Внимание! Текст для ознакомительного просмотра и не предназначен для коммерческого использования. Все права принадлежат Г. МкНиллу и издательству Black Library
ФУЛГРИМ
То что приносит нам испытания, должно привести к нам триумфу, и то, что заставляет болеть наши сердца, заполнит их радостью. Для единственного истинного счастья нужно учиться, продвигаться вперед и совершенствоваться. Ничего не случается, без ошибок, невежества и лишений. Мы должны пройти тьму, чтобы достигнуть света! - Примарх Фулгрим, Достижение Совершенства 'Совершенствование достигнуто, не, когда нет ничего больше, чтобы добавить, а когда нет ничего, чтобы убрать! - Остиан Делафоер, Человек из Камня 'Единственные истинные райские места - те, которые потеряны нами ... ' - Пандорас Зенг, Философ
Ересь Хоруса том 5 Действующие лица:
Легион Детей Императора Фулгрим – примарх Эйдолон – Лорд-коммандор Веспасиан - Лорд-коммандор Юлий Кайсорон – капитан, первая рота Соломон Деметр - капитан, вторая рота Мариус Вайросий - капитан, третья рота Саул Тарвиц - капитан, десятя рота Люций - капитан, тринадцатая рота Чармосиан – капеллан, восемнадцатая рота Гай Капхен – заместитель второго капитана Ликаон – денщик капитана первой роты Фабий – апотекарий
Легион Железных Рук Феррус Манус – примарх Габриель Сантор – капитан, первая рота Каптай Балхаан – капитан «Феррума»
Примархи: Хорус – примарх Сынов Хоруса, Воитель Вулкан – примарх Саламандр Коракс - примарх Гвардии Ворона Ангрон – примарх Пожирателей Миров Мортарион – примарх Гвардии Смерти
Другие космодесантники: Эреб – первый капеллан Несущих Слово
I. Отчет \ Увидь его насквозь \ Лаеран «Опасность для большинства из нас,- имел привычку говорить Остиан Делафор в тех редких случаях, когда он был способен говорить убедительно, - не тогда, когда наша цель слишком высоко, и мы не достаем до нее; но тогда, когда она слишком низко и мы легко ее достигаем». После этого он будет скромно улыбаться и пытаться совладать с чувством беззащитности в свете прожекторов и неудобства из-за внимания. И только в своей мастерской, в окружении разбросанных зубил, молотков и рашпилей, ловкими движениями отделяя от мрамора куски, он чувствовал себя комфортно. Он отошел от каменного блока, стоявшего в центре мастерской, и прошелся рукой по своему высокому лбу и коротким, сильно завитым, черным волосам. Мраморная колонна представляла собой блестящий белый прямоугольником, метра четыре высотой, ее поверхность еще не коснулось ни зубило, ни рашпиль. Остиан обошел колонну, касаясь своими серебряными пальцами ее гладкой поверхности , чувствуя ее внутреннюю структуру и обдумывая, где он сделает первый скол на камне. Сервиторы доставили блок из ангара «Гордости Императора» неделю назад, но он еще окончательно не понял, как из этого блока создаст шедевр. Мрамор прибыл на флагман Детей Императора из каменоломен Проконесуса на Анатолийском полуострове, которые были основным источником мрамора для Императорского дворца. Блок вручную добыли в каменоломнях горы Арарат, из твердой и недосягаемой вершины, единственного известного места залежей чистейшего белого мрамора. Его цена неизмерима, и лишь влияние примарха Детей Императора помогло заполучить его для двадцать восьмой Экспедиции. Остиан знал, что многие называли его гением, но он сам понимал – его руки лишь инструмент. Его умением была способность видеть, как будет выглядеть законченный продукт его мыслей, прежде чем он снимет первый слой с камня. Остиан Делафор был худощавым человеком с тонкими, серьезными чертами лица и узкими, длинными пальцами, заключенными в серебряный металл, блестевший как ртуть и проявлявший беспокойство, если что-то попадало в руку, так, что складывалось впечатление, будто он живет вне воли своего хозяина. Поверх прекрасно сшитого костюма из черного шелка и кремовой рубашки была накинута длинная рабочая роба.. Стиль его одежды явно не соответствовал неопрятной мастреской -Ну, теперь я готов, - прошептал Остиан. -Я на это надеюсь,- раздался голос позади,- у Бекуа будет приступ истерии, если мы не успеем к ее концерту, ты ее знаешь. - Нет, Серена, - улыбнувшись сказал Остиан,- я имел ввиду, что я готов начать работу. Он развязал тесемки, удерживающие робу, и попытался стянуть ее с себя. Серена д’Анжелус вошла в его мастерскую как один из ужасных матриархов, так хорошо сыгранных Королин Асеник. Она остановилась вдали от разбросных инструментов, лестниц и лесов. Остиан знал, что ее мастерская настолько чиста и опрятна, насколько его захламлена; картины были аккуратно сложены, а кисти и мастики выглядели так, как будто ими еще не пользовались. Низкорослая и привлекательная, Серена д’Анжелус, возможно, была лучшим художником Экспедиции. Другие предпочитали пейзажи Келана Роджета из двенадцатой Экспедиции Робаута Жиллимана, но Остиан считал, что мастерство Серены выше. Даже если она так не думает, подумал он, всматриваясь в блеск длинных рукавов ее платья. Для концерта Бекуа Кински она выбрала обычное длинное платье из шелка небесно-голубого цвета с плотно прилегающей золотой баской, приподнимавшей грудь. Как всегда, свои длинные иссиня-черные волосы она распустила - они спускались до талии и обрамляли узкое овальное лицо и темные миндалевидные глаза. - Ты выглядишь чудесно, Серена. - Спасибо, Остиан,- ответила она, подходя к нему и расстегивая воротник рубашки,- ты выглядишь так, как будто спал в этом костюме. - Он в порядке!- возразил Остиан, когда она аккуратно поправляла воротник. - В порядке, но не в идеальном.- сказала она,- И ты это знаешь. Бекуа уже всем надоела с этим проклятым отчетом, и я не хочу услышать от нее, что художники раздражают ее своим растрепанным и помятым видом. Остиан усмехнулся. - Да уж, она весьма смутно представляет себе, что такое прикладное искусство. - Все из-за избалованности во время воспитания в Европе.- сказала Серена,- А ты, между прочим, сказал что готов творить, не так ли? - Да,- кивнул Остиан,- готов. Теперь я вижу, что внутри. И только я могу освободить это. - Чтож, я думаю, лорд Фулгрим будет рад услышать об этом. Я слышала, что он лично просил Императора доставить этот камень с Терры. - Ох, наконец-то… - прошептал Остиан, когда Серена, отвернулась, довольная его внешним видом. - Все буде хорошо, дорогой. Ты и твои руки скоро заставят этот мрамор петь. - А твоя работа?- спросил Остиан,- Как продвигаются дела с портретом? Серена вздохнула. - Медленно. Лорд Фулгрим предпочитает сражения и редко позирует для меня.- Остиан заметил, что Серена бессознательно начала царапать себе руки,- Каждый день он остается незаконченным, я ненавижу этот портрет все больше и больше и думаю о том, чтобы начать новый. - Нет, ты преувеличиваешь.- сказал Остиан, беря ее за руки,- Все хорошо. Я уверен, что когда Лаер падет, лорд Фулгрим будет позировать столько, сколько тебе нужно. Она улыбнулась, но Остиан увидел ложь в этой улыбке. О, как он хотел узнать способ вывести ее из состояния меланхолии, состояния, когда она могла навредить самой себе. Но вместо этого он лишь сказал: - Пойдем, мы не должны заставлять Бекуа ждать. ОСТИАНУ приходилось признавать, что Бекуа Кинска, европейское чудо, была красивой женщиной. Ее растрепанные волосы были цвета неба в солнечный день, ее выделяло образование и пристрастие к избыточному использованию косметики, что, по мнению Остиана, лишь уменьшало ее природную красоту. Чуть ниже волос Остиан смог заметить слуховой усилитель и провода, идущие от него к черепу. Бекуа получила прекрасное образование в лучших академиях Терры, а так же прошла подготовку в недавно открытой Консерватории де Мисикуэ – что, по правде, было лишь потерей времени, потому что мало кто мог научить ее чему-то новому. Люди по всей галактике слушали ее оперы и симфонии, она писала музыку способную задеть душу, возвысить ее, наполнить энергией. Остиан встречал ее дважды до назначения на «Гордость Императора», и оба раза его отталкивало ее чудовищное самолюбие и невыносимо высокая самооценка. Но по каким-то непонятным причинам Бекуа преклонялась перед ним. Одетая в многослойное платье цвета ее волос, Бекуа сидела на резной скамье в дальнем конце концертного зала, опустив голову над мультисимфоническим (multi-symphonic) клавикордом, подключенном к колонкам, расположенным по всему залу. Сам зал был большим помещением, отделанным панелями из темного дерева, с порфировыми колоннами, освещенными мягким светом шаров качающихся над парящими генераторами гравитации. Витражные окна изображавшие космодесантников в пурпурной броне Детей Императора полностью занимали одну из стен, а ряд мраморных бюстов, сотворенных самим примархом, стоял вдоль другой Остиан мылено отметил, что надо бы их осмотреть, но не сейчас. В зале толпилось около тысячи человек, одни были одеты в бледные робы летописцев, другие в матовые черные робы адептов Терры. Но были и другие, одетые классически - в парчовые куртки, полосатые брюки и высокие черные ботинки – представители дворянства Империума. Многие из них присоединились к двадцать восьмой экспедиции только чтобы побывать на выступлении Бекуа. В стороне от толпы стояли солдаты армии Империума: офицеры в украшенных перьями шлемах, кавалеристы в золотых кирасах и представители учебного корпуса в красных шинелях. Пестрота мундиров различного цвета наблюдалась во всему концертному залу, шпоры и сабли с громким звуком ударялись об деревянный пол. - Как эти офицеры могут находить время для таких мероприятий?- сказал Остиан, пораженный бессчетным количеством различных мундиров,- Разве они не участвуют в войне с пришельцами? - Всегда находится время для искусства, мой дорогой Остиан,- ответила Серена, беря два бокала шампанского у пробиравшегося сквозь толпу официанта,- Война – жестокая госпожа, но у нее нет ничего против Бекуа Кински. - Я не понимаю, почему я должен тут торчать,- пробурчал Остиан, сделав маленький глоток шампанского и наслаждаясь освежающим действием напитка. - Потому что она тебя пригласила, а от таких приглашений не отказываются. - Но она мне никогда не нравилась.- возразил Остиан,- Почему она обеспокоилась тем, чтобы пригласить меня?! - Потому что ты ей нравишься, идиот.- ответила Серена, шаловливо ударив его локтем по ребрам,- Конечно если ты понимаешь о чем я - Я не могу представить почему,- вздохнул Остиан,- Я лишь немного разговаривал с этой женщиной. Она не давала мне и слова сказать. - Поверь мне,- сказала Серена, положив свою изящную руку на его,- ты хочешь быть здесь. - Действительно? Объясни почему же? - Ты не слышал как играет Бекуа, не так ли?- ответила она улыбнувшись. - Я слышал ее записи. - Мой мальчик,- сказала Серена, театрально закатив глаза,- если ты никогда не слышал Бекуа вживую, ты не слышал ничего! Тебе понадобится много носовых платков, потому что ты будешь плакать. Или, если у тебя их нет, воспользуйся успокоительным, иначе ты будешь весьма возбужденным. - Прекрасно!- воскликнул Остиан, в душе же желая вернуться в мастерскую,- Я останусь. - Поверь мне. Будет хуже, если ты уйдешь. Постепенно шум разговоров в зале стих. Серена продолжала держать его за руку и прикоснулась пальцем к губам. Остиан смотрел поверх замолкшей толпы, и заметил огромного длинноволосого блондина в белой робе. - Астратес…- выдохнул он,- Я не думал, что они такие огромные. - Это Первый капитан, Юлий Кесорон,- сказала Серена, и Остиан заметил чопорность в ее голосе. - Ты его знаешь? - Он попросил меня написать его портрет, - просияла Серена, - Он ему весьма понравился. Довольный, он пообещал сообщить о появлении каких-либо возможностей. - Возможностей? Каких возможностей? Серена не ответила. Гнетущая тишина опустилась на привелигерованное собрание, когда свет шаров угас. Остиан наблюдал за тем, Бекуа провела рукой по клавишам клавикорда. Внезапно энергия и романтические чувства переполнили его как только прожектора возвестили о начале увертюры. Выступление началось, и Остиан заметил, что ему нравится игра Бекуа, когда ему внезапно представилась картина разгоравшегося шторма. Вначале он слышал лишь капли дождя, но затем поднялся ветер и начался ливень. Он слышал дождь, вой ветра и грохот грозы. Он посмотрел вверх, полностью уверенный что увидит темные тучи. Звук тромбонов, пронзительных флейт и грохочущих литавр то затихал, то вновь набирал мощь, причудливо танцуя в воздухе, а звуки симфонии, становившиеся все более страстными, создавали эпичное повествование, которое, по мнению Остиана, задевало все его внутренне существо. Хор полностью сливался с оркестром, не было даже намека на раздор в этой величественной музыке восхвалявшей мир, радость и братство людей. Остиан почувствовал, как чувства наполняют его, как его душе хочется вырваться из тела, воспарить и прыгнуть в отчаянии, чтобы потом восстать и с помощью магической силы музыки вознестись на вершину восторга. Он посмотрел на Серену и увидел в ней порыв, желание вырваться из оболочки и разделить эту радость с ним. Остиан обернулся и увидел что Бекуа качалась как сумасшедшая, ее голубые волосы спутались на лице, руки метались вдоль клавиатуры. Среди восхищенных слушателей Остиан заметил дворянина в серебряной кирасе и прекрасно сшитой темно-синей льняной куртке выкрикивающего что-то в ее сторону. К разочарованию Остиана внезапно прекрасная музыка стихла. Установилась тишина. Радость исчезла, вместо нее в душе возникло чувство ненависти к этому прервавшему концерт дворянину. Бекуа встала из-за инструмента, ее грудь часто вздымалась, на лице застыла маска бешенства. Внезапно она подошла вплотную к дворянину и, сдерживая ярость, сказала: - Я никогда не выступаю для таких свиней! Дворянин вскочил на ноги, его лицо покраснело. - Вы меня оскорбляете?! Я Паджор Доржи, шестой маркиз клана Терават и патриций Терры! И вы, проклятье, будете меня уважать! - Вы то, что вы есть от рождения, а я создала себя сама! Есть множество дворян с Терры, но Бекуа Кинска одна! - Я требую чтобы вы продолжили играть, женщина!- кричал Паджор Доржи,- Вы хоть знаете сколько я потратил усилий, чтобы послушать вас! - Мне это безразлично,- отрезала Бекуа,- такие гении как я стоят выше всяческих усилий. Удвойте их, утройте, но вы никогда более не услышите то, что слышали сегодня. На сегодня все, я больше не буду играть. В ответ на это заявление раздался хор протестующих голосов. Остиан заметил, что сам присоединился к аудитории. Но, однако, Бекуа Кинска не колебалась пока у дверей зала не раздался мощный голос, который ,перекрыв шум зала, произнес: -Миссис Кинска. Все головы в зале мгновенно развернулись в сторону откуда раздался повелительный голос, и Остиан ощутил как его пульс подскочил, когда он узнал хозяина голоса – это был Фулгрим Финикийский. Примарх Детей Императора был настолько великолепен, что Остиан опустил глаза. Его аметистовая броня блестела как кожа рук оружейника, ее золотые украшения сияли как солнце, а искусная резьба покрывала все части доспеха. Длинны изумрудно-зеленый плащ свисал с наплечников. Левый пурпурный наплечник был украшен крылом великого орла, обрамлявшего его бедное лицо. Остиан всегда мечтал вырезать лицо примарха из мрамора, считая что свойства камня прекрасно позволит передать свечение кожи примарха, большие дружелюбные глаза, намек на игривую улыбку на его губах и матовую белизну его длинных волос. Остиан, как вся аудитория, упал на колени, преклоняясь перед величественностью Фулгрима, покорившись совершенству, которого им никогда не достичь. Если вы не будете играть для маркиза, сыграете ли вы для меня?- спросил он.
БИТВА при Атолле 19 позже будет описана как незначительное боестолкновение, положившее начало Очистке Лаерана, но уже перед битвой воины Второй роты Детей Императора Соломона Деметера, входившие в состав штурмгруппы, понимали, что это будет не просто стычка. Визжащие заряды горячей зеленой энергии пронеслись мимо в изгибе улицы. Брызги расплавленного материал стены и разваливавшийся боевой платформы брызнули во все стороны попав в одного из атакующих космодесантников. Треск пожаров и свист ракет смешивался с громыханием болтеров и воем зарядов, выпущенных с коралловых башен пока воины Соломона прорывались по извилистым улочкам к отрядам Мария Вайросеана. Витые башни из блестящих коралловых кристаллов возвышались рядом с ним как шипы с раковины какого-то огромного морского чудовища, с гладкими отверстиями на вершинах, напоминая музыкальный инструмент. Сам атолл был выстроен из легкого, но удивительно прочного материала. То как это строение плавало над огромным океаном было тайной которую Механикумы страстно желали познать. Пронзительные вопли отражались от вибрирующей архитектуры чужих, как будто здания кричали сами; чертовы металлические звуки передвижения ксеносов, казалось, доносились отовсюду. Он прижался спиной к витой колонне из розового, испещренного жилками, коралла и вставил в болтер ручной работы новый магазин, внешний вид которого, как и внутреннее устройство, был усовершенствован им самим. Темп стрельбы был немного больше чем у обычного болтера, но зато его никогда не заклинивало, а Соломон Деметер никогда не доверит свою жизнь оружию не доведенному до совершенства им самим. - Гай!!!- прокричал он своему заместителю Гаю Капхену,- Где, во имя Финикийского, торчит Тантеарон со своим отделением!!! Его лейтенант покачал головой, и Соломон выругался, поняв, что чужие возможно перехватили Ленд Спидеры на пути к ним. Проклятье! Эти пришельцы чертовски умны, подумал капитан, вспоминая о печальной гибели флангового отряда капитана Аесона, которая доказала им всем, что лаеране каким-то образом прослушивают вокс-связь. Мысль о том, что ксеносы могли нанести такой огромный урон Детям Императора была непостижимой, и она же будила в воинах Фулгрима неудержимую ярость в стремлении очистить этот мир. Соломон Деметер был прекрасным представителем космодесанта. Его короткие черные волосы плотно прилегали к черепу, его кожа загорела под светом нескольких солнц, оживление и напряжение читалось на его широких скулах.. Он отказался от шлема, чтобы лаеране не перехватывали его приказы по воксу, и потому что, если заряд из какого-либо оружия лаеран попал ему в голову, он все равно бы был мертв. Зная, что противовоздушной поддержки в данный момент не будет, он понимал что им придется очень тяжело. Он ненавидел этот приказ завершить атаку без какой-либо поддержки, но выбравшись из укрытия понял, что заводит такой оборот дел. Некоторые командиры сказали бы, что это обычное дело распоряжаться теми силами, которые имеются, но такие утверждения предавались анафеме Детьми Императора. - Гай! Нам придется это сделать, возможно через силу!- кричал капитан,- Удостоверься что эти ублюдки не могут поднять головы! Капхен кивнул и начал раздавать резкие, короткие приказы, энергично жестикулируя руками отрядам, столпившимся на месте, которое с натяжкой можно назвать зоной высадки. Позади них все еще горел подбитый ракетой Громовой Ястреб, и Соломон знал, что это было чудо, что пилот смог заставить транспорт держаться в воздухе, пока они не долетели до парящего атолла. Он представил, что их судьба могла сложится по иному, ведь они могли опуститься на дно океана и навечно затеряться среди руин древней цивилизации Лаерана. Лаеране их ждали, и теперь семь лежавших воинов уже никогда не будут сражаться. Соломон не имел представления о том, что с другими штурмовыми подразделениями, но он понимал, что они перенесли не меньше. Он рискнул выглянуть из-за колонны, искривленной так, что ее размеры было невозможно определить. Все на этом атолле давило на его психику - буйство ярких цветов, формы и звуки - все это рождало полные безумства мысли. Он видел впереди большую площадь, на которой яркий шар обжигающей энергии был окружен светящимся ослепляющим светом кольцом кораллов. Множество таких шаров было разбросано по всему атоллу, и механикумы предполагали, что именно эти странные устройства не позволяют атоллу упасть с небес. Из-за отсутствия крупных континентов на Лаеране, захват атоллов был стратегически важен для успеха кампании. Атоллы будут служить плацдармами для будущих операций, и сам Фулгрим приказал захватить и сохранить эти шары любой ценой. Соломон различил нечеловечески быстрые движения лаеранских воинов у подножия шара. Первый капитан Кесорон лично поручил Второй захватить эту площадь, и Соломон поклялся, что сгорит, но выполнит приказ. - Гай! Бери своих людей и пробирайся к площади справа. Не поднимайте голов, максимально используйте укрытия! Там точно есть воины, готовые вас остановить! Пошли Фелония на левый фланг! - А вы?- Капхен кричал сквозь шум стрельбы,- Куда вы направляетесь? Соломон улыбнулся: - Куда же кроме центра? Я возьму отделение Чаросиана, но Голдоар должен быть на позиции до того как я двинусь! Я не хочу чтобы кто-то атаковал пока я не отвлеку на себя столько огня, сколько смогу выдержать! -Сэр, я не желаю принимать эту дерзость. Вы уверены, что это правильное решение? - Ты слишком часто пытаешься сделать «правильное» решение, Гай. Все что нам нужно это хорошее решение с предсказуемыми последствиями. - Если это приказ, сэр,- начал Гай. - Да!- закричал Соломон,- Возможно мы сами и не справимся с этим, но с помощью Кемоса мы это сделаем. Все, больше ни слова! Соломон ждал пока воины выдвинутся на свои позиции и, как всегда, чувствовал возбуждение перед боем. Он понимал, что Капхен с ним не согласен, но верил, что воин может достичь совершенства, воплощенного в их примархе, лишь приспосабливаясь к обстановке. Рядом с ним пригнулся сержант Чаросан, а воины отделения ветеранов спрятались в тени тоннеля. - Готов ,сержант?- спросил Соломон. - Так точно, сэр.- ответил Чаросиан. - Тогда ВПЕРЕД!!!!!!!- закричал Соломон услышав приближение воинов Голдоара с тяжелым оружием.
Добавлено (2008-07-02, 11:17:43) --------------------------------------------- У меня есть дерзкое предложение - не ждать , пока ГВ снизойдёт, а начать переводить самим !
Добавлено (2008-07-02, 11:51:30) --------------------------------------------- http://vkontakte.ru/board.php?act=topic&tid=4986501 - здесь англ. версия книги ) Прошу каждого перевести где-то одну страницу . -----------------------------228881915611511 Content-Disposition: form-data; name="ahtml"
on
Сообщение отредактировал Уллис - Пятница, 2008-07-04, 7:37:17
У меня есть один переводчик, но он очень коряво переводит, сомневаюсь, что ты сможешь всё потом отредактировать. Да, к слову - правильно будет не Лорд-коммандер, а Лорд-командир.
Сообщение отредактировал Dominik - Четверг, 2008-07-03, 8:10:06
Вот бы еще англицкий знать было бы круто Уллис, Гарро успеет! Он доберётся. И план твой о скалы огня разобьётся. "Чёртов терранец...",- ты крикнешь в сердцах.
а это что за стихи?еще есть что нибудь?тут есть тема Metal Warhammer -я там свои извращения выложил Ультрамарины, Имперцы и про хаосят а сейчас хочу взятся за Хоруса Хереси если я буду один делать то получится 4 минутная песенка а если кто поможет то можно и штук пять сделать типа концептуальный альбом....
Сообщение отредактировал resmetal - Четверг, 2008-07-03, 8:37:05
The bark and thump of heavy calibre shells thundering up the road was the sound he'd been waiting for, and he slid from the cover of the pillar and charged up the centre of the street towards the crackling energy tower. Bolts of deadly green energy flashed past him, but he could tell they were not aimed, the weight of suppressing fire keeping the aliens from showing themselves. He heard gunfire from either side of him and knew that Caphen and Thelonius were having to fight their way towards the tower. The veteran Space Marines of Charosian followed him, firing from the hip and adding to the weight of fire provided by Goldoara. Just as he thought they might reach the spire unmolested, the Laer attacked. GATHERED TOGETHER IN a single system, the Laer had been one of the
* Сообщение
#12 Зогворт Сверхестествобой 11 июн 2008 в 17:54 first species encountered by the Emperor's Children after taking their leave from the Luna Wolves and the great triumph on Ullanor. The cheers of that momentous day still rang in their ears, and the sight of so many primarchs gathered together remained a vivid, joyous memory in the minds of the Emperor's Children. As Horns had said when he and Fulgrim had shared a heartfelt farewell, it was an end of things and a beginning of things, for Horus was now the Emperor's Regent, Warmaster of all the Imperium's armies. Now that the Emperor had returned to Terra, entire fleets, billions of warriors and the power to destroy worlds were his to command. Warmaster... The title was a new one, created for Horus, and its unveiling had yet to find its fit in the minds of the primarchs, who found themselves subject to the command of one who had, until then, been their equal. The Emperor's Children had welcomed the appointment, for they counted the warriors of the Luna Wolves as their closest brothers. A terrible accident at the inception of the Emperor's Children had almost destroyed them, but Fulgrim and his Legion had risen, phoenix-like, from the disaster with greater resolve and strength. In the process Fulgrim had earned the affectionate sobriquet of 'the Phoenician'. During this time, while Fulgrim rebuilt his shattered Legion, he and his few warriors had fought alongside the Luna Wolves for almost a century.
Вот как интересно получилось... я то же давно уже занимаюсь переводом сей книги. Я уже перевел вторую главу и заканчиваю третью. При таком раскладе... Уллис, доделывай первую главу, а я в это время доперевожу третью и после адаптирую их под твой перевод (1-я глава). Ну а потом выложу. Однако если серьезно браться за перевод, то раздел придется сделать закрытым, т.к. это чистой воды варез, хотя это уже дело Рипера...
Сообщение отредактировал Fm-182 - Пятница, 2008-07-04, 5:39:35
Высказывания идущие перед первой главой, видимо забытые... То что приносит нам испытания, должно привести к нам триумфу, и то, что заставляет болеть наши сердца, заполнит их радостью. Для единственного истинного счастья нужно учиться, продвигаться вперед и совершенствоваться. Ничего не случается, без ошибок, невежества и лишений. Мы должны пройти тьму, чтобы достигнуть света! - Примарх Фулгрим, Достижение Совершенства 'Совершенствование достигнуто, не, когда нет ничего больше, чтобы добавить, а когда нет ничего, чтобы убрать! - Остиан Делафоер, Человек из Камня 'Единственные истинные раиские места - те, которые потеряны нами ... ' - пандорас Зенг, Философ
Добавлено (2008-07-04, 6:10:06) --------------------------------------------- germanx32, а че там? У мну в ЛС пусто...
Сообщение отредактировал Fm-182 - Пятница, 2008-07-04, 7:15:59
'Единственные истинные раиские места - те, которые потеряны к нам ... '- пандорас Зенг, Философ
О_о а я так перевел «Единственно истинным раем является тот рай, который для нас потерян» Пандорас Женг. [spoiler]давайте место найдем где можно будет скоопериравть все труды по переводу не мозоля никому глаза по поводу аторских прав[/spoiler]
Кстати рас уж на то пашло . Мне кажется первое предложение не много не правильно написано .
[off]Согласен... Но нужно же как-то адаптировать на литературно русский, а не буквально переводить. Это ж не техническая литература, художественная....[/off] И вообще. Я считаю, что темку надо закрыть. Т.к. сдесь уже не оценка перевода, а размышления на вольную тему... Такие вопросы решаются в ЛС, а то ща еще варез начнут кидать.
Сообщение отредактировал Fm-182 - Понедельник, 2008-07-07, 8:05:53
Раз назревает такое хорошее дело, то я предложу вам такую идею - а что если вы, те кто владеет инглишем лучше подобных мне дубов, переведете главу, посвящеенную Истваану 5? Имхо, это отдельный и самостоятельный рассказ в книге, причем очень интересный. Вместе с вашими знаниями англ. вы скоро справитесь. Это можно будет выложить на форуме, я думаю.
Сообщение отредактировал BrightBlade - Пятница, 2008-07-11, 8:48:00
Рев и стук тяжелых крупнокалиберных орудий грохотавших вдоль дороги, были теми звуками, которых он ждал. Соломон выскользнул из-за укрывавшей его колонны и помчался по улице прямо к энергетической башне прямо к потрескивающей энергетическрй башне. Заряды смертельной зеленой плазмы просвистели мимо, но он понял, что выстрелы были не прицельными. Шквал подавляющего огня не давал пришельцам высунуться. Соломон услышал стрельбу в стороне от себя, Кафен и Фелоний также пробивались к башне. Ветераны Чаросиана следовали за ним, ведя огонь от бедра, добавляя плотности огню Голдоара. Но когда он подумал, что они достигнут башни без потерь, лаэране атаковали.
Сконцентрированные в одной системе лаэране были одними из первых, с кем столкнулись Дети Императора, после того как они покинули Лунных Волков и великого триумфа на Улланоре. Радостные крики того дня все еще звенели в их ушах, а вид такого числа примархов собравшихся вместе вызывал яркие и радостные воспоминания в умах Детей Императора. Трубы возвестили, об отъезде Фулгрима, о начале и конце деяний для Хоруса, являвшегося теперь Регентом Императора, Воителем всех армий Империума. Теперь, когда Император вернулся на Терру, все флоты, миллиарды воинов и сила, способная разрушать миры, были в его руках. Воитель….. Титул был новым, созданным специально для Хоруса, но уже успевшим оставить отпечаток в душах других примархов, нашедших себя в подчинении у одного, однако, остававшегося равным с ними. Дети Императора приняли новое назначение, ведь они считали Лунных Волков своим близкими братьями. Ужасная случайность вначале почти уничтожила Детей Императора, но Фулгрим и его Легион восстали после катастрофы подобно фениксу, с еще большей решимостью и силой. В это время Фулгрим и получил дружеское прозвище – Фениксоподобный. Пока Фулгрим восстанавливал свой уничтоженный Легион, он и несколько его воинов сражались плечом к плечу с Лунными Волками около века. С потоком новых рекрутов, прибывавших с Терры и родной планеты Фулгрима Кемоса, Легион быстро рос и, под руководство Воителя, стал одной из наибольших смертоносных соединений во всей галактике. Хорус лично объявил, что Легион Фулгрима – одни из лучших воинов, с которыми он сражался вместе. Теперь же, после десятилетий битв, Дети Императора грузились на корабли, чтобы начать свой собственный крестовый поход, чтобы прокладывать собственный путь по галактике, впервые за столетие, сражаясь в одиночку. Легион жаждал проявить себя, и Фулгрим бросил всего себя на то, чтобы наверстать потерянное за время восстановления его Легиона, расширяя границы Империума и доказывая ценность и отвагу Детей Императора. Первый контакт с Лаером произошел, когда одно из судов авангарда двадцать восьмой Экспедиции обнаружил наличие цивилизации в ближайшем бинарном скоплении и доложил, что это была какая-то извращенная раса. По началу не агрессивные к Имперским силам, пришельцы напали на двадцать восьмую Экспедицию, когда ее корабли-разведчики были посланы к их родному миру. Небольшой, но сильный боевой флот пришельцев атаковал Имперские суда, приближавшиеся к главной планете системы, и уничтожил их, не понеся потерь. Исходя из той информации, которую успели получить до уничтожения разведчиков, механикумы установили, что пришельцы называют себя Лаер и их искусные технологии во многом превосходят Имперские. Основная часть населения Лаера была сконцентрирована на многочисленных, размером с город атоллах, построенных из коралла и курсирующих в небесах Лаерана, океанической планеты вся суша которой была затоплена в результате таяния вечных льдов. Лишь вершины того, что раньше было высочайшими горами и зданиями выступали над поверхностью воды, покрывавшей теперь всю планету. Администраторы из Совета Терры постановили, что возможно Лаер мог бы находиться под покровительством Империума, после завоевания такой развитой расы были бы оправданы любые усилия. Фулгрим отбросил эту идею, превосходно высказавшись: - Только человечество совершенно, а сравнение идеалов и технологий ксеносов с нашими это оскорбление. Нет, Лаер заслуживает лишь уничтожения. Так началась Зачистка Лаерана.
Zomanuid-ов перевод II Ворота Феникса \ Орел будет Править \ В огне
Из всех судов двадцать восьмой Экспедиции, ”Гордость Императора” был самым великолепным, ее бронированный корпус по всей длине был отделан золотом, бронеплиты же были цвета насыщенного вина. Он застыл на орбите сапфирово-синего мира Лаеран, подобно флагманскому судну какого-то древнего короля, окруженного эскортом, линейными кораблями, транспортами, судами снабжения и армейскими массовыми транспортерами. Судостроители Юпитера заложили судно сто шестьдесят лет назад, за проектирование и созданием лично следил Генерал-Фабрикатор Марса, каждая его деталь создавалась вручную, согласно невообразимо высоким техническим требованиям. Процесс строительства велся в два раза дольше, чем любого другого судна сопоставимого размера, но так было только потому, что это был флагман Примарха Третьего Легиона, Детей Императора. Построение двадцать восьмой Экспедиции было предметом военной красоты, став на якорь на орбите Лаерана, флот в точности следовал катехизисам, ничто враждебное не могло достигнуть или оставить планету, не будучи перехваченным "Рапторами" Имперского флота. Суда Лаера, доказавшие свою смертоносность, уничтожив разведывательные корабли, теперь были обломками, дрейфующими вокруг колец шестой планеты системы, унмчтоженные точными разрушительными ударами благодаря военному мастерству Фулгрима. Несмотря на то, что мир внизу был известен как Лаеран, его официальное обозначение было Двадцать восемь Три, это был третий мир, который двадцать восьмая Экспедиция приводила к согласию. Такое название было дано преждевременно, а первая битва свое жестокостью лишь доказала то, что название было принято из-за уверенности в быстром приведении к согласию. "Андрониус" и "Добродетель Фулгрима", переливаясь фиолетовыми и золотыми цветами Детей Императора, стояли посту по обе стороны флагманского судна примарха, каждый с образцовым списком побед одержанных ранее. Звенья "Рапторов", неся честь и славу двадцать восьмой Экспедиции, возвращались к "Гордости Императора", теперь, после устранения флота Лаера, примарх должен был открыть свои планы о дальнейшем ведении войны. Первый Капитан Юлий Кесорон был человеком не склонным к противоречивым эмоциям, которые сделали бы его текущую ситуацию весьма неудобной. Облаченный в фиолетовый цвет своих парадных доспехов и кроваво-красный, плаща, он производил сильное впечатление, когда стремительно следовал к Гелиополису, сопровождаемый своим денщиком, Лиаконом, и свитой из пажей, которые несли его шлем, меч и края плаща. Кулон цвета огненного янтаря элегантно свисал с его шеи, покоясь между украшенных резьбой пластин золотого нагрудника. Его изысканные черты лица не выдавали и следа волнений, волнений вызванных сомнениями относительно образа действий его примарха, и это было непостижимо. Процессия прошла по широкому пути со светлыми стенами из прохладного мрамора и высокими ониксовыми колоннами, отделанными золотым тиснением, повествовавшим о победах и славе добытых на протяжении Великого Крестового похода. "Гордость Императора" должен был стать наследием Фулгрима, и его стены несли в себе историю создания фундамента Империума. Статуи героев Легиона стоявшие вдоль всего пути процессии, позолоченные рамы картин, созданных художниками экспедиций, привносили столь необходимые в холоде космоса теплые тона. -Мы торопимся? -спросил Ликаон, его броня была вычищена до блеска, но менее яркого, чем у первого капитана. -Я думал, что Лорд Фулгрим будет ждать вашего прибытия прежде чем ставить новые цели экспедиции. -Да.- отрезал Юлий, ускоряясь и напугав пажей,- но если мы должны сделать то, что он требует, то скорее я спущусь на Двадцать восемь Три. Месяц, Ликаон! Он хочет привести Лаер к согласию за месяц! -Люди готовы, - заверил Ликаон,- Мы сделаем это! -Я не сомневаюсь, что мы сделаем это, Лиакон, но список погибших будет большим, возможно слишком большим. -Громовые ястребы уже на пусковых палубах, мы ждем только вашего слова, чтобы обрушиться на Лаер. -Я знаю,- кивнул Юлий,- но мы должны ждать приказа примарха о начале атаки. -Несмотря на то, что капитан Деметер уже высадился? - спросил Ликаон, когда они проходили мимо Детей Императора, вооруженных золотыми пилумами и стоявших через равные промежутки по всему триумфальному пути. Хотя они стояли столь же неподвижно как статуи, агрессия и жестокость, бившаяся внутри каждого воина Астартес, была очевидна. -Даже в этом случае, - согласился Юлий,- было бы нецелесообразно начать кампанию, не посоветовавшись с другими офицерами экспедиции, так как высадка, будет лишь разведкой боем, а не полномасштабным ударом наших сил. Ликаон пожал плечами и потряс головой: -Какая нам разница, что думают в экспедиции? Примарх командует, и все они делают так, как он считает целесообразней. И только это считается правильным. Хотя Юлий и согласился с Ликаоном, но не ответил, раздраженный положением воинов внизу, на планете. Он слышал вокс-сообщения Соломона и Мария, которые вели тяжелые бои, чтобы расчистить плацдарм на парящем острове, известном как Атолл 19 и гнев его возрастал с каждым известием о растущих потерях. Но его примарх приказал ему присутствовать на военном совете, на котором будет разработана тактика двадцать восьмой Экспедиции в борьбе с ксеносами, и таких приказов не ослушивались. Юлиус уже знал то, что Лорд Фулгрим должен был представить старшим командирам флота, и от смелости, и масштаба этого всего у него захватывало дыхание. И не надо было быть Первым Капитаном Детей Императора, чтобы догадаться, какова будет их реакция . -Хватит разговоров, Ликаон, мы пришли,- сказал он , поскольку увидел огромные Ворота Феникса перед собой, высокая бронзовые ворота, изображавшие Императора, символически награждавшего Фулгрима Имперским орлом. Орел был личным символом Императора, который повелел, чтобы Легион Фулгрима нанес его на броню, как знак особого отношения. Честь, которой удостоились Дети Императора была неизмерима. Как только Юлий увидел ворота, он почувствовал, что гордость наполняет его грудь, и первый капитан дотронулся до вырезанного на его броне орла. Еще больше стражников стояло около самих Ворот Феникса, все они низко поклонились, кода Юлий прошел мимо. Как только огромные бронзовые створки начали расходиться, раздался грохот одновременного удара копий об пол. Издали донесся гул голосов и проскользнул луч слепящего света. Он вежливо кивнул воинам у ворот и прошел через них к Гелиополису.
Соломон прицелился в лицо существа несущегося к нему, его когти могли легко развалить десантника пополам. Палец нащупал спусковой крючок и шквал огня вырвался из ствола его болтера. Искры и желтая кровь брызнули на его пурпурные с золотом доспехи, когда существо разорвало, и оно шлепнулось бесформенной кучей рядом с ним. Но за первым следовали другие, уже вся площадь кишела поджарыми волнистыми фигурами, атаковавшими Астратес. Каждый лаеранин выглядел по-своему, их биологические формы различались в зависимости от зоны ведения военных действий, и, несомненно, был создан для своего театра войны. За время своего пребывания на океаническом мире Лаера, Соломон видел летающих, плавающих и множество других вариантов на основе стандартного вида лаеран. Был ли каждый из них подвержен особенной генетической мутации или же сознательной переделке в воина – Соломон не знал, да и не задумывался об этом. Эти особенные твари были высокими, гибкими монстрами с нижней частью тела подобной змеиной, - характерной для всех лаеран, - развитой грудной клеткой защищенной серебристой броней. Из нее росли две пары конечностей. Верхние конечности оканчивались длинными кривыми лезвиями, походившие своей элегантной формой на скимитары. Нижние же были облачены в потрескивающие перчатки, стрелявшие смертоносными зелеными зарядами. Головы, формой напоминавшие луковицу, были как у насекомых - с блестящими фасеточными глазами и выступающими челюстями, из которых доносился резкий визг, когда лаеране атаковали. Соломон крутился на месте, стреляя из болтера в каждое выскальзывающее из зданий, вырезанных в твердом коралле атолла, существо. Ветераны, сопровождавшие его, построились полукругом с капитаном в центре, все воины спокойно двигались, придерживаясь предназначенных им мест, и оттесняли лаеран обратно к потрескивающей сфере энергии с каждым сделанным шагом. Грохот болтеров наполнял воздух, взрывы вырывали куски кораллов, а Дети Императора продвигались все дальше и дальше сквозь вопящие руины парящего города. Без вокс связи Соломон не знал, что делают Кафен и Фелоний, но вера в их мужество и опыт позволяла не беспокоится. Но Соломон лично выбрал обоих, и какая бы судьба их не ожидала, он все равно нес за них ответственность. Зеленые заряды вырвались из ранее не замеченного туннеля и трое Астратес упали, их доспехи и плоть распадались под действием электро-химических энергий. -АТАКА С ФЛАНГА!!!- прокричал Соломон, и его люди быстро и четко перестроились, чтобы встретить атаку. Выскочивших из укрытия пришельцев встретил шквал болтерного огня, Те из Детей Императора , кто первыми столкнулся с врагом, меняли позиции, давая товарищам вести огонь по противнику в то время как они перезаряжали оружие . Соломон с гордостью смотрел, с какой четкостью и дисциплиной, недоступными для других Легионов, действуют его воины. Приступам бешенства Волков Русса, лихим атакам наездников Хана не было места среди Детей Императора. Легион Фулгрима бился спокойно, с железной дисциплиной и хирургически точно прикладывая силу. Гриб взрыва взметнулся вверх справа от Соломона и он услышал грохот падающих кусков коралла - башня рушилась во в поднявшемся облаке пыли и огня, его омерзительные звуки затихли, когда башня развалилась на две части. Дети Императора продвинулись приблизительно на сорок метров к центру площади, они заняли позиции по периметру усыпанного щебнем кратера. Сверкающий энергетический шар было достаточно близко для того, чтобы чувствовать его высокую температуру. Судя по всему он командовал окружавшими его лаеранам, так как они возобновили атаку. Их гибкие тела, замелькали в руинах их жилищ с безумной скоростью. Всплески сгустков зеленого света и болтерных очередей расчертили площадь. Редкие взрывы вспыхивали от столкнувшихся зарядов вызывая дрожь в воздухе, . Вопящий поток ксеносов катился к Детям Императора, их змеиные тела скользили по земле с бешеной скоростью, и Соломон понимал, что стрелять поздно. Он бережно положил свой болтер на землю и вынул цепной меч из ножен, закрепленных на спине.
Сообщение отредактировал Уллис - Пятница, 2008-07-18, 5:11:46
Итак, братья. Свою 4 главу я перевёл, выкладывать? и заранее прошу не судить строго, это ведь был мой первый перевод... К тому же я на стройке пашу, по вечерам часик-полтора только успеваю попереводить. Так что всего около двух недель я потратил.
Только сразу прошу, не пенять на меня за имена!!! Мне так нравится их переводить. Ну в общем посмотрите. Итак, я приступаю:
ГЛАВА ЧЕТЫРЕ
Скорость войны/Более длинный путь/Братство Феникса
РАЗНЫМИ СПОСОБАМИ, чистка Лаэрана представляла собой воплощение поисков совершенства Фулгрима. Сражения, которые проходили на планете-океане, были жестокими и беспощадными, каждая победа добывалась только после сражений, который были столь же кровавыми, как и любые другие в истории Легиона, но одерживались они со скоростью, которая граничила с удивительной. За истребление лаэранцев и порабощение всего их мира платилось смертями Детей Императора. Каждый атолл, который был захвачен, был стремительно переделан в опорные пункты, которые будут удерживаться Archite Palatines(???), в то время как Космические Десантники следовали жестокой кампании их примарха. Хотя лаэранцы были технологически продвинутыми, они никогда не боролись с противником столь же посвященным в чрезвычайное разрушение, как Легион Фулгрима. Планирование примарха было таким изящным и тщательным, что всё, что лаэранцы могли предпринять, не было достаточным, чтобы остановить или даже отсрочить их неизбежную участь. Выжившие и мертвые лаэранские воины были принесены на борт Гордости Императора для исследования согласно строгим карантинным протоколам, и занимались этим апотекарии Легиона, чтобы извлечь так можно больше информации о противнике. Образцы изменялись от воина, который защищал Атолл 19, до птицеподобного существам с колючими крыльями и ядовитыми зубами, и морских монстров с генетически измененными легкими и гарпунами-шипами вместо хвостов. Наличие такого разнообразия в одном виде было захватывающим, и все больше их доставлялось на борт для исследования. С каждой победой росла слава, заработанная капитанами Легиона и воинами, и Фулгрим приказал создать сотни новых произведений искусства в их честь. Суда флота скоро напоминали огромные галереи, с изящными картинами, висящими на стенах и изваяниями из мрамора, расположенными на постаментах из мерцающего оникса. Уже была определена ценность библиотек поэзии и всех симфоний и даже ходили слухи, что Бекуа Кинска взялась за новую оперу, чтобы ознаменовать неизбежную победу. Первому Капитану Юлию Каезорону, отвергшему место первых нападений на Атолл 19, предоставили честь вести войска линии фронта под общим командованием Лорда-Командира Веспасиана. Хотя Эйдолон был старше по званию, он вел силы, которые покорно сдали Двадцать Восемь Два, и таким образом слава досталась Веспасиану. Война для лаэранцев велась на различных полях битвы, воины Детей Императора, сражающихся на плавающих атоллах и на руинах древних строений, которые поднимались из океанов; пенясь, волны разбивались о стены, которые когда-то стояли на тысячи метров в воздухе. Подводные города были обнаружены в течение нескольких дней после начала кампании и отделения Астартес начали сражаться во тьме глубоких подводных рвов, которые образовывали конструкции, никогда не знавшие прикосновение солнечного света, в специально измененных посадочных торпедах, запущенных от крейсеров,которые парили над морем. Соломон Деметер вел Вторую на первый из этих городов, он захватил его в течение шести часов, его план нападения похвалил примарх. Марий Вэрозин предпринял множество действий против лаэранских орбитальных станций, которые предварительно избежали обнаружения, сражаясь с препятствующими им кораблями ксеносов, которыми управляли пилоты, телепатически связанные с их кораблями в отвратительной паразитной манере. Юлий Каезорон скоординировал нападения на атоллы лаэранцев, различив некую закономерность в их действиях, которые были до настоящего времени восприняты как случайные. Сначала об атоллах думали как о самостоятельных организмах, которые подделывали их собственные судьбы через небеса планеты, но поскольку Юлий анализировал образцы, он видел, что каждый путешествовал в пределах орбиты одного специфического атолла. Это не был ни самый большой, ни самый внушительный из атоллов, которые были обнаружены, но чем больше он был изучен, тем более очевидной становилась его важность. Стратегические советники предполагали, что это было, возможно, место для правительства лаэранцев, но когда оно было показано примарху, он немедленно понял его истинную цель. Это не было местом управления: это был храм.
ХОЛОДНЫЕ ФЛУОРЕСЦЕНТНЫЕ ОГНИ омывали апотекарион Гордости Императора ярким светом, который красиво отражался от стеклянных шкафов и мерцал, от стальных чаш, содержащих хирургические инструменты или окровавленные органы. Апотекарий Фабий приказал слуге катить тяжёлую каталку, на которой находился труп лаэранского воина от низкой температуры, которая контролировалась из морга. Фабий носил свои длинные белые волосы, как у примарха, стянутые тяжёлой заколкой, подчеркивавшие резкость его черт и холод его темных глаз. Его движения были кратки, их точность отражала его силу и чёткость его методологии. Его броня стояла на стойке в его оружейной, и поэтому он был одет в свои красные хирургические одежды и тяжелый прорезиненный передник, измазанный темной кровью ксеносов. Пучки холодного воздуха оторвались от тела, и он кивнул в удовлетворении, поскольку слуга остановил тележку рядом с каменной плитой для вскрытий, на которую положили другого воина-лаэранца, только что с поля битвы. Этот экземпляр был убит выстрелом в голову и таким образом большая часть его тела была в значительной степени неповрежденной, по крайней мере от борьбы. Его плоть была все еще тепла, от неё исходило маслянистое зловоние выделений. Большое количество данных перемещалось на гололитических дисплеях, висящих на тонких кабелях на потолке, проектируя призрачные, подвижные изображения на голых, стерильных стенах. Фабий работал над этим, ещё теплым, телом в течение последних нескольких часов и результаты его трудов были исключительны. Он удалил все внутренности ксеноса, его органы были размещены как трофеи на серебряных подносах, которые окружали плиту в морге. Подозрение, которое сформировалось в его разуме, начиная с нападения на Атолл 19, было подтверждено и, обладая этой информацией, он послал сообщение Лорду Фулгриму о полученных данных. Примарх стоял на входе в апотекарион, Стражи Феникса с алебардами в руках стояли на почтительном расстоянии позади лорда Детей Императора. Хотя апотекарион из белой плитки был просторен и с высоким потолком, присутствие примарха делало его тесным и ограниченным. Фулгрим прибыл прямо из битвы, все еще в фиолетовом доспехе, кровь все еще звенела в его венах от жестокой схватки. Война продолжалась уже третью неделю и сражения не прекращались, каждая битва отбрасывала лаэранских воинов от их различных атоллов к тому, который примарх идентифицировал как храм. - Это должно быть хорошо, апотекарий, - сказал Фулгрим. У меня есть целый мир для победы. Фабий кивнул и склонился над холодеющим трупом, лезвие скальпеля заскользило от его рукавицы и прорезало швы, которые держали разрезы на его груди закрытым. Он оттянул толстые края кожи и мускулы назад, чтобы открыть его внутренности, прикрепил зажимы, чтобы держать их открытыми. Фабий улыбнулся, поскольку он увидел внутренности воина лаэранца, снова восхищаясь прекрасным расположением органов, которые сделали его такой внушающей страх машиной для убийства. -Это, мой лорд, - сообщил Фабий. Я никогда не представлял себе ничего подобного и, ни, я подозреваю, кто - либо еще, кроме самых высоких ученых-генетиков Терры. - Что-нибудь, как что? - потребовал Фулгрим. Не испытывай мое терпение загадками, апотекарий. - Это очаровательно, мой лорд, весьма очаровательно, - сказал Фабий, стоявший между двумя трупами лаэранцев. Я выполнил генетические исследования этих экземпляров и нашел многое, что может представлять интерес. - Все, что интересует меня в этих существах, - то, как они умирают, - сказал Фулгрим, и Фабий знал, что он должен достигнуть своей цели быстро. Управление такой напряженной кампанией требовало личного присутствия примарха. - Действительно, мой лорд, действительно, - сказал Фабий, но я верю, Вам, может, будет интересно, как эти существа жили. Из исследований, которые я провёл, оказалось что лаэранцы не настолько несходны с нами в их подходах к достижению совершенства. Фабий указал на открытые впадины в груди воинов лаэранцев и сказал: - Возьмём эти два экземпляра. Они генетически идентичны в смысле, что они рождены от того же самого генетического предка, но их функции организма были изменены. - Изменены? - спросил Фулгрим. Для какой цели? - Я предположу, для того, чтобы лучше приспособить их к роли, которую они должны были выполнять в обществе Лаэрана, - ответил Фабий. Они совершенно изумительны, генетически и химически измененные с рождения, чтобы в совершенстве сыграть предопределенную роль. Этот, например, определённо воин, его центральная нервная система предназначалась для работы на более высоком функциональном уровне, чем посланники, которых мы захватили в начале войны. Вы видите эти гланды здесь? Фулгрим наклонялся близко к трупу, его нос сморщился в отвращении от зловония ксеноса. - Что они делают? - Они созданы, чтобы выпускать специальный состав на панцирь лаэранца, который формирует жёсткие "струпья" на местах, поврежденных в бою. В действительности, эти органы - биологическая функция самовосстановления, которая может исправить повреждение в течение мгновений после его появления. Удача, что Капитан Деметер смог завалить его так чисто выстрелом в голову. - Все лаэранцы имеют эти органы? - спросил Фулгрим. Фабий встряхнул голову, указывая на пробегающие строки данных на гололитических дисплеях. Вспыхивали изображения исследуемого лаэранца и мерцающие голограммы различных органов ксеноса, вращаемые в воздухе над трупами. Нет,- объяснил Фабий, - и именно это делает их настолько очаровательными. Каждый лаэранец изменен с рождения, чтобы в совершенстве достигнуть цели, к которой предназначен, будь то воин, разведчик, дипломат или даже художник. Некоторые из самых ранних посланников, которых мы задержали, увеличили глазные впадины, чтобы лучше захватывать свет, другие увеличили центры речи мозга, в то время как все же другие были созданы для силы и выносливости, возможно чтобы лучше функционировать как рабочие. Фулгрим наблюдал за данными с дисплеев, поглощая информацию с запредельной для любого смертного скоростью. - Они двигаются к их собственному совершенству. - Действительно, мой лорд, - сказал Фабий. Изменение лаэранцами своего физического строения - просто первый шаг по дороге к совершенству. - Ты полагаешь, что лаэранцы прекрасны, Фабий? - спросил Фулгрим, с ноткой предупреждения в голосе. Будь осторожен в своих речах. Сравнивать этих ксено-существ с работой Императора было бы неблагоразумным. - Нет, нет, - сказал Фабий поспешно. То, что Император создал нас - потрясающе, но что, если это был всего лишь первый шаг на более длинной дороге? Мы - Дети Императора, и как дети, мы должны учиться идти самостоятельно и совершать наши собственные поступки. Что, если мы должны были рассмотреть нашу плоть и найти новые способы улучшить её и приблизить её к совершенству? - Улучшить?! - прогремел Фулгрим, возвышаясь над Фабием. Да я мог бы убить тебя за то, что ты говоришь такие вещи, апотекарий! - Мой лорд, - сказал Фабий поспешно, - наша цель для выживания состоит в том, чтобы найти совершенство во всех вещах, и это означает, что мы должны отложить любые понятия щепетильности или почтения, которые ограничивают нас в обнаружении этого. - То, что Император создал в нас и является совершенным, - отрезал Фулгрим. - Правда? - спросил Фабий, пораженный в своём высокомерии в вопросе удивительной работы, которая вошла в его собственное расширение. Наш возлюбленный Легион был почти разрушен при самом его рождении, помните? Катастрофа разрушила почти всё генное семя, которое использовалось при нашем создании, но что, если это был дефект, а не катастрофа, который вызвал такую ужасную вещь? - Я помню свою историю, - произнёс Фулгрим. К тому времени, когда мой отец сначала доставил меня на Терру, Легион смог собрать только двести воинов. - И Вы помните то, что Император сказал Вам, когда Вы узнали о катастрофе? - Я помню, апотекарий, - ответил Фулгрим. Мой отец сказал, что лучше потерпеть неудачу в начале жизни, поскольку это пробудило бы феникса во мне, и я возродился бы из пепла. Фулгрим уставился на него, и Фабий чувствовал силу и гнев в глазах своего лорда, поскольку он вспомнил муки тех давно минувших дней, зная, что играл в опасную игру. Он, возможно, уже подписал себе смертельный приговор, говоря так искренне, но возможности, которые могли бы быть открыты, стоили любого риска. Попытаться открыть тайны работы Императора при создании Астартес было бы самым большим достижением его жизни. Если такая вещь не стоила небольшого риска, то какая? Фулгрим повернулся к воинам Стражи Феникса и сказал: - Оставьте нас. Ждите меня снаружи и не возвращайтесь, пока я не вызову вас. Даже при том, что их лорд был на борту его флагманского судна, Фабий мог видеть, что телохранители примарха беспокоились о том, что должны оставить без защиты своего господина, но они кивнули и вышли из апотекариона. Когда они удалились, и дверь закрылась за ними, Фулгрим повернулся к Фабию. Глаза примарха были задумчивыми, и он глядел где-то между трупами и Фабием, хотя, какие мысли заполнили его голову, были столь же чуждыми как Фабию, так и лаэранцам. - Ты полагаешь, что можешь улучшить генное семя Астартес? - спросил Фулгрим. - Я не знаю точно, - сказал Фабий, изо всех сил пытаясь сдержать восторг, - но я полагаю, что мы должны, по крайней мере, попробовать. Это может оказаться бесполезным, но если нет... - Мы придвинулись бы поближе к совершенству, - сказал Фулгрим. - И только из-за несовершенства можем мы подвести Императора, - сказал Фабий. Фулгрим кивнул и сказал: - Ты можешь продолжать, апотекарий. Сделай то, что нужно.
БРАТСТВО ФЕНИКСА было встречено светом камина в Гелиополисе, прибывавшее по одному и по двое, поскольку они проходили через большую бронзовую дверь и заняли свои места вокруг широкого, круглого стола, стоявшего в центре на тёмном полу. Отраженный свет от потолка омывал стол светом, и потрескивающий оранжевый огонь горел в жаровне, расположенной в центре столешницы. Стулья с высокими спинками из черного дерева были одинаково расставлены вокруг стола, половина из них была занята Детьми Императора в плащах. Их броня сияла, но многие пластины были разбиты и явно видели лучшие дни. Соломон Деметер наблюдал как Юлий Каезорон и Марий Вэрозин проходят через Ворота Феникса, и остальные капитаны Легиона, которые не сражались в настоящее время, заходили вслед за ними. Соломон мог чувствовать их усталость и кивнул им, поскольку они сели по обе стороны от него, он был рад видеть, что его друзья возвратились благополучно из еще одного изнурительного задания на планете внизу. Чистка Лаэрана была жестока для них всех. Полных три четверти сил Легиона всегда были в поле, и был лишь небольшой шанс для передышки в такой требовательной войне. Едва воины каждой роты возвращались на флот для пополнения запасов, как их снова посылали в сражение. План Лорда Фулгрима был смелым и блестящим, но уделял совсем немного внимания для отдыха и восстановления сил. Даже обычно неутомимый Марий выглядел обессиленным. - Сколько? - спросил Соломон, уже боясь ответа. - Одиннадцать убитых, - сказал Марий. Хотя я боюсь, что ещё один может умереть прежде, чем завершится день. -Семь, - вздохнул Юлий. А что у тебя? - Восемь, - сказал Соломон. От огня, это просто ужасно. И других постигла похожая судьба. - Если не хуже, - сказал Юлий. Наши роты – лучшие. Соломон кивнул, зная, что Юлий не хвастается, поскольку такая вещь была неизвестна ему, он просто констатировал факт. - Новые бойцы тоже, - сказал он, видя за столом два лица, которые были новыми в Братстве Феникса. Они несли знаки отличия капитана на наплечниках доспехов, краска, вероятно, ещё не высохла. - Потери не ограничены рядовыми воинами Легиона, сказал Марий. Хорошие командиры должны обязательно подвергать себя опасности, чтобы вдохновлять людей, которых они ведут. - Ты не обязан цитировать мне книгу, Марий, - сказал Соломон. Я был там, когда писали эту часть. Я фактически придумал её основу. - И ты также придумал понятие того, чтобы быть живым счастливчиком? - вмешался Юлий. Я уже потерял счет количеству раз, когда ты должен был умереть. Соломон улыбнулся, он был рад видеть, что война с лаэранцами не надломила всеобщее моральное состояние. - Ах, Юлий, боги войны благоволят мне, и они не хотели бы видеть меня мертвым на этой планете. - Не говори, таких вещей, - предостерег Марий. - Каких вещей? - Говорить о богах и подобном, - сказал капитан Третьей. Это неприлично. - Эй, не надо наезжать на меня, Марий, - улыбнулся Соломон, хлопая рукой по наплечнику его друга. За этим столом есть только один бог войны, и я сижу рядом с ним. Марий сбросил его руку и сказал: - Не надо шуток, Соломон. Я серьезно. - Думаешь, я не знаю? - сказал Соломон, печаль была на его лице. Ты должен относиться к этому немного легче, мой друг. Мы же не можем везде и всегда ходить с мрачными лицами, не так ли? - Война – жестокий промысел, Соломон, - сказал Марий. Хорошие парни погибают, и мы ответственны за то, чтобы вернуть их назад живыми. С каждой смертью нас становится меньше, и ты ещё можешь шутить по этому поводу?! - Я не думаю, что это - то, что подразумевал Соломон, - начал было Юлий, но Марий перебил его. - Не защищай его, Юлий, он знает то, что он сказал, и я удручён услышанным из его уст в то время как храбрые воины умирают. Соломон был словно ужален словами Мария, и он почувствовал, что гнев закипает в нём от оскорбления в словах его друга. Он наклонился близко к Марию и сказал: - Я никогда не буду и мечтать о том, чтобы предать огласке тот факт, что солдаты погибают, но я знаю, что еще больше не возвратились бы живыми, если бы не я. Все мы имеем дело с войной, по-разному, и если мой путь оскорбляет тебя, я сожалею, но я - тот, кто я есть, и я не изменюсь ни для кого бы то ни было. Соломон уставился на Мария, фактически осмеливаясь продолжать спор, но его друг капитан встряхнул головой и сказал: - Мне жаль, мой друг. Все эти сражения сделали меня агрессивным, и я стремлюсь найти повод, чтобы выразить мой гнев. - Это - прекрасно, - сказал Соломон, его гнев в мгновение исчез. Ты таков из-за книги, и я не могу помогать тебе время от времени, даже когда я знаю, что я не должен. Я сожалею. Марий предложил свою руку, которую Соломон взял, и сказал: - Война делает глупцов из нас всех, и как никогда мы должны поддерживать наши принципы. Соломон кивнул и сказал: - Ты прав, но я не знаю никакого другого пути. Я позволяю Юлию заботиться о культурной стороне вещей. Разговор о которой ты исподволь развил? Какие-нибудь твои новые бюсты или портреты? Я клянусь, Марий, скоро ты и за угол не повернёшь, не увидев его изображение в красках или вырезанным из мрамора. - То, что ты слишком уродлив, чтобы быть увековеченными искусством, ещё не означает, что я не должен быть, - ухмыльнулся Юлий, часто по дружески подкалывавший Соломона. И это - едва ли прочно. Музыка Кинской чудесна и да, я надеюсь позировать для картины Серены д'Анжелус. Совершенство существует во всех вещах, мои друзья, не только в войне. -Ну и эгоист ...- рассмеялся Соломон, широко разводя руками в тот момент, как Ворота Феникса открылись еще раз и вошёл Фулгрим, в полной броне, в большом плаще из перьев цвета огня. Эффект был потрясающим, вся беседа за столом прекратилась немедленно, поскольку Астартес пристально глядели в благоговейном трепете на своего возлюбленного командира. Присутствующие воины встали и склонили головы, потому что примарх Детей Императора занял своё место за столом. Как всегда, Эйдолон и Веспасиан были по обе стороны от примарха, их броня так же была покрыта плащами из перьев. Каждый нес посох с наконечником из маленькой жаровни чёрного железа, которые горели красным пламенем. Хотя за круглым столом, вообще-то, не было места для званий и должностей, никто не сомневался, кто был главой этого собрания. Другие Легионы могли иметь более неформальную обстановку для воинских лож, но Дети Императора преуспели в традиции и ритуале, поскольку с повторением приходило совершенство. - Братья Феникса, - сказал Фулгрим, - в огне я приветствую Вас.
БЕКУА КИНСКА СИДЕЛА за широким столом своей каюты на борту Гордости Императора и смотрела через иллюминатор с медной оправой на голубой мир внизу. Хотя вид был красив, она едва замечала его, все еще пребывая в возбуждении от чистых страниц с музыкой перед нею и отказом Остиана Делафора. Хотя мальчик был прост и скромен, без выдающихся физических данных, чтобы выделить его из всех поклонников, которые были у неё за эти годы, он был молод, а Бекуа желала обожания молодёжи больше всего на свете. Он был сама невинность и совратить его от горечи прожитых лет и опыта было одним из немногих удовольствий, которые ей остались. С самых ранних лет, Бекуа могла заполучить любого мужчину или женщину, которого бы пожелала. Ничто не было выше её. Отказывать себе в чём-то теперь, когда она имела возможность достигнуть невероятного, расстраивало в высшей степени. Ее гнев от того, что Остиан отверг ее предложение, бушевал в ней, и она дала себе безмолвную клятву, что он заплатит за такое оскорбление. Никто ещё не отвергал Бекуа Кинска! Она положила кончики пальцев виски и начала легонько массировать их в попытке ослабить головную боль и почувствовала имплантат позади ее глаз. Гладкая, искусственная кожа была холодной на прикосновение, и она уронила руки на стол. Аугметические имплантаты скрывали худшие последствия ее возраста, но хотя ее всё еще считали красивой, был только вопрос времени прежде, чем человеческие изобретения уже не смогут маскировать разрушительные действия старения. Она взяла со стола перо, ее рука начала парить по странице с нотным станом, хотя каждая линия яростно заполняла её. Она распространила слух, будто бы уже сочинила новую триумфальную симфонию в честь Лорда Фулгрима, но к настоящему времени она записала в своём черновике не больше одной-единственной ноты. Быть избранным в Группу Памяти было восхитительно, если в целом ожидаемая честь, для того, кто еще мог конкурировать с музыкальными талантами Бекуа Кинской? Это было естественным развитием с ее пребывания в Консерватории ди Музик, и потенциал для новых целей и новых свершений казался безграничным. По правде говоря, Бекуа уже по горло была сыта «верхами» Терры, одни и те же самые лица и банальности нагромождались на нее, теперь, после стольких лет, серые и безвкусные. Что теперь на Терре было ново для нее, когда она испробовала каждое плотское удовольствие и наркотик, который только можно было купить за деньги? Какие новые сенсации должен был предложить такой холодный и пустой мир, как Терра вольнодумцу ее эпикурейского круга? Возможно, она думала, галактика, пробужденная к очевидной судьбе человечества, чтобы управлять обеспечит новые и невероятные восторги и очарования. И какое-то время это так и было; новые недавно открытые миры, которые могли показать много различных чудесных вещей. Быть среди других талантов сначала пьянило, и музыка слилась с кончиков ее пальцев в небольшое музыкальное произведение, поскольку это было прежде, чем она выиграла Серебристые Одежды за ее Симфонию Ночи Изгнания. Теперь музыка остановилась, и уже не было ничего, что могло вдохновить ее. Мир внизу мягко вращался на своей оси, и она горячо надеялась, что его красота подвигнет ее написать ещё раз.
СОЛОМОН ВСТАЛ, ПОСКОЛЬКУ он и присутствующие здесь его боевые братья поднялись, чтобы ответить на приветствие примарха. Большая честь, какая должна была быть только в присутствии Лорда Фулгрима, быть включенным в такое избранное собрание, было совсем другим уровнем удовольствия. - Мы приветствуем Вас, наш лорд и повелитель, - сказал он вместе с остальными. Соломон наблюдал как Эйдолон и Веспасиан шли по обе стороны от Фулгрима и установили свои посохи в специальные держатели, присоединённые к их стульям, прежде чем занять свои места. Тотчас же Соломон заметил напряженность между двумя лордами- командирами и задался вопросом, что же произошло между ними перед их прибытием. Братство Феникса было более закрытой воинской ложей, чем во многих других Легионах. В то время как Дети Императора сражались рядом с Лунными Волками, они сформировали крепкие узы дружбы с их воинами, и в промежутки между битвами несколько несдержанных языков упомянули об их воинской ложе. Ложа Лунных Волков была, теоретически, открыта для любого воина, который изъявил бы желание стать её членом, неофициальное место для оживлённых бесед, где звание не имело никакого значения и человек мог говорить своё мнение свободно и без опасения относительно санкций. В конечном счете Соломону и Марию разрешили посетить одну такую встречу, приятный вечер благородного духа товарищества под номинальным лидерством воина по имени Сергар Таргост. Соломон наслаждался вечером, несмотря на плащ и кинжал, которые присутствовали в их скрытном прибытии, но он мог сказать, что Марий чувствовал себя не в своей тарелке от отступления от норм и смешивания званий. В традиционно иерархическом сердце Детей Императора только воины со званием могли присоединиться к этому братству. Фулгрим объявил вызов на эту встречу Братства, и Соломон был заинтригован тем, что должен был сказать примарх. - Чистка Лаэрана почти завершена, мои братья, - сказал Фулгрим, и одобрительный гул раздался от воинов Детей Императора. Один последний оплот ксеносов дожидается нашей ярости, и я буду командовать наступлением, поскольку разве я не обещал, что водружу наше знамя на руинах лаэранского центра? - Обещали! - закричал Марий, и Соломон переглянулся с Юлием, поскольку они оба услышали тон лести в его словах. Другие стукнули кулаками по столу в знак согласия со словами Капитана Третьей, и Фулгрим поднял ладонь, чтобы утихомирить их лесть. - Сражения на Лаэране были тяжелы, и все мы теряли в них братьев по оружию, - сказал Фулгрим, все чувствовали его торжественный и печальный тон, - но большая честь была завоёвана и когда люди оглядываются назад и читают то, чего мы достигли здесь, они будут верить лжи летописцев, поскольку конечно никакой Легион не смог бы покорить целую расу за такое короткое время. Но Дети Императора не просто Легион; мы избраны Императором, только совершенные воины могут носить его орёл на груди. Каждый воин, сидящий за столом, ударил ладонью о нагрудник, с почтением подтверждая, что Император создал их, как и то, что Фулгрим продолжал: - Ваши храбрость и самопожертвование не остались незамеченными, и Колоннада Героев понесёт в вечность имена и деяния павших. Я буду хранить о них память в моем сердце, как и тех, кто будет после них. Фулгрим поднялся со своего его места и двинулся вокруг стола, чтобы встать позади двух новых воинов. У первого был взгляд орла, прирожденный воин с самодовольным выражением, которое Соломону тот час же понравилось, в то время как другой казался неловким из-за внимания которое было обращено на него. Соломон вполне мог понять состояние воина, помня своё собственное представление Братству Феникса. - Хотя некоторые умирают, их смерти позволяют другим придвинуться ближе к достижению совершенства в искусстве войны занятием их мест. Приветствуйте их, братья, приветствуйте их в наших рядах! Эти два воина встали и Соломон, который присоединился к другим в бурных аплодисментах, поскольку они поклонились воинской ложе. Фулгрим положил руки на более «скромные» плечи и сказал: - Это - Капитан Саул Тарвиц, воин, который дрался с большой храбростью на атоллах Лаэрана. Он будет прекрасным пополнением в наши ряды. Фулгрим прошёл, чтобы стать позади более дерзкого из этих двух: - А это, мои братья, Люциус, великолепный мечник, который олицетворяет собой то, что значит быть одним из Детей Императора. Соломону были знакомы эти имена, но он знал воинов только по их репутации. Ему нравился взгляд Люциуса, было в нём что-то от его собственной натуры, но у Тарвица было то, что Марий назвал бы взглядом безупречного командира. Тарвиц ясно ощутил испытывающий взгляд и почтительно склонил голову по направлению к Соломону. Тот повторил жест, понимая через мгновение, что воину не было никакого величия и что он никогда сильно не сравнится.(???) Оба Астартес сели, когда Фулгрим кивком указал на стол, его плащ из перьев тянулся на гладком полу позади него. Соломон повернулся к Марию, поскольку он ощущал, что примарх пока не будет говорить. Марий незаметно пожал плечами. - Война внизу практически закончена и когда мы захватим последний атолл, будет время, чтобы планировать наши следующие действия в неизвестность. Я получил известие от Ферруса Мануса, что его Железные Длани должны скоро начать новый крестовый поход, и он просит оказать ему честь нашей помощью, чтобы столкнуться с самым неприятным врагом. Он должен начать массированное наступление на Меньшее Скопление Бифолда, чтобы привлечь внимание врагов человечества, и это будет прекрасный шанс, чтобы продемонстрировать принципы совершенства, на которых зиждется наша честь. Мы встретимся с моим братом у Звезды Кароллис, когда война против лаэранцев будет завершена, и поможем 52-ой Экспедиции перед тем, как продолжить запланированное движение на Аномалию Пердуса. Соломон почувствовал, как сердце учащенно забилось в его груди и приветствовал наряду с остальными своими товарищами весть о том, что они вновь будут сражаться бок обок с X Легионом. Братство между Феррусом Манусом и Фулгримом было легендарно, их дружба была крепче, чем между другими примархами, даже между Фулгримом и Воителем Хорусом - братом, с которым он сражался вместе в течение многих десятилетий. - А теперь скажите им, чтобы они успокоились, - сказал резкий голос с другой стороны стола, и Соломон был потрясен тем, что кто-то посмел говорить в таком тоне, чтобы обратиться к примарху. Сердитые взгляды были обращены на говорившего, пока не стало понятно, что это был Лорд Командир Эйдолон. - Спасибо, Эйдолон, - сказал Фулгрим, и Соломон мог видеть, что он изо всех сил пытается сдержать гнев от такого нарушении протокола. Я только приступаю к этому. Нерешительность охватила собравшихся, выходка Эйдолона вывела каждого из равновесия. Соломон почувствовал в животе странное ощущение, он не знал, что это было, но оно ему не понравилось. Фулгрим возвратился на своё место и сказал: - К сожалению, не все мы примем участие в этой кампании, есть требования завоевания, которые мы должны исполнять. Галактика не останется послушной без усилий и решимости, и Воитель постановил, что часть наших сил должна использоваться для того, чтобы уже завоёванные территории не ускользнули от нас по невнимательности. Вздохи разочарования и отрицания раздались за столом, и Соломон почувствовал, как его грудь сжалась от возможности больше никогда не сражаться рядом с двумя величайшими воинами своих лет. - Лорд Эйдолон возьмет отряд численностью около роты на борт Гордого Сердца и отправится к Поясу Сатира Ланксаса, где он будет обеспечивать поддержание законности правления Имперских губернаторов во имя Императора. Капитаны Люциус и Тарвиц, подготовьте ваших людей для немедленной отправки на Гордое Сердце. Это будет вашим первым действием как членов Братства Феникса, таким образом, я не ожидаю ничего кроме совершенства от вас обоих. Я знаю, что вы не разочаруете меня. И недавно назначенные воины отсалютовали, и хотя Соломон мог видеть их сожаление, что им не придётся продолжать поход с остальной частью Легиона, вера Фулгрима в них наполняла их сердца радостью. Соломон видел, что никакая такая радость не наполнила сердце Эйдолона, и знал, что лорд командир должен чувствовать позор от исключения, несмотря на честь быть под командованием Воителя, войска должны быть во главе с командующим такой значимости. В то время как Веспасиан командовал силами на Лаэране, не было другого выбора. Он понял, что Эйдолон должен знать это, но знание не доставило бы утешения Соломону, если бы он был в положении Лорда Командира. - Мы будем петь песни о вашем мужестве по вашему возвращению, но сейчас, позвольте нам выпить и откушать за гибель лаэранцев, - сказал Фулгрим. Ворота Феникса были полностью распахнуты, когда сервиторы и слуги вошли, неся блюда с горячим мясом и ящик за ящиком с вином победы. - Так провозгласим же тост за то, чтобы мы одержали победу! - закричал Фулгрим.
Сообщение отредактировал Marneus_Kalgar - Пятница, 2008-07-25, 4:50:22
Ну, StrP, спасибо, конечно, большое. Но перевод может и не отличный, но, я думаю, для первого раза сойдёт)) Но как же меня коробят все эти "Юлии", "Фабии", "Марии"!!!
