокоиться тебе все равно не стоит. Да и наш общий отдал команду присматривать за своей колдуньей. С тобой ничего не случится. — Вот как. Вижу, вместе с рукой ты не потерял чувство юмора. — О, нет! — разочарованно протянул он. — Только жалость да вежливость. Тебе не кажется, что мы здесь задержались? Хеммерлинг не хотел бы, чтобы случайный порыв ветра спихнул тебя со стены. Пойдем во дворец?
Я в последний раз посмотрела на горизонт, туда, где разбило лагерь Священное воинство. Буря была уже на пороге, и оставшееся время следовало провести с честью.
— Пойдем.
Ллаис I.
— Пойдем.
Голос грянул как гром среди ясного неба.
— О-о-о, моя дорогая, как же так? Пойдем…
Не голос! Только мысли! Чуждые и непонятые. Шипящие. Точно не принадлежащие Заэлю — у того они громкие и чрезмерно длинные.
— А, подружка Гедаалда проснулась! Я сразу понял, кто ты такая! Да-да-да! Еще одна разменная монета, потерянная и обретенная. Судьбой тебе было уготовано умереть вместе с остальными, но какая похвальная изобретательность. Заключить себя в перчатку!
Эскехераль!
Значит, они выжили!
Но почему так темно?
— Я бы возложил на себя обязанность заняться тобой и закончить начатое, но матушка требует внимания, а старый долг напомнил о себе. Маира де Васса жива, кто бы мог подумать! И у меня как раз появилась возможность привнести в мир немного справедливости.
Ответить Ллаис не смогла. Так далеко её таланты не заходили.
— К тому же противоядие… — Демон ненадолго замолчал. Раздался треск дерева и звук, как будто что-то тяжелое грубо протащили по гравию. — Оно где-то здесь, среди руин и трупов, разлитое и впитавшееся в землю. Жаль, что так вышло. Немного. Ихримасу Неверный говорил со мной. О, великий покровитель говорил со всеми!
Заэль закашлялся.
— Кроме твоего очнувшегося друга. Ваше спасение заслуга благородного сира Ролланда Роэма, помогшего мне заполучить один из гримуаров Алебастрового Консульта. Но от всего не защитишь, да, Ллаис?
Что-то теплое капнуло на перчатку-вместилище, потекло вниз по животу. Кровь!.. Нечто повредило лицо, пробило зачарованную кольчугу и впилось в плоть. Боль пришла с запоздалым пониманием, но крик застрял в том, что не было горлом уже века.
— Ихримасу сказал, что не может доверять некроманту и прорицателю, которые должны были избавиться от Касимы и твоего носителя, но вместо этого увязли в мелочных интрижках, решили привлечь магистра Золотого Консульта. Великий покровитель предательств кому-то не доверяет! Я бы расхохотался, если бы мог, ты должна меня понять.
Нужно было отговорить его! Резня хороша, когда её контролируешь ты, а не безумный наркоман-отступник!
— Ихримасу все спланировал. Или сделал вид, что спланировал. Создательница противоядия — о, она вовсе не та за кого себя выдает! — вовремя умирает, а вслед за ней отправляется исполнитель моей воли. От моей руки. Или яда. Или взрыва. От чего угодно. Но кем бы я был, позволив случиться подобному? Эскехераль из Дома Первой Матери ценит свободу.
Ты меня слышишь, Заэль?
— Да… — Ихримасу считает себя великим интриганом, думает, что сила позволяет ему попирать свободу всех остальных. О, это не так. Управа найдется на любого. День или два у вас еще остался. И на этом я с вами попрощаюсь. Не ищите меня.
Послышались удаляющиеся шаги.
Они остались одни.
— Почему так темно, Ллаис?
Мрак накрывал их подобно черному покрывалу, оставляя простор для воображения: рядом что-то осыпалось, воняло гарью и паленой плотью, слышалось тяжелое дыхание Заэля. Ллаис вспомнила рассказ Эскехераля о пропавших под землей демонах. Убежище было ниже уровня улиц, потом все обрушилось…
— А! Блять! — Он попытался встать, но зашипел, выругался и прислонился обратно к стене. Кажется, что к стене. Гедаалд рассмеялся низким клокочущим смехом, какой за ним водился. — Твою мать, Творец сберег меня! Твоя глупость едва не погубила нас! Ритуал сорвался! Мы не получили противоядие! Всё пошло не так! Это значит, что мы находимся в эпицентре взрыва! И скоро сюда прибегут солдаты с имперской гвардии! Клинки!
Ллаис редко давала волю чувствам, но сейчас настал тот самый момент, когда сдерживаться дальше просто невозможно. Ей и без того тяжело дается отделять свои мысли от того, что она хочет сказать – нелегко быть заключенной в перчатку женщиной.
— Я слышал, что этот сукин сын о тебе говорил. Тогда… — Ты кого-то предала? Заключила себя в перчатку и сбежала? Это долгая история… — Да у нас было до хрена времени! Заэль… — Почему ты не сказала сразу? Ты ослеп, а вместе с тобой и я. Не… вовремя. — Да я заметил, твою мать! Но… но я могу попробовать исцелить, Заэль. — Так исцеляй! Быстрее! Все не так просто. — Что? Договор, который у нас был. Его придется пересмотреть. — Что именно? Все по-честному. Я сопровождала тебя до тех пор, пока перчатка не станет достаточно сильной, что-бы я смогла действовать самостоятельно. Теперь придется пойти дальше. Я сделаю так, что ты сможешь видеть, но потом тебе придется найти доспех, чтобы… чтобы тебя не сожгло. И нужно будет избавиться от яда в крови, найти Касиму или Эскехераля. Заставить их. И… и я расскажу тебе о своем прошлом. В довесок. — Делай, что должна. Мы… — Делай! Потом будешь говорить, Ллаис.
Она промолчала. Металл перчатки вспыхнул — от запястья к шее, а затем глазам потянулась тончайшая паутина ярко-желтых линий. Вместо крови по венам заструилась энергия. В глазницах Заэля зажглось точно такое же пламя. Никаких век, чтобы его прикрыть. Гедаалд вновь выругался, Ллаис восхищенно охнула. До самого горизонта им открывалась выжженная пустошь да грубы обломков, бывших домами, хибарами и лавками. Песок неторопливо заметал изуродованные тела и их части, обгоревшие обрывки одежды, глиняные черепки, кусочки металла, каменное крошево, щепки – здесь словно прошел ураган. А посреди развалин в полный рост стоял окровавленный Падший, окруженный сияющим золотым ореолом.
— Да сюда как из катапульты зарядили, — прохрипел он. Вряд ли тебя теперь можно называть человеком… — Потом разберемся. У нас день или два до того, как подействует яд? Так сказал Эскехераль. — Нужно найти демона за один… гребаный… день!
Заэль пнул чей-то еще тлеющий труп и во все стороны полетели угли. Насилие доставляло Ллаис ни с чем несравнимое удовольствие, но открывшаяся картина даже в неё вселила неуверенность. Как от подобного можно получать наслаждение, когда всю работу делает колдовство такого масштаба? За-гадка.
— Следы… Аура оставляет за собой след, Заэль. Кажется, Эскехераль получил от ритуала то, что хотел. Теперь он вдвойне опаснее. — На земле! Этот ублюдок вытащил нас – и не только нас – из того кратера, протащил по земле добрую сотню метров. Нужно успеть, пока их не замел песок!
Гедаалд сплюнул и захромал вдоль алой дымки, нитью повисшей в пыльном воздухе. Ветер толкал его в спину, кровь стекала по ноге и отмечала их путь тонкой красной линией. Ллаис надеялась, что эта дорога не станет для него последней. Кажется, она к нему привязалась.
— Самое время для истории, — сказал он.
Голосовые связки поддались не сразу и ответ вышел тихим, как предсмертный вздох:
— Самое время.
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 11:44:07
— Самое время. — Если не сейчас, то когда? — В другой раз, Леотен. — Отличный момент, чтобы узнать друг о друге много нового.
Исаль осмотрелся. Песчаная буря наступала на город, как вражеская армия, и оказаться снаружи, когда она разойдется в полную силу, означало медленную и болезненную смерть. Он ускорил шаг, догнав закутавшуюся в длинный меховой плащ и теперь спотыкающуюся Маиру. Угрюмая магичка что-то злобно прошипела, но Исаль не обратил внимания. Кем бы он стал, прислушивайся ко всем остальным?
Не Исалем Леотеном, самым молодым истинным магом Алебастрового Консульта. Одиноким одноруким юношей, едва способным одеться без посторонней помощи.
Он отогнал эту мысль.
— Я много о тебе слышал! — сказал Исаль, перебарывая ветер и песок. — До того, как ввязался в эту авантюру. — Надо же. — Работа искателя подразумевала, что я не буду отмахиваться от досужих россказней даже о та-кой легендарной личности, как ты. — Хватит, Леотен.
Удивительно, что мастер Хеммерлинг решил сохранить жизнь этой стерве, но не в его праве осуждать поступки некроманта. «Пока что». Хотя Исаль готов был поклясться, что под всей этой грудой одежды у неё скрывается восхитительное тело, способное впечатлить даже нелюдя. Может, вот она, причина?
— О твоих похождениях слагали стихи. Исмаил аль-Руди – покровитель песков – ведь был твоим любовником? — Не был. — Соврали. — Он и есть мой любовник.
Он едва не поперхнулся. Маира де Васса сошла с ума. Еще один упущенный слушок.
— Рассказывали, что один докучливый инквизитор приказал найти его тело, отрубить голову и доставить ему в качестве суве… — Хватит! — Это всего лишь… — То, что ты его не видишь не значит, что его нет! — А-а… — Сейчас Исмаил просто отлучился, но скоро он вернется! И хватит об этом! Мне достанет сил, чтобы стереть ухмылку с твоего лица! — Как скажешь. — Исаль нахмурился, но примирительно поднял руки и предоставил заклинательнице идти на шаг впереди. — Как скажешь.
Духота действовала на него раздражающе, город действовал на него раздражающе, а общество обезумевшей женщины придавало воистину непередаваемое ощущение. «Как акробат, ходящий по натянутому на высоте минарета канату». Под землей ему многое показали, но никогда он не оставался один на один с чем-то действительно выходящим за рамки. Среди магов могут быть идиоты, лжецы, убийцы, даже слепые пьяницы, но психи – никогда.
Это слишком опасно.
— Леотен?
Поникшая магичка поравнялась с ним. Они шагали по опустевшим улицам, как заблудившиеся в пустыне путники, не видя неба и время от времени поворачивая в боковые улочки. В такую погоду в храмовом квартале легко было заплутать и ему оставалось надеяться, что аль-Хайма знает дорогу или та сама выведет их к воротам.
— Да? — Что ты слышал на самом деле?
Исаль призадумался, удивившись вопросу. Из осторожных расспросов дворцовой прислуги и гостей он выяснил, что ставленницу императора не жаловал практически никто. Сумасшедшая сука, которая сведет всех в могилу – так они говорили. На стороне колдуньи оставались только пришедшие с ней солдаты, но даже тех постиг раскол. Не нужно быть пророком, чтобы понять отчего у неё на уме мысли о самоубийстве.
— Некоторые считают тебя марионеткой нелюдей, — серьезно ответил он. — Остальные предпочитают просто отворачиваться, когда ты рядом. Но не я, как видишь. Я нахожу твою компанию удовлетворительной. — Это сейчас. — На её лице проступило выражение, которое он видел только у предававшихся ностальгии стариков. — А раньше? — Наши Консульты никогда не дружили. — Исаль поймал её грустный взгляд. До чего красивые глаза. Если бы не шрамы на лице, он бы, пожалуй, влюбился. — Хотя никто не сомневался в твоей преданности. Мы были врагами, но тебя уважали. — Все это в прошлом, — вздохнула де Васса. — Как я к этому пришла?
«Очень просто».
— Должно быть, предала Священное воинство, поспособствовала гибели сотен людей, а потом отреклась от императора? Ну и мимоходом свела знакомство с весьма подозрительными нелюдями, которые должны быть мертвы уже две с лишним тысячи лет.
«И насыщенно».
Впереди замаячили зубчатые сцены. Приди Исаль получасом позже, он бы увидел кирпичную преграду, только уткнувшись лбом.
— Думаешь, я не знаю? — Маира залилась лающим смехом. «Истерика? Она страшна и у обычной женщины, а уж у той, которая способна превратить тебя в пепел...» — Если бы тогда я знала, что они заберутся так далеко, а я окажусь в этой западне – разговаривала бы я с тобой? Нет, нет и нет! — Она всплеснула руками. — Удовлетворительная компания, как же! Я бы строила планы вместе с патриархом, занималась любовью с Исмаилом и их новым великим магистром, а не сидела бы голодной в этом проклятом городе! — Вряд ли вы голодны. — Уголки его губ растянулись в улыбке. — Припасов хватит еще на пол-тора года осады. — Тебе стоит быть осторожнее, Леотен. — Магичка схватила его за пустой рукав и потянула на себя, отчего он чуть не упал. — Кроме руки можно лишиться многих других частей тела. — Я, — отдернулся Исаль, — запомню. — Вот и прекрасно.
Они остановились перед воротами, задрали головы. На темном и движущемся фоне неба силуэты солдат были не видны, но высунувшиеся ложа арбалетов делали свое дело – угрожали. Похвальное рвение в такие интересные времена. «Поприветствуют ли нас или сразу выпустят пару болтов, сле-дуя чьим-то приказам?»
— Назовитесь! — Маира де Васса и Исаль Леотен, — перекричал вой ветра Исаль. — Почему без свиты?!
«Потому что свита в последнее время только мешает».
— Мы…
Стражника окрикнули. Сверху донесся возмущенный голос, затем многочисленные извинения – он мог узнать их, едва слыша. Что-то заскрипело, створки начали медленно раскрываться, а за ними по-явились ощетинившиеся пиками солдаты.
— Бля! Здесь всегда так? — Да нет. А вот и наша спасительница.
Вперед вышла смуглая черноволосая женщина, в которой он едва узнал покровительницу серебра, пару раз виденную во дворце. Исаль помнил её скромной раскрасневшейся девушкой, прятавшей лицо, но сейчас видел лишь высокомерную суку. «Разительная перемена». Подобие туники почти не скрывало женские прелести, а только выпячивало их; на шее блестело серебряное ожерелье в виде бессмысленно выгнутых полосок металла. Последним элементом одежды, который стоило упомянуть, был наброшенный поверх жилет — кажется, принадлежавший Аише аль-Йешии, о которой он тоже успел разузнать.
Жрица осмотрела их с ног до головы, как скот.
— А где некромант с прорицателем? — спросила она, жестом отослав солдат. — Я ожидала увидеть тебя в компании нелюдей, де Васса. С ними ты проводишь больше времени, чем с простыми людьми.
— И никаких приветствий? — Не в такую погоду, — бросила Асма, прикрывая лицо. — Так, где они? Некромант с прорицателем? — Откуда мне знать? Хватает своих забот. — Что с одеждой? — Иманим вскинула руку, указав на подбитый мехом плащ пальцем. Исаль разглядел кольцо с бриллиантом. — Восточный мороз застиг тебя врасплох? — Самую малость. Вижу, буря не мешает тебя разгуливать в таких тряпках. — Все ради вас. — Жрица слегка поклонилась. — Как тебе жилет? — Знаком. Так ты нас проводишь или уйдешь с дороги?
Аль-Валид усмехнулась и махнула рукой.
— Пойдемте.
День клонился к концу. Втроем они прошли через неухоженный сад, по заросшим дорожкам, мимо пустых фонтанов и оказались перед широкой мраморной лестницей, ведущей во дворец. Двое закованных в латы Клинков хмуро их оглядели, но кивнули и пропустили внутрь.
«Самонадеянно. В Алебастре такого бы не допустили».
Покровительница серебра решила заговорить, только поднявшись на второй этаж западного крыла и встав перед покоями магички.
— Верховный жрец желает знать, насколько Селефаис готов к штурму. — Неужели он сам не видит? — театрально охнула его спутница. — Стоит только пройтись по улицам, как все станет ясно. — Верховный жрец хочет услышать мнение имперского посланника. — Не ставленницы? — заметил Исаль, но жрица даже не повернула голову. — Передай, что мы обречены. Припасов хватит на полтора года и если нам повезет, то они продолжат осаду, а мы перегрызем друг друга, как пауки в банке. Если же нет, то стены и колдуны за-держат их, но ненадолго. Потом наши головы насадят на пики, и мы присоединимся к тысячам других на Дороге Мертвых. Ты должна была слышать про это проявление патриаршей изобретательности. Вот и все. Верховному жрецу не о чем беспокоиться.
— Да как ты…
Исаль встал между женщинами.
— Думаю, достаточно.
Асма оглядела его – он секунду вглядывался в будто высеченное из обсидиана лицо, но глаза сами опустились ниже, лицезрев очаровательные полушария — фыркнула, развернулась и пошла обратно по коридору. Исаль проводил ее взглядом, наслаждаясь походкой от бедра.
— Это был… неожиданный поступок. — Опрометчивый, Леотен. Ты хотел сказать опрометчивый. — Да, пожалуй. — И прикажи, чтобы кто-нибудь наполнил мне горячую ванну! — крикнула Маира де Васса вслед жрице, когда та спускалась по лестнице. — Горячую ванну, ты слышала?! — Что между вами случилось? — пробормотал Исаль. — Аиша аль-Йешиа, — сквозь зубы сказала Маира. — Она была ученицей Исмаила, не чуралась насилия и имела нетрадиционные вкусы. Была в них мастерицей. Я никогда не любила эту девку, а она – меня, но между нами царил паритет. А потом появился этот ибн Рад, новый верховный жрец, вместе с кучей подпевал. Асма – одна из них. Она дала… ложное свидетельствование. Сказала, что Аиша пыталась ее изнасиловать. Чушь! — И что теперь? — Теперь эта шлюха что-то задумала! — Маира прошла в свою комнату и, задержавшись на нем взглядом холодных голубых глаз, добавила: — Надеюсь, что Мортарион не приказал тебе следить… — Присматривать, — поправил он. — Присматривать за мной всюду? — Нет. — Тогда на пару часов я предоставлю тебя самому себе, Леотен. — Но… Дверь захлопнулась перед его носом. «Проклятье!»
Марцелл.
«Проклятье!» Гай Октавиан Марцелл проклял тот день, когда связался с великим покровителем и сворой его лизоблюдов. Избавление от страшнейшей напасти отступило на второй план, предоставив место глупым интригам! Почему он не остался на юге, почему бывший артештаран опустился до прислуживания этой мерзости, почему несет свое гениальнейшее творение в мешке, как какой-то корнеплод? Любознательность. Любознательность и тоска. Марцелл понимал Квирина и сочувствовал ему, вертевшемуся среди людских душ и игравшему в старые как мир игры. Бессмертие нужно чем-то заполнять. Однако всегда найдутся занятия интерес-нее, чем передвижение пешек по расчерченной доске. Разве виртуоз Слов Мора мог лишить себя возможности провести столь масштабный опыт? Нет, конечно нет. — Эй! Он все сделал правильно, пусть и пошел на поводу у Ихримасу. Великий покровитель предательств обладал странным даром убеждения – смесью лести и запугивания, которая подействовала даже на него. Гая Октавиана Марцелла. Стоило только поговорить с ним, как…
— Эй ты, сукин сын, куда идешь?!
Стражник возник из ниоткуда, направив острие алебарды в грудь Октавиану. После усилий, приложенных для проникновения в храмовый квартал, обход патрулей и жрецов, один человек с железкой в руках казался насмешкой. Прах, тлен, материал для эксперимента.
— Буря надвигается! Все должны укрыться в домах! — Прочь, — прохрипел Марцелл, остановившись и смотря на мужчину сверху вниз.
Дать ему шанс? Рассмотреть вблизи так воспеваемую в поэмах человеческую глупость? Поврежденные голосовые связки помешали ему сказать что-то более длинное и внятное:
— С дороги! — Тебя что, проучить?
Стражник подался вперед, ткнул оружием перед собой. Тело все равно следовало заменить. Мускулы на лице человеческое особи натянули кожу – кажется, изображая крайнее изумление – когда лезвие с тихим хлюпом вошло в плоть, прорва песочного цвета рясу. Воздух наполнился вонью гниения, по клинку и одежде потек ихор. Марцелл даже не дрогнул, оценивая реакцию. Примитивнейшее существо. В сравнении с тем, что было заточено в убежище – неудачный прототип.
Может в том и смысл?
Нет, нет, слишком просто.
— Ulcus… — стараясь говорить четче, сказал он. — Последнее из моих… произведений. Действует практически мгновенно. Мозг перенасыщается кислородом, появляются легкие галлюцинации, переходящие… — Гай выткнул алебарду из туловища и бросил на землю, — в… это уже не имеет значения. Я привык, что прежде чем умереть меня успевают дослушать.
Стражник попятился, схватился за голову и упал, кажется, сломав лодыжку. Из глаз, носа и рта у не-го полилась кровь, смешанная с белесой жидкостью. Нечто неожиданное, требующее исследования. Гай Октавиан Марцелл переступил через труп и вошел внутрь минарета. Ступенька за ступенькой он поднимался по спиральной лестнице, пока не оказался на небольшой площадке. С неё азанчи призывает на молитву и открывается хороший вид на Селефаис.
Осторожно сняв с плеча мешок и развязав узел, Марцелл достал отдаленное подобие песочных часов на деревянной подставке: две скрепленных между собой сферы из темного стекла, испещренного прозрачным узором, нанесенным Ихримасу Неверным. Сквозь роспись проглядывал плод последних недель научных изысканий. В каждой сфере – свой реагент. Стоило стеклу разбиться, как они вступали в бурную химическую реакцию…
Обладай такой вещью два тысячелетия назад, он мог бы изменить историю.
Октавиан бережно поставил подставку на площадку, надеясь, что раньше времени ничего не случится и магия великого покровителя сможет противостоять песчаной буре. Не помешали бы гвозди, но приходилось обходиться тем, что есть. Слишком хрупко, чтобы стучать молотком. Вздохнув и слизнув загустевшую массу с робы, он приготовился спускаться вниз. Оставалось разместить еще два таких экземпляра.
— Достопочтенный Марцелл…
Гай удивился, увидев перед собой уродливое женское лицо, на секунду потерял равновесие и, перевалившись через ограждение, полетел вниз с минарета. Он успел расслышать, как фигура в развевающемся багровом одеянии охнула:
— Дерьмо!..
Маира II.
— Дерьмо!.. — Так ты меня встречаешь, дорогая? — Я… прости…
Он развалился на своем любимом кресле за столиком возле окна, одну руку положив на подлокотник, а другой отстукивая веселый ритм по столешнице. Песочного цвета глаза улыбнулись со смуглого лица, обрамленного черной кудрявящейся шевелюрой.
Исмаил!
Один только его имя развеяло все тревоги.
— Я думала… — …что я бросил тебя?
Исмаил разочарованно покачал головой.
— Твое путешествие заставило меня отлучиться ненадолго, но разве оставил бы я свою маленькую Ма? — Я видела тебя там! — Да? — приподнял брови он. — И что же? — Ты сказал, что… ждешь меня. — Прискорбная ложь, Ма, прискорбная ложь. Этот некромант обвел тебя вокруг пальца. Не удивлюсь, если это была обычная иллюзия, и ты никогда не умирала. — Но… холод, мой талант… — Нелюдская магия, ты должна понимать, — уверенно сказал любимый. — Он наложил на тебя проклятие. И садись. Ты сильно устала.
Трясущимися пальцами я расстегнула застежку плаща и отправила его на пол, а сама села на приятно пружинящую кровать. Полумрак будто уговаривал лечь, расслабиться, оставить проблемы за дверью комнаты. Я уже начала забывать, насколько Исмаил бывает убедительным и как много для меня значит его поддержка.
— Леотен говорил, что видел меня с перерезанным горлом, — вспомнила я слова калеки. — Да и не только Леотен, наверное. — Он же в сговоре с некромантом, калека сам признался. И не только он. Все хотят вывести тебя из игры, а ты им даже не препятствуешь, Маира. — Я? — Что ты собираешься делать для спасения города? — Я… — Что ты уже сделала? — Давай просто забудем об этом! — Я рухнула спиной на кровать. — Пусть все будет как раньше. Никаких забот… Присоединяйся ко мне здесь.
Он встал на колени подле моих ног, стянул с них сапоги, снял носки и теперь мял ступни. На миг показалось, что все вернулось на круги своя. Мы в Йешимале, император мне как отец, а воинства нет и в помине. Глаза увлажнились, но я ничего не могла сделать. А затем натертая жесткой тканью кожа раззуделась, холод цепями сковал тело и обман растворился, как пустынный мираж.
— Нельзя махнуть на все рукой. — Я не знаю, Исмаил. Просто не знаю. Столько всего навалилось. — Стоит навестить мою ученицу, — заметил Исмаил. — Она может знать кое-что важное. — Её охраняют люди Малика. — Конечно, она же нужна ему. — На ужин, — хихикнула я, но встретившись с ним взглядом прекратила. — Это не тайна, доро-гой. — Пусть Аиша меня и разочаровала, когда повздорила с тобой, но её стоит проведать и вряд ли Малик ибн Рад станет воспрепятствовать этому. Особенно, когда его нет во дворце. — Он станет проблемой, когда вернется.
Интуиция говорила, что верховный жрец в любом случае доставит проблем. Он, нелюди, Ихримасу, фанатики за стенами, что жаждут убить нас с Исмаилом. Неправильно, несправедливо, чем я заслужила такое презрение? Некромант уже давно должен был принести головы и решить хотя бы часть проблем, но вряд ли у него теперь получится. Значит и договору придет конец.
— Это ещё должно случиться, — отрезал Исмаил. — Но я хотел узнать и о другом. Не пройдет и недели, как воинство бросится на штурм. Город готов? — Как я уже сказала Асме – нет, не готов. Да и какая разница? — Наши жизни, — пожал плечами он. — Ты видела Ихримасу? — Нет. Судя по всему, подонок оставил нас умирать. — Ты привлекла инженеров, готовила пожарные команды, разговаривала с солдатами, со жрецами – единственными, кто сможет выстоять против объединенных Консультов? — Нет. — Тогда ты договорилась с кем-то в воинстве? Кем-то, кто выведет тебя из Селефаиса? — Нет. — Может на твоей стороне полно наемников? — Нет, нет и нет! — Может… — Хватит!
Город обречен. Поражение витает в воздухе, как чума, но все отказываются это принять. Даже Исмаил. Император убил нас, отдав приказ присоединиться к язычникам, а Ихримасу вбил последний гвоздь в крышку гроба, исчезнув в самый важный момент. Хотя лучше подыграть любимому, успокоить его.
— Но у нас ведь есть шансы? — Да, — кивнул Исмаил, — если ты займешься делом прямо сейчас. Начни с гостьи, затем иди к аль-Йешии, ну а потом… — Гостьи?
Жрец отодвинулся, встал и указал на дверь, в которую тут же громко постучали. Я рывком присела на кровати, привела в порядок растрепавшиеся волосы. Губы дрожали от холода. Я снова потерла шрам на шее. Проклятие Мортариона то отступало, давая передышку, то било с новой силой. Творец, за что мне это, что я ему сделала, чем провинилась?
— Кто там? — К вам тут гостья, — голос Леотена раздался из-за приоткрывшейся двери. Калека не отходит на меня. — Пусть проходит.
В комнату, раздвинув бисерную занавесь перед дверью – дань восточным традициям, вошла немолодая женщина с короткими черными волосами, окруженная едва заметным серым ореолом. Магия облепляла её, как пчелы – мед. Чтобы сохранить красоту можно пойти на что угодно, и она это подтверждала.
— Госпожа аль-Хайма? Я пришла, как только узнала, что вы вернулись во дворец. — Вы?.. — Касима аль-Селифа, — жрица поклонилась, — покровительница плоти. — Еще одна подопечная верховного жреца, — припомнила я. — Всего лишь скромная слуга, госпожа аль-Хайма. — У вас двое детей во дворце, не так ли?
Касима обеспокоенно кивнула.
— Передавайте им привет от Маиры де Вассы. Мы с Исмаилом хотели двойню, но не получилось. Совсем забыла! Прошу, познакомьтесь с Исмаилом аль-Руди, вашим… коллегой. — Простите?
Она в недоумении покрутила головой. Что за напасть!
— Исмаил аль-Руди, покровитель песков.
Я показала на присевшего рядом со мной Исмаила. Касима, казалось, никого там не увидела. Любимый лишь ухмыльнулся – сговор! — и отрицательно покачал головой.
— Впрочем, не обращайте внимания. Вы что-то хотели, Касима? — Верховного жреца интересует прорицатель, которого зовут Люций Брут и который путешествует вместе с некромантом по имени Мортарион. У Брута находится кинжал весьма необычного вида, они могли называть его Глау. — Кажется, да.
Какое мне дело до проблем очередной язычницы с нелюдями? Хотя…
— Но я разговаривала с Асмой аль-Валид, покровительницей серебра, и она не говорила, что Малик интересуется этим кинжалом.
Касима сделала пару осторожных шагов вперед. Правая рука у нее была заведена за спину. Простейший базис защиты сам вспыхнул в голове, готовый сотворить мерцающий колдовской кокон в любую секунду. Жрица остановилась, раздумывая, а затем развела руками. Ладони были успокаивающе пусты.
— Асма не находится среди посвященных, госпожа аль-Хайма, и нам хочется, чтобы так и оставалось. Верховный жрец считает, что не все заслуживают доверия. Не все ему преданны. — Она улыб-нулась, показав ряд идеальных жемчужных зубов. — Премного благодарна. Это все, что я хотела узнать. И я буду вам еще больше благодарна, если вы никому не расскажете о моем визите. — Конечно.
Она уже поклонилась и собралась уходить, но мой оклик заставил её обернуться.
— Касима… — Да, госпожа? — Ваши дети. Советую вам покинуть город вместе с детьми и как можно быстрее. — Мы уже заняты этим, но все равно спасибо, госпожа.
Смерть матери с детьми – это не тот груз, который хочется иметь на совести. Касима аль-Селифа оставила меня наедине с собственными мыслями. Дети. Откажись я от предложения Элеазара, милости императора, почетной должности посла во владениях падишаха – у меня уже были бы дети. Не от Исмаила, но…
— Пришло время браться за работу, милая, — напомнил о себе иманим. — Да, дорогой. — Я встала, поправила смявшуюся одежду. — Вот только… что это за сундук? — Кажется, посылка. Слуги занесли по приказу одной из жриц, пока нас не было. Не стоит отвлекаться на…
Я прикоснулась к крышке и отдернула руку – металл был холодным, как лед. Пришлось попросить помощи у Исмаила. Вдвоем мы открыли сундук и разогнали поднявшийся пар. От содержимого, окруженного кубиками льда и талой водой, меня едва не стошнило. Кто-то мастерски воспроизвел голову Исмаила. Рубленые края шеи и стылая кровь навевали мысли о двойнике, которого им пришлось найти и обезглавить. Варвары…
— Кто-то меня не любит, — пробормотал покровитель песков, поглядывая на меня. — Вроде бы некоторые из Сотни Столпов патриарха прекрасно обращаются с плотью, как, например, недавняя гостья. — Подарок из воинства? — Должно быть. Он сослужит нам неплохую службу, если приложить немного усилий. Покрыть тонкой коркой льда, поместить в прозрачный ящик… да что угодно! Представь, какое впечатление это произведет на остальных? — Впечатление…
Что-то было не так, но я никак не могла понять, что именно.
— Как скажешь. Я хотела спросить кое о чем, Исмаил. — О чем же? — Ты разговаривал с Ихримасу? В Йешимале или здесь? — А что? — Просто подумалось… — Нет, никогда. — Исмаил отрицательно покачал головой. — Моя ученица ждет. — Да, да, — отрешенно кивнула я. Что-то не складывалось. — Маира? — А? — Не забудь захватить нож.
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 3:48:48
— Не забудь захватить нож. — Зачем? — Лишних ножей не бывает, кажется, ты сам это говорил. — Нет. — Значит, кто-то другой.
Заэль носком ботинка перевернул распростершееся в луже крови тело лицом кверху. Остекленевшие глаза убитого им человека уставились в потолок. В ладони накрепко зажата рукоять ножа. Знакомый взгляд, знакомая ситуация. Сколько мертвецов она осматривала с таким же напускным безразличием, сколько с затаённым дыханием наблюдала за агонией пленников, сколько отдавала приказов о казни, стараясь, чтобы голос не дрожал? Её охватила тоска. Лучшие времена оставались далеко позади.
— Бедняк, — сказала Ллаис. Баритон Гедаалда зазвучал в тишине, эхом прошелся по комнатам, и она с наслаждением продолжила, осваивая чужие голосовые связки: — Тощий, одет в лохмотья, волосы почти выпали, на коже язвы и струпья. Такие селятся в заброшенных домах, питаясь отбро-сами и чаще всего заразны. Этот район не зря называют кварталом прокаженных. — След ведет в ту комнату. — Должно быть, Эскехераль пронесся мимо бедняги, пробрался в подпол, пробил пару стен и оказался в катакомбах. А затем пришли мы и убили свидетеля. — Скорее всего.
Заэль склонился над трупом и вытер о его рубашку окровавленный кинжал. Его, ножны с мечом и комплект метательных ножей он умудрился пронести сквозь круговорот последних часов. Такая привязанность к оружию забавляла Ллаис.
— И что будет, когда мы найдем Эскехераля? — Не стоит говорить вслух, Ллаис. Особенно здесь.
Так что?
— Попробуем поговорить, — сказал Падший одними губами. — Заставим. Да сделаем что угодно, если понадобится. Касима упомянула, что яд завязан на телепатии этого демона. У нас нет другого выбора.
Его никогда нет.
Дымчатый алый след петлял в полумраке, висел в воздухе, как путеводная нить, и вел за угол. По-дойдя, сквозь разрушенный арочный проем они увидели усеянный обломками кладки пол и дыру в нем.
Я же говорила.
— Да, да. Спускаемся?
Не люблю катакомбы.
— Ничего не поделаешь.
Заэль спрыгнул вниз. Каменная крошка захрустела под его ногами, как кости, а перчатка-вместилище скрежетнула о стену. Темнота заключила их в цепкие объятия и развеялась, когда магические глаза Гедаалда – маленькие оранжевые солнца в пустых глазницах – привыкли к изменившейся обстановке. Ллаис ничего не могла поделать с подобными переходами. Так далеко её таланты не распространялись.
— Ты остановилась на Ахероне.
Он обнажил меч – коридоры были достаточно широкими, что им воспользоваться, и находились под уклоном. Одно из преимуществ того, что Селефаис целиком построен на нелюдском городе-предке, а под тем ветвилась сеть подземных ходов. Муравейник, в котором можно попасть куда угодно, откуда угодно.
— Ллаис?
А что, если мы заблудимся? Эскехераль говорил, что ни одна из экспедиций не вернулась…
— Все будет в порядке. Ахерон, Ллаис.
Ахерон, да. Один из тех, кого здесь называют великими покровителями, как Ихримасу о котором ты рассказывал. Ахерон Горестный, великий покровитель скорби, отчаяния и всего в таком духе. Задумчивый печальный юноша с древними глазами и седыми волосами, появившийся из ниоткуда и основавший нечто вроде…
— Культа?
Пусть будет культ. Он рассказывал, уверял, проповедовал – делал все, чтобы убедить нас, что грядет конец света, но ему мало кто верил. Безумец, шарлатан, обманщик – так все говорили, хотя безумцем он точно не был. Сумасшедший ведь не может следовать плану, занявшему несколько столетий и воплотить в жизнь то, что сделал он.
— Как посмотреть, — фыркнул Заэль. — Я видел великих покровителей, нелюдей, императора, пророка с сестрой и у каждого из них был план. Менее безумными от этого они не казались.
Так я продолжу?
— Давай.
У Ахерона были аргументы. Доводы. Весь мир был его доводом. Комета, названная им знамением гибели. Война, охватившая юг и дошедшая до нас – мой магический орден находился в горах на се-вере. Когда у королей кончаются слова – в дело вступают мечи. Десятки тысяч уже погибло, когда Ахерон пришел ко мне с братьями и сказал, что у нас еще есть надежда. Тогда многие сочли его про-роком, который предрекал конец и которого никто не послушал.
— Снова пророки…
Я вступила в его культ одной из первых, занимала высокий пост и наслаждалась жизнью даже тогда, когда повсюду царил хаос. Мы ведь были магами, образовывали нечто, что у вас называется Консультом, выполняли грязную работу: усмиряли бунты, убивали, угрожали, приносили жертвоприношения. Ахерон говорил, что достаточно будет собрать достаточно душ, провести ритуал в нужных местах по всему континенту. Ведь душа – это энергия, не так ли? Исток. Горы оказались одним из нужных мест
— Все сходится. Что? — Шах перед смертью сказал… — Заэль замолчал. — Продолжай. Мы поняли, что к чему, когда оказалось слишком поздно. Космогонически наш мир находится где-то посередине Великой Сферы, а потому случившееся казалось невозможным: повсюду стали появляться другие великие покровители, один за другим. Они накинулись на мир, как на угощение. Кто-то на севере сумел собрать армию, провести пару боев и даже убить некоторых, но… — Было слишком поздно. Верно. Пришлось изворачиваться, чтобы не умереть. — Кто бы мог подумать, что ты окажешься беженкой. Что-то вроде. Я была магом, всегда любила насилие, были виртуозом в этом деле – мне не составило труда убить парочку коллег, заставить остальных помочь – и вот я здесь, вселена в перчатку не самой качественной работы, чтобы уберечься от последствий переноса, лишена плотских удовольствий, избавлена от большей части силы. Но жива. — Как давно это было? Не знаю. Никаких ориентиров ведь нет. Меня могли перенести не только в пространстве, но и во времени. Кто-то решил отомстить перед самым концом, сам знаешь, как это бывает. — Так ты гостья из прошлого? Будущего, скорее всего. — Получается, что этот Ахерон впустил в ваш мир других великих покровителей? Да. Либо там тоже что-то пошло не так. Я не знала, жив ли он и у меня не было возможности с ним поговорить. Я бежала, сверкая пятками, кажется, так здесь говорят. — Не часто услышишь такую историю. У неё даже есть мораль: все великие покровители лгут. — Возможно, что лгут. — Именно, — не сдержалась Ллаис и рассмеялась. — Именно.
За поворотом они увидели привалившегося к стене демона. Чешуйчатая голова свешена на бок, рот наполовину раскрыт, язык норовил вывалиться, а флуоресцентно-красная кровь ручейком стекала на непокрытую грудь. Существо отдаленно напоминало Эскехераля, исключая отсутствующую нижнюю половину тела и выпирающие наружу кишки, как из выпотрошенной рыбы. Никаких светящихся татуировок они тоже не заметили.
Лужа крови под ним растекалась необычайно медленно.
— Не наш, — констатировала Ллаис. — След кончается здесь. — Её он нес. — Мертвеца окружала знакомая алая дымка. — Первую Матерь. То, что от неё осталось. — Что-то она не похожа на матерь. Да и вообще на женщину. — Демоны, — хмыкнула она. — Где теперь Эскехераль?
Ллаис увидела ответ десятью метрами дальше: переломанное кровоточащее тело, хвост неподвижно лежит на полу и нисколько не напоминает себя прежнего – беспокойного, как у кошки, а от затейливых татуировок остались только выцветшие полосы на чешуе.
— Мертв. — Жаль, — почти сочувствующе сказала Ллаис. — Так далеко мои таланты не распространяются. — Смертельно жаль. — День или два. Нужно найти Касиму, Заэль. — Она не поможет. — С чего такая уверенность?
Гедаалд безучастно пожал плечами.
— На поверхность нужно вернуться. Хотя ради того, чтобы найти подходящий доспех. Иначе не будет даже дня. — Убийца еще где-то здесь. — Плевать. Возвращаемся, здесь нам больше нечего делать. Мог ли кто-нибудь подумать, что история Заэля Гедаалда по прозвищу Падший, Йешимальского мясника, грозит закончиться так бесславно? — Но у нас еще есть возможность показать себя, а, Ллаис?
Он засунул меч в ножны. Ухмыльнулся.
— День или два.
Исаль II.
— День или два.
Он оступился и сверзился бы с лестницы, не успей вцепиться в поручень единственной рукой. Шедшая впереди Маира с веселой непосредственностью посмотрела на него через плечо. Свою разлагающуюся ношу она держала под мышкой, подальше от его глаз. «Кто бы мог подумать, что я буду таскаться за женщиной, носящей с собой голову убитого любовника?».
— Кто бы мог подумать, что ко мне приставят телохранителя, который едва не расстанется с жизнью в неравной схватке с винтовой лестницей? — День или два, — повторил Исаль дрогнувшим голосом. — Максимум, три. Максимум. Она уже воняет. Пожалей мое обоняние и закопай эту хрень в саду. Или просто выброси. Устрой пир для воронов. — И лишиться такого полезного приобретения? — Полезное? Чем же оно полезное? — По крайней мере, полезней тебя, Леотен. Увидев её, все вокруг начинают суетиться и делать вид, что куда-то спешат, тогда как тебя люди только жалеют. Исмаил был прав, когда посоветовал захватить голову с собой.
Исаль скривился. Ни тяготы плена, ни Висельник, ни Мортарион не лишили его гордости, а уж эта долбанутая сука не лишит и подавно. Вот только некромант не предупреждал, что придется иметь дело и с давно покойным Исмаилом. Время от времени де Васса поворачивалась к кому-то по левое плечо, что-то шептала. «Неужели она думает, что гребаный Исмаил идет рядом?»
— Так это… не его голова? — Что?! Нет, конечно нет!
Лестница закончилась.
Дворцовая темница встретила их густым полумраком, который не смогли до конца разогнать даже факелы на стенах, и тишиной. Никаких воплей, никаких стонов, никаких причитаний – ничего, что приписывают таким местам. «Кроме, быть может, холода». Только шуршание тяжелого мехового плаща Маиры да звон – талая вода стекала с отрубленной головы и разбивалась о каменный пол.
Кап-кап.
— Кто-то в воинстве решил, что сыграет хорошую шутку. Иманимам во дворце она тоже пришлась по душе, и они позаботились о том, чтобы посылка дошла. Ну, так и мне понравилось! Так что это всего лишь голова какого-то бедняги. — Но… — Нелюдское колдовство, Леотен. — Следов не видно и… — Да, да, конечно.
Она фыркнула и прибавила шагу.
— Ваш глупый сговор давно раскрыт. — Маира сотворила левитирующий шар света под потолком. «Что за глупая трата сил?» — А если скажешь, кто его организовал – я забуду о твоем участии…
Кап-кап.
«Что?!»
Исаль едва не подавился возмущением, но ответить не успел. Они остановились у крепкой металлической двери, по обе стороны которой стоял стражник: один из Клинков, другой из жрецов. Караульные насмешливо переглянулись. Легкая озабоченность проступила на их лицах мгновением поз-же, когда они разглядели детали.
— Надеюсь, вы не за посещением, — буркнул имперец. — Запрещено, — добавил иманим. — Приказ верховного жреца.
Он не отводил взгляда от куска плоти в руках магички.
— Да хоть императора! — рявкнула колдунья.
Гвардеец вздрогнул, как от удара. Маира приблизилась к нему вплотную. Зрелище не самой рослой магички, смотрящей снизу вверх на закованного в доспех солдата должно было рассмешить, но внушало тревогу.
— Я глава города и я приказываю открыть эту дверь! — Или что?
— Или… — Де Васса покрепче прижала голову любовника локтем, а пальцем другой руки посту-чала по нагруднику воина. — Или ты заживо сваришься в этих доспехах. Думаете, никто не знает про ваш сговор?
Стражники вновь переглянулись. Имперец положил ладонь на рукоять кинжала, просунутого через пояс, бросил взгляд на Исаля. Тот ухмыльнулся и покачал головой.
«Слишком близко…»
— Мы не смеем препятствовать ставленнице императора, — расплылся в улыбке жрец и медленно потянулся за ключами. — Но если что-то случится, вся ответственность ляжет на вас. — Конечно, — отступила магичка. — Как иначе?
Иманим открыл камеру и впустил их внутрь. Накатившая на Исаля вонь мгновенно отбила запах гнили, к горлу подступила тошнота. На грязном полу растянулась Аиша аль-Йешиа, худое тело ко-торой прикрывала только нижняя рубаха. Бывшая ученица Исмаила, бывшая соперница Маиры де Вассы, бывшая верховная жрица Селефаиса. «Бывшая, бывшая, бывшая. Прошлое кажется светлее и лучше не только мне».
— Узнаешь меня?
Дверь за ними со скрипом закрылась. Тихое и сакраментальное «сумасшедшая сука» заставило Исаля молча согласиться как со стражниками, так и с магичкой – отрубленная голова производила впечатление на всех.
— Ты! — Кап-кап. — Исмаила убили, а ты прибрала к рукам его голову? — Он жив. — Как же! Я сама откусила от него кусочек.
Аиша поднималась на ноги медленно, как империя, а затем подкосившейся статуей облокотилась о стену. Красивое лицо запятнано синяками, нос сломан, губы разбиты, челюсть искривлена. Кто-то здорово размял на ней кулаки. «Жалкое зрелище». На шее был затянут кожаный ремень или нечто похожее – Петля Морадина, кажется, так артефакт называли другие искатели. «Крайне редкая штука».
— И ты? — ахнула Маира. — Что я? — В сговоре…
Аиша удивленно распахнула темно-зеленые, как малахит, глаза. Исаль не смог не отметить, что Исмаил питал страсть к женщинам с красивыми, очень красивыми глазами. «Он их что, коллекционировал?»
— Ты сошла с ума, дорогуша. Исмаил всегда говорил, что мозги у тебя не в порядке. Но трахался все равно с тобой. Тяжело понять мужчину, особенно мертвого. — Он стоит здесь! Рядом со мной!
Покровительница пренебрежительно махнула рукой. Голые стены, пара чашек, крошки, ночной гор-шок – ничто не представляло угрозы, но Исаль чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто он явился голым на прием к королю.
— Зачем ты здесь? Не поговорить же о прошлом? — Разрушенный форт возле Хазры. Исмаил говорит, что Ихримасу наведывался к тебе. И потом тоже.
Кап-кап. «Это раздражает».
— Ихримасу наведывался ко всем, — усмехнулась жрица. — И разговаривал со всеми. Он же великий покровитель предательств. Это его обязанность. — Он рассказывал тебе о Хеле-Ксераш?
Мрачный замок в квартале прокаженных, построенный еще нелюдями. «Причем тут он?» Исаль упустил момент, когда де Васса достала из-под плаща нож. Лезвие блеснуло в полумраке, как чья-то кривая ухмылка.
— Я… — пленница зачарованно смотрела на оружие. — Я… не могу. Предать Ихримасу – это… — Предать великого покровителя предательств – это как сделать ему комплимент. — Магичка повертела нож в руках. — Так он рассказывал тебе? — Ради Исмаила… — Исмаил стоит здесь! — рявкнула Маира. — И хочет знать ответ! — Знаете, у нас в Алебастре… — пробормотал Исаль. Бравада покидала его, как воздух - проткнутый воздушный шар. — В Алебастре этим занимались специальные люди, черноплащники. Думаю, что и здесь есть такие… не стоит самим марать руки… — Неожиданно слышать такое от человека, потерявшего в подземельях Йетораля не только руку, но и жалость.
На него словно выплеснули ведро нечистот. «Да кто она такая, чтобы так говорить?!» Раскаленный калейдоскоп образов вспыхнул в мыслях, готовый помочь. «Я втопчу её в пыль!» Достаточно только пожелать. «Она слабее меня!» Только пожелать… «Будь я проклят, если позволю унижать себя!»
— В отличие от Леотена, Аиша, мне не составит труда применить то, чему учил Исмаил. Хотя признаю, что в отличие от тебя, мне это никогда не доставляло удовольствия. Так… — Самую малость, — вздохнула аль-Йешиа, — он рассказывал только самую малость, ничего важного.
«Будь я проклят… кто я такой, чтобы лишать себя общества красивой женщины из-за такой ерунды, как гордость?»
— Например? — Что он собирается провести в Хеле-Ксераш важный ритуал и ему нужна моя помощь. Это было четыре месяца назад. — Какая помощь? — Уговорить Исмаила, чтобы он не отправил к праотцам некоего Самума ибн Касима. Еще под Хазрой. Мучимый угрызениями совести предатель, так его называл Ихримасу. Самум переговорил с шахом, немного помог отцу Сандро в трудный момент и сделал так, чтобы их с Ваалтером поединок состоялся. Видишь к чему это привело. — Что с ним стало? — Повешен великим магистром Ролландом как шпион. Вместе с Джоанной Ло, Катериной Грей и остальными. — Что еще? — Еще был Карвен Анн.
Откровения сыпались из Аиши, как из рога изобилия.
— Герольд ныне покойного великого магистра Эрвеля. Исмаил и сам хотел избавиться ото всех, кто был на переговорах в форте, но приказ Ихримасу звучал недвусмысленно. Пришлось убить самой. Кажется, Карвен был оборотнем на службе у патриарха. Не знаю. — Причем тут Хеле-Ксераш? — Откуда мне знать? — пожала плечами она. — Следующей оказалась прежняя верховная жрица, покровительница крови. Видимо она следовала приказам падишаха, а не Ихримасу – и конец не заставил себя ждать. Потом, конечно, Трифий Дамаскин. Неудачливый великий покровитель убийств, который должен был стать заменой прежней. — Прежней? — Ихримасу упоминал об Ахре. Или Архе, не помню. Говорил, что она умерла относительно давно, чтобы это не значило. — Ничего не забыла? — Несостоявшийся пир. На нем должна была погибнуть большая часть городских жрецов, но не получилось. Вмешался Малик ибн Рад. — Вы обрекли город на гибель, а новый верховный жрец его спас? — Здесь нет никакого альтруизма. Малик увидел выгоду, решил обыграть всех даже не зная правил игры. Вряд ли Ихримасу оценит подобное. Я ведь столько ему помогала…
Маира де Васса звонко расхохоталась. Плечи затряслись, плащ заходил ходуном, а с отрубленная головы полетели брызги.
— Предана и поругана! Я как-то слышала о культе, проповедовавшем идею кармической справедливости. Как нельзя лучше подходит к нашей ситуации, да, Аиша? А ты что скажешь, Исаль? — Первый раз слышу, — прошептал он. — Кха-х. Да. Пожалуй, это… — Мы ведь с тобой похожи. — В малахитовых глазах отразилась звериная злоба. — Могли бы стать лучшими подругами, не сложись все так. Обе брошены, обе одиноки, обе лишены достойных нас почестей. Вот только я когда-нибудь выйду отсюда и получу шанс, а ты… — Хватит патетики! Исмаил говорит, что всегда пытался отучить тебя от подобного. — Она на мгновение замолчала, словно прислушиваясь. — Лучше скажи, когда ты успела заменить глаза на эти… драгоценные… камни. — Что?
«Что?»
— Драгоценные камни. Малахиты. Исмаил говорит, что ты не будешь против одолжить их… своему учителю… ненадолго.
Исаль успел перехватить руку с ножом.
— Что ты творишь?! — Я… — Сумасшедшая! — взвизгнула жрица.
Кап-кап.
Дверь за ними со скрипом отворилась. Все повернули головы. Но вместо знакомых стражников по-рог переступил другой человек: крепкий мужчина в кольчуге и со знаком императорской гвардии, излучавшей непоколебимую уверенность в себе. На белокожем ухоженном лице сияла доброжелательная улыбка.
— Знал, что найду вас здесь, госпожа де Васса, господин Леотен, госпожа аль-Йешиа. — При последних словах улыбка сделалась еще шире. — О, простите! Совсем забыл представиться! Меня зовут Грас де Осс. Госпожа де Васса хорошо меня знает. Думаю, что у вас произошло крайнее недора-зумение, которое мы все постараемся загладить, не так ли? — Да…
Исаль разжал хватку. Маира рывком освободила руку. Доселе жизнерадостное лицо магички, даже когда она занесла нож для удара, разом скисло. «Кто он такой, этот де Осс, если с ней произошла такая перемена?»
— Так что вы здесь делаете? — спросила де Васса. — В квартале прокаженных произошел взрыв явно магической природы и я решил, что вас стоит оповестить одной из первых. К тому же ваше присутствие благотворно скажется на жителях Селефаиса.
«Он издевается».
— Это так важно? Особенно во время песчаной бури… — Это может оказаться диверсией, госпожа. — Что ж… ладно. Двух зайцев одним махом. — Что, простите? — Исмаил… ничего. Дайте мне немного времени собраться в дорогу и мы с Леотеном присоединимся к вам. — Конечно, как скажете, госпожа де Васса, — раскланялся Грас. — Свита будет ждать вас около дворца.
Клинок покинул их.
— Кто он такой? — спросил Исаль, позабыв про находившуюся рядом Аишу. — Что-то вроде давнего недоброжелателя! — хохотнула жрица, которой он спас жизнь и даже не получил благодарности. — Я еще получу шанс, Маира, а ты вряд ли переживешь ближайшие дни в такой компании. Теперь, наконец, оставьте меня одну!
Маира вышла первой, Исаль последовал за ней. Уже на выходе он увидел Касиму аль-Селифу, разговаривающую с иманимом-стражником. Жрица попрощалась с ним и подошла к Исалю. Они поздоровались.
— Госпожа аль-Хайма куда-то торопится? — Что-то вроде.
Идеальные пропорции покровительницы плоти околдовывали лучше, чем любовные зелья.
— Мортарион озадачил вас тяжелой работой, — улыбнулась она. — Откуда вы… — Я тоже встречалась с некромантом и его коллегой-прорицателем. Вижу, что никто из них так и не помог вам с рукой. В менее хлопотные времена мне ничего бы не стоило осчастливить вас новой дланью в любой момент. — Вы серьезно? — Я уже занималась подобным. Помогла одному знакомому. — Интересные у вас знакомые. — Да, да. — Тогда быть может… — Как только все уляжется, Исаль, как только все уляжется. — Кстати, а что вы здесь делаете? — Верховный жрец попросил меня проведать Аишу. Этим я и займусь сейчас.
Исаль нахмурился.
— Кажется, между ней и Маирой что-то произошло? — Нет, — развел руками он, — ничего особенного. Вы всегда носите ножи под одеждой? — Не понимаю о чем вы, — Касима улыбнулась, но теперь угрожающе. — А теперь, пожалуйста, дайте пройти… Исаль сделал шаг в сторону. Завистливый взгляд стражника ожег его, но радости он не почувствовал ни на грамм. «Здесь что-то не так». — Пожалуйста.
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 0:34:33
Первый принимает человекоподную форму и сидит, скрестив ноги, в центре слабоосвещенного помещения – лаборатории. Он пробует новое слово на вкус, как гурман – экзотическое блюдо, и остается доволен. Никакой неопределенности. Значение прозрачно и почти соответствует окружению: пространство заставлено ржавыми клетками, блестящими операционными столами или их деревянными товарищами на которых пылятся вещи, чьи названия Первому неинтересны. Не хватает только чистоты. Пол усыпан пеплом и кирпичной крошкой. В стенах виднеются трещины.
Первый ждет.
— Умоляю!.. — Помогите!
И пытается думать.
Мольбы человеческих особей, лязг решеток, дух сожженного собрата – все мешает сосредоточиться, и он протяжно воет, заставляя их затихнуть. Наконец-то его окутывает тишина.
Идея самоубийства столь нова, что требует времени на осмысление. Перешагнуть инстинкт самосохранения, отринуть необходимость продолжения рода, отринуть жажду познания и развития – что способно побудить к этому? Первый выполнил желание существа, взяв взамен светящиеся узоры на коже, но теперь его раздирают сомнения. Он впитал их с касанием – благословенный дар создателя.
Смел ли Первый помогать? Или его обманули, использовали как бессловесное орудие убийства? Почему оно решило умереть?
Вопросы кружат в голове, как воронье в небе и никак не решаются сесть на ветви ответов. Он гордится сравнением и метафорой, но понимание не становится ближе. Существо говорило о монетах, судьбах и целях, но идея оказалась слишком абстрактна, и Первый не уловил сути. Кроме того, в десяти шагах от просителя истекало кровью похожее создание.
Было ли оно целью?
Обрывки воспоминаний это подтверждают. Вот причина. Потратить годы жизни, заложить себя в фундамент мечты, а в конце лишиться самого дорогого. Первый приходит к выводу, что с ним такого не случится. Ведь познание бесконечно и бессмертно, оно – его цель.
Ожидание утомляет и становится бессмысленным.
Убийца собрата не вернется. Длинные пальцы скребут по плитке, впитывая пепел, и череда видений посещает его вновь. Разлагающаяся, но живая человекоподобная особь прибивает обессиленного со-брата к стене. Называющая себя Марцеллом – она жаждет узнать недозволенное, но её прерывают у самого порога. Появляются еще двое. Они долго и неразборчиво разговаривают, потом один из них использует Искусство. Собрат погибает. Месть первостепенна, так говорит создатель, но как найти виновника? Решение приходит само, ведь язык до Йешималя доведет. Создатель любит поговорки.
Язык. Первый смотрит на пленников и выбирает среди изможденных лиц самое ближнее. Он идет к металлической решетке и хватается за прутья, ощущая, как они таят в его руках: железо шипит и расплавленными каплями падает вниз, человеческая особь кричит, вжимаясь в противоположную стенку клетки.
— Нет, нет, нет!
Первый проходит в образовавшийся проем, распрямляется во весь двухметровой рост и протягивает ладонь, закрывая рот человека. Их кожа слипается, а когда Первый отнимает руку – нитями повисает в воздухе. Вопль рождается и умирает в глотке пленника, но другие не перестают раздражающе громко кричать.
— Тише, — говорит он, когда на его лице прорезается рот. — Я вам помогу.
Это их не успокаивает. Он выходит из клетки, забрав часть лица, но оставив жизнь взамен.
— Я дам вам свободу!
Еще одно новое слово, в значении которого он не уверен.
— Но нужно отдать что-то взамен.
Маира III.
— Но нужно дать что-то взамен. — Вы смеетесь надо мной. — Нисколько. — И что же вы хотите, госпожа де Васса? — Я назову цену, когда вернусь. Договорились? — Вы не в тех обстоятельствах, чтобы ставить условия. — Обстоятельства изменятся, поверьте мне.
Посланник даже глазом не моргнул. Перевязанный бечевкой свиток исчез за пазухой рубиновой мантии также быстро, как и появился.
— Позволите мне говорить откровенно? — Конечно. — Селефаис обречен.
Плохое начало. Это знают все, кроме моего Исмаила.
— Но Священное воинство не имеет к этому почти никакого отношения – оно погибнет вместе с городом.
А вот это уже интереснее.
— И какова же причина?
Он отрицательно покачал головой
— Такое знание опасно. — Оно придаст нам с Исмаилом уверенности.
Растрескавшиеся карминовые губы, перекошенные в жутком подобии улыбки, разошлись необыкновенно широко и обнажили пустые кровоточащие десны, которые он нарочито облизал. Как и всякое уродство – это приковывало внимание, одновременно вызывая тошноту и желание испепелить вырожденца. Посланник довольствовался произведенным эффектом и продолжил:
— Тогда давайте я прошепчу вам на ухо одно имя.
Я кивнула, превозмогая омерзение. Он приблизился вплотную — терпкий запах трав стал ощутимее — и прошептал, щека к щеке:
— Ихримасу.
Я оттолкнула его.
— Это шутка?! — Нисколько.
Знаю и без тебя, но нельзя отказаться от игры в такой момент.
— Разве не в его интересах сделать так, чтобы город выстоял? — В своей мудрости вы знаете об интересах великого покровителя предательств, госпожа де Вас-са? — усмехнулся посланник. — Тогда поведайте остальным. — Забудьте. — Как скажете. Перед этим отступлением я излагал наше мнение по поводу ситуации в городе. Так вот, Селефаис обречен и в этом нет ничего плохого, кроме гибели персон, которых мой покровитель считает полезными. Вы одна из них.
— Консульт проявляет внимание к отступнице, запертой в обреченном городе. Неожиданно. Но к кому еще? — За городскими стенами у нас договор с Эрзалем Ло. — Братом Джоанны?! — вскинула брови я. — Я думала, что он… не знаю… покончил с собой после её смерти? — Он нашел лучшее применение своим способностям и теперь служит сестре пророка. — Всегда чья-нибудь сестра, — я фыркнула, вспомнив слухи, которые о них ходили. — А еще патриарху и нам. — То есть всем. Потрясающе. — Также моя подруга должна была проведать одного из апостолов Истинной Церкви, но я сомневаюсь, что во время бури ей это удастся. — К какому именно? — Наше дело лишь предлагать второй шанс, а не разглашать тайны, госпожа. Подумайте над открывшейся возможностью и примите решение. Я приду снова завтра утром. Передавайте привет Исмаилу и будьте осторожны.
Посланник неторопливо вышел из комнаты, а я повернулась к Исмаилу, как всегда сидящему в кресле у окна. На столике рядом с ним лежала оттаявшая голова, мертвенно-бледная и источавшая трупный запах. Легко понять, почему при виде неё все морщатся и стараются отвести взгляд. Вряд ли она еще понадобится.
— Ты должна была согласиться сразу, Ма. — Но я и не отказала ему. — Этого бы я не вынес, — вздохнул жрец. — Тебе все еще холодно? — Немного.
Так и было. Присутствие любимого согревало, но я все равно накинула отороченный темным мехом плащ, ставший моим вторым Леотеном. Маг должен ждать внизу вместе с Гласом и остальными, кто не побоялся выйти на улицу в такую непогоду. Следовало поторопиться.
— Ты пойдешь со мной?
Ножны с серебряным скимитаром я прикрепила к поясу костюма и походила по комнате, привыкая к приятной тяжести на бедре. Кто бы мог подумать, что давний подарок императора вновь пригодится? Это казалось неправильным, но разве может владелица опорочить собственное и без того замаранное кровью невинных оружие? Нет, конечно нет.
— Всегда любил песок, Ма. — Не так как ученицу. — Не я направил твою руку с ножом. — Исмаил! — крикнула я. Как он может так нагло лгать мне? Мне?! — Исмаил… — Что? — Ты убил бы её, если бы не Леотен! — Её убила бы ты, Маира, — мягко сказал он. — Да и что в этом плохого? — Аиша! Она была твоей ученицей! Ты любил ее, гордился ей! — Я люблю тебя и горжусь только тобой, Ма. Забудь произошедшее, как страшный сон. У нас еще полно дел.
Слуга постучал и осторожно выглянул из-за двери, испуганный доносившимся криками. Такая запятнанная репутация имеет не только плюсы, это уж точно.
— Вас ждут, госпожа де Васса. — Передай, что я иду. — Как скажете, госпожа. — А с тобой мы продолжим, когда вернемся. — Конечно, дорогая, — улыбнулся Исмаил, и я заранее простила ему все, что бы он потом ни сказал.
Снаружи меня встретили апокалиптический пейзаж, свист ветра и все, кого я так ненавижу: смертельно вежливый де Осс, жеманная сучка аль-Валид, нахмурившийся заговорщик Леотен, а также неожиданная гостья – Касима аль-Селифа, обворожительная даже в закрывающем тело с ног до головы тряпье. Я подавила зависть и натянула самую искреннюю из улыбок.
— Долго возилась, де Васса! Принимала ванную?! — Не успела воспользоваться твоей благожелательностью! — А стоило бы. Другой шанс может и не представится!
Как и всем остальным, Асме приходилось кричать – буря не делала скидок. Я пропустила колкость жрицы мимо ушей и кивнула покровительнице плоти. Приставленный ко мне однорукий надсмотрщик нахмурился еще сильнее, но ничего не сказал. Он потребует объяснений: про Аишу, про недавнего гостя, про аль-Селифу…
— Ну так дай ему то, чего он хочет.
Исмаил будто читал мысли. Лгать мне не впервой.
— Рада вас здесь видеть, Касима. — Как и я вас, госпожа аль-Хайма, — поклонилась она. — Чем вас так заинтересовал какой-то взрыв? — Ничем. Я прогуляюсь с вами до выхода из храмового квартала, госпожа. Пророк Иман говорит, что нет ничего лучше хорошей компании. — Воистину. — Но и навязываться не стоит. — Она хороша, — пробормотал Исмаил позади. — А уж глаза! Жаль, что я не был знаком с ней раньше. Вышло бы отличное трио, ты так не думаешь, дорогая? — Хватит, Исмаил.
Некоторые переглянулись, но ничего не сказали.
Мы двинулись в путь. Пять десятков сопровождения, включая жрецов, широкой цепочкой потянулись к воротам, чтобы оказаться на широких улицах храмового квартала. Ближайшие видимые дома напоминали раскопанные в пустыне руины, а редкие патрули казались призраками или заблудившимися путниками.
Я огляделась.
Сверкающий сине-голубой купол над головой внушал уверенность, но образ бредущей в поисках воды и укрытия женщины возникал сам по себе. На что я пойду, чтобы выжить?
— Двух зайцев сразу, — пробормотал Исмаил, пристроившийся за левым плечом; учитывая, что я шла в самой середине колонны это далось ему нелегко. — Пятерых, точнее. Мы могли бы поступить также. — Что? — Оглянись, Ма. Здесь собрались интересные люди. Исключая, разве что, твоего цепного пса, но и он – оружие некроманта. Все исполняют приказы. — И? — Нужно быть… — Беседа в самом разгаре, госпожа де Васса?
Кончики пальцев закололо, а мгновением позже присутствие кассума ошпарило, как кипяток. Я стиснула зубы, чтобы не закричать.
— Я решил, что одинокой женщине не помешает немного мужского общества. — А я все думала, когда ты дашь о себе знать.
Глас возник по правую сторону и тенью пошел за мной. Трижды проклятый камень висел у него на груди, прячась за поддоспешником, нагрудником и красно-черным сюрко. Я могла поклясться, что под обмотанной вокруг лица тряпкой притаилась издевающаяся усмешка, тогда как мне открывались только спокойные серо-стальные глаза с расширенными зрачками.
— Я не нуждаюсь в… — Простите! Совсем забыл, что при вас всегда есть собеседник. — Так почему бы не оставить меня с ним? — Тогда вы лишите себя запоздалых извинений императорского гвардейца, а они встречаются реже алмазов. Помните ту… вам не жарко в таком плаще? Потому что я мог бы…
Я скрестила руки на груди, пытаясь согреться. Или защититься от прикосновения этой мерзостной безделушки.
— Не стоит. Я не так давно вернулась из мертвых и до сих пор дрожу от холода, так что плащ подходит в самый раз. Но спасибо. — Не за что! — рассмеялся гвардеец. — Хорошая шутка. — Да. — Холод усилился, появилось неодолимое желание потереть шрам на шее. — Так что за извинения, раз мы все-таки разговариваем?
Купол над нами рассыпался искрами, когда порыв ветра развалил ближайшую хибару и обломки врезались в преграду. Огненный дождь пролился по обе стороны от защиты, в пыли завопили.
— Кому есть дело до горящих простолюдинов? — заметил Исмаил. — Ровным счетом никому. — Не обращайте внимания, госпожа. С этим разберутся и без нас. — Надеюсь, что и с горящим городом тоже. Так что… — Помните тот скандал в Серебряной крепости четыре или пять лет назад? — Конечно.
Ты изнасиловал мою подругу, а затем подстроил так, чтобы она умерла при родах – Клинку не нужны обязательства. Конечно, помню, но, Творец, как давно это было! В другой жизни.
— Ты изнасиловал мою подругу, а девять месяцев спустя та умерла при родах. Ошибка повитухи, но ребенок остался жив. Удивительная недальновидность, де Осс. — Это девочка, — глухо ответил он. — Девочка, от которой ты открестился! Ей повезло, что ты не отправил её вслед за матерью! — Её зовут Элейна. Ей пять лет и я надеюсь, что она не пойдет по стопам матери. Не стоит таить на меня обиду, Маира. Я знаю, как вы были дружны и мне жаль её, но все было по обоюдному желанию, а ошибка повитухи – это всего лишь ошибка повитухи. — Тогда почему не ты заботился о девчонке? — Иметь семью и близкие связи Клинкам всегда было зазорно, а после случая с Гедаалдом и во-все опасно. Да и какой из меня семьянин? Убийца – да, семьянин – нет. — Я редко слышу столько оправданий за раз, де Осс. Зачем ты решил все это мне рассказать? — Просто, чтобы ты знала. Оставим это, госпожа де Васса.
Мы остановились перед широкой мраморной лестницей, ведущей вниз с холма. Когда-то отсюда открывался прекрасный пейзаж на запустелый квартал, но сейчас впереди виднелись неизвестность и оранжевое марево. Касима аль-Селифа – бок о бок с Леотеном – подошла, чтобы попрощаться.
— Надеюсь, вы узнаете, что хотите, госпожа аль-Хайма. — И я, и я. — Можно один совет, госпожа? Плата за вашу заботу о детях. — Конечно. — Истинно женский, на ухо, госпожа.
Я кивнула. Покровительница плоти приблизилась вплотную – Леотен за спиной жрицы ухмыльнулся, облизнул губы, а затем что-то тупое уперлось мне в живот, скользнуло по левому боку и осталось за поясом. Касима быстро зашептала:
— Императору не плевать на тебя, Маира, и он простит. Но не другие. Надеюсь, кинжал тебе не понадобится. — Все это время… — Весь мой род. — В любой момент… — И не бойся попросить помощи у Малика.
Она отпрянула.
— Дети передают вам привет! И будьте осторожней. — Я… да. — Когда все утрясется, Исаль, — она повернулась к калеке, — найди меня, а я найду тебе добротную руку. До новой встречи, да восславится пророк Иман!
Касима поцеловала его в щеку – Леотен слегка покраснел – а затем с дюжиной людей направилась в сторону торгового квартала. Что ей там нужно? И неужели император… Исмаил положил руку на плечо.
— Никто не таков, каким кажется на первый взгляд. — У всех свои тайны. — Что? — удивился Леотен. — Ничего.
Пустой рукав трепался на ветру, навевая безотчетную грусть.
— Калека что-то скрывает, — продолжал Исмаил. — Касима оказалась шпионкой. Гласа грызет совесть. Не удивлюсь, если у Мортариона на душе только благие помыслы, а Ихримасу все неправильно поняли и он никого не предавал. — Раньше все было проще. — Проще, но ненамного, — подтвердил Леотен. — Раньше все было гораздо лучше, — бросила оказавшаяся неподалеку Асма. — И не потому, что сейчас мы в окруженном фанатиками городе, а потому что я не знала никого из вас, нытики. — Раньше было раньше, — пожал плечами Клинок. — Выдвигаемся!
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 0:38:33
Наемники зароптали, но стоило обнажить саблю, как гомон утих. Трусы. И когда только мужики здесь лишились яиц? Сориб придержала норовившую слететь шляпу, поправила переломленное пе-ро. Погода была поганой, как и место, куда они шли, но иного выхода не оставалось. Да и что может случиться, если с тобой дюжина людей? Она вгляделась в злобные лица и поняла: все, что угодно.
Нужно быть осторожнее.
— В чем проблема? — Камень.
Белобрысый мужик с татуировкой на все лицо достал из-за пазухи серый камушек, казавшийся пес-чинкой в огромных мозолистых ладонях. Этой штуковине она доверит жизнь? Сориб скривилась, словно проглотила дольку лимона.
— И что с ним? — Мы тут с парнями перебросились парой слов. — Вспомнили что это за херня, — донеслось из-за спины парламентера. — Коссум. — Им еще магов на тот свет отправляют. — Ну, мы типа решили, что дело стоит больше, чем ты нам предлагаешь. Типа мы берем этот камень и сваливаем.
Он перекинул камешек из руки в руку. У Сориб перехватило дыхание. Один порыв ветра и она сгниет здесь вместе с этим тупым отребьем. Грустный конец для той, кого прозвали Бритвой.
— Сечешь, пиратка? — Ну, во-первых, я не пиратка. Так, авантюристка.
Сабля сделала пируэт. Все взгляды обратились к острой полосе металла, раз за разом рассекающей воздух. Двое из них лишатся головы прежде, чем достанут оружие. Всего двое из тринадцати, но кто захочет ими быть?
— Во-вторых, разобьете его, и я вас на куски порежу, поняли? — Ага, — закивали ближние. — Ава… чё?
Брови белобрысого сошлись к переносице. Как же тяжело нынче найти умных и преданных наемников. Или хотя бы просто умных – нужно быть реалисткой. — Авантюристка, — вздохнула Сориб. — Это значит, что я люблю приключения и деньги. Особенно, легкие. — Ну, так и мы типа любим деньги. — Мы терь тоже ава… тюристы? — Нет, нет. — Она покачала головой. — Авантюрист должен знать хотя бы пару умных слов. В-третьих, у нас есть договор. Три сотни монет за то, чтобы вы постояли за моей спиной, пока я буду разговаривать. Что изменилось? — Ну… — Риски, — подсказали ему из задних рядов. — Опасность. — Опасность, вот. Ты нам даже золото не показала! — Покажи его, и меня бы здесь не было. — И то верно, — согласился белобрысый. — Так и быть, — кивнула Сориб. — Три сотни монет на всех и камушек, как все закончится. — Золотых? — Конечно.
Сабля вернулась в ножны.
— И если я хотя бы на миг почувствую на своей заднице чью-то руку… — Ясно, ясно. — Тогда к делу.
Пятью минутами позже они остановились перед дверью, преграждавшей путь в некогда таверну, а теперь прибежище нелюдей. Слухи расползались, как бубонная чума. Их видели с сукой в белом, со жрецами, среди процессий на улицах. За считанные недели они стали чем-то вроде городской легенды. Сориб сплюнула.
Ветер отклонил плевок и слюна попала ей на сапог.
Дерьмо!
Она шла к славе всю жизнь и получила лишь репутацию стервы, предательницы и бревна в постели, а двое сраных нелюдей стали известны за пару недель!
— Ну, чё ждем? — Вы готовы? — кинула она через плечо. — Мы ж аватюристы. За деньги всегда готовы.
Сориб вытерла лоб рукавом. Пророк, не оставь в трудную минуту! Она пинком распахнула дверь и ввалилась внутрь. Наемники нырнули следом.
— Опоздали на семнадцать секунд, — встретил их угрюмый голос.
Внутри было светло и жарко.
За центральным столом лицом к ним сидел мужчина. Лысый, смуглый и расплывчатый – должно быть, пора завязывать с выпивкой. Он тасовал колоду карт и не выглядел встревоженным. Сориб напряглась.
— Прощаем, — опередил он. — Простите за…
Какого хрена?
— Сориб ибн Икрут аль-Абри по прозвищу Бритва. — Меня зовут… — сказали они одновременно. — Величайшая наемница Ойкумены. — И я…
Что за…
— Я ведь прорицатель. — Откуда ты…
Дерьмо!
— Простите моего друга!
С лестницы донесся звучный бас, а затем по ступеням затопал закутанный в фиолетовый халат и скрывающий лицо за черным платком нелюдь; в ноздри ударила вонь разложения. В руках он держал копье со светящимся наконечником.
— Некромант. — Именно так, именно так. Позвольте представиться: Флавий Амулий Мортарион Валент Квирин и я фехт среди ихримсу. — Он поклонился. До чего вежливый ублюдок! — Добро пожаловать в наше скромное убежище. — Просто Люций, — бросил картежник. — А ваш…
Пора бы привыкнуть.
— И снова прошу прощения. С годами многих покидает чувство такта и Люций Валериан Брут не избежал этой прискорбной участи. — Зато у меня хватает других талантов, — ухмыльнулся прорицатель. — Кстати, красивая шляпа. — Спасибо…
Все шло наперекосяк. Сориб обернулась и мигнула белобрысому. Тот не отреагировал. Они что, собираются её предать?
— Жаль, перо сломалось. — Ага.
Некромант встал подле товарища. Сориб зачарованно уставилась в жёлтые немигающие глаза и по-чувствовала себя мышью перед удавом. Не так все должно было быть, ох не так. Мортарион копьем указал на наемников.
— Странно видеть женщину в столь суровой компании. — Они мои друзья.
Они теснились возле двери и не решались пройти дальше, словно ждали приглашения. Идиоты! Если из-за них всё накроется, то знакомство с городской легендой закончится быстро и кроваво.
— Друзья не должны стоять в дверях, проходите! Места хватит на всех! — Да ниче, мы постоим. — Как пожелаете.
Сориб вымученно улыбнулась.
— Может… — Люций предсказал ваше появление за несколько часов, а такая… недальновидность – редкость для него. Он считает, что вы всего лишь желаете заключить с нами кондотту, ведь всем хочется пережить штурм. Но я думаю, что все не так просто.
— Опасная игра, — заметил Брут, раскладывая карты. — Да и не нужны нам кондотьеры. Благо, свои гниют неподалеку. — Кондо… чё? — Кондотьеры, дорогой гость. Любят деньги, но не любят сражаться. — Не, мы не кодотьеры, — сказал белобрысый. — Мы аватюристы. — Разница… — И топорами помахать любим, да, парни?! — …невелика. И те и другие мне больше нравятся мертвыми.
Повисло молчание.
Затем Мортарион расхохотался, его смех подхватил Люций. Сориб воспользовалась моментом и по-вернулась к своей поддержке.
— Кассум! — прошипела она. — Шутка, всего лишь шутка, — махнул свободной рукой некромант.
Ему ответил шорох вынимаемого из ножен оружия.
Белобрысый замешкался и это едва не стоило Сориб жизни. Она схватила камень на лету – в тот же миг к ней метнулась тень, но ничего не произошло. Она перевела дыхание.
— Просто проверял, — пожал плечами Люций. — Право, вы нам не доверяете? — Так мне спокойнее, — прошептала Сориб. — Разве?
Мортарион шагнул ей навстречу и Сориб непроизвольно отступила. Её вспотевшая ладонь легла на рукоять сабли, но она была уверена, что даже ударь нелюдя – тот не остановился бы.
— Мы чувствуем эту мерзость издалека, так что сюрприза не получилось. И чем мне нравятся копья – не нужно подходить близко. Так зачем вы здесь, госпожа аль-Абри? — Хочу предложить свои услуги. — Наемники нам не нужны. Уверен, что найдутся и другие благородные наниматели… — Например, Ихримасу? — Например, Ихримасу.
Желтые глаза зло сверкнули. Или ей показалось?
— Великий покровитель побрезговал величайшей наемницей Ойкумены и я подумала, что уж вы-то не допустите такой ошибки. — Вот теперь все идет так, как было запланировано. — Слава бежит впереди меня. — Слава… — протянул Люций. — Сориб по прозвищу Бритва…
Мортарион принялся ходить из стороны в сторону. Копье то и дело постукивало об пол, словно отмечая шаги.
— Или Сориб-хрен-убьешь, если я не ошибаюсь? До меня доходили слухи, что вас нанимал Верриский купеческий совет за пару месяцев до прискорбных событий. Вы согласились, взяли деньги и всплыли в Селефаисе. Вряд ли бы торговцы оставили это без ответа, но Священное воинство помешало стольким планам… — О, они успели прислать убийц. — О чем ещё он может знать? — Но мне повезло. — Сколько золота пришлось отдать? — Половину, — не стала врать Сориб. — Наемники нам не нужны, госпожа аль-Абри, но способные поспособствовать благому делу люди придутся весьма кстати. Как раз появилось одно такое. — Благое, — фыркнул прорицатель. — Что именно? — Нужно будет встретить кое-кого, а наше присутствие там нежелательно. — И все? — Встретить и проводить, конечно. Никакого кровопролития, сплошная дипломатия. — Разве это не одно и то же? — Люций Брут сгреб карты со стола и вновь принялся их перемешивать. На серьезном лице появилось выражение отрешенности, которое прежде она видела только у философ и безумцев. — Я выиграл в девяноста девяти случаях из ста. Время начать новую партию. Кто-нибудь хочет? Хотя нет, нет…
Он отложил колоду и встал. Низкий коренастый мужчина в необычных доспехах, целиком состоящих из пластин, носящий за поясом только кинжал в ножнах да тесак. Нелюдь вытащил кинжал – обсидиановый? – и положил на стол. Это выглядело столь буднично, что даже не казалось зловещим. Гребаный настоящий прорицатель, а не шарлатан, как она надеялась.
— Не обращайте внимания, — отмахнулся Мортарион. — Что я получу взамен? — Наше покровительство. — Только слова. — Мы не забудем про вас, когда к стенам приставят лестницы и толпы фанатиков ринутся на улицы этого городишки. — И опять. — Вам нужно что-то конкретное, госпожа аль-Абри? Сориб закусила губу. Наконец-то! — Для начала… — Постойте, постойте! Нет никакого «для начала». Вы хотите что-то одно, конкретное и желательно прямо сейчас, понимаете, госпожа аль-Абри? — Да… — Так что вам нужно?
Она приблизилась к некроманту, наклонилась поближе. Вонь стала невыносимой, но и близость зачарованного камушка должна действовать ему на нервы.
— Все те люди за моей спиной. Вы будете удивлены, узнав, что они далеко не мои друзья. — Надо же. — Я пообещала им деньги, которых не имею. — Такое случается. — И была бы рада от них избавиться. — Это неслож…
Люций пронесся мимо и врезался в толпу, как снаряд из катапульты. Белобрысый отлетел в сторону с перерезанным горлом, следом – еще двое. Бойня. Кровь брызнула Сориб на лицо. Как в старые добрые времена.
— Глау будет доволен, — буркнул Мортарион. — Договор заключен?
Она кивнула. Рядом упало еще одно тело.
— Охереть как круто!
Асма I.
— Охереть как круто!
Асме аль-Валид прискорбно было это сознавать, но однорукий хам прав: картина перед ними открылась самая что ни на есть благоговейная. Кратер размером с дом и развалины повсюду, куда не по-смотри, словно они проспали штурм. Осторожно приблизившись к осыпающемуся краю, она заглянула вниз. Взрыв проложил дорогу к подземным уровням, отчего стены кратера напоминали слоеный пирог: пустоты улиц с ходами и прослойки земли. По ним, как по кольцам у дерева, можно было определить возраст города – и возраст этот был большим.
— Там что, башня? — Маира де Васса, будь она проклята. — Нечто вроде церкви. — Это уже де Осс. — Нелюдской, конечно, и наполовину разрушенной. У Селефаиса продолжительная история и ольи в её начале. — Не каждый день увидишь под ногами такое, а? — Исаль Леотен. — Разве у них были церкви? — Снова Маира. — Нет. Не в нашем понимании, но объекты поклонения у них имелись. Так почему бы не назвать места их проведения церквями, госпожа де Васса?
Познания гвардейца удивляли. Асма привыкла слышать из уст солдатни только грубую лесть, а чаще – похабщину.
— Откуда ты это знаешь, Грас? Ваша братия должна воевать, а не изучать историю. — Имперское образование считается лучшим в Ойкумене, госпожа аль-Валид. Видимо я отличное тому подтверждение. — И ты, наверное, уже знаешь, что случилось? — Все зависит от того, найдут ли здесь следы магии.
Асма нахмурилась, потрогала серебряное ожерелье на шее. Она с трудом различала ауры, а про колдовские следы и говорить не приходилось. Все её таланты заключались в серебре, и изредка она жалела, что пророк не одарил её чем-то более устрашающим. С другой стороны… с ними ведь два колдуна. Один увечный, другая сумасшедшая. Отличная компания!
— Их здесь полно, — заключил Исаль минутой спустя. — Саботаж?
Подозрения зудели, как раны.
— След не везде четкий, а определить владельца по этой мешанине я не смогу. Будто целый Консульт устроил себе развлечение прямо у нас за спиной. — Я слышала, что к воинству присоединился Изумрудный Консульт. — Де Конд никогда не чуралась крови невинных, — почесал подбородок Леотен. — Её никто не чурается, — усмехнулась Маира. — Праведников среди нас нет. — Что ты хочешь сказать? — В городе проблем не меньше, чем за его стенами. Наши колдуны ничем не хуже вражеских.
Маира задышала на ладони, потерла их. Косо посмотрела на Асму. Вот сука! Да как она смеет говорить такое при людях!
— Подозреваешь жрецов?! Да ты… — Исмаил знает правду! — рявкнула де Васса. — Исмаил?! Сумасшедшая сука! Нет никакого Исмаила! — Даже Малик не спасет твою… — Дамы! — кашлянул в кулак Грас. — Спокойнее. Я приказал солдатам рассредоточиться, но они не смогут целиком охватить такую территорию, особенно в бурю. Я правильно понимаю, что купол придется растянуть? — Да, — подал голос один из сопровождавших их иманимов. — Это сильно его ослабит. — Вот видите, господа и дамы. Следы уже замело, природа нам препятствует, и мы вряд ли узнаем хоть что-то, но я поддерживаю обе теории. И могу выдвинуть предположение, если позволите. — Валяй.
Асма поборола брезгливость и наклонилась над обгоревшим трупом, чья нижняя половина была погребена под завалами. Упавшие деревянные перекрытия переломили ему ноги, а огонь довершил остальное. Бедняга зажарился до углей и теперь рассыпался в руках, оставляя на пальцах следы копоти. Судьба благоволит невинным, говорил пророк Иман, но этот, должно быть, при жизни нагрешил за десятерых. И не он один.
— Вы когда-нибудь слышали о Заэле Гедаалде? — Старая история, — фыркнула сумасшедшая. — Для кого как, — сказал Исаль. — Кто это? — Заэль Гедаалд по прозвищу Падший. Клинок, убивший собственную семью и нескольких братьев по оружию. Безумец, садист, извращенец и – отступник. Предатель. Всем известно, что император не прощает предателей. — Страшилка для детей, — рассмеялась Маира. — Сколько вы пытаетесь его поймать?
Сучка нервничает. Интересно… Асма огляделась. Кроме них здесь были три иманима и пара солдат, следовавших за де Вассой по пятам. Имперские шавки.
— Давно. — И безрезультатно. Не удивлюсь, если его даже не существует. — Существует, — вставила Асма. — Не так давно он побывал во дворце, устроил там небольшую мясорубку. Два обезображенных трупа в покоях шаха и это не считая самого шаха, да благословит Иман его душу. — И почему только ставленница императора узнает обо всем последней? — улыбнулся Исаль.
Асма хохотнула, кое-кто из жрецов тоже не удержался от улыбки. Грас остался серьезен. Ребячество, но она почти услышала, как заскрежетали зубы этой шлюхи в белом. Кто бы мог подумать, что Асма проникнется симпатией к калеке?
— Двое гвардейцев убиты во время обхода, — сказал Грас. — Гедаалда видели в храмовом квартале, а значит, сомнений быть не может. Он в городе и ему ничего не стоило войти в сговор с воинством – патриарх ведь не в числе праведников, верно? – или кем-то еще, кто жаждет видеть Селефаис спаленным дотла. — Зачем ему вступать с кем-то в сговор? — спросила Маира. — Он сумасшедший, так откуда мне знать? — Клинок Клинка видит издалека, — вяло отмахнулась магичка. — Так здесь все? Это была славная прогулка, но пора возвращаться.
В другой раз Асма с удовольствием бы изучила подробности, но буря отбила всякое желание и даже колдовской гений иманимов ничего не менял – купол уже достиг диаметра в несколько сотен метров, а под ним становилось все хуже. Песок старательно заметал следы и тушил пожары, а углядеть магию в таком хаосе она не могла.
— Да, конечно, — протянул гвардеец. — Но с другой стороны, когда еще в таком месте соберутся столько интересных людей? — Так Исмаил был прав! — Что ты имеешь в виду, Грас?
Асма и не заметила, как их семерка образовала широкий круг. Удивленный Леотен, затем Грас, трое ничего не понимающих жрецов, довольная Маира и она. Пара солдат неподалеку делала вид, что разгребает завалы.
— Разве это не отличный момент, чтобы поделиться толикой знаний? — Каких еще на хрен знаний? — повернулся к нему Исаль. — Исмаил говорил!.. Все мы здесь по разную сторону, вот что он имеет ввиду. — Госпожа де Васса верно уловила суть. Например, я. Позвольте представиться, Грас де Осс – не-когда слуга императора, а ныне Клинок на службе у великого покровителя предательств. Ваша очередь, господин Леотен. — Что здесь происходит, мать вашу?! — Господин Леотен хотел сказать, что он на службе у Амулия Мортариона, а также великого магистра Золотого Консульта и Кворума Алебастрового Консульта. Следующие? — Сукин ты сын! — Спокойнее! Дадим высказаться всем!
Иманимы переглянулись.
— Думаю, все честно, — сказал один из них. — Не все уйдут отсюда живыми, верно? Я Аламей аль-Селиф на службе у верховного жреца Малика ибн Рада. По его приказу слежу за госпожой де Вассой, уж будем вежливыми до конца. — То же самое, — промолвил другой. — Мохаммед аль-Йешиа, слежу за госпожой аль-Валид. — Ну что ж, — нахмурился третий. — Вазир аль-Лейс, слежу за этими двумя по приказу Касимы аль-Селифы. — Что?! — Гурия, а не женщина, — пожал он плечами. — Маира аль-Хайма и Исмаил аль-Руди, — магичка положила руку на рукоять скимитара. — На службе у самих себя.
Грас рассмеялся, впервые за все время.
— Как скажете. Госпожа аль-Валид, вы последняя. — Да, да. Асма аль-Валид, покровительница на службе у всех, кто достаточно предложит. Честна и вежлива до конца. — Похвально, — сказал он…
...а в следующий момент сияние купола над головой пропало. Асма ахнула, легкие обожгло. Ураган-ный ветер едва не опрокинул на спину, в груду досок и камня. Жрецы! Они ведь были заодно! Сукины дети обрекли всех на смерть!
Рядом блеснул металл.
Серебро!
Семьдесят сантиметров изогнутого клинка из чистого серебра просвистели над плечом. Асма взвизгнула, уклоняясь. Дерьмо! Не так она планировала завершить день! Рядом раздались крики, прерываемые шуршанием песка об одежду. Она выхватила кинжал из-за пояса, пересеклась затуманенным взглядом с Маирой.
— Что ты творишь?! А!
Скимитар едва не отрубил руку. Сука, сука, сука! Асма бесплодно пыталась сосредоточиться на кон-чике оружия. Мир вокруг размылся, превратился в оранжевое кружево.
— Зачем?! — Давно хотела! — Бля!
Асма отпрянула, налетела на солдата, толкнула того в магичку. Он напоролся на меч, захрипел, тю-ком оседая на землю и утягивая Маиру. Та выругалась. Кошки-мышки, они играют в кошки-мышки! Асма любила эту игру. Нужно лишь продержаться! Ухватить мгновение, раскрутить, рассеять, как она делала тысячи раз.
Асма бросила кинжал, не целясь. Навершие попало суке в лоб, скимитар завис в воздухе – клинок рассыпался, стал сотней серебряных капель. Маира замерла, держа бесполезную рукоять.
Получилось!
— И что теперь?! А?! — Это… был подарок императора. — Можешь… — Ожерелье тоже серебряное.
Она вцепилась в украшение, ногтями заскребла по металлу, но было поздно. Ожерелье затянулось на шее, как удавка. Капли превратились в пыль, дождем опали на землю. Асма царапала воздух, пытаясь дотянуться до магички. В глазах потемнело, будто ей на голову нацепили мешок. Она попыталась закричать, позвать на помощь – из горла вырвалось сипение. Маира слегка наклонилась, наблюдая за агонией. Сука, сука, су…
Раздался треск.
Хлопок, как будто разом вспорхнули мириады птиц.
Мириады приглушенных взрывов…
Асму отбросило в сторону, как тряпичную куклу, протащило по земле. Осколки ударили в грудь, выбили оставшийся воздух. Она врезалась во что-то твердое. Спину пронзила боль, что-то впилось в лицо, что-то хрустнуло. Пальцы?
Снова треск.
— Маира!
Голос Леотена.
Асма почувствовала, как почва заходила ходуном, успела вдохнуть душного воздуха и провалилась вниз. Миг падения. Приземление. Её словно вновь избили, как в детстве. Тело ломило, ноги отнялись, рот наполнился кровью. Она сплюнула, попыталась смахнуть слюну рукой. Вышло с трудом. Большой палец неестественно вывернут, из ладони торчит то ли щепка, то ли гвоздь. Встать она больше не сможет, это уж точно. Да и что-либо другое… Но она переживала и не такое.
— Вот ты где…
Маира! Жива, сука. Каменная крошка хрустела под её ногами, плаща не было видно, длинные черные волосы магички тлели и дымились, а лицо залила кровь. В руках она держала камень, что совсем не радовало.
— Плохо выглядишь. — Ты не лучше, — прохрипела она, занося камень. — Это все Исаль. Кто мог знать, что все здесь такое… шаткое? — Не…
Первый удар промазал и врезался в щеку. Голова взорвалась болью. Камень скрежетнул по зубам, выбил парочку и только тогда она закричала. Второй вбил в глотку оставшиеся зубы, но боли она уже не чувствовала. Разве так все должно закончиться?! Разве для этого она старалась?! Разве…
На неё снова упала тень.
— Так-то!
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 0:44:46
Булыжник должен был проломить череп с первого попадания, но для верности пришлось ударить ещё три раза. Три восхитительных раза – с каждым все мягче. Бац! Бац! Бац! Я встала с колен, опираясь на протянутую Исмаилом руку. Бросила липкий камень на труп. Тяжелая работенка, хоть и приятная. Я потерла синяк на лбу, сдула прядь волос, болтающуюся перед глазами.
— Отличная работа! — Любимый похлопал меня по плечу. Ноги едва не подкосились, но я вы-держала. И выдержу еще многое. — Кроме сломанной лодыжки? — Что? — Лодыжка, дорогая.
Я посмотрела вниз. Стоило сделать шажок, как левая лодыжка будто взорвалась изнутри – я ойкнула и на одной ноге допрыгала до кучи камней неподалеку, чтобы присесть и стянуть сапог. Беспомощная магичка, которая не то что колдовать, а даже ходить не может – зрелище столь жалкое, что достойно внесения в анналы истории. Проклятые иманимы, проклятый гвардеец, проклятый калека – где они, когда мне так нужна помощь?!
— Лучше надеяться, что Клинок погиб. — Да…
Творец, как холодно!
Жаль, что плащ сгорел.
— Что будем делать? — спросил Исмаил. — Не знаю.
Хорошо, что он всегда рядом, но двоих слишком мало, чтобы добраться до дворца живыми. Я осмотрелась. Взрыв обрушил целую улицу, и мы провалились на добрый десяток метров – уже на мостовую древнего города.
Хотя разрушения везде выглядят одинаково.
По обе стороны проспекта стояли остовы нелюдской архитектуры, которые не смогло уничтожить время, зато превратил в труху боевой маг. Фасады двух и трехэтажных домов, за которыми ничего нет. Поваленные колонны, некогда поддерживающие своды пристроек. Сломанные арки, поваленные статуи, треснувшая облицовка. Песок и горящие обломки, дождем сыплющиеся сверху. Сотни лет прогресса, ворвавшиеся в клоаку прошлого. Я зачарованно смотрела, как высоко над нами бушует буря.
Почему-то бурая, похожая на запекшуюся кровь.
— Вы тоже заметили? Дело в том, что это не совсем буря. — Грас! — Он самый, госпожа де Васса. — Ты мне поможешь? — Нет. Ради вас все и затевалось. — А я-то надеялась на лучшее.
Де Осс подавил смешок. Он ссутулился и прихрамывал, хотя скрывавший лицо шемаг пропал, а за сажей и кровью я различила довольную улыбку, как у кота. Красно-черное сюрко превратилось в грязную тряпку, и было изодрано, словно он дрался с волками. Лоскутья шуршали и стелились по земле, прокладывая путь через пыль. На нагруднике виднелась пара вмятин. Кассум все еще прятался под доспехом.
— Не стоило говорить о заговоре при страже. Видите, к чему это привело. — Он все-таки существует! — Так, то было лишь предположение?
Грас подошел ближе и сел передо мной на корточки, достав у меня из-за пояса кинжал и теперь по-игрывал им. Глаза гвардейца из серо-стальных стали черными, окруженными едва заметным светлым ободком.
— Исмаил был прав! Все вы решили обмануть меня, навязать свое глупое мнение, помочь некроманту! Вы лгали, что не видите его! Исаль, Асма, Касима, ты, прислуга, все мое окружение! Отруб-ленная голова – ваших рук дело, верно? — Нет, — рассмеялся Грас. — Что здесь смешного?! — Так ты ничего не знала? — Знала, конечно! Исмаил… — Тогда вы имели в виду несуществующий заговор. Паранойя не приводит к добру. Неприятно сознавать, что Исмаил действительно мертв, а все это – бредни? — То есть… — Только Клинки, госпожа де Васса. Идея патриотов – некоторые из них по случайности убиты Гедаалдом, другие пропали без вести, – развитая Ихримасу. Гвардия оказалась от покушения сегодня – скажите спасибо одной не самой красивой женщине, но потом мне сказали, что тебе известно про заговор. Пришлось действовать одному, на свой страх и риск. И вот я здесь – приставил нож к твоему горлу.
Теперь мы смеялись вместе. Кончик лезвия заскреб по шее, а когда я сглотнула – защекотал кадык, словно играясь. Не так я представляла себе конец, совсем не так.
— Ирония судьбы! — Воистину. — Ихримасу говорил, что не стоит давать Клинкам повод усомниться в себе, и я решил: разве ги-бель предательницы не станет подтверждением верности? Мне ведь придется нанести визит императору. — Ихримасу… — Разговаривал почти со всеми. Он недаром покровитель предательств. Никто не таков, каким кажется, верно? — Что теперь? — План не изменился. Я бы солгал, сказав, что мне жаль, но как предатель предателю могу добавить: прискорбно, что вы выбрали не ту сторону, госпожа де Васса. Мы бы отлично смотрелись вме-сте. — Приступай уже. — Я ведь не злодей, Маира, — выдохнул он. — Как ты хочешь уйти? Кассум или… — Только не им. — Тогда кинжал. — И сделай так, чтобы я не видела… — Конечно, скажешь.
Он обошел и встал прямо за спиной, держа нож у горла. Я подавила желание обернуться и посмотре-ла на Исмаила, занявшего место Граса. Любимый выглядел грустно.
— Неизбежность, — сказал он. — Ага. — А что с ней делаем? Поддаемся, конечно.
Сталь впилась в горло. Коротко, одним движением. Я рефлекторно дернулась, попыталась зажать рану, но Грас перехватил руки, отвел за спину. Кровь потекла вниз по груди на пыльную землю, словно красный водопад. Конец. Холодно, как в проруби.
— Понимаю, что больно, — зашептал Клинок мне на ухо. — Зато тело в порядке, а у меня на него планы. Минута и все пройдет. — Грас! — Кажется, спаситель пришел, — улыбнулся Исмаил.
Из последних сил я зажала горло. Кровь ручейком потекла между пальцев, как песок сквозь сито. Некромант, будь он проклят! Магия иссякла. Базисы без пользы клубились в мыслях и не могли найти выход. Я рухнула в лужу собственной крови. Все показалось таким знакомым. Все повторяется.
— Дорогая?
Он перевернул меня лицо кверху.
— Исмаил! Ты… — Я никогда не умел лечить, Ма. — Ты ненастоящий.
Я не издаю ни звука. Все в голове. Только в голове. Я сумасшедшая? Нет, нет…
— Самый, что ни на есть настоящий. — Н-но… — Хочешь отомстить де Оссу? — Да! — Помнишь песню, что игра на балу при первой нашей встрече? — Д-да! — Повторяй за мной, — сказал любимый. — Звали меня на пир… — Звали меня на пир…
Все сделалось ясным и четким. Мысли чисты, как хрусталь. Краски ярки и блестят, как снег на солн-це. Смуглое лицо Исмаила, склонившегося надо мной, светится изнутри, оранжевое небо высоко надо мной приобрело объем, и я могла разглядеть каждую песчинку. А затем в голову проникла чуждая мысль и змеей закопошилась внутри.
Воздух неоднороден. Кислород и десятки примесей, которые могут послужить инструментами. Их легко переделать в нечто горючее, смертоносное. Образы преобразования всплыли перед глазами. Колдовство знакомое, но гораздо более всеобъемлющее. Основа основ.
— Звали меня умирать… — Звали меня умирать…
Исмаил щелкнул пальцами – повсюду вспыхнули огни, как звезды. Что со мной происходит?
Воздух загорелся. Потоки пламени хлынули во все стороны, как лесной пожар. Колдовские щиты затрещали, первый слой разлетелся сотней осколков, словно разбитое зеркало, жар опалил брови. Мир раскалился и сделался душным, как внутренности кузни. Огонь, повсюду огонь. Затем все разом стихло. Исаль понял, что ему нечем дышать.
Секунда паники.
С хлопком пространство вновь заполнилось воздухом. Исаль вздохнул в полную грудь, будто вы-нырнул с глубины. Он откашлялся, сделал пару шагов – сплавленный в стекло песок захрустел под ногами. «Маира!» Неподвижная Маира де Васса лежала лицом кверху, и даже отсюда он видел, как остекленевшие голубые глаза упирались взглядом в небо. Ярчайшая светло-синяя аура блекла, развеиваемая ветром.
«А как же поцелуй?»
— Только не заставляй меня копать себе могилу! — закричал Исаль. На глаза почему-то наворачивались слезы. — С больными ребрами я и сам… — Боюсь, придется. — Грас, сукин ты сын! — Он самый, — снисходительно улыбнулся де Осс. — Но мать моя была порядочной женщиной. Начнем?
Исаль обнажил саблю. Все выглядело так, словно они ставили историческую пьесу в стеклянной зале в декорациях нелюдских времен. Грас был спокоен, как удав, и казался пустотой посреди магических всполохов. Из ножен на бедре он неторопливо вытащил меч. Повертел им, описывая круги. Ублюдок уверен в себе. Исаль сделал шаг в сторону, Грас повторил, словно отражение. Некуда бежать, негде укрыться. Один на один.
«Тебя этому учили, Исаль!»
«Давай».
Он ринулся вперед, рубя наотмашь со всей силы. Грас ушел от удара, ответил коротким выпадом, но Исаль был готов. Сапоги заскользили по стеклу, словно по льду. Беспрестанное движение, никаких остановок, никакой элегантности. Клинки сходились и расходились, как партнеры в танце, в желтом свете бури наверху. Звон и хруст, хруст и звон. Десяти секунд не прошло, а ему захотелось отдышаться.
Де Осс пошел в наступление. Меч свистнул над головой – Исаль вовремя пригнулся. Лезвие пронес-лось мимо, зацепило волосы. Исаль крутил саблей, как заведенный, едва успевая отбивать удары: рукоять гудела, ладонь вспотела, мышцы ломило. «Хреново быть калекой!» Исаль откатился влево, когда Грас рубанул сверху вниз. Брызнули осколки. Лоб и нос защипало, по лицу потекла кровь.
Он слышал, что в мире нет фехтовальщиков лучше имперских, а Клинки – лучшие среди них. Что их натаскивают на магов. Так и было. Грас сильнее, быстрее, чётче. Грас видит его насквозь. С каждым мгновением он отступал все дальше. Его теснили. Гнали, как зарвавшуюся овцу.
— Вы плохой фехтовальщик, господин Леотен. — А?!
Сверкающий кончик дернулся вправо, Исаль среагировал – и понял, что это финт. Левое плечо запылало, пронзенное, колени подогнулись, и он рухнул на землю. Сталь зацарапала кости. Де Осс повернул клинок и Исаль задохнулся от боли, выронил саблю. Грас выдернул меч.
«Ещё удар и все».
— Первое касание! — Сука! — Игра до трех. — Лучше будет до шести, — раздался незнакомый голос.
Они вдвоем повернули к нему головы.
— Я думал, что избавился ото всех троих, — сказал Клинок. — Два из трех выбиты. Но я-то остался. — Так будет интереснее.
Вазир… покровитель… Исаль закряхтел и встал, поднял меч, надеясь, что рука не подведет. Кровь заливала мантию, та прилипала к телу, мешала двигаться. «Мортарион будет недоволен». Де Осс достал из-за пояса кинжал и направил на него, меч – на язычника. Исаль с Вазиром принялись обходить Граса с двух сторон. Его глаза – две черные дыры – забегали туда-сюда между ними.
«Сыграем по другим правилам». Клубок тьмы появился в паре метров, завис над землей. Чернильные щупальца протянулись к Грасу, но замерли. «Блядский кассум!» Шар забурлил, словно кипящая вода.
— Нарушаем запреты? — Типа того!
Вазир кольнул мечом, словно копьем, целясь в живот. Грас отвел удар, металл заскрежетал, и гвардеец пинком отправил язычника на землю. Исаль не дал добить. Рубанул по руке, стараясь выбить кинжал, промахнулся, сделал несколько шагов по инерции. Чуть не напоролся на ответный выпад, едва не сделавшись насаженным на шампур мясом.
— Хули ты лежишь?! Помогай! — Сейчас! — В своем духе, господин Леотен. — На счет три!
«Три!» Шар вобрал в себя свет. Они оказались в темноте. Исаль задвигал уставшими ногами, погнал себя вперед, почти наугад, колошматя мечом перед собой. Кто-то выругался. Что-то свистнуло над плечом. Он добавил кулаком – пальцы заболели, словно он огрел стену. Свет вернулся. Грас утирал кровоточащую губу, кинжала в его руках не было. Вазир прихрамывал.
— Хитро. — Это только начало!
Де Осс хлестнул его в шею, Исаль увернулся, провел контратаку, подвернул ногу и врезался коленом в последний целый нанос стекла. По спине будто прошлись кнутом.
— Второе!
Исаль завыл от отчаяния. Повернулся к гвардейцу, принял размашистый удар на меч – рука задрожала, словно в приступе — оттолкнул его. Вазир налетел сбоку, как коршун, попал в нагрудник, оставив длинную царапину. Грас пригнулся от следующего выпада, перекинул меч в левую руку, распрямился в выпаде и пронзил язычника точно в живот. Тот попятился.
«Еще раз!»
Ухнуло.
Осколки подпрыгнули в воздух, будто по земле саданули гигантским молотом. Десятки тысяч мерцающих стекол, острых, как бритвы. Грас рефлекторно заслонился рукой. Исаль ударил наискось по тому месту, где он стоял. Меч распорол воздух, Исаль развернулся – поздно. Бок ему проткнула сталь. Исаль охнул. Легонький толчок повалил его на спину, словно подрубленное дерево.
Грязное лицо де Осса блестело капельками крови там, где стекло впилось в кожу. Гвардеец напоминал чудовище из кошмаров.
— Хватит игр. — Снисходительная улыбка далась сукиному сыну нелегко. — Приляг здесь и не мешай.
В грудь ему что-то кольнуло, затем еще раз. Грязно-бурая мантия стала влажной. «Вот и все». Грас отбросил меч и зашипел, вытаскивая из лица осколки. Затем он стянул нагрудник и вытер лицо мокрым от пота поддоспешником. «Не лучшая картина, которую можно увидеть перед смертью». Исаль размытым взглядом смотрел, как де Осс двинулся туда, где лежала Маира де Васса.
Исаль перевел глаза на лежащего Вазира. Тот не двигался.
«Вот и все…»
Раздался шорох.
— Что… кх-кх… — Не забивайте себе голову, господин Леотен. Ваше дело умереть.
Грас возился с бляшкой поясом, стоя над телом магички. Сознание покидало Исаля, но пакостная мысль успела поселиться в голове: «Он что, собирается…» Издалека донесся грубый мужской голос, говоривший на несколько ладов.
— Что ты на это скажешь, Ллаис? — Восхитительно!
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 0:49:04
Грас обернулся. Из тени разрушенной арки вышел мужчина, глаза которого горели оранжевым ог-нем, словно образы энергии. Грас подтянул штаны, заправил в них нижнюю рубаху. Дружок остался без работы. Жаль, но неприлично заниматься непристойностью при людях. Кажется, сегодня просто не его день.
— С каких пор Клинки насилуют убитых ими магичек? — последовал вопрос. — А когда было иначе? — И то верно.
Незнакомец почесал щетинистый подбородок. Худой и мрачный, со впалыми бескровными щеками, он плечом облокотился на каменную опору – призрак, а не человек; в кольчуге, поверх которой перекинута перевязь с метательными ножами. В вызывающей манере держаться проглядывало нечто знакомое.
— Кто вы такой, господин?.. — Ха! Хочешь сказать, что ты его не знаешь? — Голос тот же, но не совсем. Де Осс не мог по-нять, в чем отличие, кроме стиля речи. — Я думала, ты прославлен, Заэль! — Я и прославлен, — шевельнулись губы. — Не так ли?
Озарение настигло, как стрела. Заэль Гедаалд! Величайший отступник за всю историю Клинков. Са-дист, убийца, насильник. Он взял бы с него пример, сложись все по-другому. Грас пожалел, что снял нагрудник и выбросил меч.
— Рад знакомству, Падший, — поклонился де Осс. — Я наслышан о вас, но не думал, что когда-нибудь встречусь со столь одиозной фигурой. — А ты… — Грас де Осс. Один из немногих Клинков в Селефаисе.
Вежливость, говорил отец, единственное, что отличает человека от зверя, кроме шатких моральных устоев. Отцовские заветы не умирают.
— Кого ты убил? — спросил Заэль. — Госпожу де Вассу, господина Леотена и господина аль-Лейса. А также господ аль-Йешиа и аль-Селиф на поверхности. Это только сегодня. — Послушать, так ты просто мастер. — Можете это проверить, господин Гедаалд. — С удовольствием. — Только позвольте взять меч и выпить Слез.
Заэль кивнул. Грас прошаркал по мостовой, чтобы поднять меч – всегда кажись слабее, чем ты есть на самом деле. Затем снял с пояса и откупорил бутылочку из темного стекла. Выпил содержимое, как делал все чаще последние годы. Мышцы налились силой, по венам разлилось приятное тепло, словно он грелся у костра. Слезы Проклятых. Нет ничего лучше них, кроме соития. С девственницей.
Грас де Осс всегда любил кровь.
Он сделал пару пробных взмахов, вялых и усталых. Обмани противника. Затем замялся и снял вто-рую бутылочку, протянул её отступнику. Вежливость, против неё не пойдешь.
— Будете? — Нет. — Позвольте спросить, что с вами случилось? Глаза…
Не следовало так указывать на изъяны внешности, но Граса снедало любопытство. Всяческие откло-нения влекли его, как мотылька на свет.
— Долгая история. — Ну что ж. — Грас опустошил вторую бутылочку. — Начнем?
Заэль оторвался от опоры. Перчатка на его правой руке засветилась, словно раскаленное железо, от неё протянулись дуги энергии. Тонкие желто-оранжевые линии, похожие на волосы. Они замельте-шили, словно раздуваемые ветром.
— Необычно. — Иначе здесь не бывает.
Нити обрушились на Граса, но не долетели и растаяли в ауре кассума. Гедаалд присвистнул.
— Это будет интересно! — Вы наделись на что-то другое?
Заэль по-шакальи осклабился. В правой руке он держал меч, в левой – изогнутый кинжал. Опасное сочетание. Грас пошел вперед, крутя мечом восьмерки. Щербатая сталь со свистом рассекала воздух. Кажись небрежным. Выпад! Меч прочертил прямую. Падший ушел от удара, развернулся вокруг оси, рубанул с размаха. Грас пригнулся. Принял кинжал на выставленный вперед и вверх клинок, пинком оттолкнул Гедаалда.
Действуй неожиданно.
Носком сапога он поднял в воздух тучу осколков. Прыгнул следом. Едва не напоролся на выставленный меч. Попытался обойти, провёл финт, столкнулся с вездесущим кинжалом, отскочил. Заэль ухмылялся, размазывая кровь по лицу, как он сам недавно. В пустых глазницах сияли два маленьких солнца. Всё сначала.
Удары обрушились, как лавина. Рукоять меча задрожала в ладонях, кисти свело судорогой, запястья заболели. Он устал. Ему пришлось следить за тем, чтобы случайно не выпустить оружие. Падший рубил, как сумасшедший. Грас отбил первый удар – от звона заболели уши. Контратаковал. Стреми-тельный взмах, затем резко в обратном направлении. Лязг столкнувшихся мечей. Он напрягся, отвел их в сторону – и дернул со всей силы. Клинки забренчали по полу.
Грас принял стойку кулачного бойца.
Заэль перехватил кинжал обратным хватом.
— Знаешь, — бросил де Осс, отпрыгивая, — если бы наш брат носил знаки отличия… — Снова в сторону. — Твой стал бы четвертым для меня. — Десятый, — захрипел Гедаалд, — для меня!
Грас отступал. Перепрыгивал булыжники, переступал через мертвецов, откатывался в стороны – всё, лишь бы лезвие его не коснулось. Они ушли с проспекта. Внутренние дворики сменялись один за другим. Падший мягко ступал по гравию. Ожидал ошибки, словно преследующий добычу волк. Никогда не допускай ошибок, говорили наставники. Грас соблюдал их наказы. За что едва не поплатился.
Краем глаза он увидел летящий кинжал, попытался выхватить его из воздуха, как делал на тренировках – и получил сапогом в живот. Грас повалился на спину, между лопаток врезались камни. Кулаки замолотили по лицу. Железо перчатки распороло кожу. Рот наполнился кровью. Затем она же застлала глаза.
— А! — зашипел Гедаалд. — Ты ведь знал, что у него кассум! Так далеко мои таланты не рас-пространяются!
Заэль отпрянул. Перчатка на его руке дымилась. Может сегодня и не такой уж плохой день. Грас вскочил на ноги. Выплюнул зубы, достал из-под рубахи шероховатый камешек. Сжал спасение в ладони. Падший вытащил из перевязи два ножа – по одному в каждую руку. Они закружили между разломанными статуями.
— Я думал, что рецепт улучшили. — Его и улучшили.
Отступник метнул нож – на этот раз Грас поймал его у собственного носа. Юркнул за статую, уходя от второго броска, занес руку в ложном замахе, бросился вперед. Заэль поднырнул под удар, доста-вая другие ножи – кассум чиркнул его по щеке. В тот же миг Грас почувствовал, как два ножа во-ткнулись в грудь. Отшатнулся. И на выдохе бросил артефакт в Падшего, целясь в голову. Тот ре-флекторно заслонился рукой. С перчаткой. Камень врезался в металл и раскололся.
Сияние исчезло из глаз Заэля.
Бывший Клинок упал на колени.
— Зря вы отказались от Слез, господин Гедаалд, — пробормотал де Осс, вытаскивая ножи из гру-ди. Боль то появлялась, то пропадала. — Зря, — повторило эхо.
Грас обернулся. В паре метров от него стояло голое существо двухметрового роста, напоминающее человека. Отвратительный денек! Де Осс направил на нелюдя нож. Удручающе короткий в сложившейся ситуации. Оно не обратило внимания и двинулось вперед, на ходу меняя внешность: кожа бледнела и ходила волнами, словно круги на воде. Или это все-таки человек? На безносом лице прорезался рот.
— Я помогу вам. — Спасибо, но не стоит…
Высоко наверху затих ветер. Кажется, буря пошла на спад. Рядом ослепший Заэль попытался встать, но это ему не удалось.
— Мы справимся сами. — Ты назвал себя предателем, — невнятно произнесло существо. — Возможно, что я погорячился, — попятился де Осс. — Позвольте узнать, кто вы такой? — Ты знаком с Ихримасу. — Самую малость… — Я… я тоже знаком с Ихримасу, — подал голос отступник. — Я хочу, чтобы меня проводили к нему. — Я с удовольствием провожу вас, — сказал Грас, — только позвольте завершить одно дело. — Ты назвал себя предателем и признался в том, что заодно с ним. — Я, блять, не заодно с ним! — прохрипел Гедаалд. — Я хочу его убить! — Как и я, как и я. — Создатель говорит, что ложь мерзка по своей природе.
Пальцы существа удлинилась, и превратились в когти. Пять длинных когтей, когда у него есть только нож. Глас повернул голову в сторону места, где по его прикидкам осталось тело Маиры де Вассы. Как глупо все вышло. Но против вежливости не пойдешь. Он взял нож обратным хватом, как Заэль незадолго до этого – так удобнее, так их учили.
— Начнем?
Ихримасу I.
— Начнем? — А? — Начнем твое восхождение к власти, Малик? Времени не так много. — Да, да.
Ихримасу Неверный встретил жреца внутри нелюдского замка в большой зале, выложенной черным камнем. Пол был засыпан песком. Великий покровитель указал на треугольную крышу, в которой на местах окон зияла провалы, а за ними виднелось затянутое оранжевым маревом небо, и свистел набирающий силу ветер.
— Не повезет, если она рухнет на нас. — Простояла пару тысяч лет, простоит и еще немного, — пробормотал ибн Рад, рассматривая ветвистые трещины в стенах. — Или нет. — Сейчас увидишь почему.
Великий покровитель жестом отворил двери в дальнем конце помещения и шаркающей походкой направился туда, огибая давным-давно упавшую люстру. Малик осторожно последовал за ним. Для своих необъятных пропорций Ихримасу двигался неожиданно проворно и вскоре они уже пробирались по лабиринту коридоров. Часть из них оказалась завалена, другая вела в непроглядные углы замка. Кое-где белели кости, виднелись кровоточащие куски тел, разорванные и раскиданные вдоль стен.
— Проход сюда запрещен под страхом смерти, так? — Это не мешает глупцам пытать счастья, — пожал плечами Ихримасу, морща нос и огибая ни-чем непримечательное место. — Никогда не понимал эту вашу черту. Хотя в познании человеческого рода я преуспел больше других: Демиургу нет дела до людей, Арха искала в них только пути отступления, Тиалар слишком увлечен бесполезными интригами, Сиорос – поиском ответов. Огромная самонадеянность игнорировать такой податливый материал, как выразился бы Марцелл.
Малик ибн Рад промолчал. Воздух теплел и пару минут спустя, когда впереди забрезжил яркий белый свет, по лицу жреца градом тек пот. Иманим вытер лоб рукавом и косо посмотрел на невозмутимого великого покровителя, шедшего с довольной миной и не забывавшего рассказывать о Хеле-Ксераш.
— Однажды сюда даже забрел маэглици нашего общего знакомого. — Мортариона? — Некромант, да. Его Эксхе – так звали мертвеца – оказался первой ласточкой среди обладающих самосознанием зомби, но переход под контроль Вернувшегося разрушил все планы. Наши недруги остались ни с чем. Ты должен оценить иронию, Малик. От полномасштабного вторжения нас отде-лила случайность.
Жрец обернулся, услышав шорох за спиной. Что-то неотступно следовало за ними, прячась в тенях и следя за каждым шагом.
— Не беспокойся о них. Жалкие создания. — Кто они? — Назойливые существа без единой мысли в голове. — Ихримасу полуобернулся и заглянул ибн Раду в глаза. — Не беспокойся. — Как скажешь, — сказал Малик и через мгновение продолжил: — Эти недруги. Ты ведь говорил не о воинстве. — Да, конечно, — великий покровитель подавил смешок. — Хозяева Мертвых, с ними ты пока не встречался. Они слишком заняты войной и – таковы законы мироздания – не могут ни на что влиять напрямую, а потому довольствуются теми до кого сумеют дотянуться. Но здесь они обрече-ны. Вот мы и пришли!
Они прошли в большую круглую залу и остановились. Из колодца в её центре бил узкий белый луч, от которого исходила волна невероятного жара, и который едва достигал потолка. Иманим вздрогнул, когда двери позади них резко захлопнулись, а потом раздался и быстро затих безумный дикий вой. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием великого покровителя.
— Что это?.. — Наша мечта, — восхищенно пробормотал Ихримасу и улыбнулся. — Оплот надежды, спасение для сотен тысяч жизней, залог будущей власти и мое величайшее произведение. Впечатляет? — Нет. — И не должно. Вот-вот в Йешимале погибнет войско падишаха – пятнадцать тысяч человек от-дадут души ради нашего дальнейшего радостного существования — и тогда ты поразишься переменам. Конечно, жестоко убить столько людей ради такой цели и не спросить их согласия, но добро идет разными путями. Никто не будет из-за этого грустить. Ведь так, Малик? — Пятнадцать тысяч? — покровитель костей сплюнул. — Ерунда. — Поэтому ты с нами. Будет еще больше.
Ихримасу Неверный принялся ходить вокруг своего творения, протянув к нему одну руку. Кончики пальцев объяло блеклое белое сияние, медленно разливающееся по ладони к предплечью и дальше. Затхлый воздух наполнился запахом горелой плоти.
— Значит, город остался беззащитен? Йешималь. — Если понадобится, Демиург выйдет один против армии. — Это… — То, что ты убил и отобедал идиотом Трифием – твое лучшее вложение в собственное будущее за всю жизнь, поверь мне, Малик ибн Рад, Малик Немилосердный, великий покровитель убийств! Ты ведь знаешь, что изначально нас было трое? Я, Демиург и Арха. Времена, когда мрачные перспективы только начали вырисовываться, а планы – зарождаться. Хочешь услышать нашу историю? — Не помешало бы. — Надеюсь, что ты знаком с космогонией. — Немного.
Сияние уже охватило локоть и приближалось к горлу великого покровителя предательств.
— Нам троим повезло найти мельчайшую трещинку в Творении и – не без помощи давно убитых демонологов – покинуть Несуществующее, чтобы оказаться на этом плане. Ещё одно удачное стечение обстоятельств позволило получить влияние на целые государства и обезопасить себя от самозваного пророка. Примерно тогда прозвучали первые звоночки, заставившие поверить, что наверху не все в порядке. — Как вы вообще там оказались? — В Несуществующем? Страшные прегрешения при жизни! — рассмеялся Ихримасу, его двойной подбородок заходил ходуном. — Мортарион мог упоминать о том, что с моей помощью развалился Колдовской Легион. Несуществующее – это… первичное ничто, в котором кружатся мирки, и воздаяние одновременно. Изощренная пытка, если хочешь. Невероятные возможности и общество таких же ублюдков, как и ты. — В чем подвох? — Нас тянуло к жизни внутри Творения, как светлячков к пламени, но никакая сила не могла от-крыть двери снаружи. Однако еще до моего появления там нашелся один, пошедший другим путем. Это был Ахерон — великий покровитель отчаяния и дракон в прошлом. Глодающий Кости, как я узнал потом. Луч вспыхнул. Ихримасу отдернул руку. Столп света расширился в диаметре, жар усилился и отпрянувший Малик увидел, как полы его одежды затлели. С великого покровителя закапала таявшая плоть, обнажая истинный облик.
— Сначала в Дальние, а затем в остальные планы Ахерон забросил… назовем это семенами, которые медленно разрастались, черпали чуждую магию и подчинялись его приказам. Намали – то, что появилось на нашем плане, а ведь есть тысячи других миров. Ахерон давно растворился, но дело его живет: Дальние планы пали и сейчас Несуществующее штурмует остальные. Грядет величайшая война из всех. — Вы не на их стороне. — Мы на своей стороне, Малик. Им противостоят Хозяева Мертвых, а наша цель не дать уничтожить то, чего мы достигли с таким трудом. — Хозяева, кто они? — Закостенелые владыки посмертия и защитники Творения. Когда они проиграют – а они обязательно проиграют – Творение разорвут на части, но мы сделали все, чтобы не допустить этого с нашим миром. Луч – это первозданная энергия. Любую душу можно вырвать и превратить в энергию, а уж с её помощью дозволено творить самые безумные вещи. Например, оторвать план от Истока. — Разве это не… — Маги исчезнут, но кого это волнует? Цель оправдывает средства. Мир будет принадлежать нам, ведь кто владеет оставшимся колдовством – тот владеет всем. Ты готов стать великим покровителем убийств, Малик ибн Рад?
Иманим кивнул, встал возле Ихримасу Неверного.
Жрец закричал от боли, словно на него вылили чан кипящего масла, когда сияние перетекло на его руки. Черный зал налился цветом и теперь походил на жуткое смешение колдовских аур: пересекающиеся разноцветные кривые, светящиеся оттенками красного стены, переливающийся потолок, искрящийся столп света. Великий покровитель предательств окончательно избавился от прежнего облика и теперь обрастал огромной массой костей и плоти, превращаясь в нечто драконоподобное. Разноцветные глаза уставились на Малика с высоты в пять метров.
— Боль – это неотъемлемый спутник такого перевоплощения, — пророкотал голос, — ведь ты не умирал и не лишался тела, не лишался души, попадая в Несуществующее. Так что это незначитель-ная цена за могущество к которому ты должен был идти десятилетиями, Малик. Со дня на день ожидается штурм и Демиург позволил мне воспользоваться толикой энергии, а я дал зачерпнуть и тебе. Магия бьет ключом. — Ты… — прошипел иманим, смотря, как сияние поглощает его тело, — этого не было в… — Привыкнешь. Или же… я не смог договориться с дикаркой Архой, но с тобой-то я найду общий язык: с твоей помощью я избавлюсь от Демиурга и мы станем единоличными властителями этого мирка, когда все закончится. — Мы? — Даже бесконечная боль может отступить – или усилиться, – если знать что делать. А я знаю, поверь, Малик. Но прежде всего, нужно спасти мир. С каждым убитым при штурме Селефаиса, с каждой освобожденной от тела душой энергии будет все больше. Мне придется находиться здесь, чтобы все контролировать – штурм должен выйти кровопролитным. В это время ты сделаешь так, чтобы никто из находящихся снаружи великих покровителей нам не помешал. — Те двое?.. Сиорос и Тиалар? — Убей их. — А что с главами воинства? — Сестра пророка, намалийский полководец и великий магистр. Займись и ими тоже. Никто не должен нанести нам визит в столь неподходящее время. Никто. — Мои новые способности… такое позволят? — В ближайшие дни сил прибавится, когда тело справится с новыми возможностями. А к ноющей боли в голове ты привыкнешь. Теперь оставь меня. Надеюсь, дорогу из замка ты найдешь сам.
У выхода из залы жрец услышал, как Ихримасу окликнул его.
— И еще, Малик. Я не злодей, которого непременно побеждают герои. Стал бы я все рассказы-вать, если оставался хоть малейший шанс обратить все вспять? Если что-то пойдет не так, Несуще-ствующему достанется уже выжженный мир. Ты понимаешь? — Да.
Сообщение отредактировал Tillien - Пятница, 2012-12-14, 3:00:29
- Хватит гонять проклятые фигуры! Вы занимаетесь этим уже часы! Да где же люди! С вами скучно! - Среди людей тоже одиноко и скучно. – Некромант неспешно двинул фигуру. - Тебе всё также не хватает терпения, Глау. Сплошные крики. Не отвлекай от игры. Регицид требует сосредоточенности. Почти как настоящая война. – Нумен погладил клинок.
Скуки ради, тот отозвался и, в который раз, пересказывал, о чём болтают в городе, - заламывают руки, праведники: падишах, забрал войска и бросил их вместе с неверными подыхать. Нашёл среди еретиков союзников, - разодетых «серебром» южан да их магов; островных крыс, что даже не смоли привести войск; словом, грязные создания – только что не оскверняющие храмы. И падишах их слушает.
Люций раздражённо хлопнул по ножнам и передвинул фигуры. Мортарион в который раз, склонился над доской, уткнув мёртвый, немигающий взор в новый расклад сил.
- Падишах да падишах. Заладил проклятый. Здесь и сейчас только мы творим свою судьбу.- Люций еле заметно вибрирующей рукой подхватил стакан, опорожнил его и продолжил. – А ты, Морт, как считаешь - как насчёт войск самих язычников? - Очень неплохие стрелки, вменяемые кавалеристы и никакие пехотинцы. Ничего похожего на тяжёлую пехоту даже и нет. Да и в целом само оружие похуже. Стандартной тактикой борьбы с ними у Кайма всегда было сдерживать центр и медленно удушать кавалерией на флангах. Также частенько действовали северяне, но тогда добавь к этому, вместо тяжёлой пехоты, пьющих кровь, всадников - хакапелис, на своих знаменитых, низкорослых, мохнатых лошадках… - А если без словоблудия? – сжавшиеся до узких полосок веки Люция заполнились тьмой. - Нет такого врага, которого нельзя победить грамотной тактикой при спорной разнице в уровне. - Почаще б ты так меня радо… - Но. - Но? - Правда, что нас бросили. Пускай язычники в поле слабее, но и судьба городов решается в поле. Случаи самостоятельного отражения штурмов можно пересчитать по пальцам. Можно понадеяться на удачу, но не сейчас. Справа у нас предатель с ручными…ммм..язычниками…- некромант чуть ли не выплюнул это слово - …а слева у нас все ещё верные императору попутчики. Позади намали и крестоносцы. А впереди темнота. - Ты их боишься? Ну, так плесни в темноту. – завибрировал кинжал. - Никогда не понимал людских сальных шуточек, Глау. Ну, и понабрался же ты у этой Анкель. – Мортарион фыркнул, вновь оценив ситуацию на доске. - Расслабься, фехт. Ихримсу справлялись и не с таким. - Если справлялись – то почему нас так мало и мы прячемся по людским телам?
Повисло неловкое молчание. Вокруг кулаков Люция сжимались теневые кольца; колебания, свойственные ему, только усилились. Мортарион, напротив, застыл точно высеченная в камне фигура. Тишину разорвал, разнёсшийся с минарета призыв иманима к молитве.
- Прости, Люций. Я не хотел задеть тебя. Но я не хочу попасть в цугцванг. Как, например, ты в этой партии сейчас. В доказательство своих слов некромант неспешно начал двигать фигуры по доске. Сколько он не пробовал, сколько Люций не пытался предлагать ходы – все скатывалось к одной ситуации. Нумен проигрывал. - Видишь, без твоей магии игра идёт, как минимум, на равных. А теперь пошли. Мне надо показать тебе кое-что. - Я уже готов почти предвидеть, о чём ты. – Люций ухмыльнулся и проследовал за некромантом. – Как тебе теперь твоя охрана? - Благодарю. Не помешало бы, чтоб ты добавил им от слов своих на экипировку. - Ты им веришь? Я б не давал людям просто так разить и укрываться тенью, - ответил Люций. - О нет. Я им не доверяю. А вот они мне вполне. Я не терял даром времени. Манипуляция душами восхитительнейшая вещь. Хочешь - измени. Хочешь - замени. Хочешь - подмени. - Да ладно. Ещё марионетки? - Не то чтоб. Скорее немного уточнил их систему ценностей. Что важно, а что нет. Правда, это вызвало определённые неудобства. Приходилось черпать энергию даже на кухнях от забитых животных.
Услышав это, Глау в очередной раз завёлся, что его не кормят. Что де тратят, на что угодно время, но только не на него. Нелюдям было тяжело с этим спорить, потому они скорее игнорировали вопли.
- Морт, ты точно как паразит устроился среди людей. Ты для них - подозрительный чужак. Но они, же тебя сперва вынуждены, а после и хотят слушать. Прям как паразит, которого хочется оставить. - Может быть. – Мортарион фыркнул. – Иногда нужно действовать топорнее. Ты мог видеть, что у Маиры скоро будет пополнение в охране. - Это заметно. Не похожи они на других солдат. Даже внешне. - Да. И эти клинки верны только ей. Нашлось, правда, всего четверо достаточно гибких. - Клинки….ублюдочная пародия на наших….артештаваран. – Люций затормозил, встряхнул головой, точно отгоняя наваждение. - Поэтому они схожи с бродячими артистами? - Да. Во многом это связано с происхождением. Им они из самых разных мест. Хазра, горы Кайма, территория Алебастра, север. Их преданности добиться проще, пусть с детства и воспитывались в том же духе. Двери отворились. Ихримсу шли по длинному узкому подземному коридору, который соединял соседние дома. Повсюду была паутина. - И много кто ещё попался в твои сети? – Люций взмахом руки, убрал свисающую пред ним паутинку. - Даже ты. – Морт рассмеялся, но быстро притих под неодобряющим взглядом Люция. – Вполне серьёзно. Каждый из тех на кого я полагаюсь – отмечен. Ты, Маира, Исаль, ещё несколько человек. Надеюсь, он… - Фехт будто хлестнул кнутом, говоря это – …хоть это не может подделать. Заодно, эти метки чудесное указание для маэглици, призраков и даже прекрасный якорь для фантомов. Так что если будет реальная опасность – никто не останется одинок. Нумен хмыкнул. - Пока реальный эффект был? - Не совсем ожидаемый. Не так давно на то кладбище, которое я поднял, прокралось несколько фанатиков. Они пытались поджечь его. Но не учли, что и на погосте бывают гости. И эти гости ночуют. – Мортарион отворил следующую дверь, и они вышли в ещё один подвал. – Это навело меня на одну мысль. – Некромант прокашлялся и отворил дверь следующую дверь. – Я отобрал самых крепких из тех мертвецов. Отдавал предпочтение военным. Благодаря нашим доброжелателям и союзникам в этом городе удалось правильно их экипировать.
Ихримсу зашли в широкий подземный зал. Ростовые щиты, дротики, арбалеты, короткие клинки, клевцы. Отблески факелов танцевали на начищенном металле. Отряд безмолвно повернулся к вошедшим нелюдям. - В мире, где я хожу уже сотню лет все позабыли о правильном строе и дисциплине, Люций. Этот отряд послужит идеальным щитом в любых воротах и на любой улице. - Конницу они смогут остановить арбалетами и строем, но маги их разметают. - Мне нужно твоё участие. Слова. Загляни в битву. Скажи, что грядёт. Где они сыграют роль камешка в жерновах, а не сгорят в пламени. - Хе-хе-хе . – Нумен затрясся, темнота вокруг него сгустилась, из неё начали бить во все стороны нити. Тонкие точно паутина, чёрные точно смоль. Теневидец застыл точно паук в центре огромной паутины. Почти сразу та начала оседать, распадаться, оставляя за собой специфический запах. Меньше чем за удар сердца Мортариона скрутил сонм теней. Тело оказалось жёстко зафиксировано. Рот закрыл теневой кляп. Постепенно к нему приближался Люций. Кровь стекала из его глаз, лилась из ушных раковин, капала с пальцев. Он содрогался, в еле звучащем хрипе, и нельзя было понять смех это или плач. Заткнутый за пояс клинок кричал от каждой капли крови. Беззвучный крик Глау раздавался эхом от сводов.
«Убей. Убей. Убей.»
Мертвые кинулись к нелюдям, но уткнулись в теневую стену. Раздались скрежещущие звуки. Мечи бессильно резали тени. - Зачем ты предал нас? – Люций Брут мотал из стороны в сторону головой. – Зачем? – Он не выписывал фигур обнажённым мечом. Глаза, походка, осанка – всё выдавала в нём воина, усвоившего, зачем на самом деле нужен клинок.
«Убей. Убей. Убей.»
Мертвецы разрядили арбалеты в тень; болты увязли как в войлоке.
- Жжётся. Режет. Кромсает. Разрывает. – Нумен опять затрясся. Вместе с кровью потекли слёзы. – Шумно всхрапнувшие лошади, вдруг с диким галопом ударяют влево, вскрикнувший всадник валится….Псы рвут мою плоть. Они терзают наших отцов, наших братьев, наших жён…Башни обрушились. Намали в городе! Вис пал, но мы укроемся под землёй…Хлеба! – маг с силой ударил по образовавшейся под кулаком теневой наковальне. – Вчера мы варили ремни и ели тараканов. – Люций затрясся от смеха.- К нам, вновь, спустили гомункулов. Твари лепят их из наших детей! Дети постоянно кричат, зовут на помощь. Лишь, когда начинают разрывать на части, улыбаются и смеются.
Нумен достал Глау из ножен. Крик кинжала только окреп.
«Убей!»
Маэглици начали бросаться на стену безначальной тьмы, оставляя еле заметные следы. Кинжал прорезал ткань на лице некроманта.
«Убей!»
- Мы нашли выход. Но нас осталось слишком мало. Запах горелого мяса висит в воздухе. Безумно хочется есть. – Люций придвинул своё лицо почти вплотную к закрытому лицу Мортариона. – Они приближаются. Гортанное грубое наречие раздаётся эхом в каждом уголке туннеля. Я остался, чтоб дать им время. А ты сбежал. - Я остался. Я обещал вернуться. Скажи мне, Ихримасу, почему же ты бежал? - прорычал Люций. Окровавленная ткань срезало с лица некроманта. Тот впился своими золотыми зрачками в глаза Люция.
Глау выпал из ослабевшей руки. Люций упал на колени, уронил голову на пол. Тени исчезли и маэглици устремились к своему господину, образовывая стену щитов. Нумен закончил харкать кровью, поднялся, пошатываясь, на одно колено, прищурился.
- Я видел город. Я не хотел. Несколько вариа… – Спазм скрутил его, лицо исказилось болью, но он продолжил.- Хорошего мало. Это всё напомнило мне Вис. Предатель сейчас здесь. Надеюсь, ты поможешь мне с ним разобраться. Когда придёт срок. А пока нужно встречать гостью. Щитоблещущий строй, не шелохнувшись, стоял напротив нумена. Постепенно маэглици опустили щиты. Строй сломался.
Ad patres. – Морт накрыл тело Маиры плащом одного из солдат. Это было наибольшее, что он мог сделать. Всё вокруг говорило о случившейся катастрофе. А иначе назвать это Мортарион не мог. - Ну, что теперь, Люций? Этого ты не увидел? Все планы насмарку. Клинки добились своей цели. – Морт поднялся, стекло под его ногами хрустело. - Да ничего. Валить надо отсюда. Имперцы нас не будут слушать без неё. Между нами и Ихримасу больше нет никаких преград. Меня здесь держит теперь только месть. – Люций выглядел так будто у его ног лежит сдохшая крыса, а не единственный гарант их безопасности, магичка. - Ладно-ладно. Подведём итог – у нас есть пара недействительных договорённостей, пара действительных, труп Маиры, трупы пары иманимов, трупы клинков, Исаль, которого я вытащил с того света, но это совсем не гарантия, что он проживёт эту ночь… - Сориб. Эта баба, то что даст нам отыграться. И твои мертвецы. Здесь осталось только стекло и буря наверху. - Чёрт возьми!
Некромант жестом подозвал к себе одного из дворян своего эскорта, но его внимание отвлекали события на заднем плане. Несколько солдат, раскидав развалины, нашли ещё живого жреца. Он получил тяжёлое ранение в спину и не мог пошевелить руками, иначе он бы сопротивлялся до последнего вздоха. Во рту его сверкал большой золотой зуб, который привлёк мародёра. Солдат поддел основание зуба концом ножа и ударил по рукоятке ладонью. Поскольку тот дрыгал ногами и дёргался, лезвие соскочило и вошло глубоко в рот жертвы. Южанин выругался и резким движением разрезал его рот до ушей. Он поставил ногу на нижнюю челюсть и снова попытался достать зуб. Кровь полилась в рот умирающего. Он издал булькающий звук и дико забился. Подбежал другой солдат и всадил топор в голову жертвы, тем самым прекратив агонию. Стервятник с недовольным ворчанием продолжил извлекать свою добычу.
«Падальщики. Вся суть людей в этом.»
- Это должно быть доставлено всем трём командующим войсками Кайма. – Мортарион передал наскоро написанный почерком Маиры свиток, записанный бустрофедоном. – Любой ценой. Если будут расспросы – она жива и в безопасности. Больше никто не уцелел. Все верные Императору силы должны подавить бунт Клинков. Никто не уйдёт живым. Дворянин перехватил свиток с печатями и устремился наверх. - Морт, ну и на что ты этим рассчитываешь? Что войска перебьют Клинков?
- Нет. Они дадут нам время. Даже кого-то убьют. А нам самим придётся залезть туда. В катакомбы. Моя нежить уже там. Теперь мы можем лишь верить в успех этой авантюристки и молить об удаче. - Ты не боишься встретить ту тварь, что ушла отсюда? - Я бы даже этого хотел. - А потом что? - Как что? Такие как мы обязательно возвращаются, чтобы отомстить.
Сообщение отредактировал Интел - Воскресенье, 2013-03-17, 0:04:22
Малик. [Селефаис. Башни Имана] [11-ое июня 1001-ого года; ближе к вечеру]
Верховный жрец значит. Да, Малик? – иманим страдальчески вздохнул и взял стоящий на столе кубок. Вдохнув кисловатый аромат напитка, жрец сделал несколько больших глотков и с удовольствием откинулся на мягкую спинку кресла. Тепло не спеша разлилось по телу ибн Рада, и тот с видимым удовольствием прикрыл глаза. Впервые за день колдун перестал чувствовать на языке «тонкие нотки» человеческой плоти. Насладившись несколькими секундами спокойствия, Малик резко вдохнул и облокотился на стол, широко открыв глаза прогоняя накатившую дрёму. Верховный жрец пригубил ещё немного вина, и, поставив кубок, пробежал взглядом по своим апартаментам. После визита Малика к Аише, залы верховного жреца пришлось долго вымывать, поэтому новоиспечённый верховный жрец оставался в своих, не столь обширных, покоях. Всего три комнатушки. Небольшая спальня с необходимым минимумом мебели, такая-же небольшая ванная. Пожалуй самым большим помещением был «рабочий кабинет» ибн Рада. В центре стоял крепкий дубовый стол и не особо элегантное, зато вполне удобное кресло, за которым и расположился жрец. За спиной иманима всю стену закрывали огромные, до потолка, шкафы, заполненные различного рода склянками, рассмотреть содержание которых было затруднительно. По правую руку от колдуна стоял не естественно белый человеческий скелет, скорее даже белоснежный. Остальное пространство было занято такими же как и за спиной ибн Рада шкафами, доверху забитыми книгами. И лишь возле входа, напротив стола верховного жреца, оставался небольшой пяточек на которым могли свободно встать два три человека. Но Малик не жаловался, он никогда не любил обширных пространств. Они напоминали ему те места, где ибн Рад бывал во времена своего обучения.
- Господин. – голос вошедшего слуги вывел Малика из задумчивости. - Мы доставили всё что вы просили, господин. – в след за первым слугой появилось ещё несколько. Один из них держал достаточно объёмный мешок, а ещё трое, кряхтя от напряжения, еле-еле втащили золотой трон, некогда принадлежавший Аише. Верховный жрец махнул рукой и слуги, поставив свою ношу на пол, поспешили удалиться. - Халиф. – остановил одного из них Малик. Слуга остановился и повинуясь подзывающему жесту хозяина подошёл. Колдун взял перо и лист бумаги и спешно написав несколько имён передал листок Халифу. - Все эти люди должный быть здесь ровно через два часа, но перед этим найди сестру Исмаила и передай, что верховный жрец желает осведомится о её здоровье. Лично и немедленно. - Это всё господин? – спросил слуга. - И пусть мне доставят все, что у нас есть на воинство и «игроков» в самом городе. – Малик махнул рукой. Халиф низко поклонился и спешно покинул покои верховного жреца.
*******
Верховный жрец молча сидел за столом и не спеша перекладывал бумаги, лишь бегло пройдясь по ним взглядом. Разведданные не принесли ничего, чем колдун мог бы воспользоваться. Конечно иманим узнал кое-что интересное о воинстве, вот только кучка «воинов Арумы», единые или разбитые на два лагеря, волновали ибн Рада меньше всего. Малик отложил лист и бросив мимолётный взгляд на созданное им золотое панно с вкраплениями человеческих костей посмотрел на дверь. Дверь через мгновение открылась, впуская Халифа и Асму Фаваз аль-Валид. - Ты всё сделал, Халиф? – не обращая внимания на жрицу поинтересовался Малик. Слуга кивнул и, поклонившись, удалился из покоев, закрыв за собой дверь. Молчавшая до этого Асма заговорила. - Я пришла выразить… - Что ты делала во дворце, Асма? – грубо перебил жрицу ибн Рад. - Искала защиты. – честно призналась колдунья. - На сколько я могу судить, она тебе больше не понадобиться. – Малик холодно улыбнулся убирая в сторону ненужный бумаги и кладя локти на стол. Повисла минутная пауза, в течении которой верховный жрец пристально рассматривал Асму. -Что вы хотите знать, господин? – наконец сдалась аль-Валид. - Всё моя дорогая, всё. – Малик снова улыбнулся. - Многое из того что я вам расскажу, может показаться невероятным, но… - Начинай Асма, не стесняйся. И жрица начала, а закончила она как раз к появлению первых «гостей» Малика. - Прикажите оставить вас, господин? – спросила аль-Валид когда в дверь вошёл первый из приглашённых ибн Радом жрецов. - Нет. Думаю ты заслуживаешь доверия, и вполне можешь послужить на благо Селефаиса. – Малик передал Асме конверт, и та, бегло пробежав по тексту глазами, кивнула и спешно удалилась. В течении следующих тридцати минут Малик говорил и давал такие же конверты с десятку жрецов и те молча кивая удалялись. Слишком много дел и слишком мало времени. – Думал Малик отпуская последнего из своих доверенных людей. Сделав ещё несколько глотков вина, верховный жрец встал и направился к выходу.
Сообщение отредактировал Trial - Воскресенье, 2013-03-17, 0:44:18
Азгейм и Эссер [Пустыня, недалеко от Селефаиса; ночь] [11-ое июня 1001-ого года]
Они все шли, оставляя следы своей обуви там, где многие годы не ступала ни одна человеческая нога. Эта истина так и осталась неизменной, ведь следы оставляли ноги тех, кто оставался людьми лишь отчасти.
Творцу ведомо, сколько часов минуло с тех пор, как Азгейм и его спутница покинули ставку владыки Ауранга. Они делали несколько привалов, и должны были пройти уже значительное расстояние, а если так, стены города остались позади.
Бывший маг, а теперь эмиссар, шагал впереди, но настоящим ведомым оставалась Аэсель, избранница намалийского лорда. Она подсказывала ему, куда необходимо сворачивать. Азгейм все время поддерживал жизнь маленькой крупицы неестественного голубоватого света, вырывавшей из мрака дорогу перед ним. Свет частицы был достаточно силен, чтобы эмиссар мог ясно видеть однообразные рельефы стен и пол, с побитой местами плиткой.
Пара продвигалась вглубь подземной паутины Селефаиса. Хотя его маленький спутник обеспечивал ему хороший обзор, Азгейм больше прислушивался, нежели всматривался вдаль. Их передвижение сопровождалось шорохами и едва уловимым скрипом мягких подошв. Они знали, что здесь им не от кого прятаться, но все же, они держались настороженно, полагаясь на все свои пять чувств.
Это началось с того момента, когда их скромная трапеза была приправлена внезапно посыпавшейся с потолка пылью. В тот момент коридор на секунды охватила легкая дрожь, далекий источник которой Азгейм уловил столь же ясно, сколь хруст песка под своими зубами.
И сейчас эмиссар осязал совсем свежие отголоски истока. Беспокойные, мощные всплески сил, рождающиеся и тут же гаснущие, подобно искрам. Их возникновение казалось хаотичным и лишенным порядка, но Азгейм научился читать ритмы бушующих узоров ещё в бытность магом Алебастра.
То что он обнаружил, было отзвуками колдовского противостояния. Жестокого, разрушительного, и непредсказуемого. Ощущала ли это женщина Ауранга так же хорошо, как и он сам? Маг знал, что она пялилась ему в затылок. Если не считать временных исключений, это было единственной точкой, за которую ей оставалось цепляться взглядом. В остальных предположениях Азгейм был куда менее уверен. С того самого момента, как они встретились, и вплоть до настоящего времени, все чем ограничивалось общение Галабарта с Аэсель, это скупые фразы. Уточнение там, приправленная формальной учтивостью просьба тут. Каждый раз любопытство спутницы разбивалось о холодную отчужденность эмиссара. Азгейм предпочитал копошиться в собственных мыслях. Большего он не допускал, а она и не особо старалась.
Однако за последнее время всплески любопытства женщины участились. Когда они сворачивали на очередном перепутье, Аэсель, как обычно, ответила, куда следует свернуть, и немного погодя добавила. – Мы скоро выберемся отсюда, и нам предстоит действовать вместе, а я о тебе знаю ещё меньше, чем о Его Святейшестве, Азгейм. – Фаворитка намалийского чародея никогда не стеснялась называть его по имени. Сам эмиссар обращался к ней исключительно на вы. До сих пор. – Да, пожалуй, вы правы. Нам нужно поговорить – Бросил Азгейм, не поворачиваясь. Через несколько шагов он нарушил паузу. Галабарт говорил так, словно смаковал слова. – Мне называть вас Аэсель или вашим настоящим именем? – Аэсель мое истинное имя. Зови меня так, и не иначе. Губы Азгейма затронула невольная ухмылка. Первый раз за многие дни. - А она очень болезненно на это реагирует. Конечно, ведь новое имя дал ей её любимый патриарх. – Галабарт понял суть её связи с Аурангом в первую же их встречу. Тогда это было более чем очевидно. Её лицо не сковывала маска напускного равнодушия, и глаза успели поведать о многом, прежде чем восторженное благоговение покинуло их. – Я бы не хотел останавливаться. Не против разговора на ходу, Аэсель? – Нет – Бывший инквизитор уже смягчила тон. – Я не против. А ещё я не против наконец-то узнать, с кем имею дело. Его святейшество… – К чему этот этикет? Мы же оба прекрасно знаем истинную природу А’Раэля. – Ты не особо трепетно относишься к своему владыке, не так ли? – Он предпочитает называть себя союзником или благодетелем, в крайнем случае. У меня нет причин питать к нему любви или испытывать привязанность. – Как же ты тогда получил его дар? И потом, твое поведение тогда, в начале нашего пути. Не похоже, что ты совсем равнодушен. – Я говорил, что нас ничего не связывает? Привязанности здесь нет, есть привязь. – Так ты раб? Невольный прислужник, которого он сделал своей правой рукой? – Его правая рука в сотнях миль отсюда, ведет орды нелюдей с севера. Хотя, спасибо за комплимент. Что до невольной службы… Все мы на привязи. У кого-то она короче, у кого-то длиннее. – Что за привязь? Колдовство на крови, Азгейм?
– О, так ты догадалась, Аэсель? Думаешь, почему он угостил тебя своей кровью? В награду за стройные бедра? Ауранг – намалийский лорд, невообразимо древнее существо. Мы можем быть для него ценными помощниками, и в тоже время, мы не более чем фигуры, которые он может двигать, как ему заблагорассудится. – Избавь меня от своих наставлений. В политических игрищах я знаю побольше твоего, можешь поверить. – Я и не сомневаюсь. Неплохо было бы, если бы ты об этом никогда не забывала. Мне нужен надежный напарник, знаешь ли. Тот, который думает головой, не поддается порывам или чужому влечению. – Не любишь полагаться на женщин? - Азгейм мог поручиться, что бывшая инквизитор сейчас бы подожгла ему волосы и проделала в затылке дыру, будь аметистовый огонь её глаз хоть капельку горячим. – Я вообще мало на кого полагаюсь. Я же был ренегатом, если ты не забыла. Бегство взрастило во мне некоторую паранойю. Особенно к простушкам. – Будь я такой дурочкой, какую ты из меня рисуешь, Азгейм, то никогда не стала бы инквизитором. Сарказм течет из тебя, как слизь с улитки, лучше побереги его для более подходящего случая. – В тоне Аэсель читался нажим и зачатки раздражения, на этот раз, хорошо прощупывающиеся. – О, да, мы ведь отклонились от самого главного. – Но могли бы и продолжить - Прошу прощения. Знаете… – И кончай с этим псевдоэтикетом. Он давно встал мне поперек горла ещё в лагере. Можешь обращаться на ты. – Хорошо. Знаешь, я очень долго ни с кем не разговаривал. У меня есть много причин, почему я могу быть грубым. Просто, не заводи речь об иерархиях, вере и моем бывшем консульте, и тогда у нас не будет ссор, Аэсель. – Вот как. – Женщина патриарха неопределенно хмыкнула. - Я учту на будущее. Будем считать, что ничего не было, договорились? – По рукам. Образно, конечно. – Рада, что мы закончили. А теперь о деле. Помнишь беседы о наших действиях в первую и вторую стоянку? – Я ведь говорил тебе в прошлый раз. С памятью у меня проблем нет. – Отлично, тогда сэкономим время. Волшбой по мере надобности, буду заниматься я. Пустишь свои образы только в крайнем случае. – Уверена? Они оставляют не такие уж сильные следы, если не затрагивать преобразования материи. Но тут ты права. В городе должна быть горстка серебряных мантий. Тем не менее, их консульт не особо практикует кинетику… -
Их разговор прервало нечто, чего эмиссар здесь не ожидал. Небольшая прядка на лбу Азгейма заколыхалась. Воздух пришел в движение, мягко обтекая кожу теплым, равномерным потоком. Он встал на месте, и услышал, как Аэсель остановилась рядом, на расстоянии пары ладоней. – Погоди-ка – Ты тоже чуешь? – Азгейм вытянул вперед свободную руку, другой рукой все также продолжая медленно раскатывать металлические шарики. Ветерок приятно ласкал кончики пальцев эмиссара. Последний раз потоки воздуха сопровождали их многие часы назад, и окончательно покинули, когда посланцы Ауранга углубились в подземный лабиринт. – Здесь поблизости нет ни одного выхода на поверхность из тех, что я запомнила. – Вопреки собственным словам, Аэсель не высказывала никакого удивления или озадаченности. Возможно, она заподозрила что-то гораздо раньше? Галабарт опустил руку назад, напоследок почесав щетину на подбородоке. – Отпечатки. Место, где произошла магическая битва. Уже ближе. – Верно. Притуши свет. Маг и бровью не повел, однако свет огонька резко ослаб, ужав круг ясной видимости почти вдвое. – Ну так что, Галабарт, настало время полагаться друг на друга, хочешь ты того или нет. Азгейм отметил, как тонки и невесомы нити ехидства в голосе его спутницы. – Да, придется. – Ответил второй эмиссар, собирая перед мысленным взором смертоносные образы, и наполняя их смыслом. Скрип металлических шариков стих. Ореол света стал ещё слабее, почти сравнявшись со светлым пурпуром нелюдских глаз. Пара двинулась вперед.
Ролланд дэ Роэм [Посмертие; Город Ночи] [Никогда]
Холод был первым, что ощутил Ролланд дэ Роэм, очутившись в этом странном месте. Он не был подобен морозной стуже или ледяным порывам ветра, но неведомым образом просачивался сквозь пластины доспехов и теплые подкладки, заставляя кровь застывать в жилах.
Пелена тьмы до сих пор окутывала взор магистра, а голоса его спутников звучали будто издалека и отражались слабым эхом от величественных стен. Ролланд попытался закричать, но не смог издать и звука. Вязкая чернота закрыла его уста, подобно ладони наемного убийцы. Голоса Назара и Тиалара стали будто затухать, но на смену им пришел оглушительный бой колокола, заглушавший собой все. Магистр рухнул на колени и закрыл уши латными перчатками, расцарапав кожу. Он пытался защититься от этого монотонного боя, но все было тщетно. Когда его налившиеся кровью глаза уже были готовы лопнуть, колокол, наконец, затих.
Очнулся он на холодных камнях, посреди лабиринта из десятков улиц и переулков, ведущих куда-то в темноту. Окна множества домов были пугающе пусты: зияя непроглядной чернотой, они на мгновение напомнили Ролланду пустые глазницы.
Поднявшись, он смахнул с доспехов пыль и поднял «теневую скорбь», уже несколько раз спасшую ему жизнь. Сомкнув ладонь на рукояти меча, магистр обрел толику спокойствия и уверенности. Он не знал, сколько времени бродил среди серых стен и опустевших домов. Казалось, что время в этом месте и вовсе никогда не шло. Но ни на секунду Ролланда не покидало ощущение присутствия кого-то или чего-то, что таилось в тенях переулков и пристально наблюдало за ним. Иногда боковым зрением ему удавалось различить темное пятно, но всякий раз оборачиваясь, он видел лишь пустые улицы. Магистру нужно было найти укрытие, и как можно быстрее. Что бы ни следило за ним в этом забытом Создателем месте, оно вряд ли было настроено дружелюбно. Запахнув полы шелкового плаща, он свернул в очередной переулок…
…И едва не столкнулся с фигурой, облаченную в льняную рубашку и плотные штаны из свиной кожи. Женщина обернулась и взглянула на Ролланда. Только огромным усилием воли магистр не позволил себе вздрогнуть и отшатнуться. Перед ним стояла Катерина Грей.
– Здравствуй, Ролланд. – В голосе рыцаря не было эмоций, будь то злость или неприязнь. Лишь пугающая пустота, подобна той, что зияла в её остекленевших серых глазах. – Но ты же давно мертва! Ты призрак...или что? Где я вообще оказался, черт возьми? Она взмахнула рукой в сторону улицы, словно приглашая Ролланда пройтись.
– Загробный мир. – Глухо ответила Катерина. – Похоже, что недолго длилась твоя служба Патриарху, раз ты оказался здесь. Что-то вновь пошло не так? Магистр шел рядом с ней, стараясь не смотреть на Катерину. Её босые ноги ступали по каменной крошке, оставляя алые следы, но, похоже, что Грей это вовсе не беспокоило. Лишь приглядевшись, Ролланд понял, что это вовсе не осколки камня – дорогу устилали истлевшие и раздробленные кости, большая часть которых превратилась в прах. Если бы в этом мире был ветер, то он давно бы унес их прочь. – Все пошло не так. Похоже, я лишь пешка в чужой игре. Но что за силы бьются в ней и какова цена победы? - Ролланд нахмурился и уставился на духа, словно он мог дать ответы на эти терзающие его вопросы. – Цена победы – всегда чья-то кровь, и ты знаешь это не хуже меня. Но скажи мне, чего ты хотел достичь, сорвав обагренные кровью доспехи Эрвеля де Лорта и поддержав того, кто называется себя А’Релем? – Катерина повела головой в сторону, на мгновение открыв взору Ролланда отчетливый шрам от веревки палача. – Я действовал в интересах Воинства! Победа возможна лишь объединенными силами! Хотя если бы тогда я знал то, что знаю теперь, возможно мой клинок выбрал бы другую цель. Но что поделаешь? Катерина прервала его слабым взмахом руки. – Я не держу на тебя зла, Ролланд. Мне больше не из-за чего страдать. – Она убрала с лица короткую прядь волос и магистру показалось, что уголки рта Грей дрогнули в легкой улыбке. – Теперь я вместе с семьей, как и должно быть.
Дойдя до конца переулка, она повернулась к Ролланду и положила руку на его стальной наплечник. От её прикосновения вороненая сталь покрылась изморозью. – Но тебе не место здесь, по крайней мере, пока. Отомсти за всех нас, Ролланд. Отродье, облаченное в плоть А’Рэля не должно более вершить зло. Помни одно: трусость – худший грех для воина. Катерина Грей резко развернулась, и её кулак врезался в лицо Ролланда, отшвырнув его к стене. Магистр рухнул…
…Подняв облако песка. Дуновение прохладного воздуха взбодрило его. Поднявшись с земли, магистр огляделся и увидел до боли знакомый пейзаж – множество коричневых палаток, шатров, и истоптанная сотнями ног земля. Он вернулся назад. Встряхнув головой и оглядевшись, Ролланд увидел множество огней и вспышек, освещавших центральную часть лагеря, где расположился патриарх и его окружение. Даже на таком расстоянии до ушей магистра донесся лязг металла и чьи-то крики. Битва за воинство уже началась, и ему нужно было действовать быстро.
Сандро [Лагерь священного воинства; закат] [10-ое июня 1001-ого года]
Инквизитор нашел укрытие среди множества обозов, нагруженных продовольствием и броней. Здесь никто не смог бы его увидеть, да и не стал бы искать. Он не боялся слуг А’Раэля или магистра, и бежал лишь от одного человека – самого себя. Нахлынувшее видение прошлого едва не разрушило и без того хрупкий рассудок Сандро, но он выстоял, и вместе с тем рухнули чары, уже многие месяцы отравлявшие его разум.
Только сейчас, перед решающей битвой он смог увидеть картину целиком. Слишком поздно, чтобы повлиять на грядущую битву и остановить кровопролитие. Сандро вспомнил первую встречу с Седной во дворце Шаха, когда осажденный город утопал в крови. Вспышка света перед её появлением не просто ослепила инквизитора – она затуманила его разум и заставила поверить в нелепую, как тогда казалось, ложь. Он внял её елейным речам словно безмозглый крестьянин и вступил на путь еретика, а Раст будто и не заметил этого вздора.
Зашипев от бессильной злобы, инквизитор ударил кулаком по телеге. Раз. Второй. Третий. Пока доска с треском не продавилась, а кулак не залила кровь. Ему хотелось завыть, словно раненному зверю; вырвать себе зубы, лишь бы заглушить рокочущую внутри бессильную злобу. Он понял…понял так, будто кто-то обрушил ему на голову тяжелую булаву и раздробил череп на десятки осколков. Заговор против самого А’Реля Благословленного, охота на магистра воинства и сбивание с истинного пути тысяч праведников. Противившихся они просто уничтожали, как копейщика Барея или того воина из сотни столпов. Человека, который когда-то мог быть братом по оружию для инквизитора. Сандро пытался найти причину, но так и не смог. Все было тщетно. Этому…падению не было оправданий.
Еретик поднес кулак к лицу и внимательно наблюдал, как затягиваются рваные раны. Он зарычал, и его рука разошлась в стороны, словно клешня морского зверя с западных островов. Кривые зубы и шипы начали протыкать кожу, а пальцы срослись в острые костяные наросты. Кровь бурлила вокруг клешни, словно морская пена, а затем всосалась в плоть. Пожелай – и он мог принять облик чудовища со страниц древних трактатов или стать кем-то другим: дворянином, темнокожим наемником с востока или кривозубым карликом-слугой. Эта сила была последним доказательством его нечестивости – кровь нелюдей, оскверняющая человеческую плоть так же, как плоть Арумы и его дражайшей сестры.
Но сейчас было не время жалеть себя. Сандро собирался положить конец этому безумию, и он знал способ. Знал всегда. С мерзким чавканьем его рука срослась и вновь приняла обычную форму. Стряхнув с одежды пыль, еретик продолжил свой путь.
Унн и Сандро [Лагерь священного воинства; закат] [10-ое июня 1001-ого года]
Дикарь сидел на каменистом холме, положив лук себе на колени. Море ярких факелов почти не слепило, и видел он как всегда прекрасно. За спиной Унна уже собралось разношерстное войско: в нем были как ветераны, выступившие с воинством из земель Церкви Арумы, так и желторотые новички, присоединившиеся к осаде меньше месяца назад. Где-то стоял даже отряд язычников, которые предпочли вере отцов жизнь. Унн не видел их, но явственно чуял запах, отличный от остальных. От еретиков и иноверцев всегда разит невежеством.
Один из воинов вышел из строя и уверенным шагом направился к дикарю. Унн инстинктивно положил руку на лук. Ему хватило бы секунды, что бы развернуться и всадить зазубренный наконечник в шею убийцы, но это не потребовалось.
Заметив движение дикаря, воин примирительно поднял руки и рассмеялся. – Не торопись убивать меня, ученик. Дикарь удивленно выгнул бровь, а воин усмехнулся, обнажив ряды жемчужно-белых зубов. Но даже не это развеяло сомнения Унна. Человека выдали холодные серые глаза, в которых горел огонек лукавства. Охотник почтительно склонил голову. Сандро же, не обратив на это внимания, хлопнул дикаря по плечу и взмахом руки предложил пройтись. – Я не узнал тебя, учитель. – Изрек Унн, когда они отдалились на достаточное расстояние.
Инквизитор кивнул. – Быть Сандро стало рискованно. Пусть враги считают, что я уже мертв, или по крайне мере пропал. Но я рад тебя видеть, Унн. А теперь расскажи, где моя семья? – Я выполнил ваши указания и вывез их из Галлео, а после забрал пару безделиц из оружейной инквизиции. С этими словами он снял с плеча колчан и передал его инквизитору. – А! – Воскликнул Сандро, извлекая предмет. – Стрелы брызг. Они будут весьма кстати, когда начнется битва. В этом воинстве слишком много нечистых, открывших свое сердце тьме. Не трать их понапрасну.
Он вернул колчан Унну, добавив: – Хорошая работа, ученик. Родным сейчас лучше быть вдали от городов. Какое-то время они молчал, а затем вновь заговорил Сандро. – Теперь мне нужно рассказать о грядущей битве, а времени у нас мало.
Асманд [Лагерь священного воинства; закат] [10-ое июня 1001-ого года]
Асманд вошел в неприметный шатер, где его уже дожидались остальные: дикарь, все еще скрывающий лик под шарфом, рыцарь в черных доспехах с багряной окантовкой, какой-то наемник с коротко подстриженными волосами, и женщина в простых доспехах из дубленой кожи. Вся братия склонились над большой картой, прижатой к столу несколькими свечами. – А вот и последний гость. Проходи. – Махнул рукой наемник, приглашая к столу. – Мы как раз обсуждаем расстановку сил. Твои люди в сборе?
Северянин кивнул и встал напротив заговорщиков. Его сильно удивило присутствие женщины на подобном совете, да еще и возглавляющей его. Асманд и его соплеменники всегда были уверены, что баба не может быть полководцем. Видимо, у южан были свои соображения на этот счет. Спорить из-за этого варвар не собирался, по крайней мере пока.
– Перейдем к главному. – Произнесла Седна и указала рукой на карту. – Змей свил себе гнездо в самом центре лагеря и собрал приближенных. Именно… Обсуждение битвы заняло не более часа. Когда Асманд, наконец, смог покинуть душный шатер, он увидел плотный строй своих собратьев.
Три сотни воинов – вот и все, что осталось от некогда могучего королевства. Асманд нацепил исцарапанный шлем, доставшийся ему от отца. Он внимательно вглядывался в лица соплеменников, пытаясь понять их настрой. В их глазах стоял знакомый Асманду фанатичный блеск, который он видел еще во время последней битвы на границе с южными землями. Тогда ему стоило огромных трудов увести их от самоубийственного сражения. Но теперь он не откажет им в праве умереть так, как они желали.
Асманд решил отбросить напыщенные речи, ибо чувствовал нутром, что его соплеменики пришли сюда не ради недостижимой победы, но ради мести и шанса вновь омыть мечи и секиры кровью нелюдей. Это стоило того, чтобы жить, чтобы умирать; что бы отправиться в ад.
– Север помнит! – Прогремел Асманд и ударил мечом по щиту. Ему ответил рев сотен луженых глоток и грохот металла. Время пришло.
Сообщение отредактировал Rorschach - Воскресенье, 2013-03-17, 2:57:12
Раст. [Лагерь Священного воинства, где-то в переходах] [10-ое июня 1001-ого года; закат]
Нестройные звуки шагов и шелест одежды, вторящее им позвякивание оружия и доспехов, мерный цокот копыт – всё это сливалось в привычный неровный ритм, который, хоть и был знаком уху до боли, нервировал, как и в первый раз.
Раст воевал годами, но так и не нашёл способа справиться с волнением, сжимающим внутренности в кулак. Он знал, что как только начнется драка, всё изменится, и огонь боевой горячки выбьет из головы всё лишнее. Нужно будет только думать, думать прямо здесь и сейчас – не надо будет размышлять.
Но это потом, а пока всё недавно выпитое с Филиппом улетучилось, а остатки завтрака грозили вот-вот вернуться обратно.
Красноватые лучи предзакатного солнца освещали опустевшие шатры и палатки лагеря. Кое-где виднелся дымок от угольков не до конца потухших костров. Глаз Раста уловил, что опавшие было в духоте знамёна и штандарты вновь начинают надуваться ветром.
Мощный порыв воздуха стеганул по ушам, срывая плащи. От неожиданности бойцы остановились, защищая глаза от поднявшегося песка и пыли. Ваалтер уже было открыл рот, чтобы криком приказать продолжить движение, но не нашел в себе сил выдавить ни звука. Он умел и даже любил командовать, но сейчас что-то было не так. Вместо слов Раст прикрыл тканью куфии лицо и двинулся в буран.
Спустя несколько минут ветер ненадолго улегся, а отряд вышел на возвышение, с которого лагерь Воинства было видно как на ладони.
- Чертов самум, - прошипел стоявший рядом с Растом вояка. И правда: впереди бушевал ураган, поднимая огромные облака песка, за которыми едва угадывались очертания бегущих солдат. Буря началась слишком быстро и резко, чтобы быть естественной, но кто бы её ни устроил, спрятать там можно любые маневры. И навряд ли это была идея Седны.
Скорее всего, самум, как и почти всё остальное – продуманный ход Ауранга. Который, разумеется, включил в свой план и Ваалтера. Конечно, маги Изумрудного Консульта могут стать для него неожиданностью, но их здесь слишком мало, чтобы переломить ход боя.
А ни скармливать людей мясорубке бойни, ни тем более погибать за святую шлюху сам Раст не собирался. Должность апостола новой веры, конечно, притязательна, но всё же не настолько. В очередной раз он пожалел о том, что обстоятельства дают выбор только из двух сторон.
- Раст! – Дэм жестом указала куда-то в сторону. Ваалтер повернулся и в первый миг ничего кроме пылевой завесы не заметил, но потом разглядел ауры. Много, десятка два обычных людей и… нечто. Такой ауры Раст никогда не видел. Её просто не могло быть. В голове забрезжили догадки, но сейчас было не время размышлять.
- Приготовиться к встрече! – рявкнул Раст. Все знали, что делать, у каждого было своё место: солдаты под ругань сержанта окружили плотным кольцом щитов магов, которые, в свою очередь не сговариваясь выстроились вокруг Ваалтера полумесяцем. По правую руку стояла Дэм, слева – черноплащник со своей вечной самокруткой. Где-то рядом была Ноэми, холодная и сосредоточенная.
Враги приближались. Вновь нагрянувший ветер поднял пылевую завесу, мешавшую разглядеть отряд, но доносившиеся крики приказов давали оценить оставшееся время: несколько дюжин ударов сердца.
Аура нереальных, фантасмагорических цветов, отсутствующих в реальном мире, не давала Расту покоя. Что это за существо? На что оно способно? Неужели действительно один из великих покровителей?
- Дэм, пусть твои прощупают эту тварь!
Наёмница кивнула и развернулась к своим магам. Пара еле различимых жестов и коротких приказов – и воздух вспороли десятки тончайших линий. Часть полетели в наступавших солдат, а остальные разбились вспышками о невидимый купол защиты.
- Бейте, чтобы оно не высунуло носа! – крикнул Раст и глянул на черноплащника. – Ты знаешь, что делать. Пусть они не разберут, с кем им нужно драться.
- Будет, - ответил маг.
В свою очередь Ваалтер принялся искать следы Истока. Вражеские солдаты приближались, а над их головами разверзлось пекло. Феерия огня и энергии казалась буйством чистой стихии, нежели чем-то, созданным человеком. Но впечатление было обманчивым – маги действовали тонко, хирургически точными надрезами пробуя защиту на прочность. То здесь, то там их фехтовальные удары пробивали оборону, и несколько солдат исчезали во вспышке, но остальные продолжали бежать вперед. Существо, ломавшее картину мироздания, не отвечало ничем, кроме глухой защиты.
- Ноэми, кто это может быть?
- Тиалар, его называют великим покровителем Тайн, - сразу же ответила гончая леденяще спокойным голосом.
- Но что… - начал было Раст, и тут же осекся: тон Ноэми был очень странным, как будто, как будто…
Ваалтер пригнулся, и вовремя – короткий клинок просвистел над его головой, срубив лоскут от намотанной куфии. С невероятной грацией гончая развернулась в воздухе, изменяя направление нового удара. Время растянулось, услужливо давая Расту возможность разглядеть летящее к нему лезвие меча. Ваалтер даже не успел отреагировать – как вдруг Ноэми напоролась на невидимую стену. Какое-то мгновение она неподвижно висела в воздухе – на лице не удивление, но досада, что не смогла выполнить своё предназначение – а затем будто огромный кулак вдавил её в землю, сминая плоть и кроша кости в труху.
- Какой любопытный экземпляр, - разочарованно произнесла Дэм, глядя на останки Ноэми. - А вы, Раст, уже второй раз за несколько часов остались нам должны. Леди де Конд вы понравитесь.
Ваалтер хотел что-то ответить, но его отвлек ломающий уши треск дерева, металла и костей – один строй солдат врезался в другой. Крики и ругань аккомпанировали древней, как мир, песне смерти.
Отовсюду – из опустевших шатров, из-за брошенных телег и сваленных в кучи припасов – стали появляться иллюзорные солдаты Истинной Церкви, образы магии Света, и, выпрямившись в полный рост, тут же бросались в атаку. Противники растерялись, их строй смешался, но Расту всё равно казалось, что он упускает что-то очень важное.
Сзади раздался странный, слишком ритмичный для бушевавшего здесь хаоса звук. Раст обернулся на него и увидел, что в пылу боя солдаты, составлявшие заднюю часть кольца, ушли вперёд. К образовавшейся бреши по дороге лагеря бежали около десятка бойцов, еле различимых в бушующем самуме. «Как они нас обошли? Почему их не заметили?»
Понимание пришло спустя мгновение, когда у новых противников появились ауры. Ауры! Великий покровитель может скрывать их на время, вот поэтому он не отвечал на атаки магов ничем, кроме защиты!
Раст хотел предупредить магов, что-то крикнуть, но уже не оставалось времени. Шедший первым солдат присел на одно колено, приставляя к глазу конец какого-то продолговатого предмета. Что-то ёкнуло внутри – Ваалтер понял, что нельзя дать им воспользоваться этим артефактом. Громыхнувшей молнией Раст свалил первого. Этого оказалось достаточно, чтобы Изумрудные заметили происходящее. Один из них, бледный и худощавый, повернулся назад и хлестанул огнем…
Но кто-то успел использовать своё странное оружие. Раздался хлопок – невидимый глазу снаряд прошел сквозь все слои магической защиты, попав в спину кому-то из Изумрудных. На выцветшей мантии проступили кровавые пятна, а сам маг завалился назад, слепо уставившись в небо. Глаза худощавого расширились от ошеломления и ужаса.
- Что?..
- Без паники! – вклинилась Дэм, валя подошедших с тыла солдат одного за другим мощными рывками спрессованного воздуха, сжимающими броню, мясо и кости в бутерброд.
Худощавый не слышал: его зрачки расширились, а губы сложились в испуганную, безумную полуулыбку-полуоскал. Последним, что увидел Раст перед тем, как его сознание полностью поглотил образ защиты, а восприятие залило кристально чистым сиянием, был бушующий в небе танец пламени и ветра.
Ваалтер опустил руки. Поле боя, насколько его можно было разглядеть через буран, представляло собой страшное зрелище: несколько десятков обугленных трупов и огромный круг выжженной земли. Несмотря на бурю, раскаленный воздух ещё обжигал дыхание. Кроме Раста и Дэм, на ногах оставались всего шестеро магов, выглядящих ещё более жалко - некогда зеленые мантии превратились в неузнаваемые лохмотья, кожа покрылась сажей и ожогами. Терпимо выглядел один черноплащник, но и он еле стоял от усталости.
Остатки отряда истекали кровью.
Напротив них, в нескольких десятках шагов, всё так же стоял Тиалар, едва различимый в разыгравшемся самуме. Никуда не девалась и его аура, будто насмешливо переливавшаяся фантастическими цветами. Всей позой, насколько можно было разглядеть через ветер, он выражал спокойствие. Мелькнула мысль, что он разыгрывает всё это, лишь бы доломать остатки их былой уверенности. Но правда была очевидней и куда неприятней: тысячелетнему существу было просто плевать на такие магические фокусы. Покровитель видел куда более масштабные вещи, нежели выход образа из под контроля.
- Это конец, Ваалтер. Ты уже проиграл, ещё когда только выбрал сторону, - донес ветер зычный голос Тиалара.
- О нет, ублюдок. Это тебе конец, - прошипел Раст сквозь стиснутые зубы и поднял кулак. В окружавших запахах гари и пота появились приятные нотки северных трав. Ещё миг – и выжженную пустошь залило ароматами хвои и мха. На мгновение отряд апостола будто перенесся в тайгу. Кожу слегка обдувал приятный холод, слух ласкали призраки нездешних звуков – шагов по свежему снегу, пения птиц. Душу и разум наполнили спокойствие и уверенность.
Вновь вернулись резкие очертания реальности: пустой, разрушенный лагерь, статная фигура Тиалара, еле видная в бушующем самуме, из-под пылевой завесы которого проглядывали очертания солдатских колон и шеренг, ощетинившихся знаменами и штандартами. До ушей доносились обрывки песен и гимнов.
Раст покачнулся от внезапно нахлынувшего истощения, но черноплащник подставил ему плечо – маги, будто отъевшись и отоспавшись, стояли рядом с Ваалтером. На местах, где были раны и ожоги, светлела новая кожа, исчезли синяки и отеки, из глаз пропали красные прожилки, и взгляды горели яростью. Полные сил и странной, пугающей красоты маги были готовы драться.
Будто повинуясь единому импульсу, восьмёрка сделала шаг вперёд.
Громыхнула молния – Тиалар отбился и попытался контратаковать, но его жалкий удар разбился о защиту Изумрудных, вызвав ответный шквал огня. Теперь покровителя хватало только на защитные Напевы, но удары магов хлестали один за другим. Это не было похоже на осторожную фехтовальную атаку в начале боя – силу образам придавала злоба, а многолетний опыт огранял атаки и доводил их до совершенства.
- Нам нужно убить его прямо сейчас, пока он не достал ещё какой козырь! – крикнул Раст, пытаясь перекрыть канонаду образов.
То ли услышав его, то ли нет, кто-то из Изумрудных телекинезом кинул в Тиалара телегу, которая, ударившись об него, развалилась на десятки досок, не причинив никакого вреда. Но черноплащник Раста уловил момент и резанул Покровителя образом энергии, пробив защиту. Удар, удар, ещё удар – и от его тела остался лишь искореженный обугленный скелет.
Маги стояли молча, как будто только что все вместе сделали что-то постыдное. Слуха вновь коснулся шум битвы – торжественные песни притихли, их заменили вопли ярости и отчаяния.
Раст взглядом поискал на земле странное оружие, которым пользовались обошедшие с тыла солдаты.
- Не надейтесь, всё расплавилось, - сказала ему Дэм, поняв, что он ищет. – Куда теперь? Продолжаем идти к полю боя?
- Нет, - ответил Скрипач. – наведаемся кое к кому на чарочку вина.
Сандро. [Лагерь священного воинства; ночь] [11-ое июня 1001-ого года]
Инквизитор стоял перед Помазанниками – наспех сформированной гвардией Истинной Церкви. Они получили лучшие доспехи и оружие…из того, что удалось достать. Среди остальных солдат этих воинов выделяло не только оснащение, но и скошенный крест, выжженный прямо на их лицах. Сандро лично отобрал каждого воина из этой сотни, но исходил он не из религиозного рвения адептов, но из силы и опыта. Сейчас инквизитор был этому особенно рад, потому что ему и помазанникам предстояло совершить еще одно, последнее предательство, и положить конец надвигающемуся безумию. Ведьма должна сдохнуть, и сдохнуть на глазах А’Рэля Благословленного. Когда мятеж закончится, Сандро вновь предстанет перед праведниками как человек с железным сердцем, стараниями которого была выкорчевана худшая из ересей. Воинство вновь станет единым, и они продолжат поход на Йешималь. Возможно, когда война закончится, его даже сделают кардиналом. Кардинал Филипп Келмаур I. При мысли об этом инквизитор невольно усмехнулся.
Обернувшись, он увидел исчезающую в буре фигуру Унна. Дикарю еще предстояло сыграть свою роль в грядущем спектакле, равно как магистру Роэму и его гвардии скорби. Но сейчас все должно идти так, как запланировано. Наконец перед Истинной Церковью предстала Седна.
Она взошла на простой деревянный помост, возведенный всего несколько часов назад. Во многом он был похож на эшафот, где несколько месяцев назад оборвалась жизнь многих офицеров и вельмож. Но сейчас никто не задумывался об этом. Взоры сотен адептов были прикованы к Пророчице.
– Братья и сестры по вере! – Воскликнула она. – Каждый из вас – человек чести; праведник, возжелавший принести веру язычникам на острие меча и отвоевать гроб Арумы. Эта великая цель объединяла нас на протяжении всего похода. Но даже лучшие из нас не смогли узреть скверну, отравившую священное воинство.
По толпе пронесся беспокойный шепот.
– Нелюди, один лишь лик которых отвратителен Создателю, лишили жизни Патриарха А’Рэля Благословленного и надели его плоть, словно кафтан. Это отродье склонило многих праведников к ереси, и теперь готово ввергнуть род людской в братоубийственную войну! – Голос Седны нарастал и в нем чувствовалась сила, подобная могуществу самого Арумы. Сейчас множество облаченных в броню воинов Истинной Церкви почувствовали слабый отголосок прошлого – непостижимую силу, струившуюся сквозь них. Даже инквизитор ощутил это, хоть и не желал признавать.
– Сам Создатель благословил нас на эту битву! – Продолжила Седна. – Дрогнем ли мы перед чудовищами? Посрамим ли имена наших предков? – Никогда! – Ответил ей унисон луженых глоток, а лязг стали вторил им.
Пророчица извлекла из ножен инхоройский клинок и указала лезвием на север.
– Убейте вероотступников, и станут они свободны ото зла!
Как по команде, десятки штандартов взмыли вверх, ознаменовав наступление. Под пробивающиеся сквозь бурю крики командиров, шеренги воинов начали перестраиваться в боевом порядке. В и гвардия скорби отделились от остальных солдат, начав обходить северную часть лагеря по широкой дуге. Не оборачиваясь, Сандро крикнул:
– Помазанники, за мной!
С тихим шелестом фламберг покинул ножны, и инквизитор шагал к помосту, где его ожидала Седна.
Даже надев крепкие кожаные доспехи, скрывшие её фигуру, она не стала похожей на воина. Возможно, это и произвело некое впечатление на простых воинов, но Келмаура это лишь позабавило.
Она поприветствовала Сандро легкой полуулыбкой.
– Ты был несколько медлительным, Филипп. Хочешь пропустить все веселье?
– Нет нужды спешить, Пророчица. Ауранг не станет ввязываться в бой, пока не увидит тебя.
Кивнув, Седна спрыгнула с помоста и направилась за войском Истинной Церкви. Смотрящий ей вслед Келмаур с силой сжал рукоять фламберга. Ему стоило сделать лишь один колющий удар, что бы пробить слабые доспехи и вогнать пламевидное лезвие прямо в сердце дьяволицы.
В авангарде войска скакали отряды легкой конницы. К большому удивлению сержантов, им удалось продвинуться вглубь лагеря, так и не встретив сопротивления со стороны ортодоксов. Но как только всадники свернули за очередной поворот, из самума на них посыпался град стрел. Солдаты в первых рядах даже не поняли, что их убило. Утыканные множеством стрел, они рухнули в песок, оросив его кровью.
Братоубийственная война началась.
Протрубив в рог, сержанты объявили общий сбор и, развернув коней, отступили, увидев перед этим очертания массивных баррикад и воткнутых в землю толстых кольев.
Лилит.
Самум продолжал засыпать лагерь тоннами песка, терзая священное воинство, как будто его вело некое маниакальное упорство или садистский трепет. А может это был гнев господень, ниспосланный на воинов Его за скверну, которая проросла в рядах крестоносцев?
Для Лиллит эта мысль была более чем логична. Она была ей близка, помогая переносить колючие крупицы пыли и мелкого щебня, время от времени достававшие до лица даже через складки темного шемага. Где-то за этими плотными завихрениями грязи скрывалась ставка Патриарха и убежище его своры. Сотня рыцарей и более трех сотен людей, ещё не ставших полноценными членами ордена – сквайры и оруженосцы, медленно продвигались вперед, упорно противостоя неистовству демонов пустыни.
Она вела их к цели, всю эту внушительную рать. Издали бравые поборники Творца выглядели как обычный сброд наемников. Сталь потеряла все свое благородство под этим затянутым бурей небом, как и её владельцы. С головы до ног закутанные в тряпки, немытые, несущие деревянные щиты, эмаль на которых сильно потерлась и потускнела, не выдерживая напора песка. С ней, потускнели и эмблемы ордена. Никто не шел верхом, ибо седлать коней в такую погоду было безумием. Лишь пара стягов с белой розой, отчаянно трепыхающихся над толпой, да робко выглядывающие из-под плащей латы, оставались признаками их рыцарства.
Капитан Лиллит исполняла приказ и четко знала, что ей предстоит, хотя мысли её периодически рвались к магистру. Она возвращала их в нужное русло, всякий раз, как замечала это, но все же. В палатке сэра Роланда что-то было не так, чему Лиллит сначала не придала значения.
В женщине все ещё тлел гнев, не оставлявший её с того самого письма. Строки послания были преисполнены страданием, но что она увидела в итоге? Рана его была вполне реальной, и все выглядело как обычно. Кроме самого Роланда Де Роэма и его холодной любезности. Нет, Лиллит никогда не сомневалась в своем брате и командире, как и не сомневалась в черных душонках высших сановников святой церкви. Она готова была идти за ним хоть в огонь, даже если речь шла об убийстве патриарха, только...
Из роящихся волн самума выплыли фигуры, двигавшиеся навстречу воинам ордена. Чем ближе, тем слабее становилась пылевая завеса, и отчетливей видны . Лиллит отвлеклась от своих разрозненных мыслей, как только нежданные гости попались в её поле зрения. Рыцарь-капитан подняла стиснутый кулак вверх, приказывая ближайшим к ней братьям по оружию остановиться.
Первые рыцари в ряду встали на месте, следом за ними остановился второй ряд, с небольшой задержкой встал третий. Достаточно скоро безмолвный приказ распространился по всему отряду, и когда он достиг самых отдаленных его концов, Лиллит смогла разглядеть приближавшихся к ней людей получше. Ладонь леди-капитана задержалась на рукояти подпоясанного меча.
Опознать их принадлежность было той ещё задачкой - точно такие же обмотки из тряпок, прикрывающие лица, как у всех её людей, безликие щиты, ни одной видимой символики.
Гости остановились на расстоянии чуть меньше пяти метров. Даже через вихрь песка Лиллит заметила в их глазах недоумение. Они не ждали этой встречи, так же, как и воины ордена.
Первым подал голос мужчина, и пока он говорил, его желтоватые белки торопливо пробегали по первому ряду рыцарей, перемещаясь то вправо, то влево. – Пытается нас сосчитать – Смекнула Лиллит. Некоторые из её братьев наверняка проделывали сейчас то же самое.
На мгновение желтые белки поглядели вверх, заметив один из стягов Белой Розы - Куда это вы направляетесь? – Настойчиво спросил мужчина хрипловатым голосом, который может идти только из пересохшего горла.
- На встречу с Патриархом. – Не без напряжения ответила Лиллит. Скрывать свои цели уже не имело смысла, да и врать она никогда не умела. Капитан успела рассмотреть достаточно лиц, поймать достаточно взглядов из полутеней их тряпичных масок. Ордену придется ввязаться в бой намного раньше, чем они достигнут лагеря О’Раэля.
Некоторых из людей её ответ удивил. Пара-тройка фигур, которые видела Капитан, переглянулись.
- Вообще-то лагерь Патриарха вон там. – Один из солдат, какой-то юнец, судя по голосу, махнул рукой, указывая налево.
- Дьявол, когда я успела сбиться с пути? – В иной ситуации Лиллит покрылась бы пунцом, но здесь… Черта с два, если она позволит им смеяться над собой.
- Ганс вас заметил, вот мы и ост...
Обернутая в кольчугу рука отвесила пареньку смачную затрещину - Закрой свою пасть, придурок ты лопоухий. – Донесся приглушенный голос из толпы, завершив речь чередой смачных ругательств. Брань словно послужила условным знаком.
Следующие секунды с обеих сторон был слышен лишь шелест извлекаемой из ножен стали, и едва слышимая возня кожаных тесемок, неохотно отпускавших колющее, дробящее и рубящее оружие самого разного происхождения.
Мужчина с желтыми белками осклабился, помахивая матовым чеканом.
- Что, сучка, решила покаяться вместе со своими мальчиками? Или поднабрать новых грешков? Не стесняйся, мы с ребятами с радостью тебе поможем.
Лиллит остановила стоявшего совсем рядом собрата, уже готовившегося выскочить вперед.
- Патриарх все содержит на службе церкви грязных свиней. Научитесь уже не реагировать на их хрюканье, сэр Орбель. – Лиллит выставила свой меч вперед, а другой рукой посильнее ухватилась за ручку щита.
- Готовься умереть, виллан. – С холодным презрением произнесла капитан ордена, разве что не сплюнув. На этом разговоры закончились.
- Смерть еретикам! – В разнобой прокричало несколько солдат истинной церкви, едва перекрикивая бурю. Следующий клич подхватили десятки их товарищей позади.
- За Аруму! За О’Раэля! – Донеслось с вражеских флангов, а затем все громче и громче. Теперь уже ни шемаги, ни даже самум, не смогли полностью подавить этот клич.
- За магистра Роэма! В атаку! – Чуть запоздав с ответом, воскликнула Лиллит. Одним махом она скрыла глотку мужчине с желтыми белками, как только тот подбежал на расстояние удара. Ближайшие к ней рыцари выступили вперед. Защищая своего капитана, они приняли неистовый натиск ортодоксов на свои щиты. Лиллит бросила пару приказов, строй уплотнился, и стал торопливо отходить назад. Белые клинки стали черными, под стать доспехам Гвардии Скорби.
Кровь встречалась с песком и застывала, не успевая сбежать с лезвий.
Первые несколько линий поборников истинной церкви заметно расширились, так что они смогли частично взять передовую часть рыцарского отряда в полукольцо. Противники сцепились в ожесточенной схватке. Они крушили, резали и кололи, кое кто даже пытался метать копья. Довольно скоро стало ясно, что воины ордена явно превосходили врага в выучке. Клещи были отброшены, а рыцари, собравшись в кулак, перешли в яростную контратаку.
Две толпы практически слились, ряды стали шире. От основной массы время от времени отделялись группы сражающихся, исчезая в завихрениях бури.
Воины нередко путались, по ошибке атакуя соратников, и заканчивалось это почти всегда скверно. Никакой тактики, никакой координации. Самум превратил сражение в беспорядочную свалку, где мертвые исчезали под песком, раненные давились смесью крови и земли, а живые не знали, что случится в следующую минуту.
Наконец, шум боя стих. Исчез лязг металла о металл, глухие удары, принимаемые на щит. Остались лишь стоны умирающих, кучи трупов, и самум все столь же сильный. Стихия лениво пожирала следы кровопролития. Казалось, что она будет бесноваться вечность.
Капитан Лиллит лежала, измазанная в крови. В чужой крови, стекавшей с тела придавившего её трупа. Рукоятка по самую гарду уткнулась ему в спину, а лезвие меча красовалось с другой стороны покойника, там, где должна была быть грудь.
Леди-рыцарь пришла в себя, когда почувствовала липучую холодную жидкость, проникающую в её гамбезон через сочленения вороненой стали. Лиллит принялась с яростью стаскивать с себя застывшую тварь.
Она бы ни за что её не убила, если бы не мужество сэра Орбеля, отшвырнувшего нелюдя в сторону, несмотря на обломок копья, застрявший у него в горле. Лиллит исхитрилась поймать его на свой клинок. Не успей она, и к потерям ордена добавился бы капитан.
- Вы целы, леди Лиллит?
Наконец, заметив копошение, к ней подоспел один из её людей, и помог подняться. Ещё не увидев лица, Лиллит угадала по голосу одного из своих помощников.
- Да – ответила она, хотя доспех капитана гвардии скорби создавал иное впечатление. Пара небольших вмятин, случайные царапины на красивой глянцевой поверхности, и много крови.
- Сколько с тобой? – Одной рукой Лиллит слегка оперлась на брата по ордену. Щит она потеряла давным-давно. Оказывается, правая нога здорово побаливала после неудачного падения, но только когда Лиллит достаточно сильно на неё опиралась.
- Девять братьев и четырнадцать сквайров. Я отправил пару групп собирать раненных и отставших.
- Как бы они сами не потерялись. Надеюсь, ты это предусмотрел, Эргальд. – Лиллит огляделась вокруг, прикрываясь от вездесущего песка. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались трупы. Она отметила, не без неприятной тяжести внутри, как много среди них облачены в рыцарские доспехи. Поганые бестии возникли как из ниоткуда, сверкая аметистами, вместо глаз. С кожей неестественного цвета. Два нелюдя щедро дарил смерть каждому, кто вставал у него на пути. Каких-то два человекоподобных существа убили столь многих!
Авангард отряда растаял на глазах. Семнадцать членов гвардии скорби оставили свою жизнь угасать на песке, прежде чем подошло подкрепление. Затем исчезло целое боевое крыло рыцарей, когда нелюди налетели на него, ведя за собой немногих ортодоксов, переживших первые десять минут сражения. Творцу ведомо, сколько ещё погибло, когда люди ордена кое-как смогли окружить противника, а затем сокрушить его.
Первый нелюдь пал, когда на него набросилось несколько солдат разом. Кулаки твари застряли в плоти полурыцарей, подарив их соратникам возможность продырявить нелюдя копьями. Когда настала очередь второго, у Лиллит оставались лишь жалкие крохи от того, чем она командовала, когда брала ортодоксов в кольцо.
Если на стороне Патриарха сражались такие монстры, сомнений в его порочности оставаться не могло. Нелюди ведут в бой силы церкви, стоя под её знаменами! Арума в гробу бы перевернулся, при виде такого святотатства. Магистр Роланд догадался обо всем, и отреагировал соответствующе главе Белой Розы. Теперь ей многое стало ясно. Лилит испытала некоторый стыд за свое беспокойство, но он быстро исчез. Впереди оставалось слишком много дел. Магистр доверил ей вести орден в деле искоренения скверны, и провались она в бездну, если не выполнит приказ!
Капитан не осмеливалась предположить, что ждет их союзников в лагере. Надо было торопиться. Пусть даже если её отряд и она сама погибнут, они не должны допустить победы впавшего в ересь Патриарха.
- Отпусти-ка меня. Да, вот так, спасибо. – Лиллит опустила голову, разглядывая труп нелюдя. Его глаза больше не сияли, но вид существа, даже недоуменный, все также внушал страх. Если она переживет этот день, лицо твари будет сниться ей в кошмарах. - Похоже, мы не успеем вовремя. Подзови тех, кто есть.
Сандро.
Сердца ортодоксов не отсчитали и двадцати ударов, как на их баррикады обрушилась волна пехоты. Они даже не пытались защищаться, бросаясь на последователей А’Рэля с отвагой обреченных. Первые мечники пали, натолкнувшись на острые копья, но бойцы второй шеренги не позволили копейщикам вновь поднять оружие. Грохот битвы заглушал даже вой самума.
Войско истинной церкви обрушивалось на оборонительную линию А’Рэля подобно океанскому валу. Вчерашние друзья, ослепленные фанатизмом и ненавистью, убивали друг друга без всякой жалости.
Когда защитники первой линии начали медленно отходить, в бой вступила тяжелая кавалерия. Подобно самуму, она обрушилась на хлипкие баррикады, сметая на своем пути оставшихся защитников. За рыцарями в пролом устремились тяжелая пехота. Обескровленные защитники из последних сил сражались с элитой Истинной Церкви, но не могли победить. Фанатики продолжали прорываться вглубь лагеря, заполняя собой все свободное место.
Когда сквозь самум начала проглядываться черная туча, воины осознали свою ошибку. Ливень стрел обрушился на их порядки и немногие успели поднять щиты. Пронзенные десятками стрел они падали на песок, заливая его кровью. Офицеры А’Рэля не собирались давать врагу оправиться от шока и бросили в бой свежие силы.
Асманд.
Войско северян, ведомое Асмандом, продвигалось вглубь лагеря, не встречая сопротивления. Палатки и шатры на их пути были пугающее пусты, а на окутанных завесой песка переулках не было баррикад, и даже часовых. Асманд не был настолько глуп, что бы принять это за просчет полководцев Ауранга. Это ловушка была…смехотворна.
Словно в подтверждение своих мыслей, Асманд услышал голос Витарра:
– Эти собаки что, держат нас за полных недоумков?!
– Их проблемы, Витарр. Но это не значит, что нужно орать об этом на весь лагерь. – Одернул его Асманд.
Северянин лишь недовольно фыркнул и поправил лежащий на плече молот.
Вождь внимательно посмотрел на идущего рядом с ним соплеменника.
– Если ты чем-то так раздражен, брат, то говори. Не корчь из себя принцессу.
Витарр оскалился и, мотнув головой, сбросил с лица прядь свалявшихся волос.
– Мы должны стоять сейчас в первых рядах, дерясь с теми ублюдками лицом к лицу, а не шнырять во тьме, готовясь ударить в спину. – Будто пытаясь добавить словам убедительности, северянин сплюнул.
Асманд остался спокойным.
– Мы идем к логову твари, погубившей наши племена. Думаю, за возможность насадить голову этого нелюдя на пику, стоит немного "пошнырять" во тьме. Витарр хотел что-то ответить, но Асманд указал рукой вперед и крикнул:
– Оружие к бою!
В завихрениях ветра виднелись неясные силуэты. Противники позволили северянам подойти ближе, а затем из темноты вылетели стрелы, поразив первые ряды варваров. Одна из стрел вонзилась в шит Асманда, едва не пробив его.
– Лучники! Суки бесхребетные! – Прокричал Витарр и бросился вперед.
Остальные северяне устремились за ним, стремясь атаковать раньше, чем лучники успеют дать новый залп. Асманд был одним из первых, кто обагрил меч в крови врагов. Стальное лезвие вошло в шею врага, едва не отрубив ему голову. Стоящий рядом Витарр вдавливал искалеченные тела врагов в песок, не обращая внимание на несколько стрел, застрявших в его доспехах.
Оказавшись лицом к лицу с северянами, лучники быстро разомкнули строй и отступили, растворившись в пыли.
Смахнув с лица пот, Асманд огляделся, и только тогда увидел множество фигур, выходящих из-за завесы песка. Они были повсюду.
– Занять оборону и приготовить щиты! Лучники скоро вернутся!
Северяне выполняют его приказ и выстраиваются кругом, готовясь отразить атаку. Стоящий рядом с Витарром воин вытаскивает стрелу из плеча и швыряет себе под ноги.
Асманд решил, что неразумно бросаться в неизвестность, оставив открытым тыл. Пусть эти шавки подойдут поближе, пусть возьмут их в кольцо, оттянут силы. Его воинам нужно удерживать южан здесь и дождаться, когда в их рядах появится брешь, и северяне смогут вырваться.
Поняв, что варвары не собираются уходить из засады, вражеские командиры замкнули кольцо и стали дожидаться подхода остальной части войска. Монотонное пение церковных гимнов выводило северян из себя.
– Когда же эти собаки наконец заткнутся и атакуют?! – Гаркнул Витарр, стараясь перекричать ненавистное ему гудение.
Раз за разом войска Ауранга накатывали на строй северян словно морской прибой, но каждый раз отступали, неся потери.
Закинув окровавленный молот на плечо, Витарр направился к Асманду и его телохранителям. Его ноги скользили по влажному от крови песку. Вокруг лежали живые на мертвых и мертвые на живых.
– Ты никак в героя поиграть решил?! – Крикнул Витарр. – Если мы простоим здесь еще немного, то тут нас и закапают!
Асманд вырывал меч из тела копейщика и повернулся к северянину. Только сейчас Витарр заметил глубокие уродливые раны, видневшиеся сквозь пробоины в искромсанных доспехах.
– Мы оба знали, что нас ожидает засада, Витарр. – Глухо произнес вождь. - Но эти шавки не учли одного: с востока к ним приближаются рыцари южан. Теперь они смогут дойти до логова нелюдя. От тебя же не требуется много. – Асманд опустил меч и провел им по земле, оставив короткую борозду. – Просто не позволь этим слабакам переступить черту.
Витарр ухмыльнулся окровавленным ртом.
– Старик, да ты из ума выжил! Но знаешь, плевать. Сдохнем так сдохнем. Защищать нам уже некого. – Витарр развернулся к бегущим на него солдатам. Его молот врезался в грудь одного из мечников, опрокинув его. Северянин наступил ему на грудь и опустил молот. Череп врага раскололся, словно кувшин с вином.
Он поднимал молот, когда несколько копий врезались ему в тело, пробив слабую броню. Когда наконечники вышли из его спины и живота, северянин рухнул на колени.
Асманд и еще несколько варваров бросились на копейщиков, перерубив топорами древки их копий, а затем вогнали северную сталь в их тела.
– Север помнит! – Прокричал Асманд.
– Север помнит! – Разнеслось над полем боя. – Север помнит!
Сообщение отредактировал RiD - Воскресенье, 2013-03-17, 3:06:14
Сандро [Лагерь священного воинства; ночь] [11-ое июня 1001-ого года]
Сражавшиеся на левом фланге Седна и её приближенные услышали грохот из глубины лагеря. Не обратив на это внимание, Пророчица приказала не сбавлять темп. Помазанники продолжили прорубаться сквозь вражеский строй, но через мгновение раздался новый грохот, и на землю рухнули искалеченные тела первых из них. Невидимая сила расколола их броню, словно глиняный сосуд и вырвала из тел куски плоти.
Сандро обернулся в сторону шума и увидел группу солдат, сжимающих дымящиеся посохи, собранные из дерева и металла. Первый ряд упал на одно колено, начав засыпать в них черный песок, в то время как остальные колдуны подняли оружие.
"Треклятые маги. Только не сейчас! " – Пронеслось в голове инквизитора. Раздался новый грохот и лица колдунов исчезли в белом дыму, вырвавшемуся из посохов. Сопровождавший инквизитора маг неожиданно замер, а затем вспыхнул белым огнем. Объятый пламенем, он сделал несколько шагов вперед, а затем превратился в соляной столб. Миг, и самум развеял его по полю боя.
Как будто этого было недостаточно, слева в строй Истинной Церкви врезалась тяжелая кавалерия, вдавив воинов в кровавый песок. Массивные копыта коней с одинаковой легкостью крушили кости и доспехи. Некоторые попытались атаковать, но воины Сотни Столпов забивали их булавами и шестопёрами. На левом фланге началась паника.
Сандро сорвал с пояса рог и подал сигнал Эрзалю Ло. Оставалось лишь надеяться, что он не промедлит.
Тем временем разомкнувшие строй Помазанники атаковали «колдунов» А’Рэля, не дав им вновь поднять оружие. Один из нечестивцев попытался защититься ружьем, но стальная алебарда рассекла артефакт напополам и застряла его голове, забрызгав Помазанника кровью. Наступив сапогом на грудь павшего, фанатик вырвал оружие и продолжил бой. Оказавшись лицом к лицу с противником, стрелки дрогнули и обратились в бегство.
Вытащив фламберг из тела мечника, Сандро посмотрел на юг и увидел, как из самума показались войска, несущие знамя со скошенным крестом. Прибыл Эрзаль. Маршировавшие в первых рядах копейщики были готовы броситься в атаку на Сотню Столпов, но гвардия А’Рэля отступила, оставив после себя лишь груды искалеченных тел.
Поприветствовав Эрзаля кивком, Сандро вернулся в строй Помазанников. Им удалось продвинуться не больше чем на сотню метров, когда путь мятежникам преградили новое войско. В первых рядах стояли обычные солдаты, но приглядевшись, Сандро увидел за их спинами спешившихся рыцарей из Сотни Столпов, гвардейцев и сжимающих ружья стрелков.
"Похоже, что его святейшество бросил в бой все силы". – Подумал про себя инквизитор. – "Жаль, что мы тоже".
Не сводя глаз со строя врагов, Седна взмахнула рукой, приказав Помазанникам остановиться. Какое-то время она вглядывалась в лица ортодоксов, а затем враги расступились, пропуская вперед Его.
А’ Рэль Благословленный, в сопровождении нескольких воинов, встретился лицом к лицу с Седной. Его доспехи были исписаны множеством рун, смысл которых был скрыт от простых людей. В завихрениях ревущего ветра казалось, что древние тексты мерцают от заключенной в них силе. Массивный меч А’Рэля покоился в ножнах.
Патриарх выступил вперед и медленно раскинул руки. – Спасибо, что пришла, Седна. Твой вид согревает мне сердце.
Глаза сестры Арумы сузились. Стоящий рядом с ней инквизитор кожей почувствовал, как наэлектризовался воздух. Казалось, что даже самум набрал силу, готовый разметать священное воинство, подобно песку.
– Ты вышел сюда ради насмешек, А’Рэль? Патриарх мягко улыбнулся. – Нет, дочь моя. Я пришел, что бы призвать к твоему разуму. Не стоило приходить сюда с мечом в руках, ведя за собой мою паству. Наши истинные враги укрылись за стенами Селефаиса, а не здесь. – Величайший враг всегда укроется там, где его никогда не станут искать, не так ли, Ауранг, последний из тринадцати Великих? – Почти смеясь произнесла Седна.
А’Рэль и бровью не повел, оставшись абсолютно спокойным. – Кровопролитие бессмысленно, Седна. Ты добьешься лишь окончательного поражения людей, за будущее которых когда-то сражался Пророк. Ты этого желаешь? – Не дождавшись ответа, А’Рэль повернулся в сторону инквизитора. – Или может быть ты, Филипп Келмаур? Вернейший из моих последователей.
Глаза инквизитора широко раскрылись. Патриарх видел его. Непостижимо. – Мне горько видеть тебя среди заблудших, Филипп. Неужели эта блудница так легко смогла отравить твой разум и обратить против Создателя и людей, которых ты поклялся защищать? Еще не поздно вернуться к свету, сын мой.
Инквизитор вцепился в рукоять фламберга, пытаясь скрыть дрожь в руке. Отважиться на предательство, слушая елейные речи Седны, было несложно. Долгие месяцы войны истерли его воспоминания о Церкви Арумы и Патриархе. Равно как о величественных кафедральных соборах и источающих благодать симфониях органа. Но сейчас, на поле боя, пред ним стояло живое олицетворение величия Церкви, основанной Пророком десятки веков назад. В его жилах не могла течь кровь нелюдей. Этого человека избрал сам Создатель.
"Начинай!". – Мысленно обратился инквизитор к Каралосу, возглавлявшему Помазанников.
Как по команде, мечи и алебарды взмыли вверх, но Седна оказалась быстрее. Вскинув руки вперед, она издала гортанный хрип, и серая, подобно туману энергия окутала стоящих впереди ортодоксов и сбила с ног телохранителей А’Рэля. Сам Патриарх едва пошатнулся. Руны на его доспехе вспыхнули золотым светом.
Когда завеса пыли улеглась, взору воинов предстал истинный облик свиты А’Рэля. Сама плоть отторгала искаженное естество нелюдей: сквозь обрывки доспехов виднелись чавкающие пасти, растущие прямо на животе. Лица существ текли, словно воск, а руки заканчивались костяными лезвиями и звериными лапами с множеством суставов.
Облик А’Рэль не изменился. Лишь таинственные руны на его доспехах начали ярко пылать во тьме. Но на мгновение Санро узрел темную кожу и горящие аметистовым огнем глаза. Существо надменно улыбалось множеством серых клыков. – Ты сама выбрала этот путь, Седна! – Нечеловеческий, почти лающий голос Ауранга был подобен водовороту, затягивающему в себя все живое.
Первые ряды ортодоксов рухнули на колени, а затем раздалось мерзкое чавканье, хорошо различимое даже сквозь вой урагана. Их грудные клетки разлетелись кровавыми ошметками, и Ауранг издал торжествующий рык.
Из-за спин умирающих показались сгорбленные силуэты, быстро перепрыгивающие через изуродованные тела. Рыча и завывая, они быстро приближались к строю Истинной Церкви, сжимая в лоснящихся от слизи лапах костяные копья и бронзовые топоры. Волна северных псов обходила Ауранга подобно воде, обтекающей скалу. Владыка нелюдей оторвался от земли и завис над полем боя. Черные тени заметались вокруг его фигуры, а затем десятки кровавых нитей из разрубленных тел устремились к распростертым рукам Ауранга. Самум разносил по полю боя тошнотворные миазмы намалийского колдовства.
Помазанники не решались пошевелиться, поглощенные нечестивым ликом надвигавшейся на них орды. Глядя на их замешательство, инквизитор направил острие в сторону нелюдей и прокричал: – Уничтожить тварей! Живо!
Северных псов встретила стена из копий и алебард. Стоящая рядом с инквизитором Седна мановением рук отшвырнула от себя чудовищ. Их тела разлетелись кровавыми ошметками, так и не коснувшись земли.
Темное завихрение ударило в инквизитора в грудь и отшвырнуло на сотню метров, прямо под ноги северным псам, атакующим левый фланг. Сандро едва успел вскочить на ноги и парировать выпад бронзового меча. Расцепив оружие, он вонзил фламберг в пасть твари и провернул лезвие. Северный пёс взвыл от боли, но затем его челюсть разъехалась в стороны и переломила лезвие, словно деревянную палку.
Бросив эфес, Сандро потянулся к висящему на спине шестопёру, но брызжущее ихором чудовище бросилось раньше. Когда когти уже были готовы вонзиться в шею инквизитора, подоспело несколько копейщиков, пригвоздивших северного пса к земле.
Костяное лезвие метнулось вверх, разрубая копейщика от паха до грудины. Отродъе пыталось подняться, когда инквизитор обрушил на его череп верный шестопёр. Северный пёс начал биться в конвульсиях, и его лапа задела живот Сандро, рассекая броню и оставляя кровавые борозды. Терпя боль, Апостол бил снова и снова, пока тварь, наконец, не затихает.
Хлопнув копейщика по плечу, инквизитор указал в сторону сражающейся Седны и Ауранга. – Прикрой меня!
Они шли мимо солдат, пока не добрались до сильно поредевшей шеренги Помазанников. Буря начала стихать, и Сандро стал высматривать штандарт Эрзаля Ло. Но вместо него он заметил на холме силуэт лучника, готовящегося к стрельбе. "Унн! " – Крикнул в пустоту инквизитор, но кассум защищал разум лучника от темной магии.
Выругавшись, Сандро схватил корчившегося на земле стрелка и рывком поставил его на ноги. Растрескавшимися губами инквизитор шепчет древнее заклятье и чувствует, как трещат его доспехи. Он толкнул стрелка вперед, закрывая его телом Седну. Прошло лишь мгновение, и стрела с обсидиановым наконечником прошила тело человека. Раненный начал биться в припадке и его остеклевшие глаза налились кровью из множества лопнувших сосудов. За мгновение до того, как отшвырнуть тело в сторону, Сандро почувствовал исходивший от него жар. "Я не тот благородный идиот из летописей, жертвующий собой ради спасения других" – Пронеслось в голове инквизитора.
Тело стрелка лопнуло еще в полете, словно переполненный водой бурдюк. Поток раскаленной крови оросил сражающихся и несколько капель попали на лицо инквизитора, растворяя плоть, подобно кислоте. Сандро услышал чьи-то крики, но затем понял, что кричит он сам. Над его головой пролетел арбалетный болт и врезается в лицо одного из мечников.
Инквизитор едва не упал, но успел схватиться за воткнутый в землю штандарт. Боль начала уходить. Стоящие рядом солдаты наблюдали, как уродливые ожоги на лице Сандро начало обрастать свежей плотью. Они отели глаза не то в страхе, не то в отвращении, стремясь сосредоточиться на приближающихся с севера всадников. Подняв из песка шестопёр, Сандро направился одному из мечников: - Где Ло?! – Крикнул инквизитор, силясь перекричать шум битвы.
Воин указал на запад. Рядом с ними несколько алебардистов отражали атаку конницы, рубя лошадям головы и стаскивая всадников длинными крюками. С трудом Сандро удалось отыскать Эрзаля Ло, сражавшегося наравне с простыми воинами.
Встретившись глазами с офицером, инквизитор произнес: – Помнишь, я обещал тебе отмщение, Эрзаль? Время пришло. Идем же! Кивнув, Ло вышел из строя следом за инквизитором.
Раст придирчиво оглядел своих людей: черноплащник устало вертел в руках очередную самокрутку, Изумрудные демонстративно надулись, силясь показать, что им плевать на презрительные взгляды Алебастровых, Дэм взволнованно жевала губу – видимо, любые помещения, пускай и просторные шатры, действовали ей на нервы. Что она может делать с воздухом, если типичные психозы в ней развились настолько?
- Что тебе нужно, Ваалтер? – спросил один из магов в багровых плащах, - Зачем ты привёл сюда этих? – он презрительно кивнул в сторону наёмников.
- Эти только что помогли мне нейтрализовать Тиалара, великого покровителя Тайн. Ту тварь, которая убила Симаса де Борджи.
- Нейтрализовать?
- Мы уничтожили его физическую оболочку. Ему потребуется какое-то время, чтобы восстановиться.
Эти слова произвели впечатление на демонолога. Собравшиеся вокруг истинные маги Алебастра зашептались. Раст не стал ждать конца паузы:
- Нам нужно выступать на помощь Истинной Церкви, немедленно.
- Нам, Скрипач? Ты слишком много о себе возомнил, - с нескрываемой злобой произнес шагнувший из толпы маг в светло-коричневом плаще, украшенном сложным узором. – С чего это мы должны помогать твоей проститутке? Нас связывают договоры с Патриархом, и в отличие от тебя, Консульт не привык нарушать свои обязательства, - публика согласно загомонила.
Раст хотел было в очередной раз напомнить, что он никого не предавал, а вот все окружающие всадили нож в спину магистра Энли, но вовремя опомнился. Сейчас не время ссориться, ему нужна поддержка этих людей. Сосредоточившись, чтобы голос не срывался на эмоциональный тон и держался ровно, Раст заговорил:
- Патриарх А’Раэль Благословенный, он же – Ауранг, один из Вернувшихся, рассчитал почти всё. Появление Изумрудного Консульта стало для него неожиданностью, и нам удалось избавиться от Тиалара. Если вы хотите всё так же плясать под его дудку, следуя давно и окончательно превратившейся в фарс цели похода наравне с верующим быдлом – пожалуйста, ваш выбор, - маги в шатре затихли, прислушиваясь к словам Раста. В основном, конечно, из-за оскорблений, но это не так уж и важно – своей цели он добился. – Если же вы желаете стать хозяевами положения – нужно выступить прямо сейчас, чтобы развить и закрепить успех. Мы можем уничтожить Ауранга, тем самым избежав ещё больших потерь среди солдат Воинства… и оставив Седну должной нам. Алебастровый Консульт перестанёт следовать за событиями и станет их источником, чтобы мы могли взять то, что наше по праву. Помните, что говорил старик де Борджи? Мир принадлежит нам.
Сандро [Лагерь священного воинства; ночь] [11-ое июня 1001-ого года]
Сандро и Эрзаль Ло приближаются к месту схватки патриарха и Седны. Даже в сотне шагов от них, воины ощутили, как наэлектризовывался воздух. Всполохи нечестивого колдовства, словно тени, вьются вокруг фигур непримиримых врагов. Иногда заклятья отскакивают в сторону, обращая сражающихся рядом воинов в столбы из пепла. Приблизившись, инквизитор увидел переполненный ненавистью взгляд Седны, ничем не уступающий гневу Ауранга.
Пророчица расчерчивает воздух инхоройским клинком, оставляя после него маслянистый шлейф. Парящий над землей Ауранг издает гортанный хрип, а его доспехи покрываются мелкими трещинами и сколами. Из глаз нелюдя сочится черная кровь.
– У тебя есть какой-то план, Сандро?! – Крик Эрзаля звучит словно издалека, с трудом пробиваясь сквозь крики и лязг стали, заглушившие даже песчаную бурю. Шестопёр инквизитора врезается в непокрытую голову ортодокса, а затем выходит из неё с мерзким чавканьем. Сандро отталкивает окровавленное тело в сторону. – Да. Нужно отвлечь нелюдя от Пророчицы. Помоги мне найти один из тех магических луков.
Эрзаль хочет что-то крикнуть инквизитору, но его едва не сбивает с ног воин с залитым кровью лицом. Офицер уходит в сторону и ударяет того по затылку рукоятью меча. Вскрикнув, человек падает на влажный песок. Его ноги слабо подрагивают.
В нескольких метрах от Сандро твари Ауранга заживо пожирают одного из рыцарей, срывая с него доспехи и вонзая кривые зубы в плоть. Инквизитор не обращает внимания на его истошные вопли и, наконец, находит ружье, которое прижал к груди обезглавленный стрелок.
Эрзаль пытается дойти до инквизитора, но по его броне соскальзывает лезвие. Обернувшись, он видит одного из солдат-ортодоксов, придерживающего свободной рукой окровавленный бок и заносящего меч для нового удара.
– Сандро, я задержусь! Ищи оружие сам! Услышав крик Эрзаля, но не обернувшись, Сандро начинает вырывать ружье у стрелка. Безголовый мертвец держит крепко, будто не желая выпускать оружие из коченеющих рук.
– Куда это ты тянешь руки, Келмаур? Это же не Седна. – Слышится откуда-то сверху. Сандро не успевает поднять голову и кованный сапог врезается ему в голову. Сплевывая жижу из крови и песка, Сандро поднимает голову и видит проступающий сквозь завесу песка силуэт с двумя пылающими фиолетовым светом огнями.
– Азгейм?! – Произносит Садро и хватается двумя руками шестопер. Лезвие меча вонзается в стальную рукоять, защитив инквизитора. Сандро ударяет ногой противника, но едва не ломает себе пальцы, когда они врезаются в крепкую кирасу. Противник не отступил и на шаг. – У тебя еще одна попытка угадать.
Враг заносит меч, но тут ему в бок врезается копье, прямо между пластин. Существо рычит и бьет наотмашь, раскалывая череп копейщику. Воспользовавшись моментом, Сандро наконец поднимается с земли. Ему удается разглядеть знакомые геральдические символы на броне врага. – Сам лорд де Кар пришел за моей душой? Какая честь! – Кричит Сандро и перехватывает в руках шестопер. – Надеюсь, ты не забыл Кассум!
Де Кар ударяет быстрее, чем инквизитор закончивает последнюю фразу. Закованное в тяжелую броню тело врезалось прямо в инквизитора. Отлетев на несколько шагов, Сандро услышал хруст ломающихся костей. Но ему удается устоять. –Ты будешь и дальше болтать, или все-таки сразишься со мной? Сандро вскидывает левую руку вперед, и Амри Де Кар замирает, словно натолкнувшись на невидимую стену. Но лишь на мгновение.
– Это не действует на носящих кровь Ауранга, инквизитор. – Спокойно произносит полководец. У тебя еще остались козыри? Меч описывает широкую дугу и сталкивается с шестопером, выбив искры. Сблизившись, Сандро хватает де Кара за лицо и сдавливает череп. Гончий кричит от боли и меж пальцев инквизитора начинает сочиться темный ихор.
Закованная в броню рука врезается в живот инквизитора, но Сандро будто не замечает этого. Темная магия, текущая в его жилах, изменяет плоть, превращая её в крепкий панцирь. Де Кар расцепляет клинки и бьет инквизитора под челюсть, вновь опрокидывая на землю.
Рука главнокомандующего начинает течь, словно воск и сливается в длинное костное лезвие. Не давая противнику опомниться, он обрушивает кованый сапог на грудь Сандро, буквально вдавливая его в землю.
Инквизитор чувствует, как его рот заполняется вязкой кровью и начинает хрипеть. Краем глаза он замечает фигуру Эрзаля Ло. Сандро улыбается окровавленным ртом, демонстрируя де Кару расколотые зубы. Эрзаль встречается глазами с нелюдем и опускает оружие. – Там ружье. – Кивнув в сторону, говорит де Кар. Убей из него ведьму, пока мы не потеряли всё воинство. Эрзаль кивает и идет дальше, стараясь не смотреть на корчащегося в кровавом песке инквизитора.
Увидев это, Сандро пытается рассмеяться, но выходит лишь влажное бульканье. – Как…как я могу победить,…если меня все предали? – Выдавливает из себя инквизитор и вновь заходится во влажном кашле. –Ты и не мог победить, Келмаур. – Произносит де Кар и опускается на одно колено перед инквизитором. – Неужели ты решил, что столь древний нелюдь не предусмотрел каждый ваш шаг? – В голосе Амри послышались нотки разочарования. Он медленно погружает острие меча в живот Сандро – Ауранг все знал заранее. И можешь забыть про своего ученика, второй раз он не поднимет свой лук. – Лезвие вращается, расширяя рану. Самум подхватывает крики инквизитора и уносит их куда-то вдаль.
Едва зрячим глазом Сандро замечает кинжал, пристегнутый к голени Амри де Кара. Его пальцы оставляют на червонном песке глубокие борозды. Слишком далеко. – Ты неплохо держался, Келмаур. Для человека. Почти жаль тебя убивать. Из таких как ты получаются хорошие гончие. – Он ведет лезвие все выше, разрезая живот инквизитора. Сандро пытается что-то произнести, но лишь бесшумно шевелит губами. Вглядевшись затухающим зрение за спину де Кара, он видит Эрзаля Ло, прижимающего к плечу приклад ружья. Предатель оттягивает назад курок.
– Что ты шепчешь там, Келмаур? Неужели молитву? – Де Кар опускается ниже, к уху Сандро. –Так Создателя тут нет. Только я. Тшш…Потерпи. – Он вновь обхватывает рукоять меча. – Скоро все закончится. Где-то в тылу войска ортодоксов вспыхивают огромные зеленые шары, а затем раздаются оглушительные крики. Горячий ветер доносит до сражающихся запах горелой плоти. На содрогающейся земле появляется широкие трещины и пошатнувшийся Эрзаль Ло стреляет куда-то в пустоту.
Де Кар оборачивается на шум и Сандро, заглушивший боль магией плоти, делает рывок. Он вытаскивает кинжал де Кара и вонзает его под колено. Лезвие легко рассекает кожаную подкладку и ногу, вонзаясь в кость. Он дергает лезвием в разные стороны, рассекая мышцы и сухожилия. Острие уходит под сустав, где и застревает.
Взвыв от боли, де Кар оборачивается к Сандро и выдергивает из него меч. Инквизитор, наконец, затихает.
Грохот и вспышки огня прокатились по всему полю боя. Нагрянуло подкрепление Раста, и никто не мог укрыться от всеразрушающей магии. Бросив взгляд на тело Сандро, де Кар извлек из ножен второй меч и зашагал в сторону сражающихся Ауранга и Седны.
Порядки двух армий смешались, и воцарился хаос. Многие в панике бежали с поля боя, стремясь покинуть испепеляющий все живое громыхающий ад, созданный магами. Другие отчаянно бросились в атаку, надеясь растерзать стоящих перед ними врагов. Следуя за Амри де Каром, несколько фигур с аметистовым огнем в глазах откололись от толпы сражающихся.
Командующий воинством заметил странное пятно, мелькавшее среди других воинов, оставляя за собой колдовской шлейф. Де Кар побежал, рубя мечом тех, кому хватило глупости встать у него на пути. Наконец, ему удалось выйти к Аурангу и Седне. Из глаз и носов обоих предводителей уже сочиться кровь, а потрескавшиеся доспехи покрыты копотью. Медальон Седны расплавился прямо у неё на груди и обжег кожу. Ослепленные взаимной ненавистью, они будто не замечали кошмара, творящегося на поле боя.
Только сейчас Амри де Кару удалось как следует разглядеть следовавшее за ним существо. Им оказался посланник инквизитора. Его легкие доспехи превратились в лохмотья, на лице запеклась кровь, но он был все еще жив. Главнокомандующий увидел и своих людей, посланных за Унном. Их скальпы свисали с пояса дикаря.
Всполох молнии ударил рядом с учеником Сандро, превратив песок под его ногами в стекло. Но тот будто не заметил этого и поднял лук. – Ведьму! – Прокричал де Кар гончим, а сам бросился на встречу дикарю.
Свободной рукой он выхватил кинжал и метнул его в Унна, но дикарь уже разжал пальцы. Стрела с аметистовым наконечником прошла сквозь окружавшую Ауранга сферу и вонзилась в грудь, пробив тело насквозь. В этот миг глаза намалийского полководца широко раскрылись, и он пал.
Кинжал попал точно в шею дикаря и рассек сонную артерию. Унн схватился за горло и вырвал кинжал, тщетно пытаясь руками остановить кровь, обильно лившуюся из глубокой раны. Он упал на колени, а затем завалился на бок.
Перемахнув через баррикады, Амри де Кар добрался до агонизирующего тела Ауранга. Перед ним лежал темнокожий гигант со сверкающими аметистом глазами. Пальцы его длинных тонких рук скребли по земле, когтями оставляя глубокие борозды, словно намалийский полководец пытался вновь встать. Увидев де Кара, он с трудом усмехнулся акульим ртом.
Широкая ладонь поманила де Кара. Главнокомандующий склонился над телом Ауранга. Кипящая кровь лилась из его ран и разъедала плоть нелюдя. – Собери оставшихся гончих и перехвати Сифеллу… – Владыка намали закашлялся. – Ты знаешь, что делать.
Де Кар не ответил. Перехватив меч, он отсек Аурангу ладонь, а затем вонзил лезвие в сердце. Тело намалийского полководца затряслось, а затем начало растекаться, обнажая серые кости. В последний раз его глаза сверкнули аметистовым огнем, а затем исчезли, как и вся плоть.
Амри де Кар убрал меч назад в ножны и направился в сторону ортодоксов. Там он нашел тридцать рыцарей – все, что осталось от Сотни Столпов. – Лорд де Кар. Ваш конь готов.
Сообщение отредактировал Rorschach - Воскресенье, 2013-03-17, 4:15:31
